Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

Жорж Дюби.   История Франции. Средние века

Орлеанская дева

Как раз тогда, когда все рушилось, появилась Жанна д'Арк. Вместе с ней сакральное врывается в сферу политического, что не должно шокировать, ибо в начале XV века в сверхъестественное верили все. Чтобы не заблудиться в странностях происходившего, следует ставить событие в точный контекст, ощущать его атмосферу, смотреть на него глазами его современников. Поэтому столь важен тщательный анализ документов, в первую очередь материалов судебного процесса, осуждения, реабилитации. Они дают самое яркое представление о том, как люди XV века выражали свои мысли, как они видели мир.

Для них Жанна была «пастушкой», подобной многим другим, появлявшимся в самые тревожные времена. В такие времена, как помнили люди, не раз появлялись «убогие», «дети», «пастушки»; они снимались с мест, бросали стада, покидали дома, убежденные в том, что их призывает на помощь Господь, который надеется на них больше, чем на знатных людей, на слабеющую власть. Эта власть не в состоянии восстановить справедливость на земле и, в частности, вызволить плененного короля. Жанна выросла в одном из тех кантонов, где национальное чувство было особенно обострено, ибо кантон пересекала граница. Ею стала черта, которую когда-то провели участники Верденского договора. Домреми, входившая в замковую округу Вокулёра, находилась по французскую сторону, и мальчишки из этой деревни постоянно задирали своих сверстников с другой стороны. Там в 1429 году стояли за бургиньонскую партию. Здесь же продолжали поддерживать Арманьяков, дофина, «короля Буржа». Вокулер являлся их единственным оплотом в северной части долины Луары, вместе с такими укрепленными местами, как Турне, Мон-Сен-Мишель и Орлеан.

«Пастушка» Жанна никогда не жила в нужде. Отец ее принадлежал к тому классу, из которого когда-то вышли зачинщики жакерии, был зажиточным крестьянином, пользовался, как и ему подобные, большим влиянием у себя в приходе. Религиозные чувства пробудили в девочке мать и ее кюре, но свою роль сыграли и монахи нищенствующих орденов, которые все более активно проповедовали слово Божие в сельском мире. Вместе с подружками Жайна принимала участие в старинных деревенских обрядах, приходила в установленные дни украшать венками ветви дерева — жилища фей. Как и все окружающие, она верила в сверхъестественные силы. Жанна была набожной, но эта набожность выходила за обычные рамки. Ее называли «бегинкой», то есть послушницей, богомолкой. Жанна глубоко почитала Святую Деву, святое имя Христово, ангелов, тех святых, к которым верующие тогда питали особое расположение. Речь идет об архангеле ^Михаиле, взвешивающем души, поразившем Сатану; святилище этого предводителя небесного воинства в Нормандии выдерживало нападения англичан. Речь идет также о защитницах добродетели девственниц, о Св. Екатерине и Св. Маргарите; как рассказывали, Св. Маргарита убежала из родительского дома, переодевшись в мужскую одежду, чтобы ее не выдали замуж. В 13-летнем возрасте, когда начались расстройства, связанные с половым созреванием (которое, как известно, у "Жанны полностью не завершилось), Жанну начинают посещать голоса. Это происходило в полдень, в лугах, где в одиночестве девочка пасла овец. Голоса слышались с правой стороны: то были добрые голоса. Внимая им, Жанна дала себе обет девственности. Она чувствовала, что ее направляет Господь. Отныне она будет повиноваться только ему, отвернется от мужчин. Жанна не побоялась родительского гнева, осмелилась отвергнуть выбранного для нее жениха, разорвать уже заключенную помолвку.

Вокруг себя девушка слышит рассказы о том, что королевство Франции, погубленное недостойной женщиной, скоро будет спасено девой, которая придет из лотарингского погра-ничья. И вот Жанну позвал голос ее «райских братьев». Именно ее избрал Господь в своей великой милости к народу Франции. Небеса приказывают ей пуститься в путь, достичь берегов Луары, тех мест, где тогда сосредоточилось сопротивление наступавшим силам зла. Речи девушки вызывают удивление, но в конце концов убеждают. Вопреки запрету своего отца Жанна отправляется в сопровождении одного из своих дядьев к Бодрикуру, коменданту замка в Вокулёре. Она надеется получить от этого капитана пропуск и охрану. В конце концов он уступает ее просьбам. Жанна едет верхом на лошади, переодевшись в мужское платье, чтобы не подвергать себя опасностям во время путешествия. Вместе с ней едут два рыцаря, земляки Жанны, которые не сомневаются в ее миссии. Она устремляется к носителю законного начала, к дофину, называет его «gentil», «благородным» (то есть происходящим из знатного рода) и по своему рождению являющимся прямым наследником короны. И сам Карл именовал себя королем после кончины своего отца. Но настоящим королем он не был, ибо не получил помазания.

