Шумерский ренессанс

   Что касается кутиев, которые ниспровергли Аккадскую империю и правили всей Месопотамией почти сто лет, то мы не знаем о них практически ничего. «Кутии (гутии), – пишет И.М. Дьяконов, – были племенем или группой племен западной части Иранского нагорья; они представляли одну из ветвей энео-литических культур расписной керамики». Точный район их расселения нам неизвестен. Что побудило их вторгнуться в Двуречье – желание пограбить богатые по тем временам города или что-то еще, мы не знаем. Первые упомянутые в «Царском списке» цари кутиев были современниками аккадского царя Шар-кали-шарри; они не владели еще всем Двуречьем, но, вероятно, уже захватили окраины Аккадской державы. Есть основания полагать, что первоначально они осели на среднем Евфрате и его притоке Хабуре и здесь быстро «аккадизировались», хотя и сохраняли память о своем особом происхождении очень долго. Группы кутиев имелись, возможно, и в долине Диялы, не говоря уже о том, что основная их масса, как кажется, вообще не участвовала в набеге на Месопотамию и осталась на нагорье Ирана».

   После смерти Шар-кали-шарри в стране началась междоусобная борьба за власть, в результате которой победил кутийский вождь Элулумеш. И Месопотамия окончательно оказалась под контролем воинственных иранских горцев. Шумерский «Царский список» отводит «ордам кутиев» 21 царя, но только пять из них оставили после себя какие-то надписи, что (помноженное на молчание других видов источников) указывает, по-видимому, на период политической нестабильности и упадка культуры в Двуречье. Скорее всего, численно захватчиков было не так уж и много. Они ограбили всю страну, разрушили город Аккад – столицу империи – и оккупировали Ниппур, а также несколько других стратегически важных пунктов. Однако многие города должны были иметь почти полную свободу, сохраняя дух национального сопротивления, что, в конечном счете, и привело к освобождению Шумера и Аккада от чужеземного ига.



   Илл. 47. Каменная статуя Гудеа – правителя Лагаша.

   Лагаш (Телло). XXII в. до н. э.



   Около 2116 г. до н. э. энси Урука, Утухенгаль, при поддержке нескольких других правителей городов Южного Двуречья открыто выступил против засилья кутиев. Утухенгаль – фигура, во многом напоминающая Саргона Древнего. Подобно ему, он выступает в дошедших до нас источниках как человек из народа, бывший прежде вялилыциком рыбы. В надписи-поэме, составленной от его имени, говорится, что своим решением пойти войной на кутиев он «обрадовал граждан Урука; город его, как один человек, встал за ним». В уста Утухенгаля вложены такие слова о своем враге – племени кутиев: «жалящий змей гор, насильник против богов, унесший лугальство Шумера в горы, наполнивший Шумер враждой, отнимавший супругу у супруга, отнимавший дитя у родителей, возбуждавший вражду и распрю в Стране».

   Выступление шумеров было приурочено к моменту смены правителя у кутиев, так что, согласно письменной традиции, последний кутийский царь, Тирикан, просидел на троне всего 40 дней. В решающем сражении ненавистные чужеземцы были разбиты. Их царь Тирикан пытался бежать с поля боя, но был схвачен и приведен в шатер победителя. В древнем тексте так говорится об этом: «Утухенгаль сел в кресло; Тирикан лежал у его ног. Он поставил свою ногу на его шею, и независимость Шумера он восстановил собственными руками».

   Вскоре был освобожден священный Ниппур, а Урук, всегда игравший важную роль в истории Южной Месопотамии, вновь встал во главе городов-государств Шумера. Но V династия Урука оказалась весьма недолговечной. После семи лет правления Утухенгаль погиб при довольно странных обстоятельствах: он случайно утонул при осмотре строившейся плотины (около 2109 г. до н. э.). А власть над Шумером, правда, не без борьбы, перешла к Ур-Намму – правителю города Ура. «Царский список» повествует об этом кратко, но выразительно: «Город Урук был поражен оружием, царственность его перешла к городу Уру». Так появилась на свет III династия Ура (ок. 2109–2006 гг. до н. э.). Ур-Намму поспешил присвоить себе самые пышные титулы, имевшие когда-либо хождение в стране, – «Царь Ура», «Царь Шумера и Аккада», «Повелитель четырех сторон света».





