Сельскохозяйственные орудия и агротехника в Германии XIV—XVI вв.

Историография уделяет немало внимания описанию сельскохозяйственных орудий и агротехники. Т. Гольц, Г. Гансен, Р. Кржимовский, К. Лампрехт и К. Т. Инама-Штернег в своих фундаментальных трудах собрали все, что ранее было найдено и записано о сельскохозяйственных . орудиях и агротехнике.¹ Обстоятельно их описывает западногерманский историк В. Абель.² В послевоенное время западногерманские историки и географы А. Тимм, Г. Мортензен, К. Шарлау и другие стали уделять внимание изучению развития сельскохозяйственных орудий и агротехники рассматриваемого времени.³ Они считают, что демографические изменения в XIV—XVI вв. прямо зависели от изменений орудий труда и особенно агротехники. Они прослеживают связь более высокой агротехники с сокращением пахотной площади. При отборе лучшей земли под пашню забрасывались земли, лежавшие в отдалении от деревень, а близко находившиеся земли разбивались на поля и коны.⁴

Несмотря на этот позитивный подход, буржуазная историография допускает ряд просчетов и ошибок в изучении вопросов развитая сельскохозяйственных орудий производства и агротехники. Главные из них следующие: 1) орудия труда в сельском хозяйстве и агротехника рассматриваются вне связи с развитием производительных сил в целом; 2) инициатива в изобретении новых орудий и внедрении положительных агрономических приемов в производство приписывается чаще всего «заботливым» земельным собственникам и изредка рационализаторству и сметке крестьян; 3) игнорируется взаимное влияние производительных сил и производственных отношений; 4) мало обращается внимания на факторы, которые в определенных условиях наиболее сильно воздействовали на развитие производительных сил; 5) не рассматривается вопрос о разделении труда в сельском хозяйстве.

Сельскохозяйственные орудия мы считаем составной частью производительных сил, этого «высшего критерия общественного развития».⁵ Все орудия сельскохозяйственного труда в XIV— XVI вв. были еще ручными, что наложило свой отпечаток на развитие производительных сил. Решающим при этом было не изобретение и введение новых орудий, а более интенсивное использование старых.

В XIV—XVI вв. из зерновых выращивались рожь, полба, овес, ячмень, просо и бобовые (горох, чечевица и фасоль). В самом начале XIV в. стали сеять гречиху, которая в течение XV в. завоевала обширные площади вокруг города Зигена. Позже Зиген прославился экспортом гречихи. Изменялось соотношение площадей, занятых различными зерновыми культурами. Заметно сокращались посевные площади, занятые полбой и овсом. Это объяснялось сокращением спроса на них: горожане предпочитали полбе пшеницу и рожь, так как из них выпекался более качественный хлеб. Кроме того, для самих крестьян полба была трудоемкой культурой: зерно полбы прочно сидело в шелухе и ее шелушение требовало дополнительного труда. В период значительных успехов товарного хозяйства стало менее выгодно тратить свое время на дополнительный вид работы. Спрос на овес сокращался по мере уменьшения роли рыцарской конницы. Рожь была ведущей культурой во всей Северной Германии (особенно в Заэлъбье), а в остальных районах засевалась также на немалых площадях. Такое значение ржи объясняется большим спросом на нее и тем, что она почти всегда давала сравнительно высокие урожаи. Пшеница начала более успешно распространяться в центральных районах за счет посевов овса, а на юге и юго-западе она теснила полбу. Просо и ячмень сеяли сравнительно мало. Важнейшее значение к западу от Эльбы приобретали посевы бобовых и на паровом поле. Благодаря этому заметно расширились посевные площади вообще, так как раньше пар не засевался. Появление зеленого пара — одно из наиболее крупных агротехнических достижений изучаемого времени.

До начала XV в. в зерновых районах были наиболее распространены тяжелый плуг, унаследованный от римлян, соха и рало, заимствованные у славян. Все эти орудия труда действовали по одному принципу: земля ими разбрасывалась в обе стороны от борозды. Чтобы выравнивать поверхность вспаханного поля, надо было пахать еще и поперек поля. Параллельно с этими орудиями был распространен тяжелый плуг на 3—4 пары волов, который, хотя и отбрасывал землю в одну сторону, имел тот недостаток, что концы борозд получались загнутыми, что придавало полям форму латинской буквы S.⁶

В XI в. завоевывает себе место новый плуг, имеющий лемех и нож. Он был легкий, пароконный, на двух колесах, земля отбрасывалась им на одну сторону, что создавало ровную поверхность вспаханного поля. Теперь паровое поле обрабатывалось вперемежку пароконным плугом и сохой 3—4 раза до высева озимой ржи. Ровная поверхность поля лучше задерживала влагу и обеспечивала равномерное ее распределение.

Вместо прежнего серпа с зубьями, при помощи которого срезались или даже срывались колосья, с XIV в. распространяется коса с граблями,⁷ прикрепленными к ней. Такую косу, как и легкий плуг, знали и раньше, но широко применяться она стала только после того, как возникла необходимость использовать солому в качестве корма для скота, т. е. после того, как феодалы начали свое наступление на общинные пастбища. Скошенный хлеб связывался в снопы и укладывался в копны (в среднем на одну копну приходилось по 15 снопов).⁸ Свозили хлеб с полей на удлиненных телегах, в среднем по 120 снопов,⁹ молотили цепами. Новым было то, что после замены серпа косой на току укладывались не колосья, а стебли с колосьями, убирали же с тока отдельно солому и мякину. Соломой кормили коров и овец, мякиной — лошадей.

Наряду с четырехколесными телегами пользовались и двухколесными. На первых перевозили снопы и солому, на вторых— зерно в мешках и навоз. О ряде орудий труда, применявшихся в зерновом хозяйстве, в документах и специальной литературе ничего не говорится, однако можно с уверенностью сказать, что появление снопов должно было привести к изменению форм вил, необходимых для погрузки и разгрузки. Чаще применялась после пахоты борона, чтобы окончательно выравнивать поверхность вспаханного поля и измельчать комья. Местами с XV в. появляются катки для укатывания полей и грабли для подчистки полей после уборки снопов.