6 марта 1429 г. в Шиноне дофин Карл выслушал девушку, которая носила оружие, была коротко подстрижена. Она заявляла, что «послана» вести его в Реймс, где дофин должен быть помазан из священной мирохранительницы. Окруженный своими придворными, Карл услышал необычную речь, глас народа. Устами Жанны утверждалось прежде всего то, что королевская власть не есть земное дело, что люди сами не вольны распоряжаться короной. Единственно Всевышнему принадлежит право, ниспослав своих ангелов, увенчать короной того, кто этого заслуживает. Заслуживает по праву своего рождения. Жанна пришла в первую очередь за тем, чтобы «заступиться за королевскую кровь», встать на ее защиту, исправить ошибку. Карл VI не обладал правом лишать своего старшего сына наследства, принимая единоличное решение, действуя вопреки наследственным установлениям, естественным законам, которые подтверждены законом небесным. Народ, говоривший устами Жанны, добавлял также, что Франция — не место для англичан, их место — за Ла-Маншем, где их поселил Господь. Пусть они туда возвратятся. Небеса возвещают о своем намерении принудить их к этому.

«Ввиду великой надобности» приближенные дофина посоветовали ему прибегнуть к помощи лотарингской девушки, но предварительно подвергнуть ее тщательному допросу. Надо сказать, ясновидящие подобного рода появлялись в изобилии, но очень скоро обнаруживалось, что они люди либо безумные, либо порочные. Поэтому важно было испытать Жанну, следуя «человеческой осмотрительности», но также посредством «набожной молитвы, ожидая небесного знамения». Предвечный должен был явить доказательство того, что Жанна действительно послана его волей. Девушку поэтому отправили в Пуатье, где укрывалась часть парижских теологов. Они «собрали свидетельства о ее жизни и нраве, нашли, что она жила как добрая христианка, следовала католической вере, что ее никогда не видели праздной. Чтобы лучше узнать то, что касается ее поведения, к ней были приставлены женщины, которые сообщали совету о ее поступках и о ее манерах». Матроны подтвердили ее девство. Поэтому король Буржа приказал «оставить ее при себе, сроком ровно на шесть недель, дабы все могли ее увидеть». Жанна разговаривала «публично и секретно» с различными людьми: Изумление вызывала убежденность девушки в том, что она способна отбросить врага одним лишь своим присутствием, чудесным образом. Жанна просила поставить под ее начало вооруженный отряд: «воины сражались бы», а через ее посредство «Господь даровал бы победу». Жанна должна была пройти еще через одно «испытание»: необходимое «знамение». Никто не мог бы предложить королю передать ей командование воинами, «если бы не появилось какое-либо доказательство, подтверждающее, что можно было бы верить в нее». От имени Господа, ответила Жанна, «я не пришла в Пуатье, чтобы явить знамение. Но ведите меня в Орлеан, вы узрите знак того, что я к вам послана».

В ту весну Орлеан был осажден. Его гарнизон истощил свои силы, со дня на день мог сдаться. Орлеан был сердцем домена первых Капетингов, центром апанажа покойного принца Людовика, главы Арманьяков, городом-символом. Его падение могло бы привести к полному поражению. «Уповая на Господа, ибо сомневаться в Деве или отвергать ее без видимых знаков зла означало бы отвернуться от Духа Святого и стать недостойным помощи Всевышнего»., дофин поставил Жанну «военачальником». 22 марта она послала грамоту королю Англии и так называемому регенту королевства Франции, требуя «признать правоту Царя Небесного», возвратить «ключи от всех городов, которые были взяты и насильственно захвачены во Франции»; англичанам предлагался мир, ответ ожидался в Орлеане, осаду которого надлежало снять. С горсткой всадников Жанна проникает в крепость. Вопреки всем предсказаниям англичане отступают. Таким образом, 9 мая 1429 г. был явлен знак, произошло настоящее чудо — освобождение Орлеана. Все, что до той поры казалось потерянным, ныне представлялось достижимым. Новость распространилась повсюду, стала известна далеко за пределами королевства. Толпы устремились к Жанне. На нее хотели посмотреть, до нее хотели дотронуться. Власть ее считалась безграничной, говорили, что она могла возвращать к жизни мертворожденных младенцев. Капитаны вновь обретали мужество, от обороны они переходили к наступлению, храбро сражаясь под стягом этой прекрасной девы. Когда Жанне перевязывали ее раны, полученные в боях, она представала перед воинами полуобнаженной, но, к великому их удивлению, этот вид не вызывал плотского желания. Дева свершила невозможное. 17 июля Карл VII был миропомазан в Реймсском соборе. Тем самым был положен конец неуверенности. Помазание делало недействительным договор с англичанами в Труа, Франция обретала короля, обладающего неоспоримыми правами. Такого короля она ждала семь лет.

