Миграция славян из дунайского региона
|
В VIII–IX вв., когда земли Восточной Европы были уже в значительной степени освоены разноплеменным славянским населением, наблюдается широкая инфильтрация новых, сравнительно многочисленных групп славянских переселенцев из Подунавья. Важнейшими показателями итого переселенческого процесса являются прежде всего появление и распространение различных вещевых находок дунайского происхождения. Первые дунайские переселенцы появились в южных землях Восточной Европы на рубеже VII–VIII вв. Наиболее ярким отражением этого являются находки изделий из цветных металлов на Пастырском городище, художественный стиль которых обнаруживает явные дунайские истоки. Как показали изыскания О. М. Приходнюка, первые мастера-ювелиры, работавшие на этом поселении, несомненно, пришли из Дунайского ареала. Только дунайские ремесленники могли принести в Среднее IIоднепровье передовые для того времени технологии провинциальновизантийского мастерства. Следы подобных переселений небольших групп дунайского населения фиксируются также в материалах производственных комплексов, выявленных археологами на городище Зимно на Волыни и на поселении Бернашевка на среднем Днестре, при анализе находок, обнаруженных на селищах в Гайвороне и острове Мытковском на Южном Буге, в Малых Будках на Сумщине. К изделиям дунайских ремесленников, переселившихся в южнорусские земли, относятся и многие вещи, находившиеся в составе кладов Днепровского левобережья.[956] С расселением на Восточно-Европейской равнине довольно многочисленных групп славянского населения из Среднего Подунавья связано появление и распространение в середине VIII в. ярких дунайских наборов украшений, изготовленных в технике тиснения и обильно декорированных зернью (рис. 113). Они включают серьги, лунницы, бусы, круглые медальоны и перстни с полусферическими щитками. Все эти находки до этого не были известны в славянских землях Восточной Европы. Первоначально высказывались догадки об их восточном происхождении. Однако последующие изыскания опровергли такое мнение. Шведский археолог В. Дучко, исследовав всесторонне подобные украшения, найденные в памятниках Скандинавии, убедительно показал их среднедунайское (великоморавское) происхождение.[957] К таким же результатам пришла О. А. Щеглова, изучавшая рассматриваемые украшения, встреченные в кладах Среднего Поднепровья. В итоге она утверждает, что появление в середине VIII в. в среднеднепровской области дунайского набора украшений и последующее распространение их может быть обусловлено только приходом в этот регион населения из Среднего Подунавья.[958] 
Рис. 113. Серьги из Харьевского клада. Несомненно с расселением дунайских славян связано и появление в восточнославянском ареале проволочных височных колец (или серег) со свисающей подвеской в виде виноградной грозди, оформленных узорами из зерни и скани (рис. 114). Наиболее ранними среди них являются серьги пастырского типа. Они найдены на Пастырском городище (рис. 115), на поселениях в Григоровке и Зеленках и в составе Харьевского клада.[959] 
Рис. 114. Восточноевропейские находки дунайского происхождения. 1–9, 11 — серьги и височные кольца; 8, 10, 12, 13 — лунницы; 14 — каменная литейная форма. 1–4 — Елизаветградский уезд; 5, 8, 11, 14 — Гнездово; 6, 7 — Монастырек; 9, 13 — Кузнецовское; 10 — Екимауцы; 12 — Бранешты. 