К западу от Эльбы серьезно шагнула вперед агротехника возделывания полей под зерновые. Тщательно обрабатывалось паровое поле и готовилось поле к посеву. Во многих районах устанавливались нормы вывоза навоза на поля. В Швабии, к примеру, на один морген земли полагалось 10—12 двухколесных тачек навоза.¹⁰ В качестве удобрения все чаще использовали известь, мергель, компост, золу,¹¹ а также дерн, пережженный вместе с хворостом (на один морген полагалось 400—500 связок).¹² Широко зарегистрированы ямы по выжиганию извести и добычи мергеля.¹³

Повсеместно крестьяне стали использовать под зерновые культуры лучшие по качеству земли и забрасывать худшие. В; силу всего этого, как совершенно правильно отметил С. Фрау-ендорфер, сомнительно, чтобы соответственно с сокращением; пахотных полей сократились размеры урожаев.¹⁴

В самих хозяйствах происходит «техническое» разделение труда: появляются старшие пахари, младшие пахари,- старшие работники, слуги, доярки, пастухи. Между ними строго распределены обязанности.¹⁵ Княжеское законодательство предусматривает для каждой из этих категорий работников заработную плату определенных размеров.¹⁶

В XVI в. в урожайные годы с гектара собирали: ржи 7,5— 13,12 центнера, полбы — 9,3—16,6 центнера, овса — 6—12 центнеров. В среднем, однако, урожай был ниже, так как очень часто случались неурожайные годы. Й тем: не менее урожаи-были значительно выше чем в предшествующие века, когда снимали сам — 3, сам — 4 от высеянного.¹⁷

Главным достижением в развитии производительных сил являлась сама специализация отдельных хозяйств и целых районов на производстве зерна. Благодаря ей хозяйство велось более рационально, достигались хорошие урожаи и создавался продукт, который отправлялся на рынок. В самом сельском хозяйстве между специализированными хозяйствами начинаются товарные отношения. В Саксонии, например, в XVI в.. арендаторы зерновых хозяйств поставляли арендаторам-овцеводам фураж и хлеб в обмен на шерсть и навоз.¹⁸ Известны регулярные товарные связи между виноградарями и хлебопашцами.

В XIV—XVI вв. наблюдается процесс создания более крупных по размерам крестьянских хозяйств, выращивающих зерновые. Особенно заметно это было для северо-западной Германии, где среднее хозяйство стало насчитывать 20—40 га. Подобные по размерам хозяйства существовали и в Старой Баварии и в долине Неккара. В Вестфалии крестьянские хозяйства имели до 45 га пашни. Крупные арендаторские хозяйства создаются в Вюртемберге на домениальных землях. Здесь имелись хозяйства, в которых насчитывалось 120—160 га. земли. В среднем, однако, и здесь арендаторские хозяйства имели 40 га. Если учесть, что рядом с землями крупных хозяйств лежали земли мелких хозяйств и весь пахотный ареал деревни делился между тремя полями, то становится ясно, что только крупное хозяйство могло полностью воспользоваться достижениями агротехники. Земли таких хозяйств распределялись более равномерно в трех полях. Их легче было обрабатывать. Для характеристики положения в крупных хозяйствах мы выбрали район Вюртемберга, так как для него имеется достаточно источников, по которым можно судить о подобных хозяйствах.

Издольная аренда на домениальных землях Вюртемберга с 1350 по 1381 г. Новым явлением для XIV в. было то, что граф сдавал мейерам дворы, которые до того входили в домен (барскую усадьбу) феодала. В 1350 г. граф сохранил в домениальном хозяйстве 942 моргена пашни и 171 морген лугов. Остальные земли — 5178 моргенов пашни и 244,5 моргена лугов он сдавал на условиях издольщины и испольщины в аренду. В урбариях имеются данные, которые свидетельствуют о том, что земли, розданные в аренду, раньше входили в состав домениального хозяйства.¹⁹

Распад домениального хозяйства продолжался и в дальнейшем. Об этом свидетельствуют следующие данные двух урбариев из Леонберга:

Эти данные свидетельствуют о том, что с 1350 по 1381 г. пашня домена уменьшилась на 173 моргена, а луга вообще исчезли, в то же время земли издольных хозяйств увеличились на 1140 моргенов пашни и 79 моргенов луга. Такой рост издольных хозяйств объясняется не только переходом в их состав земли из домена, но и приобретениями со стороны — освоением залежной земли, куплей разных участков и т. п.

Характерно, что все хозяйства, созданные в результате аннулирования господского, домениального хозяйства, были чаще всего в 2—3 раза больше, чем существовавшие до этого хозяйства держателей, и только изредка были равны им или даже меньше.²⁰

Наши наблюдения показывают, что в деревнях, где полностью была ликвидирована барская запашка и имелось несколько издольных хозяйств, одно из них всегда было больше других и, как правило, называлось не просто «двор», а «барский двор», что свидетельствует о том, что этот двор прежде был центром барской усадьбы (центром домена).

В 1350 г. 61 двор, входивший раньше в домениальное хозяйство, был сдан в аренду на издольных началах. В документах встречаются две формулировки условий аренды: «1/3 ohne schaden» и «1/2 mit schaden». Первая формула означает, что арендатор вел хозяйство без каких-либо дотаций графа и сдавал последнему 1/3 урожая; вторая формула предполагала, что граф принимал участие в хозяйстве и получал половину урожая.²¹

По всей вероятности так называемое «половничество» являлось вынужденной мерой, так как не сразу графу можно было найти достаточно богатых арендаторов, которые бы сами вели хозяйство без дотации. Только с течением времени появлялись такие мейеры, которые по своей зажиточности, опираясь на опыт, могли браться за ведение крупного арендаторского хозяйства. Хозяйственное преимущество крупных хозяйств сказалось с самого начала: все издольщики платили арендную плату только «чистым зерном на току», в то время как крестьяне держатели вносили свою продуктовую ренту необмолоченными снопами прямо на поле.

