д) Культурная и религиозная политика в Объединенном Силла VIII в.
|
Систематическая и эффективная эксплуатация крестьянства давала государству возможность развивать науки, прежде всего астрономию, медицину и механику. Особенный интерес проявляло силлаское общество к астрономии, что было связано как с практическими потребностями (определение календаря и сроков сельхоз работ), так и с традиционной для Восточной Азии верой в предзнаменования — связь небесных явлений с природной и социальной жизнью на земле. Первая «Башня для наблюдения за звездами» (Чхомсондэ) — прототип обсерватории — была построена в Силла в сер. VII в. При Кёндок-ване, в 749 г., была учреждена должность придворного астронома, которую позже, во второй половине VIII в., занимал потомок Ким Юсина, ученый, дипломат и администратор Ким Ам. Более поздние исторические сочинения сохранили от Силла весьма подробную астрономическую информацию, прежде всего о явлениях, которые толковали как небесные предзнаменования (появлении комет, солнечных и лунных затмениях, «вторжениях» планет в «сферу луны» и т. д.). Знали силласцы солнечные и водяные часы — последние были впервые изготовлены в 718 г., а в 749 г. шесть мастеров-часовщиков были официально приняты на службу двором. Имелась при дворе также медицинская школа (с 692 г.) и специально нанятые лейб-медики (с 717 г.).
Составлением светских сочинений по гуманитарным наукам (истории, географии Силла и зарубежных стран и т. д.) занимались как дворцовые учреждения, так и частные лица, прежде всего представители высшего чиновничества и образованные монахи. Так, в период правления Сондок-вана прославился своим литературно-историческим творчеством начальник области (чу) Хансан (долина Хангана) Ким Дэмун. Ему принадлежат биографии известных монахов Силла (Косынджон), жизнеописания видных силласцев (Керим чапчон), труды по истории организации хваран (Хваран сеги) и силлаской музыке (Акпон), а также по истории и географии места своей службы — долины Хангана (Хансанги). К сожалению, из его сочинений сохранились лишь отрывки. Стремясь сохранить в своих сочинениях колорит силлаской традиции, с характерным для нее жанром аристократических родовых преданий и легенд, Ким Дэмун в целом был защитником автократической монархии. Из географических сочинений времен автократии сохранился дневник паломничества к священным буддийским местам в Индию («в пять индийских государств») силлаского монаха Хечхо (727 г.; найден в 1909 г. П. Пельо при раскопках в Дуньхуане). Дневник этот представляет собой ценнейший источник по истории и географии не только Индии, но и обширных территорий Синьцзяна и Средней Азии. Хечхо достиг в своих странствиях района нынешнего северного Афганистана и записал немало интересного о жизни согдийцев и других среднеазиатских народов. В области художественной литературы и поэзии, несмотря на общую тенденцию к китаизации письменной культуры и более широкому использованию классического китайского языка, «песни на родном языке» (хянга), записанные оригинальной системой иду (с использованием иероглифов по звучанию для записи древнекорейской грамматики), продолжали оставаться важной частью дворцовых ритуалов. Под эти песни, которые сочиняли принадлежавшие к организации хваран монахи, проводились, например, буддийские дворцовые ритуалы, имевшие целью добиться милости Майтрейи и избавиться от угрозы японского нашествия (760 г.). Культурная политика Кёндок-вана была столь же компромиссной, как и его политическая линия. Ориентация на китайские нормативы сочеталась с приверженностью собственно силласким оригинальным традициям. 