Рис. 115. Украшения из Пастырского клада 1949 г. 1, 2 — браслеты; 3–5, 13 — серьги дунайского происхождения; 6, 7 — фибулы; 8 — подвеска; 9–12 — бусы. О крупной волне миграции славян IX–X вв., исходившей из Среднего Подунавья, свидетельствуют находки преимущественно в южных районах Восточной Европы серебряных и бронзовых проволочных колец с подвеской из полых шариков в виде грозди винограда и расположенных симметрично розеточек, составленных также из шариков зерни. Такие головные украшения многократно встречены на восточнославянских поселениях и в могильниках IX — начала XI в. Так, при раскопках городища Екимауцы в Молдавии обнаружено свыше трех десятков таких зерненых колец, изготовленных мастером в результате тонкой и сложной работы.[960] Они имеют гладкую дужку диаметом 2–3 см и большую привеску из крупных и мелких шариков зерни и сканых колечек. На дужках припаяны ещё 3–4 бусинки из мелкой зерни. На поселении выявлены и следы изготовления этих украшений местными ремесленниками. Подобные головные украшения встречены при раскопках городища Алчедар и могильника Бранешты в Поднестровье.[961] Серьги или кольца этого типа найдены также на Княжей Горе под Каневом и на поселении Монастырек на Днепре.[962] В Киеве они встречены в курганных могильниках: две находки обнаружены в погребении, выявленном в 90-х гг. XIX в. на Кирилловой улице, три — в срубном захоронении, раскопанном в 1936 г. близ Десятинной церкви.[963] Аналогичные украшения найдены в курганах с трупоположениями X в. в двух могильниках Волыни — Пересопницы и Новоселки.[964] В земле древлян серьги такого типа встречены в курганах Речицкого могильника,[965] в регионе проживания дреговичей — в Малых Эсьмонах.[966] Наиболее северной является находка на Гнездовском селище.[967] Довольно много таких украшений происходит из кладов X в. Эти изделия, искусно отделанные зернью и сканью, в полном смысле могуч быть отнесены к лучшим произведениям художественного ремесла того времени. В кладе, обнаруженном в Борщевке на Волыни, наряду с другими вещами имелось восемь серег, в Копиевском кладе на Винничине — двадцать семь.[968] Они содержатся также в составе кладов, найденных в Гущино близ Чернигова, Денис в окрестностях Переяславля Южного, Шабельницах и Юрковицах на Киевщине, в кладах, Елизаветградского и Херсонского уездов Северного Причерноморья.[969] Коренной территорией рассматриваемых колец с привеской в виде виноградной грозди является Среднее Подунавье и Северная Адриатика. Здесь они получили распространение около середины VIII в. и бытовали до конца IX в., а в некоторых местностях встречены и среди древностой X в.[970] Восточноевропейским находкам таких украшений (в литературе они называются по-разному: «серьги волынского типа», «еки-мауцкие» или «гроздевидные серьги») в последнее время посвящены две статьи — Е. Ю. Новиковой и написанная совместно Р. А. Рабиновичем и С. С. Рябцевой.[971] Они достаточно определенно утверждают, что рассматриваемые украшения появились в Восточнославянских землях в результате переселения групп среднедунайского населения. Дунайское происхождение имеют и ранние лучевые височные кольца (рис. 116), послужившие прототипами семилучевых и семилопастных украшений радимичей и вятичей. Это прежде всего кольца Зарайского клада IX в., среди которых есть и пятилучевые с ложной зернью на щитке и тремя шариками на концах каждого луча, и семилучевые с одним шариком на концах лучей.[972] К той же группе височных украшений принадлежат семилучевые кольца Полтавского клада, очень близкие к зарайским, также относящиеся к IX в.[973] Близко к зарайским и височное кольцо с семью острыми лучами, найденное на Новотроицком городище. Здесь же обнаружено ещё пятилучевое кольцо с ложной зернью на щитке. Дата этих находок также IX в.[974] Новотроицкие кольца отлиты, очевидно, на месте из низкопробного серебра, копируя дорогостоящие украшения, привнесенные из Подунавья. К несколько более раннему времени относится семилучевое височное кольцо, происходящее из культурного слоя VIII–IX вв. городища Хотомель в Припятском Полесье.[975] Лучевые кольца того же облика найдены ещё на городище роменской культуры Горналь, на городище боршевской культуры Титчиха в Воронежском Подонье, в Кветуни под Трубчевском, а также на поселениях в Гнездово под Смоленском и Супрутах в Верхнем Поочье.[976] Датируются они в целом IX–X вв., гнездовская находка — рубежом IX и X вв. 