ФРАНЦИЯ В XIV ВЕКЕ (около 1360 г.)


Люди того времени единодушно посчитали за чудо неожиданный поворот событий, то, что англичане, доселе непобедимые, бежали от Жанны как от дьявола. Англичане были уверены в том, что «в ней заключено что-то гибельное». Колдунья! И действительно, в умах всех тех, кому мешали перемены, возникал вопрос: в самом ли деле явил себя Промысел Божий? А может быть, то было дело рук сатаны? Следовало повременить с ответом, ибо Жанна продолжала действовать, ее миссия не была завершена. Ей предстояло изгнать англичан из Франции, она обещала, как утверждали, взять Париж. Однако Париж не походил на Орлеан, был наводнен бургиньонами. Многие из них боялись — одни за свои места, а другие — за свою жизнь. Париж взять не удалось. Под Шарите-сюр-Луар — новое поражение. Наконец, Компьень. Здесь 24 мая 1430 г. Жанна попадает в плен. Это новое знамение, противоположное первому, привело к тому, что среди политиков, окружавших Карла VII, стали множиться сомнения, а в лагере его противников вновь воспряли духом. В Париже доминиканским проповедникам не составило большого труда разоблачить «эту свирепейшую Англичане женщину», которая бесстыдно разгуливала в мужском платье среди воинов, была жестокой, избивала толстой палкой тех, кто не спешил следовать за ней. «Наполненная пламенем и кровью, убийствами христиан», эта женщина, тем не менее, похвалялась, что вознесется прямо в рай. Два дня спустя после ее пленения Университет потребовал предать Жанну суду за «преступление, в котором чувствуется ересь». Англичане хотели заполучить пленницу, выкупили ее и заключили свою драгоценнейшую добычу в самом надежном из укрытий — в замке Руана. Разумеется, англичане намеревались предать ее смерти, но предварительно — доказать, что Жанна была одержима демоном, что этот демон, принимая обличья Св. Михаила, Св. Маргариты и Св. Екатерины, направлял ее действия, что Карл VII поэтому стал игрушкой в руках сатанинских сил и, собственно говоря, был околдован.

ФРАНЦИЯ В XV ВЕКЕ (около 1429 г.)


Итак, 3 января 1431 г. Генрих VI, «милостью Божией король Франции и Англии», поручил епископу диоцеза Бове, где была схвачена Жанна, начать процесс против Девы «согласно установлениям божественного и канонического права». Прелат, тесно связанный с бургиньонской партией, укрывался в Руане, и были основания надеяться, что он хорошо справится с задачей. Вторжение сверхъестественного в это дело, имеющее очевидный политический характер, превращало его в дело о вере.

Поэтому оно подлежало рассмотрению в инквизиционном трибунале. Не будем сверх меры осуждать его членов. Ни епископ Кошон, ни судебные заседатели не искали личной выгоды. Но ими двигал страх. Они боялись Варвика, начальника местного гарнизона, а еще больше — дьявола, который мерещился им повсюду. Мы должны помнить о том, что представляло собой тогда христианство. Благодаря успешным пасторским усилиям оно стало, наконец, народной религией; верования низов, бесхитростные, спонтанные проявления их набожности глубоко повлияли на логические построения, созданные в XIII веке схоластикой; ныне такие верования проникли даже в умы докторов теологии. Эти ученые мужи, столь гордившиеся своей способностью логически рассуждать, глубоко верили (так же, как и обвиняемая, если не больше) во вторжения невидимых сил, в голоса, в фей. И задачу свою они видели как раз в том, чтобы отличить благое от пагубного в запутанном переплетении всего этого в их представлениях о сверхъестественном мире. Судьи выполняли свои обязанности, как могли, прибегая к средствам, которые выработали их предшественники-инквизиторы, преследовавшие катаров. Имелись в виду все способы, позволяющие сломить сопротивление обвиняемого, вырвать у него признание, исключая, однако, в данном случае телесную пытку. Ибо на этот раз дело было необычным. Жанна не являлась простой «пастушкой». Она общалась с сильными мира сего, завоевала их доверие, получила от них помощь, множество людей с пылом поддерживали ее. Она помнила об этом. И судьи об этом не забывали. И потому страшились ее. Если Жанна действительно одержима бесами, то есть опасность натолкнуться на их ухищрения. Если же она чиста (а так, очевидно, думали многие из них, в этом, несомненно, были убеждены Изамбар де ла Пьер, Августин, Мартин л'Адвеню, монах-доминиканец), то возникала опасность в страхе перед военной властью осудить невинность вопреки своей воле.

