5

   Отступающая армия в таких ситуациях всегда рассчитывала на то, что победители проявят великодушие. В Европе с XVIII века существовали соглашения о неприкосновенности военных госпиталей.

   Впервые таковое было подписано в 1743 году Англией и Францией. Затем в ходе Семилетней войны стороны на условиях взаимности обязались не захватывать военных медиков друг друга и оказывать помощь неприятельским раненым.

   Повелевавший умами Жан-Жак Руссо в 1762 году написал в книге «Об общественном договоре»: «Война – это не отношения между людьми, но между государствами, и люди становятся врагами случайно, не как человеческие существа и даже не как граждане, а как солдаты; не как жители своей страны, а как ее защитники… Если цель войны – уничтожение враждебного государства, то другая сторона имеет право истреблять его защитников, пока они держат в руках оружие, но как только они бросают его и сдаются – они перестают быть врагами или инструментом в руках врагов и вновь становятся просто людьми, чьи жизни не позволено никому отнимать».

   К этой мысли Руссо прислушались не только привычные для него короли: в 1793 году Англия и уже республиканская Франция заключили «франкфуртский картель» о неприкосновенности военных госпиталей. Правда, с началом наполеоновских войн картели подписывались все реже, но писаное право заменилось неписаным: раненые и больные, а также медицинский персонал, оставшиеся на территории врага, не считались пленными. (В 1805 году Кутузов при отступлении оставил французам русских и австрийских раненых с врачами).

   Известный на всю тогдашнюю Европу доктор Ларрей задавал тон, оперируя после боя и своих, и чужих. В кампанию 1807 года он лечил попавшего в плен прусского офицера Франца Бернхарда Иоахима Блюхера. Сделанное им добро вернулось ему в самый нужный момент: в 1815 году при Ватерлоо пруссаки, наплевав на статус врача, взяли Ларрея в плен и собирались его расстрелять. Согласно легенде, спас его то ли кто-то из прусских офицеров, который когда-то в Берлине слушал лекции доктора, то ли сам фельдмаршал Блюхер, чьим сыном был спасенный в 1807 году Франц Бернхард Иоахим.

   Впрочем, уже начиная с Пиренеев законы гуманизма не действовали. В октябре 1810 года Массена оставил в Коимбре три тысячи раненых под защитой всего лишь 80 солдат из морского батальона. Вечером 3 октября в Коимбру вошли португальские ополченцы. Раненые забаррикадировались в госпитале. Командир моряков собрал всех, кто мог держать оружие в руках, и до 6 октября держал оборону. Утром 6 октября командовавший ополченцами английский генерал Трент предложил французам сдаться, гарантируя жизнь. Была подписана письменная капитуляция, но она никого не спасла: сразу после разоружения ополченцы убили около тысячи французов, а остальные погибли по дороге в город Опорту.

   В 1812 году как русские, так и французы, оставляя своих раненых на территории неприятеля, могли догадываться, что с ними будет. Пока была возможность, с ранеными старались обходиться хорошо: Ларрей после вступления французов в Москву лечил оказавшихся в Воспитательном доме русских вместе с французами. Однако большая часть русских раненых, оставленных при отступлении на улицах кто в телегах, а кто прямо на обочине, была обречена умереть или от голода и ран, или от пожара.