Посмотрим теперь, как велось хозяйство издольщиками. На всех издольных хозяйствах (всего 61 двор с общей площадью в 5178 моргенов пашни) возделывались в 1350 г. зерновые культуры: из озимых сеялись рожь и полба, из яровых — только овес. Во всех хозяйствах господствовала трехпольная система севооборота. Пахотные земли каждого издольного хозяйства были почти равномерно распределены между тремя традиционными полями.²² На каждом поле имелось множество полос.

Равномерное распределение земли по трем полям позволяло арендатору из года в год производить одинаковое количество зерна и облегчало ему ежегодные хозяйственные расчеты. Случаи, когда земли издольных хозяйств распределялись неравномерно по трем полям (как, например, в деревне Мюнхинген), очевидно, объясняются самыми различными причинами, в которых, как нам кажется, качество земли играло решающую роль.

Чтобы полностью оценить хозяйственное значение равномерного распределения земли издольных хозяйств по трем полям, достаточно сравнить такое положение с распределением земли в хозяйствах крестьян-держателей, живших в деревнях рядом с издольщиками. Прежде всего бросается в глаза, что у держателей имелось иногда так мало земли, что деление ее на три части было с экономических позиций бессмысленно. Этим и объясняется то, что некоторые держатели имели полосы только в одном или двух полях. Очень хорошо данный факт прослеживается по данным деревни Мальмсхейм (Леонбергского округа). Здесь в 1350 г., кроме 5 гуф, расположенных равномерно в трех полях, имелись в каждом поле полосы, которые не считались гуфной землей.

Возможно, именно владельцы мелких хозяйств в поисках средств существования и корчевали лесные угодья и поднимали йовь в местах, где, казалось, давно уже оформились пахотные ареалы деревни. Поскольку в урбариях оброк с земли, ставшей подобным образом пашней, обычно называется «зерном с корчевки» («rutin Korn»),²³ нам легко определить, сколько ее имелось в каждой деревне. Наиболее характерным является пример той же деревни Мальмсхейм. В 1350 г. там насчитывалось 131,5 моргена пашни, с которых взималось «зерно с корчевки».²⁴ Все эти земли образовали четвертое поле под названием «поле к Виссаху». Оно имело 36 делянок (размером от 0,5 до 11 моргенов). Характерно, что с четвертого поля взимался оброк только тогда, когда оно засевалось, и обязательно культурой, которая на нем в данном году возделывалась, в то время, как с хозяйств держателей, имевших земли в трех полях, взимался из года в год оброк трех видов зерна: ржи, овса и полбы.

Хотя иногда гуфные («полнонадельные») хозяйства тоже имели полосы в четвертом поле, в них были расположены преимущественно полосы беднейшей части крестьян. Именно это может быть свидетельством того, что беднейшие крестьяне в первую очередь корчевали лес и осваивали новь.

С другой стороны, урбарии позволяют проследить и процесс забрасывания земли. В 1350 г. в деревне Браухат (округ Ашперг) из 208,5 моргена пашни обрабатывались только 34,5,²⁵ а в деревне Эрлбах (округ Вайблинген) из 420 моргенов обрабатывались 300.²⁶ Разумеется, причины такого упадка могли быть разные. Однако в последующее время оба населенных пункта исчезли, и только название деревни Эрлбах продолжало жить в названии кона возле деревни Фельбах. Из приведенного примера видно, что более богатые деревни поглощали земли бедных и малоземельных деревень (здесь мы не касаемся вопроса о судьбах населения исчезнувших деревень).

На первый взгляд, освоение новых земель в то время, когда наблюдался процесс запустения земли, — явление не типичное. Как известно, сторонники «теории обезлюдения» считали, что наличие пустовавшей земли является признаком того, что люди вымерли и некому было обрабатывать земли.

Нам представляется, что процесс был более сложным и протекал иначе. Обогащение одних неизбежно сопровождалось разорением других. Если одни были в состоянии поднять новь, корчевать лес и т. д., то другие тут же забрасывали свои земли, чтобы искать новые занятия. Во время реорганизации господского хозяйства арендаторами господских дворов в каждой деревне могли стать только несколько человек, так как собственник дворов был заинтересован в том, чтобы не дробить свои хозяйства на мелкие с целью взимания более крупной ренты.

Составные части господских дворов сдавались не на прежних традиционных держательских условиях, а с заключением арендного договора. Чаще всего мейерами становились бывшие управляющие домениальным хозяйством. Но нередко мейеры вербовались и из крестьян-держателей, проживавших по соседству.

Такое положение было характерно для больших районов Германии. В северо-западной Германии первые мейеры были крепостными. Однако в 1433 г. герцог Брауншвейгский специальным указом освободил в своем герцогстве всех мейеров от крепостной зависимости.²⁷ О недостаточной зажиточности первых мейеров говорит пример из истории Баварии, где в деревне Эттинг в 1378 г. сдавался в аренду двор «вместе с принадлежностями».²⁸

Арендатор-издольщик в большинстве случаев с момента возникновения издольной аренды обязывался привозить с собой основную часть тягловой силы и инвентаря. То, что он приобретал в течение пребывания в арендованном хозяйстве, ему приходилось делить с господином в указанных в договоре долях,не исключая и всего молодняка от скота и всего изготовленного там инвентаря.²⁹ Положение крупных издольщиков было неодинаковым. Если издольщик занимал центральный двор, он одновременно выполнял функции, традиционно связанные с этим хозяйством в системе вотчины. Он обязывался содержать в пользу общины весь племенной скот. За это издольщику причиталась часть взимаемой с крестьян десятины со скота. Кроме того крупный издольщик освобождался от всех повинностей крепостных. В документах это хозяйство называется постоянно «frei», т. е. свободным от тех сборов, которые взимались с крепостных. Нередко на арендатора центральной, усадьбы возлагались судебные функции.³⁰