Рис. 116. Эволюция лучевых височных колец. 1 — Блучина (Чехия); 2 — Новотроицкое; 3 — Зарайск; 4, 5 — Титчиха. Прототипами этих украшений являются широко распространенные в Подунавье золотые и серебряные подвески, основу которых образуют проволочные кольца, в нижней части имеющие треугольные отростки-лучи, составленные из зерни. По своему облику рассматриваемые восточноевропейские украшения вполне сопоставимы с дунайскими, на что обращали внимание многие исследователи.[977] Занесенные дунайскими переселенцами кольца с зернеными лучами были образцами при изготовлении восточноевропейских украшений, среди которых имеются экземпляры с деградирующей псевдозернью, что обусловлено многократным копированием находящихся в обиходе украшений. Наиболее вероятной представляется мысль об изготовлении лучевых височных колец в восточноевропейских землях местными ремесленниками по образцам, привнесенным переселенцами с Дуная. Иного объяснения появления в Восточной Европе в VIII–X вв. лучевых украшений найти не удаётся. Надёжным показателем миграции дунайских славян в лесную зону Восточно-Европейской равнины являются лунничные височные кольца, о которых речь шла выше. Миграционными волнами, исходившими из Среднедунайских земель, эти украшения были привнесены в кривичские области и на среднюю Оку, а из этих регионов обычай ношения лунничных колец распространился и на Русском Севере. Несомненным свидетельством переселения разрозненных групп дунайских славян в среднюю полосу Восточной Европы являются также находки трапециевидных подвесок с точечным узором по нижнему краю. Их славянскую атрибуцию показала румынская исследовательница М. Комша, каталогизируя эти предметы, широко представленные в Дунайском регионе.[978] В Смоленско-Полоцком ареале подобные трапециевидные подвески найдены в длинных курганах, где они коррелируются с проволочно-пластинчатыми (серповидными) височными кольцами, производными от дунайских лунничных.[979] Заново проанализировав находки трапециевидных подвесок, И. О. Гавритухин выделил среди них группу малых с орнаментацией по нижнему краю в виде полосы из прессованных точек.[980] Наиболее ранние экземпляры их были сравнительно широко распространены в Подунавье, где в славяно-аварских могильниках датируются VII — началом VIII в. Не позднее рубежа VII и VIII вв. такие подвески получают некоторое бытование среди славянского населения, представленного пражско-корчакской культурой, преимущественно в областях, примыкающих к Карпатскому региону. В VIII–IX вв. аналогичные трапециевидные подвески появляются в Верхнеднепровско-Двинском регионе в памятниках культуры смоленско-полоцких длинных курганов и в бассейне среднего течения Оки, то есть в тех областях, что и лунничные височные кольца. Их появление объяснимо только миграциями отдельных групп славян из Среднего Подунавья.[981] Инфильтрация среднедунайских славян в восточноевропейский ареал документируется рядом других находок. Так, в одном из длинных курганов у д. Цурковка на Смоленщине обнаружена часть поясного набора достоверно дунайского происхождения.[982] Эта ременная гарнитура принадлежит к позднеаварскому кругу древностей, широко представленному в Среднем Подунавье. Среди находок из Цурковского кургана есть ещё браслет с полыми расширенными концами,[983] который сопоставим с дунайскими украшениями типа Сентендре. Целый ряд находок, связанных с кругом дунайских древностей, выявляется в Гнездовском археологическом комплексе (рис. 114). Помимо названных выше лучевых височных колец и колец с гроздевидной привеской, к предметам среднедунайского происхождения бесспорно принадлежат три бронзовых кольца в форме обращенной рожками вверх лунницы с гроздевидным отростком в центре нижней кромки. Из Среднедунайского региона поступили сюда также чекан блучинского типа и золоченая шпора. Ранняя гончарная керамика, появляющаяся в Гнездове в 20–30-х гг. X в., также имеет дунайское происхождение. При этом достаточно очевидно, что ее распространение было не результатом торговых операций, а следствием миграции в Верхнее Поднепровье групп славянского населения, в составе которого были гончары из Дунайских земель.[984] Из кургана 13, раскопанного в Гнездовском могильнике Д. А. Авдусиным, происходит амфоровидный глиняный сосуд-корчага с процарапанной надписью «гороуща» или «гороушна». Согласно изысканиям О. Н. Трубачева, эта надпись свидетельствует о проникновении на Русь глаголицы, отражая импульсы из Среднего Подунавья.[985] Небезынтересна мысль этого исследователя о миграции племени смолян, давшего имя городу Смоленску, из Дунайских земель. В раннем средневековье смоляне фиксируются в трех отдаленных регионах: 1) смо-линцы, названные «Баварским географом» среди полабских славян, в правобережной части нижней Эльбы близ устья Эльды; 2) смоляне в Западных Родопах на р. Места-Нестос, впадающей в Эгейское море, там, где находится город Смолян; 3) на берегах верхнего Днепра, где-то в районе Смоленска. Некогда эти племена, нужно полагать, составляли единое праславянское племя, которое было расчленено и разбросано в результате великой славянской миграции. Коренной регион ираславянских смолян находился, как полагает О. Н. Трубачёв, где-то в Подунавье. Если это так, то его часть, осевшая в кривичском Поднепровье, проделала большой путь из исходного центра, возможно, в числе носителей лунничных височных колец. Показателем расселения разрозненных групп дунайских славян являются и находки на восточнославянской территории железных ножей с рукоятками, оформленными волютообразными навершиями (рис. 117). Они имеют довольно крупные размеры — от 9 до 19 см, плоскую железную рукоятку, иногда украшенную насечками, составляющими геометрические узоры. 