По правде говоря, «идолопоклонство» и «обращение к дьяволу» не представляли собой единственные пункты обвинения. Перед судьями была женщина, подозреваемая в схизме. В ту эпоху это слово имело зловещий смысл. Только что завершился «Великий раскол», христианский мир с трудом приходил в себя. Под схизмой подразумевался мятеж. По этой статье не было никакого сомнения: Жанна виновна. «Бегинка» упорно отказывалась подчиниться церковным властям, обращаясь к Торжествующей Церкви, то есть непосредственно к Силам небесным. И в мрачной темнице Жанну посещают голоса, возвращая ей мужество. Она не изменяет им. Редкий случай в процессах такого рода — обвиняемая, как все видят, не сдается. Иногда силы покидают Жанну, которую осыпают оскорблениями, жестоко лишают Причастия. Но она сразу же преодолевает слабость, вновь обретает уверенность, отказываясь покоряться людям. Итак, ересь, «нераскаяние в своих грехах». Трибунал клириков более не колеблется, с облегчением выносит приговор. Жанну отлучают от Церкви, изгоняют из христианского сообщества «как зараженную». Ее передают светскому правосудию. Руанский бальи ожидал такого приговора. Не устраивая нового процесса, он приказал сжечь Жанну на костре, «с милосердием», принародно. Что и свершается 30 мая 1431 г. Для одних эта казнь означала, что рассеялись колдовские чары, которыми воспользовался дурной король. Другие же были уверены, что Жанна умерла как мученица, принеся себя в жертву ради доброго короля.

Прихожанка из Домреми принесла народное слово. Явив пример безупречности, она призвала к покаянию во имя очищения королевства от грехов, которые его низвергнули, выразила народное мнение о королевской власти и о государстве. Они по-прежнему остаются под строгим надзором божественной силы. Жанна высказала это мнение с такой ясностью, что ее недолгая жизнь имела поразительные следствия. Сама она погибла. Но благодаря ей произошло чудо, осветившее все вокруг. Это чудо, позволившее преодолеть дух безнадежности, полностью изменило ход вещей в людском мире, дало толчок глубинному движению, которое не могла остановить ее мученическая кончина. Благодаря этому движению удалось за несколько лет избавить все королевство от захватчиков. Жанна сплотила нацию. Южная часть Франции, где говорили на языке ок, уцелевшая при нашествии, проявила верность, пришла на помощь опустошенному северу. Карл VII был восстановлен в своих правах. Он воплощал порядок и мир. У него достало здравого смысла никоим образом не покушаться на то разнообразие форм, которое государство приобрело за время смуты. Обновление опиралось как раз на местные особенности. Провинции сохранили свои кутюмы, представительные собрания, столицы, самобытные учреждения. Умеряя собственные требования, королевская власть смогла распределить налоговые привилегии между «добрыми городами», цехами, многочисленными категориями служителей. Торжествовала осмотрительность.

В 1449 году состоялся торжественный въезд Карла VII в Руан. Король приказал провести расследование по поводу суда над Девой. Важно было доказать безосновательность слухов о том, что он миропомазан благодаря ухищрениям колдуньи. В этом вопросе папский престол, в сущности, не проявлял рвения. Понтифик не желал, чтобы вновь обсуждалось дело о мятежнице, которая поднялась против Церкви. Не считал он полезным и привлечение к данному делу Парижского университета, следственной части своего аппарата. Университет же, чувствуя себя скомпрометированным, поспешил поддержать всеобщий церковный собор, который выступил против понтифика. Королевский двор колебался, но этим колебаниям положил конец кардинал Эстутвиль. Он был нормандцем, его род сопротивлялся англичанам. В результате в 1455 году был образован новый инквизиционный трибунал. Дознание проводилось в Лотарингии, в Орлеане (здесь после 1429 г. ежегодно праздновали день Освобождения города, к чему кардинал Эстутвиль отнесся с благосклонностью), затем в Руане и Париже. Четверть века спустя после процесса, на котором осудили Жанну, многих его участников уже не было в живых, никто не хотел ворошить неприятное прошлое. От свидетелей, вызванных в новый суд, ожидали одного — уверений в том, что Жанну нельзя было заподозрить ни в схизме, ни в ереси. При допросах остерегались говорить о голосах, о таинственном «совете», которым вдохновлялась Дева. Не были приняты во внимание и свидетельские показания 1450 года теолога Жана Бопэра, одного из немногих доживших до этого времени судей. По его мнению, «видения скорее имели естественную причину и вызывались человеческим умыслом, нежели сверхъестественной причиной»; он твердо, с достоинством стоял на своем, ни от чего не отрекаясь, говорил о «тонкостях, свойственных женщине», о том, что отнюдь не знал за Жанной «ка-кой-то телесной испорченности». Решающее слово было отдано юристам, которые изощрялись в поисках процедурных нарушений. Их было обнаружено достаточно для того, чтобы объявить процесс 1431 года не имеющим силы, уличить тех, кто его вел и кого уже не было на этом свете, наконец, аннулировать осуждение Девы. Не более того. Осторожность заставляла тогда на этом остановиться, не прославлять память о непокорной. Подобало воздерживаться от любых действий, которые могли бы поколебать учреждения Церкви. Она служила опорой для выздоравливающего государства, механизм которого после окончания войны вновь вращался без особого скрипа.