На арендатора малой составной части господского хозяйства возлагались определенные производственные обязанности, связанные с соблюдением агрономических правил ведения хозяйства. Пример таких обязанностей содержится в договоре 1375 г. монастыря св. Георгия в Лимбурге с арендатором его двора в деревне Линденпольцхаузен. По договору арендатор обязывался 2—3 раза за лето перепахивать пар и засевать его только после определенного срока. Строго запрещалось оставлять пар необработанным. Арендатор должен был ежегодно вывозить на арендованную землю «столько навоза, сколько собрано было в том году зерна» с нее. Наконец, урожай должен был быть собран не позже 8 сентября — последнего срока сдачи господской доли зерна.³¹

Обращает на себя внимание еще одно обстоятельство. На первых порах аренда носила срочный характер, т. е. договор действовал 3, 9, 18, 20 лет. Это было причиной того, почему обычно не было «чистых» арендаторов. Во всяком случае, арендатор на такой короткий срок не отказывался от своего держания. Таким образом, арендованное хозяйство для него было только дополнительным. Он как бы брал его на пробу, чтобы узнать рентабельность такого предприятия. Следовательно, сам арендатор должен был быть предприимчивым, инициативным хозяином. Арендованное хозяйство могло быть для него не только «прибыльным», но и «убыточным».

Если арендатором становился один из крестьян-держателей, то количество хозяйств в деревне не увеличивалось, хотя размеры одного из хозяйств и стали больше. К сожалению, это вовсе не учитывается в буржуазной историографии.

Нет сомнения, что новый тип сельского богача — издольщик — одновременно должен был и применять наемную рабочую силу. Судя по документам, он круглогодично нанимал конюха и скотницу, весной и летом — плугарей и погонщиков, в страдное время — многочисленных жнецов, косарей и молотильщиков. А так как в каждой деревне имелось множество мелких держателей с полоской земли только в одном или двух полях, то вполне понятно, что в то время издольщик находил в собственной деревне достаточно рабочей силы. Беднейшая часть крестьянства, раскорчевывая лес на льготных условиях, вполне могла сочетать мелкое, карликовое хозяйство с сезонной работой у издольщиков, зажиточных держателей и сеньора. Наличие в отдельных деревнях одного или нескольких крупных издольных и держательских хозяйств, нанимавших рабочую силу, могло быть причиной сохранения мелких хозяйств в деревне. Это подтверждается тем обстоятельством, что в графстве Вюртемберг в XIV в. обезлюдение происходило главным образом в деревнях, где не было крупных хозяйств арендаторов и держателей.³²

Таким образом, возникновение крупных арендаторских хозяйств на бывших домениальных землях Вюртемберга и других районов с самого начала отражало прогрессивные тенденции в развитии сельского хозяйства. Крупные издольные хозяйства более рационально использовали существовавшее тогда трехполье, соблюдали более точно агрономические правила, своевременно вывозили на поля больше навоза, заканчивали уборку в короткие сроки. Они шире применяли наемный труд, и, как это будет доказано ниже, каждое такое хозяйство увеличивало производство товарного хлеба. Возникновение крупного издольного хозяйства накладывало отпечаток и на социальную структуру деревни: увеличивалось число наемных людей и появлялись свободные арендаторы. Наконец, почти полностью исчезла полевая барщина.

Крупные арендаторские хозяйства в графстве Гогенберг с 1392 по 1454 г. В конце XIV — начале XV в. сильно возросло экономическое значение издольных хозяйств, особенно вблизи городов. Лучше всего это можно проследить по документам графства Гогенберг.³³

Речь идет о своеобразных бухгалтерских отчетах по доходам и расходам графства за период с 1392 по 1454 г. Учитывая раннее время, к которому относятся эти документы, и обширное пространство, входившее в графство, следует отметить, что мы имеем дело с уникальным явлением.

Всего в документах фигурируют более чем 14 населенных пунктов. Однако самые точные из них — данные по трем издольным хозяйствам в Ротенбурге. Анализируя их, мы сможем составить общее представление о подобных хозяйствах. Следует, однако, оговориться: своеобразие источников заключается в том, что основные сведения относятся не к самим издольным хозяйствам, а к доле господина в них. Поскольку последняя состояла не только из части урожая, но и из жилых и хозяйственных помещений на издольных дворах, то по этим данным можно судить и о хозяйствах в целом.

За период с 1392 по 1454 г. сведения о трех издольных хозяйствах в Ротенбурге содержатся в 33 отчетах: за 1392, 1394/ 1399, 1404, 1405, 1411/1412, 1425/1450 и 1453/1454 отчетные годы.34 В отчете писаря графства за 1392 г. издольные хозяйства Ротенбурга называются еще «хозяйственными дворами» (Buwhoffen), хотя они уже находились в руках издольщиков. Название может свидетельствовать о том, что они сдавались в аренду недавно. С 1394 г. они неизменно числятся как «мейерские дворы», т. е. как хозяйства, находящиеся в аренде. В графстве Гогенберг, очевидно, господские хозяйства, занимавшие центральное положение в грундгерршафт, сдавались, как и в Вюртемберге, в аренду позже. Кроме того, в первых отчетах говорится о частой смене арендаторов.

Только об издольщике Бенце, имя которого встречается в отчете за 1449/1450 отчетный год, сказано, что он из деревни Аммерн.³⁵ О происхождении остальных арендаторов ничего не известно. Факты аренды одного и того же издольного хозяйства на протяжении половины столетия отдельными арендаторами, такими, как Хедель, говорят сами за себя: такой арендатор отвечал требованиям земельного собственника, и в то же время издольное хозяйство было выгодной экономической формой для арендатора.

Согласно отчетам, ротенбургские дворы сдавались по формуле: «1/2 mit schaden». Сеньориальная половина урожая поступала с трех дворов в виде снопов полбы и овса, а однажды и ячменя (120 снопов считались возом). Господскую долю снопов собирали на поле наемные работники, за которыми наблюдали наемные контролеры. На господском току каждая культура обмолачивалась отдельно наемными молотильщиками.