Рис 15. Башня для наблюдения за звездами (Чхомсондэ) в столице Силла. Построена в 633 г. (по другим источникам, в 647 г.) и является одним из самых древних сохранившихся астрономических сооружений в Азии. Построенное из гранитных плит, почти 10-метровое здание несет значительную символическую нагрузку. Число «уровней» кладки, вместе с каменным квадратом на вершине - 28, что равняется числу созвездий, известных на традиционном Дальнем Востоке. Снизу и сверху от окна (ориентированного точно на юг) имеется ровно по 12 «уровней», что связано как с числом месяцев в году, так и с количеством двухнедельных «сезонов» (24) в дальневосточном календаре. Число каменных плит, из которых построено здание, приблизительно равняется числу дней в году (365). Подобная символичность вполне понятна, если учесть, что здание, скорее всего, использовалось не просто дня астрономических наблюдений, а также и для астрологических гаданий по звездам и для жертвоприношений духам звезд (ёнсин) перед началом сельскохозяйственного года. Некоторые южнокорейские ученые видят в этом здании не что иное, как своеобразную модель горы Шумеру (кор. Сумисан) священного центра мира в индо-буддийской космологии. Если это так, то местоположение здания — рядом с традиционно священным лесом Керим, местом рождения легендарного основателя Силла Пак Хёккосе — свидетельствует о «наложении» традиционных и буддийских космологических концепций в силласком религиозном сознании. При общей конфуцианизации общества буддизм оставался основой религиозного сознания. В аристократическом буддизме столицы наблюдался определенный духовный застой. Фокус интереса перемещался с собственно религиозной или доктринальной проблематики на внешние атрибуты религии — пышные дворцовые церемонии, великолепные произведения искусства, магически-культовые предметы. Подобная формализация, ритуализация религиозного сознания столичной знати неудивительна. Привилегированное сословие чинголъ было более заинтересовано в «посюсторонней» реальности, чем в метафизических духовных поисках. Оно видело в ритуалистике важный способ демонстрации богатства и поддержания статуса. Однако «религиозное тщеславие» богатых и знатных патронов буддийского искусства времен Кёндок-вана имело для потомков и положительную сторону. Именно от этого времени дошли наиболее яркие произведения силлаского буддийского зодчества, скульптуры и книгопечатного дела. Из буддийских храмов, заложенных при Кёндок-ване, лучше всего известны два храмовых комплекса в южных предместьях столицы, заложенные первым министром Ким Дэсоном в 751 г. и строившиеся в течение нескольких десятилетий — монастырь Пульгукса («Храм Земли Будд») и пещерный храм Соккурам («Часовня в каменной пещере»). Пульгукса (монастырь секты Хваом) служил зрительным воплощением нирваны («страны Будды»), демонстрируя одновременно, сколь близко Силла к идеальному царству Будды, сколь тесны кармические связи между силлаской землей и буддийским учением. Конструкция этого храма была глубоко проникнута религиозным символизмом. Войти в храм верующий мог лишь, перейдя через два изящных каменных мостика (Белого и Синего Облака), перекинутых через лотосовый пруд. Пруд символизировал «море страданий», отделяющее нас от нирваны, а мостики — дорогу к избавлению от страданий через религию. Сооружены мостики были из 33 каменных плит каждый. Это символизировало восхождение к 33-му Небу (санскр. Траястримшас) — второму из 6 небес Мира Желаний (обиталища людей), где, согласно буддийской космологии, обитает защищающий закон Будды бог Индра. Над воротами стояла Башня Плавающих Теней (Помённу), воплощавшая (как и Чхомсондэ) гору Шумеру, центр мироздания в буддизме. Храм делился на три зоны, каждая из которых была посвящена Будде настоящего (Шакьямуни), Буддам прошлого и космическому Будде Вайрочане (символизирующему весь космос как воплощение «дхармового», внематериального тела Будды), и, наконец, Будде будущего Амитабхе. В честь Будды настоящего в центре храма были сооружены две пагоды — Пагода Шакьямуни (Соккатхап) и Пагода Будды Прабхутаратны (Таботхап), которые считают шедеврами каменного зодчества Восточной Азии. В целом, Пульгукса как единый комплекс как бы приводил верующего к просветлению архитектурно-художественными средствами. Восхищенный красотой, верующий глубоко переживал буддийские истины. 
