§4. Афина Паллада и Ника

Культ Афины, популярной у греков богини-воительницы и защитницы, покровительницы греческой святыни — города Афин, появился в Понтийском царстве довольно рано. На золотых статерах Митридата I, выпущенных в 281-261 гг. до н. э., помещалась голова Афины в коринфском шлеме и стоящая богиня победы Ника, которая в одной руке держит венок, а в другой — жезл (или стиль?) (WBR I2, 1, no. 1, pl. I, 1 = SNG Aulock, no. 1, taf. I, 1). Известны пока всего две такие монеты (рис. 68), которые по стилю близки статерам македонского царя Антигона Гоната, а по типологии напоминают монеты Александра Великого. Скорее всего они чеканены в Амисе, который к тому времени уже вошел в состав царства Понт. Существует предположение, что, чеканя такие монеты, понтийский царь хотел поставить себя в равное с другими эллинистическими государями положение и подчеркнуть независимость. А принятием македонских монетных типов Митридат I Ктист демонстрировал благоприятное отношение к Александру, чтобы легитимизировать свое правление¹. Это мнение вполне обосновано, так как Понтийское царство образовалось в результате противоборства с диадохами Александра — Антигоном Одноглазым, Лисимахом и Селевком Никатором.

Рис. 68. Афина Паллада и Ника. Монета Митридата I Ктиста. Золото

Уникальность статеров, своеобразие их типологии для монетного дела Понта, а особенно изображение богини Ники — символа военной победы, политического успеха и триумфа в сражении или на войне, показывают, что монеты, по всей видимости, праздничные. Они могли появиться в обращении в ознаменование какого-то военного успеха — либо в войнах с Лисимахом в 297 или 281 гг. до н. э., либо в противостоянии с Селевкидами в 280 г. до н. э., когда Селевк I послал в Каппадокию полководца Диодора, поход которого окончился бесславно². Так это или иначе, но изображение Афины и Ники — Никефоры свидетельствует, что культ Афины мог стать царским уже в первые годы существования Понтийского государства, поскольку богиню включили в пантеон официальных божеств в результате военной победы. Афина Паллада стала почитаться в Понте как спасительница и защитница, как символ военных побед над врагами, т.е. это была греческая богиня, которую воспринимали в полуварварской стране в качестве классической Никефоры. Этот аспект культа богини-воительницы подтверждается фигурой Ники с венком на оборотной стороне статеров.

Появление Афины в пантеоне богов Понта в столь раннее время объясняется рядом причин. В Амисе, ставшем афинской колонией со времени плавания Перикла в Черное море в 437 г. до н. э. и получившем после этого название «Пирей» в честь гавани Афин, а затем превратившемся в одну из столиц Понтийского государства, культ богини Афины, покровительницы афинян, считался по традиции одним из главных. Это подтверждают монеты города с изображением совы — символа Афин и богини Афины (рис. 62), чеканившиеся вплоть до прихода к власти Митридата Евпатора (WBR Р,1, nо. 1-11, pl. VI, 16-32; VII, 1-4; SNG IX: The British Museum, 1053-1126)³. В Синопе Афина Паллада пользовалась популярностью в III-II вв. до н. э., на что указывают надчеканки в виде ее головы в шлеме на городских монетах (WBR I2, 1, по. 50, pl. XXV, 37; SNG IX: The British Museum, 1514). Очевидно, ее культ считался полисным до превращения города в столицу Понтийского царства и резиденцию его царей, так как богиня воспринималась в качестве защитницы гражданской общины, вероятно, с того времени, когда Перикл вывел в Синопу и Амис афинские клерухии. В таком значении ее культ мог достичь наивысшего развития в условиях военной осады города понтийскими царями Митридатом III и Фарнаком I на рубеже III—II вв. до н. э., когда богиня выступила спасительницей и заступницей граждан. С тех пор, очевидно, синопейцы начали почитать Афину Палладу в ипостаси Сотейры и продолжали это делать в римскую эпоху, что подтверждает надпись I-II вв. н. э.⁴