Хозяйства были почти одинаковых размеров. В 1398/1399 отчетном году господская доля с них составляла соответственно 7 возов 90 снопов, 8 возов и 8 возов 20 снопов.³⁶ К сожалению, нет данных о размерах площадей дворов.

Представляют интерес сведения о количестве зерна, вымолачивавшегося ежегодно из господской половины урожая. В 1392 г., например, с трех дворов было собрано 24 воза 20 снопов полбы господской половины урожая. При ее обмолоте было получено с каждого воза 17 мальтеров 10 четвертей нешелушованной полбы и 4 мальтера 4 четверти чистого зерна полбы. Всего следовательно, было получено 431 мальтер неочищенной полбы и 105 мальтеров очищенной. Кроме того, с 10 возов 80 снопов овса было получено по 20 мальтеров 3 четверти зерна, всего 216 мальтеров. В том же году три хозяйства сдали еще 3 мальтера ячменя.³⁷

Господская доля почти вся была продана различным покупателям (фамилии в источнике названы), закупавшим зерно в разные сроки большими партиями. Однако отсутствие точных данных о количестве и стоимости проданного в 1392 г. зерна не позволяет судить о денежном доходе с трех хозяйств за это время. Вместе с тем известно, что только при продаже соломы от господской доли урожая было выручено 33 фунта 12 шиллингов геллерами.³⁸

Преобладание в 1392 г. полбы было весьма характерным явлением для южной Германии, где эта неприхотливая культура славилась и давно была известна под названием «швабского зерна». Положение изменилось уже в начале XV в. (с 1404 г. полба не упоминается в отчетах), когда сеньор начал взимать только рожь и овес в качестве своей доли. Сам по себе этот факт важен потому, что на рынке цена ржи из года в год превышала почти в два раза цену полбы. А так как сеньор продавал свою половину, то он и был заинтересован в получении ржи. Кроме того, этот факт подтверждает наше наблюдение о сокращении посевов полбы в целом.

С 1404 г. австрийские герцоги и швабские имперские города, стараясь избавиться от производственных издержек иногда сдавали свою половину урожая на обмолот подрядчикам.³⁹

За 1425/1426 отчетный год доходы городов с трех издольных хозяйств составляли сумму в 267 фунтов 3 шиллинга 5 геллеров, в то время как расходы, которые за этот год были во много раза выше обычных, равнялись 189 фунтам 13 шиллингам. 4 геллерам. Чистый доход составлял 77 фунтов 10 шиллингов 1 геллер. Следовательно, даже при максимальных затратах на ремонтные работы хозяйства приносили чистый доход. Рентабельность таких хозяйств в период развития товарно-денежных отношений начала XV в. совершенно очевидна.

Если более внимательно рассмотреть каждый вид расходов, то выясняется ряд важных экономических и социальных моментов, имевших значение для сравнительно крупных издольных хозяйств.

В 1425/1426 отчетном году на сборе господской половины урожая работали 20 наемных работников и наемный надсмотрщик. Страда длилась 18 дней. Урожай, следовательно, в том году был собран за минимальный астрономический срок. В то же время обмолот господской доли затянулся на 59 рабочих дней (6 рабочих трудились вместе 345 дней).

Обмолот производился вручную цепами. Каждый наемный рабочий намолачивал в среднем 1,17 мальтера зерна, т. е. производительность была чрезвычайно низка. И тем не менее за период с 1429/1430 отчетного года по 1435/1436 заработная плата поденщиков возросла на 2 геллера. По всей вероятности, этим и объясняется возрождение барщинного труда при обмолоте господской доли. Но это только наша догадка.

Арендаторы издольных хозяйств были людьми богатыми. Принадлежавшей им тягловой силой они полностью обеспечивали не только обработку полей, но и выполнение особо тяжелых работ, на которые они нанимались.

Издольные хозяйства поставляли немало зерна на рынок. Господская доля, как мы видели, неизменно продавалась: Хотя у нас нет точных данных о продаже зерна самими арендаторами, мы с уверенностью можем сказать что они тоже его поставляли в немалых количествах. Поскольку арендаторы сдавали половину урожая собственнику земли, то вторая половина оставалась в их хозяйстве. Таким образом, если, к примеру, в 1425/1426 отчетном году у арендаторов оставалось 204 мальтера ржи, то при урожае ржи в сам — 6 на семена должно было быть оставлено 68 мальтеров, так как господин не давал семян. Следовательно, у арендатора оставалось 136 мальтеров ржи. Из них не более половины затрачивалось на питание семьи и работников и на прочие внутрихозяйственные нужды. Остальное зерно (около 60—70 мальтеров) могло быть продано. Товарность — одна из главных черт такого хозяйства.

Конкретно на ротенбургские издольные хозяйства особое влияние должна была оказывать близость рынка. Тем не менее особенности этих хозяйств в той или иной мере должны быть присущи подобным хозяйствам и в других районах. Во всяком случае в этой новой форме хозяйства таились большие возможности: его владельцы, по крайней мере, имели возможность приобрести опыт ведения дел в крупном хозяйстве и опыт накопления средств, необходимых для организации расширенного воспроизводства.

Издольная аренда на бывших домениальных землях в конце XV — начале XVI в. По истории издольных хозяйств на домениальных землях (в конце XV — начале XVI в.) мы располагаем в первую очередь значительным количеством арендных договоров и других материалов, собранных в старовюртембергских счетных книгах.⁴⁰

Для конца XV — начала XVI в. характерно, что все взаимоотношения между арендатором и земельным собственником не только в Вюртемберге, но и во всех районах западнее Эльбы регулируются договором. Зачастую, однако, в договорах предусматриваются такие обязанности арендаторов и формы расчетов между ними и земельными собственниками, которые наглядно отражают влияние феодальной реакции того времени на условия арендных отношений на бывших домениальных землях.