Но память пережила время. Память оказалась крепкой, хотя акценты и интенсивность ее изменялись в ходе веков. Как кажется, долгое время рассказ звучал глухо, а подъем Просвещения еще больше приглушил его. В «Кратком хронологическом изложении истории Франции», опубликованном в 1733 году в Гааге, граф Буленвийе как бы вскользь упоминает об «удивительном событии» в нескольких словах, бесстрастно рассказывает об осуждении, особо останавливается на обвинении в колдовстве, не говорит о ложном приговоре и, напротив, подробно пишет о другой девушке — «воинственной и умело владевшей оружием», которая «появилась вскоре после этого в Лотарингии, назвала себя Девой, вышла замуж в Меце, где и по сей день живет ее потомство». Таково было тогда общее состояние исторической памяти. Разум торжествовал, и не только Вольтер посмеялся над девственностью. Однако верным хранителем памяти оставался Орлеан. Восьмого мая в городе устраивалось шествие. Был воздвигнут памятник. Санкюлоты уничтожили это свидетельство мракобесия, но вскоре, в годы Консульства, монумент восстановили. В самом деле, потрясения, вызванные Великой революцией, подъем разного рода национализма в XIX веке привели к воскрешению памяти о Жанне. Этому воскрешению способствовали новый расцвет католицизма, романтический вкус к истории, в особенности к истории средневековой. На помощь пришла и ученость: Кишера опубликовал материалы процесса. Правые прославляли ревностную христианку, поднявшую свой стяг в день миропомазания подле царственных лилий, посланную небом, которое через нее пришло на помощь законной королевской власти. (Посмотрите, что изобразил художник Энгр.) Левые же отдавали должное дочери народа, которая смело выступила против притворства священников, обладала загадочно спасительными добродетелями. (Почитайте, что написал историк Мишле.) Однако и на одном и на другом краях политического спектра память жила главным образом благодаря национальному чувству. В галерею великих деятелей французской истории, примеру которых призывают следовать юное поколение, вошла и Жанна д'Арк. Она находится не в первом ряду, но занимает весьма достойное место, олицетворяя образ героини, которая поднялась из самых глубин страдающего отечества, принесла себя в жертву, тем самым призвав нацию встать с колен, преодолеть уныние. Церковь, боровшаяся со злом, пожелала сделать Жанну своей, дополнить ее образ чертами католической правоверности. Первоначально было решено объявить ее блаженной, а позднее, но лишь в 1920 году, после тяжелейшего испытания, — причислить Жанну д'Арк к лику святых. Было бы интересно ознакомиться с аргументами, которые выдвигались в ходе этого третьего процесса, проведенного римской курией, и благодаря которым стало возможным поставить в алтарях изображение девушки, до самой своей смерти противившейся церковной власти. Отметим лишь то, что среди развалин, оставленных Великой войной 1914-1918 годов, Святой престол, отвечая чаяниям набожных патриотов, счел хорошей политикой предложить Франции такую покровительницу. Вместе с ней он намеревался как бы влить полезную дозу сакральности в тело французского государства, государства республиканского, светского, победоносного, обескровленного в этой войне.
загрузка...
Другие книги по данной тематике

В.И. Фрэйдзон.
История Хорватии

Джуэтт Сара Орне.
Завоевание Англии норманнами

под ред. А.Н. Чистозвонова.
Социальная природа средневекового бюргерства 13-17 вв.

Сьюард Десмонд.
Генрих V

А. Л. Мортон.
История Англии
e-mail: historylib@yandex.ru