Рис. 117. Распространение ножей с волютообразными завершениями на рукоятях и крестиков с изображением Распятия моравского типа. Эти ножи неоднократно привлекали внимание исследователей.[986] В результате можно утверждать, что первые ножи с волютообразными рукоятками появились в Дунайско-Прикарпатском регионе. В составе вещевого клада, найденного в Шилагушомльёо (Румыния), имелась золотая цепочка, на которой были прикреплены амулеты и среди них — миниатюрный нож с волютообразной рукояткой.[987] Одни исследователи датировали эту находку концом IV — первой половиной V в., К. Яжджевский отнес нож-амулет к VI в. По всей вероятности, подобные культовые амулеты и послужили прототипами рассматриваемых раннесредневековых ножей. В VI–VIII вв. железные ножи с волютообразными рукоятками получили распространение в Дунайско-Карпатской области. Они найдены на славянских поселениях в Словакии (Хвойно, Нитра), Польши (Бониково. Бискупин, Челядж, Велько, Новая Гута-Могила, Сандовель, Глезиановск, Бнин, Милич, Жуковице), Молдавии (Алчедар III, Бранешты I, Лопатна, Требужены, Перерыта пе Шее), в могильнике аварского периода Богойево в Югославии, а также в позднеаварских некрополях Среднего Подунавья (Алаттьян, Зилингталь, Кестхей, Соб). Связь этих ножей со славянским этносом не может вызывать серьезных возражений. Наличие на позднеаварских могильниках погребений славян ныне достаточно надежно аргументировано. В чешской и словацкой литературе эти некрополи не без оснований именуются славяноаварскими. Уже В. Шиманьский рассматривал ножи с волютообразными рукоятками как предметы жреческого языческого культа, с чем согласились большинство археологов, публиковавших эти находки. В погребениях они встречаются в сопровождении богатых инвентарей. В нижнедунайском регионе такие ножи бытовали и в VIII–X вв.[988] В Среднем Подунавье они уже не встречаются, но зато широко распространяются по Восточно-Европейской равнине. В южной области Восточной Европы железные ножи с волютообразными рукоятками найдены на поселениях Ревно на Буковине, Плиснеск (Подгорцы) на Волыни, Каневском на Днепре и на двух городищах роменской культуры — Новотроицком и Шуклинском.[989] Четыре экземпляра таких ножей обнаружены при раскопках Староживотиновского городища боршевской культуры и еще один на Семилукском городипде с напластованиями той же культуры.[990] В средней полосе Восточно-Европейской равнины рассматриваемые ножи встречены на поселениях Василиха, Городище (Мядельское), Лукомль, Заозерье, Тайманово и в насыпи одного из курганов в Ярцево.[991] Ярцевский нож по своему облику абсолютно идентичен подобным находкам в славяно-аварских могильниках Среднего Подунавья. На всех названных поселениях имеются слои тушемлинской культуры, с верхними горизонтами которых и следует связывать находки культовых ножей. В Заозерье, Городище и Лукомле найдены также привнесенные из Дунайских земель трапециевидные привески. Два ножа с рукоятками, завершающимися волютообразно, обнаружены в Поильменье — на селищах Васильевское и Георгий.[992] Ещё одна находка сделана на поселении Суна VI на северо-западном побережье Онежского озера.[993] Дунайское начало имеют также удила, отнесенные А. Н. Кирпичниковым к типу I.[994] Они имеют прямые стержневидные псалии, которые продевались в одну из петель восьмеркообразного окончания грызла. Петли грызла по отношению друг к другу находятся во взаимно перпендикулярных плоскостях. А. Н. Кирпичников отметил, что такие удила получили распространение в среднеевропейских землях в связи с продвижением с востока гуннов и аваров. Они широко представлены, в частности, в славяно-аварских некрополях VII–VIII вв. Среднего Подунавья. Удила, привнесенные в лесные области Восточно-Европейской равнины в эпоху великого переселения народов, не прижились в этих землях. Только после некоторого перерыва, в IX–X вв. удила в этом регионе появляются вновь. Наиболее ранняя находка происходит из сопки в Чернавино близ Ладоги. Некоторые восточноевропейские удила IX–X вв. дают полное основание утверждать, что исходным регионом их были Дунайские области. Так, железные удила из Холопьего Городка под Новгородом с эсовидными псалиями, увенчанными зооморфными головками (они инкрустированы латунными пластинами с глазками-вставками из синего стекла), имеют точные аналогии в славяно-аварских могильниках Среднего Подунавья, что было отмечено исследователем памятника Е. Н. Носовым.