Убедительным примером в этом смысле являются арендные договоры монастыря Фрауензее (около Эйзенаха). В 1491 г. этот монастырь сдал некоему Альбрехту Теуфелю на 20 лет в аренду свой «двор Рона» (Ronhöf).⁴¹ Из условий арендного договора видно, что «двор Рона» представлял собой крупное издольное хозяйство, производившее, наряду с зерном, большое количество мясо-молочных продуктов, что, очевидно, было связано с большими потребностями самого монастыря.

Для выяснения хозяйственной деятельности двора представляет интерес взаимоотношения арендатора-издольцика с монастырским овчаром-издольщиком. Арендатор «двора Рона» обязывался сдавать овчару половину собираемого в хозяйстве сена и соломы. Овчар, в свою очередь, заботился о том, чтобы весь навоз от его отары овец попадал только на поля арендатора.

Оба издольщика обязывались контролировать друг друга: овчар следил за тем, чтобы господская доля урожая целиком и своевременно попадала в монастырские закрома, а арендатор— за тем, чтобы овчар соблюдал все правила выпаса.

Размеры посевной площади «двора Рона» нам неизвестны. В 1507 г. господская половина урожая составляла 62 мальтера ржи, 47 мальтеров овса и 11 мерок гороха.⁴² С того же двора в 1510 г. господская половина урожая составила 184 мальтера ржи, 1.03 мальтера овса, 18 мальтеров ячменя, 7,5 мальтера пшеницы и 3,5 мальтера гороха.⁴³ Из этих данных видно, что «двор Рона» давал ежегодно столько же зерна, сколько сдавал каждый из ротенбургских дворов. Если при этом учитывать и скотоводческое хозяйство, то видно, что экономическое значение его было большим, чем любого ротенбургского двора.

Второй договор по сдаче в аренду «двора Рона» относится к 1525 г. Новый арендатор Георг Вениг, очевидно, и раньше уже использовал это издольное хозяйство. Вполне возможно, что после истечения 20-летнего срока предыдущего договора в 1511 г. Вениг арендовал его на прежних условиях, что было для того времени весьма частым явлением, и только потом условия аренды были изменены.

В договоре 1525 г. подчеркивается, что арендатор «двора Рона», обязан содержать «смешанное» стадо коров, лошадей и свиней. Под такими «смешанными» стадами в то время понимали стада, определенной долей которых владел господин и такой же или иной — арендатор. В данном договоре речь шла о стаде, которое делилось пополам. Таким образом, это хозяйство, как и подобные ему, давало монастырю определенный процент от вложенного капитала, а арендатору — прибыль. Последнее становится совершенно очевидным, если учесть, что за скотом ухаживали исключительно наемные люди.

В новом договоре специально подчеркивалось, что арендатор может в любое время нанимать столько людей, сколько ему понадобится.⁴⁴

Подводя итог, можно прийти к выводу, что в конце XV — начале XVI в. в районе Эйзенаха издольная аренда развивалась по-прежнему по восходящей линии, и только отдельные черты свидетельствовали о появлявшихся возможностях возрождения барщины. Такое прогрессивное развитие издольной аренды, однако, не было характерно для всех районов Германии. В районах Вюртемберга, например, в это время наблюдалось значительное ухудшение условий аренды.

Сравнительный анализ договоров разного времени по одному и тому же хозяйству наглядно демонстрирует основные направления изменений. Так, имеется два договора по двору в деревне Неккархаузен (округ Нюртинген). Первый договор был составлен в 1438 г., когда двор был сдан на издольных началах по типичной в то время формуле «1/3 без ущерба», при которой граф ничего не вкладывал в производство. По договору издольщик обязывался отвозить господскую долю на ток, кормить наемных молотильщиков и свозить чистое, намолоченное зерно в господский амбар, расположенный в Нюртингене. При смене арендаторов с уходившего полагалась плата за выезд (Weglösung), а с приходившего — плата за въезд (Handlohn). В 1438 г. эти поборы составляли в сумме 1 фунт 10 шиллингов геллерами.

Второй договор был составлен в 1526 г., т.е. через 88 лет. За это время условия аренды изменились. Двор теперь арендовался не одним, а двумя арендаторами, в связи с чем один из них считался ведущим (Träger), или гарантом. Все расчеты велись графом через него. Второй арендатор, а в других случаях все остальные арендаторы, платили положенную долю со своей земли гаранту, а он уже — земельному собственнику. Далее, арендаторы не только платили теперь вместе 1/3 урожая, но и обязывались ежегодно вносить деньгами 2 фунта 10 шиллингов геллерами. На издольном дворе находились не одно, а уже два жилых помещения. Двор в Неккарсхаузене, как и все дворы на бывших домениальных землях Вюртемберга в XVI в., по размерам был значительно меньше любого из арендовавшихся в середине XIV и в XV в. дворов. В данном дворе в 1526 г. насчитывалось всего 53 юхарта пашни, 5 3/4 м а нема да лугов и 4 1/2 мансмада садов. На хозяйстве двора в Нек-карсхаузене сильно отразился процесс превращения части пахоты в сад. Как уже отмечалось, превращение пашни в сад и виноградники было характерно для всего Вюртемберга.

Ко времени Реформации и Крестьянской войны в 11 судебных округах графства Вюртемберга, по нашим подсчетам, имелось 194 графских хозяйства, которые сдавались в аренду. Из них испольные и издольные хозяйства составляли небольшую часть: 7 дворов сдавалось на условиях 1/2 урожая, 16 — на условиях 1/3 и 1 — на условиях 1/4, подавляющая, часть дворов (170) сдавалась на условиях неизменной арендной платы.⁴⁵ Следовательно, издольную ренту стали заменять обычной.