Рис. 16. Пагода Будды Прабхутаратны («Будды Многих Богатств») — одного из персонажей «Лотосовой сутры», который появлением своим и явлением чудесной пагоды засвидетельствовал истинность проповеди Будды Шакьямуни. Эта почти десятиметровая каменная пагода копирует декоративные приемы более раннего деревянного буддийского зодчества. Строгая ориентация четырех лестниц по сторонам света подчеркивает центральность положения пагоды в буддийском сакральном космосе. Как считается, первый «этаж» пагоды составляют четырехсторонние перила (символ четырех главных истин буддийского учения), второй — восьмисторонняя площадка с перилами (символ восьмичастного «благородного пути» к просветлению), а третий и последний — круглый каменный диск (символ окончательного просветления). По контрасту с этой богато украшенной, несколько «женственной» по облику пагодой, соседняя Пагода Шакьямуни отличалась «мужественными» чертами — скромными и прямыми линиями, строгой гармонией пропорций. Соккурам — пещерный храм на горе Тхохамсан, недалеко от монастыря Пульгукса. Он представляет развитый этап пещерного храмового зодчества, традиции которого пришли в Силла из Пэкче еще в VII в. Пещера для храма была сооружена искусственно. Пространственно она разделена на внешний покой (украшен изображениями восьми божеств — охранителей Буддийского Закона), коридор (с изображениями охранителей Силла — четырех Небесных Царей) и главный покой под арочным сводом. В центре главного покоя восседает Будда. По бокам можно увидеть всех главных божеств индо-буддийского пантеона (Индра, Брахма, и т. д.), учеников Будды и бодхисаттв. По замыслу создателей, в пещерном храме должна была быть воссоздана сцена проповеди Просветленного его ученикам. Технически создание подобного храма свидетельствовало об использовании достаточно сложных механических приспособлений и хорошем знании основ механики и свойств камня как материала. 
Рис. 17. Главная скульптура Соккурама, изображающая Шакьямуни в момент просветления. Левой рукой Шакьямуни указывает на землю, прося богов земли подтвердить, что он уже накопил достаточно кармических заслуг для того, чтобы избавиться от наваждений демона Мары и достичь нирваны. Как и в случае с индийскими пещерными храмами, скульптура выполнена в строгой пропорции с основными измерениями покоя, что делает ее неотъемлемой его частью. Положение образа (направленного на юго-восток) силласцы определили с таким расчетом, чтобы на него падали первые лучи солнца в священный для Силла день зимнего солнцестояния. По-видимому, в этот день в Соккураме проходили торжественные молитвенные церемонии с участием государя и придворной знати. Другим буддийским культом, распространенным как среди знати, так и среди простого люда, была вера в магические заклинания — дхарани. Как считалось, они очищали сознание от связанных с материальным миром волнений и иллюзий (санскр. клеша), а также гарантировали покой и защиту верующих от зла. Чтобы как можно шире распространить столь эффективное и важное магическое средство, надо было найти быстрый и дешевый метод его копирования в большом количестве. Так родилась идея ксилографии — печатания текста с деревянных блоков. Корейские ученые считают, что самый древний из сохранившихся в мире ксилографов — это копия «Дхарани-сутры», обнаруженная внутри Пагоды Шакьямуни в храме Пульгукса и датируемая ранним периодом царствования Кёндок-вана (до 751 г.). Китайские ученые, соглашаясь с датировкой, считают, что этот древнейший в мире ксилограф был изготовлен в Китае и затем ввезен в Силла. В любом случае ясно, что Силла имело, в связи с необходимостью обслуживать буддийские культовые нужды, печатную технику на самом передовом для того времени уровне. Продолжалось и копирование сутр от руки — занятие, ведущее, как считалось, к накоплению немалых «кармических заслуг». Хорошо известна, в частности, переписанная в 754 г. Аватамсака-сутра (главная сутра секты Хваом), украшенная великолепными изображениями будд, бодхисаттв и различных буддийских сооружений. Это — один из немногих дошедших до нас памятников силлаской живописи. Основой популярного буддизма Силла