   Илл. 48. Стела Ур-Намму (с прорисовкой фрагмента). Ур-Намму в роли строителя. Известняк. Ур. 2100 г. до н. э.



   Начался короткий, но самый блестящий период в истории древней Месопотамии. Ур-Намму и его наследники не только восстановили Аккадскую империю в ее прежних границах, но и подарили стране столетие относительного мира и процветания, что способствовало возрождению и прогрессу во всех сферах экономики, искусства и литературы Двуречья.

   По сравнению с Саргоновским периодом время III династии Ура удивительно бедно на исторические надписи, так что в сведениях о нем мы имеем слишком много досадных лакун.

   После установления своего господства над всей Месопотамией Ур-Намму целиком посвятил себя упорядочению внутренних дел: восстановлению порядка в стране, оживлению хозяйственной деятельности, заботе о богах. Как гласят клинописные документы, «Ур-Намму освободил страну от воров, разбойников и мятежников» и создал то, что можно считать самым древним собранием законов в мире. Он также оживил земледелие и ремесла, улучшил пути сообщения, выкопав ряд новых больших каналов; торговля с Маганом (Оманом), замершая в годы господства кутиев, возобновилась вновь; города были дополнительно укреплены в преддверии будущих войн; и самое главное с огромным размахом осуществлялась программа реставрации старых и строительства новых святилищ и храмов.

   Однако в кругах современных ученых имя Ур-Намму навсегда связано с зиккуратами, которые он соорудил в Уре, У руке, Эреду, Ниппуре и в ряде других городов и которые до сих пор остаются наиболее впечатляющими архитектурными постройками той далекой эпохи. В качестве наглядного примера таких зиккуратов может служить лучше всего сохранившаяся до наших дней ступенчатая башня города Ура. Построенная из сырцовых глиняных блоков, но облицованная снаружи «панцирем» из обожженного кирпича толщиной в 2,5 м, скрепленного битумом, она имеет основание 45 х 60 м. В древности (а он построен в III тыс. до н. э.) зиккурат имел не менее трех ярусов, или этажей-ступеней. Но сейчас уцелел лишь первый и часть второго. Его современная высота – около 17 м. Однако эта огромная масса создает впечатление легкости и изящества, отчасти благодаря совершенству своих пропорций, а отчасти из-за того, что все линии слегка закруглены – прием, долго считавшийся изобретением греков и впервые примененный ими при строительстве Парфенона, то есть на 2000 лет позднее шумеров. Зиккурат стоял на высокой террасе в самом сердце «священного участка»-теменоса, обнесенного стенами и отведенного только для богов и царей. Он отбрасывал свою тень на большой двор храмового комплекса Нанна – бога луны и главного божества-покровителя города. Заметно возвышаясь даже над мощными крепостными стенами Ура, зиккурат отражался в зеленоватых водах Евфрата.



   Илл. 49. Зиккурат в Агар-Куфе. III тыс. до н. э.

   Современный вид



   Даже сейчас эта красновато-коричневая пирамида образует довольно заметный элемент местного пейзажа, видимый на много километров вокруг. А в шумерскую эпоху ступенчатая башня Ур-Намму смотрелась еще более эффектно. Дело в том, что на свободной площади ступеней-террас зиккурата были когда-то посажены деревья, кустарники и цветы. Для этого наверх принесли слой плодородной земли и сделали специальные водоотводные сооружения для полива растительности дождевой и приносимой водой. Зеленая гора, высоко вздымавшаяся над зубцами городских стен, была видна издалека, четко выделяясь на желто-сером фоне унылой Месопотамской равнины. Зиккурат Ур-Намму – один из немногих уцелевших до наших дней прямых свидетелей далекого прошлого. Все яростные вихри истории оставили на нем свой приметный след. Все правители Ура внесли посильную лепту в его сооружение и отделку. Чтобы документально увековечить свой строительный пыл, каждый местный царь спешил замуровать в толще стен ступенчатой башни клинописную табличку или цилиндр с перечнем своих заслуг перед богами: «Во славу владыки своего Нанна, славнейшего из сыновей Энлиля, могучий муж Ур-Намму, правитель Урука, царь Ура, царь Шумера и Аккада, воздвиг Этеменигуру возлюбленный им храм».