Такая замена издольной аренды постоянной арендной платой происходила в конце XV — начале XVI в. и в других районах Германии.⁴⁶ Поэтому необходимо выяснить, какая из данных двух форм была более выгодна арендатору. Как известно., размеры господской доли при издольной аренде зависели от размеров урожаев: если урожай был большой, то и доля больше, в противном случае — меньше. Однако при любом урожае арендная плата вносилась только как строго определенная часть урожая. Без урожая не было и господской доли. Совершенно иначе складывалось соотношение между неизменной арендной платой и урожаем в арендованном хозяйстве. Неизменная арендная плата при хорошем урожае составляла малую долю его, при плохом урожае она могла его целиком поглотить, более того, урожая могло быть и недостаточно для ее уплаты. Арендатор не был в состоянии каждый год полностью рассчитываться с хозяином. Таким образом, хозяйства задолжались. Долг передавался лицу, которое вступало в его владение. И это ухудшало положение арендаторов.

Задолженность арендаторов в XVI в. вела еще к одному совершенно новому, но печальному, явлению. Не располагая средствами и стремясь нанимать в достаточном количестве рабочую силу, арендаторы поселяли в своих усадьбах, рядом с собой обедневших односельчан. Этим объясняется, почему в документах Вюртемберга 1520—1536 гг. мы впервые встречаем рядом с упоминаниями жилых домов (hus) и сараев (stadel) на арендаторских дворах также сведения о землянках (laymkorb),⁴⁷ само название которых (глиняная корзина) весьма образно говорит об их размерах и внешнем облике.

Таким образом, подведя итог по разделам о крупной издольной аренде в XIV—XVI вв., следует отметить: появление издольных арендаторских хозяйств в XIV в. было результатом значительных сдвигов в развитии производительных сил. Издольные хозяйства, более крупные, чем существовавшие рядом с ними держательские хозяйства крестьян, с наличием достаточного количества тягловой силы и скота, применением наемного труда, большим проявлением личной инициативы непосредственных владельцев и тенденций к производству определенных продуктов, частично предназначавшихся к продаже на рынке являлись выражением прогрессивного этапа развития феодального хозяйства. Их возникновение привело к резкому сокращению барщинного труда и к постепенному освобождению самих арендаторов от крепостной неволи.

Прогрессивный характер возникновения и развития издольных хозяйств на домениальных землях в XIV—XV вв. особенно заметно вырисовывается при рассмотрении новых тенденций в эволюции ренты. Если феодальная земельная рента при барщинном труде на домениальных землях являлась нормальной формой прибавочной стоимости и прибавочного труда,⁴⁸ то в издольных и испольных хозяйствах она перестала быть таковой.

Испольщик или издольщик арендованных домениальных зерноводческих хозяйств, как и его собрат в овцеводческом хозяйстве, вкладывая свои средства в производство (приобретая инвентарь, тягловую силу, скот, лучшие по качеству семена, наемную рабочую силу и т. п.), получал право на присвоение части прибавочного труда в виде прибыли с вложенных им в производство денежных средств. Наиболее наглядно это видно из примеров, свидетельствующих о том, что он продавал часть своей доли урожая или часть скота cвepx постоянного поголовья.

В то же время и господская доля тоже перестала быть одной прибавочной стоимостью, как это было характерно для барщинного хозяйства, когда товарно-денежные отношения были еще мало развиты. Она включала теперь, также процент на вложенный капитал. С XIV в., и особенно в XV в., в издольных хозяйствах на бывших домениальных землях наблюдаются первые шаги в эволюции ренты от первоначальной формы к капиталистической, которая является «избытком над прибылью, то есть над той частью стоимости товара, которая сама состоит из прибавочной стоимости (прибавочного труда)».⁴⁹

Для успешного развития новой формы аренды необходимы были условия, которые шли вразрез с интересами феодалов. Первым таким условием могло быть распространение этой формы аренды на вое земли феодалов. В северо-западной Германии процесс в какой-то мере развивался в данном направлении. Однако там арендаторы-мейеры после временной личной свободы вновь становятся лично зависимыми. В других местах Германии аренда распространялась почти исключительно на бывшие домениальные земли. Вое земли, которые традиционно сдавались в держание крестьянам, так и оставались держаниями. Когда арендатор получал от феодала такой земельный надел, он становился его держателем, что сильно тормозило его хозяйственную инициативу. С течением времени феодалы различными путями распространяли держательские условия на арендованные хозяйства. Тем самым, они, может быть, увеличили на время свои доходы, но в целом существенно ухудшалось экономическое положение крестьян. В развитии арендаторских хозяйств по прогрессивной линии были заинтересованы зажиточные слои населения деревень и городов, но им не хватало свободы. Феодальные преграды вырастали быстрее, чем успевали окрепнуть подобные хозяйства. В юго-западной Германии наиболее сильно сказались регрессивные тенденции уже в начале XVI в.: арендованные хозяйства дробились, арендаторы становились задолженниками и разорялись, на одном хозяйстве появлялось много арендаторов, которые не имея средств, селили на своих наделах батраков. Возрождались барщина и другие регрессивные формы присвоения прибавочной стоимости.

Следует отметить, что замена издольной аренды фиксированной арендной платой сама по себе была не опасна для крупных издольщиков. Наоборот, она была бы даже выгодна: путем повышения производительности труда и увеличения капиталовложений в хозяйство такой арендатор был бы в состоянии значительно увеличить свои доходы, в то время как господские оставались бы прежними. Такой пример рассматривает В. А. Бэльке. Швабский крестьянин Миннер был в состоянии из года в год увеличивать принадлежавшее ему хозяйство, в конце XVI в. ему принадлежало не менее 150 га земли.⁵⁰ Однако существенным было то, что феодалы своей политикой вначале довели дело до. дробления арендаторских хозяйств, а затем только заменили издольную аренду фиксированной. Для мелких хозяйств введение неизменной арендной платы оказалось пагубным.