[995] С инфильтрацией среднедунайских славян следует связывать и появление на восточнославянской территории металлических крестиков с так называемым грубым изображением распятого Христа. Им мною посвящена специальная статья с картой распространения, в которой показано, что истоки этих крестов находятся в Великой Моравии.[996] Первые находки их относятся ко времени до официального принятия христианства Древнерусским государством. Картография находок дунайского происхождения на восточнославянской территории (рис. 118) достаточно надежно свидетельствует, что в VII–X вв. имели место многократные оттоки славянского населения из Дунайского региона. Продвигаясь в восточных направлениях, группы дунайских переселенцев оседали в различных местностях Восточно-Европейской равнины, уже освоенных славянами. Разнотипность находок (украшения, культовые языческие и христианские предметы, гончарная керамика, предметы конского снаряжения) и их рассеянность на широких пространствах указывают на множественность миграционных групп, вышедших из разных регионов Подунавья. Продолжалась инфильтрация дунайских славян, очевидно, около двух — трёх столетий. 
Рис. 118. Распространение памятников с находками, привнесенными из Дунайского региона. Фиксируемые археологическими данными отливы славянского населения из Дунайского региона находят объяснение в исторических событиях того времени. В VI–VII вв. в Среднем и Нижнем Подунавье доминировали славяне. Они составляли значительную часть жителей Аварского каганата. Это была та сила, которая способствовала оседлости номадов, приобщению их к земледелию и ремесленной деятельности. О славяно-аварском симбиозе речь уже шла выше. Дунайские славяне вынуждены были терпеть грабежи, гнет и унижения со стороны аваров. Это зафиксировано как Хроникой Фредегара, так и другими историческими документами. Естественно, что в такой ситуации из Дунайского региона уходили отдельные группы славян. В конце VIII в. Аварский каганат был разгромлен Карлом Великим и его сыном Пипином. Франкские войны существенным образом затронули и славян-земледельцев Среднего Подунавья. По-видимому, значительные массы славян в этих условиях отдельными группами оставили Дунайские земли и продвинулись в Восточноевропейские области. Письменные документы IX в. именуют центральные области бывшего Аварского каганата «пустыней». В V–VII вв. земли к северу от нижнего течения Дуная были весьма плотно засечены славянами. В VII–VIII вв. здесь наблюдается активизация романского населения, известного в источниках под именем волохи (в русских летописях — влахи). К начачу VIII в. большая часть могильников перестала функционировать. Очевидно, значительные массы славянского населения в этой ситуации вынуждены были покинуть этот регион.[997] Не менее значительное переселение славян в восточных направлениях имело место сразу же после разгрома Великоморавской державы. Археологические материалы свидетельствуют, что славянами были оставлены все крупные поселения предгородского облика и свыше половины аграрных селений Великой Моравии. Рассмотренное выше даёт основание полагать, что немалые группы переселенцев осели в восточнославянских землях. Ещё в первой половине XIX в. собиратели русского фольклора обратили внимание на весьма распространенное употребление в песнях и былинах термина Дунай. В 1876 г. увидела свет интереснейшая работа В. Ягича о Дунае в славянском фольклоре, в которой на основе обширнейшего материала исследователь утверждал, что фольклорный Дунай своим происхождением, безусловно, связан с реальной рекой Дунай.[998] Предания о Дунае-батюшке были весьма широко распространены до недавнего времени во многих восточнославянских землях. Образ реки Дунай вошел в мифологию и обрядовую жизнь восточных славян. Дунай включен в круг представлений о землях изобилия и предков, с ним связываются мотивы «водного» и «женского» в языческих верованиях и ритуалах. В ряде случаев предполагается определенная функционально-образная связь между «демоном» Дуная и языческим Велесом. Дунай в разных образах широко представлен в восточнославянских песнях, в текстах свадебных причитаний и т. п.