   Зиккураты других шумерских городов сохранились не так хорошо и, кроме того, они отличаются от зиккурата Ура в ряде деталей отделки. Однако их форма, ориентировка и их расположение по отношению к главным храмам остаются по сути своей теми же самыми.

   Но для чего сооружались эти гигантские ступенчатые башни? Пионеры месопотамской археологии наивно полагали, что зиккураты были астрономическими обсерваториями для «халдейских» звездочетов или же башнями, где «жрецы бога Бэла могли проводить ночи, избавляя себя от жары и москитов». Не думаю, что это может служить единственно разумным объяснением функционального назначения зиккуратов. Следует подчеркнуть, что зиккураты, в отличие от египетских пирамид, никогда не имели внутри гробниц и вообще каких-либо помещений. Филология также не проливает света на эту проблему, поскольку слово зиккурат происходит от глагола закару, который означает просто «строить высоко», и данный термин ничего для нас не проясняет. Некоторые авторы считают, что шумеры первоначально обитали в горах и поклонялись своим богам на горных вершинах, и поэтому строительство высоких ступенчатых башен обеспечивало возведение искусственных «гор» на плоской месопотамской равнине. Другие, отвергая данное объяснение, выдвигают предположение, будто цель возведения этих храмовых башен состояла только в том, чтобы возвысить, вознести главного бога данного города над другими богами и защитить его от осквернения со стороны простого люда. Третья группа ученых видит в столь гигантском культовом сооружении своеобразный «мост» между нижними храмами, где отправлялись обыденные и рутинные обряды, и верхним святилищем главного «номового» божества, стоящим на полпути между небом и землей, где могли при определенных обстоятельствах встретиться люди и боги. Но самое лучшее определение зиккурата, видимо, дано в Библии, где сказано, что «Башня Бабиль» (т. е. зиккурат Вавилона) предназначена для того, «чтобы достичь небес». В глубоко мифологизированном сознании шумеров и аккадцев эти громадные сооружения были, скорее всего, как бы «молитвами в кирпиче», точно так же, как европейские готические соборы являются «молитвами в камне», а наши северные православные церкви – «молитвами в дереве». Все они посылают богам приглашение спуститься на грешную землю. И в то же время они выражают одну из наиболее примечательных попыток человека вырваться из оков жалких условий своего существования и установить более тесные контакты с божеством.



   Илл. 50. Реконструкция зиккурата в Уре



   Но строили и реставрировали храмы в Месопотамии не только всесильные правители Ура. В ту же самую эпоху не менее ярко проявил себя на этом поприще и энси Лагаша – Гудеа.

   Из предыдущего рассказа мы знаем, что Лугальзагеси из Уммы (до того как он стал пленником Саргона Аккадского) решил в свою пользу длительный конфликт между его городом и Лагашем. Победив в скоротечной войне, он предал огню все архитектурные памятники и жилые дома Лагаша, превратив этот многолюдный населенный пункт в груду дымящихся развалин. Однако на Древнем Востоке города редко разрушались до основания и навсегда прекращали свою жизнь, как это можно прочитать в клинописных текстах. Точно так же каким-то чудом выжил после данного погрома и Лагаш. К концу периода владычества кутиев им правили энергичные и ловкие цари, во многом сумевшие возродить родной город и восстановить его независимость. Одним из них был Гудеа – современник Ур-Намму из Ура.