¹Gоltz Т. F. von der. Geschichte der deutschen Landwirtschaft. 2 Bände. Stuttgart— Berlin, 1902—1903; Кгzуmо ws ki R. Geschichte der deutschen Landwirtschaft. 3. Auflage. Berlin, 1961; Hanssen G. Agrargeschichte. Abhandlungen. Leipzig, 1880; Lamprecht K. Deutsches Wirtschaftsleben im Mittelalter. Leipzig, 1885; Inama-Sternegg K. Th. Deutsche Wirtschaftsgeschichte. Bd. III. Leipzig, 1901.
² Abel W. Geschichte der deutschen Landwirtschaft vom frühen Mittelalter bis zum 19. Jahrhundert. Stuttgart, 1962.
³ Timm A. Zur Geschichte der Erntegeräte. — ZAA, 1956, H. 1; Mortensen H. Zur Entstehung der Gewannflur — ZAA, 1951, H. 1; M or tensen H., Scharlau К. Der siedlungskundliche Wert der Kartierung von Wüstungsfluren. Göttingen, 1949.
⁴ Mortensen H. Die mittelalterliche deutsche Kulturlandschaft und, ihr Verhältnis zur Gegenwart. — VSWG, 1958, Bd. 45, H. 1, S. 30.
⁵Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 16, с. 220.
⁶Scharlau К. S-Formen und umgekehrte S-Formen unter den deutschen und englischen Langstreifenfluren. — ZAA, 1956, H. 1.
⁷ T i m m A. Zur Geschichte der Erntegeräte, S. 29.
⁸ Michelsen A. L. Der Mainzer Hof zu Erfurt. Jena, 1855, ,S. 37.
⁹ Boelcke W. A. Bäuerlicher Wohlstand. — "Jbb. f. NÖ. u. St", 1934, Bd. 176, H. 3, S. 261.
¹⁰Ibid., S. 259.
¹¹ Goltz Т. Geschichte der deutschen Landwirtschaft. Bd. I. Stuttgart — Berlin, 1902, S. 130.
¹² Hanssen G. Op. cit, S. 144; Grimm J. Weisthümer. Bd. III, Berlin, 1957, S. 188, 210, 288.
¹³ Wopfner W. Urkunden zur deutschen Geschichte. Stuttgart, 1928.. S. 296; В о e 1 с k e W. Op. cit., S. 260.
¹⁴ Frauendorfer S. Ideengeschichte der Ägrarwirtschaft und Agrarpolitik. München, 1957, S. 66.
¹⁵Miсhelsen A. L. Op. cit., S. 18, 39—41.
¹⁶Ordenung so herzog Ernst-Churfürsf (und Herzog Albrecht vore Sachsen-Gebrüdere;) etc. von wegen mancherlei gebrechen im Lande aufgerichtet Dresden-Bergen, 1583, S. 9.
¹⁷Boelcke W. A. Op. cit., S. 265.
¹⁸Кius O. Die thüringische Landwirtschaft. — «Jbb. f. NО. u. St.», 1869, Bd. II, H. 2—3, S. 151. См. также: Urkundenbuch des Klosters Frauen-see (1202—1540). Köln — Graz, 1961, S, 310.
¹⁹AWU, S. 129, 167—170.
²⁰Так, в деревне Гемминген (округ Леонберг) в 1350 г. два издольных двора имели 94 и 90 моргенов пашни, а 7 держательских гуф — соответственно 90, 60, 42, 34, 30; 27 и 24 моргена пашни. —AWU, S. 88.
²¹ В отношении второй формулы часто применяется термин «половничество» и считают условия, стоящие за ней, очень жесткими. На деле, очевидно, половничество ненамного отличалось от издольничества.
²² Майер В. Е. Крупная аренда на бывших домениальных землях в Германии в XIV—XVI вв. — Учен. зап. Пермск. ун-та, 1964, № 117, с. 13.
²³AWU, S. 119.
²⁴ AWU, S. 84-87.
²⁵AWU, S. 144.
²⁶ AWU, S. 187.
²⁷ Gesenius С. Das Meyerrecht. Bd. I, Wolfenbüttel, 1801, S. 413.
²⁸Rückert G. Der Dorfmeier von Etting. — Zeitschrift für bayerische
Landesgeschichte. 1929, H. 3, S. 430.
²⁹Gesenius С. Op. cit., Bd. IL Wolfenbüttel, 1803, Beilage. S.90-99.
³⁰ Grimm J. Op. cit., Bd. V, S. 23, 28, 134, 452.
³¹ Quellen zur Geschichte der Klöster u. Stifte im Gebiet der mittleren Lahn. Bd. I, Wiesbaden, 1956, S. 280-281.
³²AWU, S. 144, 187.
³³ Quellen zur Verwaltungs- und Wirtschaftsgeschichte der Grafschaft Hohenberg. Bd. I—II. Stuttgart, 1953, 1959.
³⁴Термин «отчетный год» не совсем точен, так как до 1410 г. отчеты подавались в разное время. С 1410 г. отчетный год начинался 11 ноября одного года и кончался 11 ноября следующего.
³⁵ Quellen... der Grafschaft Hohenberg, Bd. II, S. 254.
³⁶ Ibid., S. 241.
³⁷1 мальтер полбы = около 129 л., 1 мальтер овса = около 139 л., 1 мальтер — 12 четвертям.
³⁸ 1 фунт = 20 шиллингам = 240 геллерам.
³⁹ Quеllеn... der Gгafsсhaft Hohenberg, Bd. II, S. 255.
⁴⁰Altwürtembergische Lagerbücher aus der österreichischen Zeit (1520—1534). Bd. I. Stuttgart, 1958; Bd. II, Stuttgart, 1959.
⁴¹ Urkundenbuch des Klosters Frauensee, S. 266—268.
⁴² Ibid., S. 306.
⁴³ Ibid., S. 310.
⁴⁴AWL, Bd. S. 393—394.
⁴⁵AWL, Bd. II, S. 387.
⁴⁶Wittiсh W. Die Grundherrschaft in Nordwestdeuschland. Leipzig, 1896, 5. 371-378.
⁴⁷ AWL, Bd. II, S. 580- 581, 584 - 585.
⁴⁸См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 25, ч. II, с. 144.
⁴⁹Там же, с. 184.
⁵⁰Воelсke W. А. Bäuerlicher Wohlstand. - «Jbb. f. NÖ. u. 5t.», 1964, Bd. 176, H. 3.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 4549

загрузка...

Другие книги по данной тематике