[999] Одни исследователи видели в этом свидетельство первоначального проживания славян в Дунайском регионе, откуда они и расселились позднее в Восточной Европе, другие ученые, не видевшие аргументации для локализации славянской прародины на Дунае, относили зарождение популярности Дуная в славянской среде ко времени балканских войн. Выявляемое современной археологией широкое расселение разрозненных групп дунайских славян на Восточно-Европейской равнине, имевшее место в VIII–X вв., вполне объясняет появление образа Дуная в древнерусском фольклоре и обрядности. Многочисленные дунайские переселенцы привнесли в восточнославянскую среду яркий образ и культ Дуная, представления о Дунае как земле изобилия, земле предков, пограничной реке. Находит объяснение и появление в Повести временных лет рассказа о расселении славян с Дуная: «По мнозехъ времянех сели суть словени по Дунаеви, где есть ныне Угорьска земля и Болгарска. И от техъ словенъ разидошася по земле и прозвашася имены своими, где седоша на которомъ месте».[1000] По Нестору, Дунайский регион был древнейшей территорией славянства после их прихода из Передней Азии, которая, согласно библейскому преданию, была родиной всего человечества. Это летописное сообщение стало основой так называемой дунайской теории происхождения славян. Однако данные археологии и языкознания в сочетании со свидетельствами римских авторов показывают, что в I тыс. до н. э. и в первых веках нашей эры Среднее и Нижнее Подунавье заселяли различные неславянские этносы и только с III IV вв. н. э. появляются основания говорить о проникновении первых групп славян в Дунайские земли. Массовое же заселение славянами этого региона относится к V–VI вв. Рассмотренные выше археологические материалы позволяют утверждать, что летописный рассказ о Подунавье как исходном регионе расселения славян связан не с первоначальным освоением славянами Восточно-Европейской равнины, а с несколькими миграционными волнами, исходившими из Дунайских земель в VII–X вв. Кстати отмечу, что инфильтрация дунайских славян в те же столетия затронула и области Польши. В Восточной Европе славянские переселенцы с Дуная, по-видимому, были более активной массой, среди них могли быть квалифицированные ремесленники, горожане, церковные деятели, владевшие грамотой, христиане и др. Вполне понятно в этой связи наличие в Повести временных лет лексем дунайского происхождения. Так, восточнославянский термин кънязь (вытеснивший более ранний — каган) является изустным заимствованием из диалектов моравско-паннонских славян.[1001] Расселение дунайских славян на Восточно-Европейской равнине стало мощным стимулом консолидации разноплеменного, многодиалектного славянского населения, осевшего в этих землях ранее. С широкой инфильтрацией дунайских славян в земли Восточной Европы, уже освоенные славянским населением, связано два существенных момента. Славяне, заселившие лесные и лесостепные области Восточно-Европейской равнины, хоронили умерших исключительно по обряду трупосожжения, что обусловлено их языческим миропониманием. Этот ритуал функционировал до первой трети XI в. включительно, а в окраинных землях задержался до XII в. Пришедший на смену трупосожжениям обряд ингумации многие исследователи обуславливают влиянием христианской религии. Однако ряд фактов не позволяет согласиться с таким решением вопроса. Обряд ингумации во многих регионах лесной зоны Восточной Европы появляется и получает распространение задолго до крещения Руси. Трупоположения в курганах середины и второй половины X в. известны как в Гнездовском курганном комплексе, где появление их объяснимо ранним проникновением христианства в среду древнерусского дружинного сословия, но и в местностях, отдаленных от зарождающихся городов и торговых магистралей того времени. Таковы, например, курганы с трупоположениями в могильниках бассейнов Мологи и Луги в Новгородской земле. Серединой X в. датируются и трупоположения в десятках курганных некрополей области расселения смоленско-полоцких кривичей. Существенно то, что захоронения по обряду ингумации второй половины X в. совершались не на горизонте, а в подкурганных ямах. Подобные курганы с трупоположениями в могильных ямах очень рано появляются и в Рязанском Поочье. Думается, что раннее появление захоронений по обряду ингумации в могильных ямах находится в прямой зависимости от расселения дунайских славян в лесных областях Восточно-Европейской равнины. В Среднем Подунавье такая обрядность (правда, бескурганная) была характерна для славянского населения начиная с VII–VIII вв. С миграцией дунайских славян, по всей вероятности, связано и распространение гончарной керамики. Выше было отмечено, что круговая глиняная посуда в Гнездово была привнесена в 20–30-х гг. X в. переселенцами из Моравского Подунавья. То же можно утверждать и относительно появления гончарной керамики в некоторых других регионах Древней Руси. Так, только привнесением извне можно объяснить распространение в X в. круговой посуды в Рязанском Поочье. |