   Гудеа строил и перестраивал более 15 храмов в Лагаше, но особое внимание он уделял Э-нинну, храму Нингирсу – бога-покровителя города. На двух больших глиняных цилиндрах и на некоторых из своих статуй он оставил надписи, в которых объясняет, почему и как он заботился о храме Нингирсу. Для шумерского менталитета было свойственно воспринимать сооружение храма не как акт воли самого царя, а как исполнение желания бога, выраженного в форме пророческого сна или видения. Точно так же было и у Гудеа. Повинуясь божьей воле, он приступил к строительству и украшению святилища Нингирсу.

   До нас дошло 17 статуй Гудеа, высеченных из твердых пород камня (в основном – из привозного черного диорита) и отличающихся реализмом и экспрессией.

   Но вернемся к правителям III династии Ура – фактическим властителям Двуречья. Ур-Намму – основатель династии – погиб при неизвестных обстоятельствах на поле боя во время одной из многочисленных войн, которые он вел на востоке страны. Ему наследовал его сын Шульги («Сильный молодой человек»), который царствовал почти полвека – 47 лет. Первое время он был занят сугубо мирными делами: достраивал храмы и зиккураты, начатые еще его отцом, реформировал календарь, вводил новые экономические и административные порядки в государстве. Но во второй половине своего царствования Шульги оказался вовлеченным в длительные военные кампании на равнинах к северу от реки Диялы и в горах Курдистана. Зато в других регионах он проводил более дипломатичную политику: выдал своих дочерей замуж за правителей Бархаше и Аншана (области на юго-западе Ирана), а в Сузах, находившихся теперь под шумерским контролем, он построил храм для главных богов Элама. Следуя примеру Нарам-суэна, Шульги присвоил себе титул «Повелитель четырех сторон света», и ему поклонялись как богу и в течение его жизни и после его смерти. Дважды в месяц его статуям приносили жертвоприношения по всему царству, а в шумерском календаре одному месяцу даже было дано название «божественный Шульги».

   Амар-зуэн, сын Шульги, правил только девять лет (2045–2037 гг. до н. э.) и потратил все эти годы на строительство храмов и на войны в северо-восточных районах империи. Похоже, он был еще более честолюбив и амбициозен, чем его предшественники. Он добился своего обожествления еще при жизни и называл себя «Богом, который дал жизнь стране» и «Богом-Солнцем». Согласно одному сравнительно позднему клинописному тексту, этот гордец умер от инфекции, возникшей от ссадины на ноге.



   Илл. 51. Лестница зиккурата Ур-Намму. Ур. III тыс. до н. э.



   И Шульги, и Амар-зуэн правили государством, имевшим примерно такие же размеры, как и Аккадская империя, но более крепким и сплоченным. Централизация управления и ведущее положение города-столицы Ура обязывало его царей всемерно заботиться о безопасности системы сухопутных коммуникаций. Вдоль главных дорог были построены крепости с сильными гарнизонами и специальные пункты, где царские курьеры получали двойную порцию пищи: «одну за их пребывание в городе», другую – «для дороги». Концентрация политической и экономической власти в руках правителей Ура привела к формированию общества, находившегося в значительной мере под государственным контролем и административно единого в пределах обширной территории. Владыкам Ура повиновались все области от Библа (Ливан) до Суз (Иран). В Шумере не было ни гражданских войн, ни дворцовых переворотов. Население росло. Повсюду строились новые города и села. Влияние великолепной шумеро-аккадской цивилизации на весь Ближний Восток достигло своего апогея. Современникам Шульги и Амар-зуэна эта месопотамская держава казалась, вероятно, большим, красивым и крепко скроенным зданием без каких-либо видимых изъянов.

   Но шумерские воины, стоявшие на страже вдоль пыльных караванных дорог на границе с Сирийской пустыней, знали, что кочевые племена уже пришли в движение. Через Евфрат и Хабур они небольшими группами просачивались в цветущую Месопотамию и пытались закрепиться там. Это были лишь первые сполохи надвигавшейся грозы. Очень скоро воинственные номады-амореи бурным потоком хлынут на Двуречье, и ничто уже не сможет остановить их.