продолжала оставаться легко доступная любому и эмоционально насыщенная вера в Амитабху и Майтрейю (особенно в Амитабху), в их способность обеспечить перерождение навечно в «лучшем мире» (Чистой Земле или Небе Тушита соответственно) в награду за покаяние, духовное очищение и молитвенные усилия. К этому культу, привлекательному и для многих представителей высших слоев, Кёндок-ван проявлял немалое внимание: оказывал покровительство подвижникам-амитаистам, строил храмы в память выдающихся адептов прошлого, якобы достигших перерождения в «Чистой Земле» и т. д. Среди популярных проповедников этого направления в данный период выделялся Чинпхё (718-?) — подвижник, не написавший, в отличие от Вонхё или Ыйсана, ни строчки, но получивший известность даже в Тан. По происхождению Чинпхё был связан с мелкой провинциальной знатью (его отец имел 11-й ранг) пэкческого происхождения. Это сформировало в нем критическое отношение к окружающей действительности: для бывших пэкчесцев силлаское общество так и не стало полностью «своим». По дошедшим до Тан и включенным в китайские источники легендам, уйти в монахи 12-летнего Чинпхё побудил эпизод на охоте, когда ему довелось случайно услышать жалобные стоны связанных им же и для забавы оставленных умирать в канаве лягушек. Раскаяние в совершенном насилии и стремление уйти из мира насилия и зла вообще — обычный психологический фон для ухода в монахи в буддизме. В конкретном случае с Чинпхё, воздействие на чувствительного и душевно ранимого подростка могло также оказать тяжелое положение крестьянства на бывших пэкческих землях. Удалившись от мира, Чинпхё добивался просветления через жестокое умерщвление плоти, непрестанные посты и молитвы. В итоге, согласно преданию, к нему проявили милость бодхисаттвы Майтрейя и Кшитагарбха (бодисаттва, отвечающий за помощь живым существам в настоящем мире, вплоть до пришествия Спасителя-Майтрейи в будущем). В видении они научили его эффективному способу очиститься от грехов (для последующего перерождения в «лучших мирах») путем покаяния и соблюдения этических дисциплинарных правил. После просветления (740 г.) Чинпхё основывает у себя в родных местах посвященный Майтрейе монастырь Кымсанса (уезд Кимдже пров. Сев. Чолла) и активно помогает окрестным крестьянам, не только проповедуя им духовную дисциплину, но и перераспределяя в пользу бедняков приношения зажиточных верующих. Слава о милосердных деяниях Чинпхё постепенно растеклась по всей стране, и проповедь его получила в народе немалый успех. Бедняки, не имевшие возможности накапливать «кармические заслуги» путем сооружения статуй или храмов, обращались к внутреннему самоусовершенствованию как к единственной надежде на посмертное «спасение». По легенде, Чинпхё проповедовал не только среди людей, но даже и среди рыб и черепах Японского (Восточного) моря. Это предание метафорически отражает доступность и популярность его движения за раскаяние и самоочищение. Стремясь поставить влияние Чинпхё на службу своей политике, Кёндок-ван и его семья провозгласили этого духовного вождя провинциальной бедноты своим учителем и торжественно «приняли заповеди» во дворце. Чинпхё пошел на этот компромисс, что отражало, возможно, его позитивное отношение к направленной на ограничение влияния столичной аристократии автократической политике. Все полученные во дворце подарки Чинпхё использовал на помощь беднякам. Среди учеников Чинпхё были как члены государевой семьи, так и выходцы из самых низших слоев силлаского населения. Чинпхё, как и Ыйсан, видел в сангхе сообщество равных, преследующих общие духовные интересы. Именно неустанная деятельность Чинпхё и его учеников внесла решающий вклад в утверждение культа Майтрейи и ритуалов покаяния Очхамхве в качестве органической части духовного бытия корейцев. Правление Кёндока завершило эпоху относительно стабильного доминирования потомков Ким Чхунчху на престоле. Сын Кёндока, известный по посмертному имени Хегон (765-780), имел несчастье взойти на престол в восьмилетнем возрасте, что означало неизбежное регентство его матери, государыни Манволь. Государыня оказалась слабой правительницей, и значительное (по мнению некоторых южнокорейских историков — решающее) влияние на государственные дела получили несколько сильнейших аристократов — бывший (760-763 гг.) первый министр Ким Он, первый министр (764-768) и Председатель Совета Знати (774- 780) Ким Янсан, и группы их сторонников. Символом демонстративного отхода от политики Кёндока было произведенное этой группой в 776 г. «обратное переименование» всех измененных в 759 г. на китайский манер должностей в соответствии с их старосилласкими наименованиями. Период «аристократического реванша» был ознаменован вооруженными выступлениями в столице, в которых часть южнокорейских историков видит неудачные попытки сторонников автократической линии расправиться с аристократической оппозицией и предотвратить ослабление центральной власти. Мятежи заставили влиятельного аристократа Ким Янсана выступить с резкой критикой «упущений» в политике дворца (777 г.). В итоге, безвластный ван и его семья трагически погибли во время подавления одного из мятежей, после чего власть перешла к организатору подавления — Ким Янсану. Он получил посмертное храмовое имя Сондок-ван (780-785). Потомки Ким Чхунчху были, таким образом, навсегда оттеснены от трона. Перемены династии не произошло. Ким Янсан был членом правящей фамилии, и в принципе обладал формальным правом на трон. Однако низвержение линии Чхунчху означало перемены в политике. Новые правители, отражавшие интересы своих собственных кланов и столичной знати в целом, не имели никакого желания ущемлять традиционные прерогативы аристократии в пользу служилых слоев или укреплять централизованный государственный аппарат по тане кому образцу. Государственная административная машина интересовала их постольку, поскольку она обеспечивала членов сословия чинголъ гарантированными по рождению высшими постами. Создавать большие возможности для социальной мобильности для всех членов господствующего класса в широком смысле слова (чего желали сословия юктупхум и одуюсум и провинциальная знать) новые правители не собирались. В итоге, с крахом автократической линии силлаская государственность обречена была остаться монопольной собственностью сословия чинголъ, что противоречило как объективным интересам прочих групп господствующего класса, так и конфуцианским принципам. В конце концов, недовольство не принадлежавших к чинголъ групп господствующего класса и сопротивление уставших от безудержной эксплуатации непривилегированных групп в провинции привело Силла к гибели. 
Рис. 18. В центре основанного Чинпхё храма Кымсанса возвышается почти 20-метровое трехэтажное здание Павильона Майтрейи (Мирыкчон). По-видимому, святилище Майтрейи существовало в этом храме еще с силласких времен. Нынешняя постройка была возведена монахом Сумуном в 1635 г., после того, как большая часть зданий монастыря сгорела во время японского нашествия (1592-1598). Здание отличается уникальной трехэтажной конструкцией, вообще неизвестной в корейской буддийской архитектуре. Скорее всего, этот тип конструкции развился из трех- или пятиэтажных деревянных пагод. Храм Кымсанса служит центром культа Майтрейи по сей день, привлекая также паломников из числа последователей «новых религий», так или иначе связанных с поклонением Бодхисаттве Будущего. Источники и литература А) Первоисточники: 1. Ким Бусик. Самкук саги. Изд. текста, пер., вступит, статья и коммент. М. Н. Пака / Отв. ред. А. М. Рогачев. М., 1959 (Памятники литературы народов Востока. Тексты. Большая серия. I). 2. Lee, Р. Н. and de Вагу, Wm. Т. (eds.). Sourcebook of Korean Tradition. New York: Columbia Un-ty Press, 1997, Vol. 1, pp. 75-116. Б) Литература: 1. Волков С. В. Ранняя история буддизма в Корее. М., 1985. 2. Волков С. В. Чиновничество и аристократия в ранней истории Кореи. М., 1987. 3. Глухарева О. Н. Искусство Кореи. М., 1982. 4. Пак М. Н. Очерки по историографии Кореи. М., 1987. 5. Buswell, R. Е., The Formation of Ch'an Ideology in China and Korea: The Vajrasamadhl-Sutra, A Buddhist Apocryphon. Princeton: Princeton University Press, 1989. 6. Grayson, J. H. Korea — A Religious History. London: Routledge Curson, 2002, pp. 11-77. |
загрузка...