С этой точки зрения интерес вызывают монеты Амастрии типа «Афина в шлеме — сова на пучке молний» (WBR I2, 1, nо. 11-12, pl. XVIII, 8-10; SNG Aulock, 153, taf. 5, 153). Их относят ко времени после установления митридатовского господства в городе, т.е. к середине III в. до н. э., равно как и монеты типа «Афина в аттическом шлеме — пучок молний» (SNG IX: The British Museum, 1307-1310) (рис. 69). Их отчеканили не ранее 260-250 гг. до н. э., поскольку Амастрия перешла в руки понтийского царя Ариобарзана только в конце 260-х — начале 250-х годов до н. э. Выше мы отмечали, что эти монеты появились сразу вслед за теми, на которых с 300 г. до н. э. в образе городской Тюхе изображалась обожествленная Амастрис, основательница полиса (см. §3). Поэтому, введя в монетную типологию города портрет богини Афины вместе с пучком молний — символом Зевса, позднее ставшим также атрибутом царского культа Мена-Фарнака, который заменил прежние изображения эпохи независимости, понтийские цари хотели показать греческим подданным, что богиня Афина, официальная охранительница Понтийского государства от агрессивных галатских и македонских соседей, является отныне и их защитницей и даже покровительницей. Это означало, что понтийские Митридатиды сами становились истинными протекторами граждан полиса вместо почитавшейся ими ранее обожествленной царицы Амастрис. Такими же соображениями понтийские цари руководствовались и при решении оставить в силе древний тип монет Амиса с символом богини Афины — совы. Так что появление Афины в пантеоне верховных полисных божеств Амастрии и Амиса стало следствием возведения ее в разряд официальных божеств Понтийского государства.

Рис. 69. Афина и сова на молниях. Монета Амастрии. Середина III в. до н.э.

Сова на реверсе монет Амастрии и Амиса считалась священной птицей Афины и олицетворяла эту богиню, как на собственно афинских монетах⁵, а сова на пучке молний—характерном для Понтийского царства символе Зевса Стратия и Мена-Фарнака (см. гл. 2, §1, 12), двух ведущих богов царского пантеона, которые таким путем как бы соединялись с Афиной, — соответствовала официальному канону. Ведь Афина была дочерью Зевса, покровителя понтийских царей, поэтому ее было легко превратить в женского спутника Мена и Персея, двух ведущих царских богов в Понте, что сразу же приравняло ее к официальным божествам. Любопытно, что на оборотной стороне монет города Эмилиума (местоположение его неизвестно) эпохи Митридата Евпатора аналогичный пучок молний украшают крылья, а вверху помещен герб Митридатидов — звезда и полумесяц, тогда как на аверсе изображены богиня Тюхе в зубчатой короне и Аполлон (WBR I2, 1, nо. 1-2, pl. IV, 2-4). Крылья на молниях ассоциировались с орлом и совой, в понтийской монетной типологии обычно сопровождавших Зевса и Афину, а звезда (солнце) и полумесяц подтверждали царский официальный характер этих божеств.

Персидские сатрапы Анатолии — предшественники понтийских Митридатидов, а впоследствии и они сами, поддерживали тесные отношения с Афинами и Делосом, что следует, в частности, из текста афинского декрета ок. 160 г. до н. э., где говорится о предках царя Фарнака I, являвшихся друзьями Афин, а также и о том, что понтийский царь выделял средства для оплаты религиозных празднеств афинян⁶. Почитание богини Афины эллинизованной персидской и понтийской знатью могло быть вызвано тем, что, согласно мифам, она была связана с Персеем — мифическим прародителем персов, Ахеменидов, каппадокийских Ариаратидов и Митридатидов в Понте, от которого вели родословную многие сатрапы и цари Каппадокийского и Понтийского государств (см. гл. 2, §11). Не исключено, что культ Афины распространился из греческих городов во внутренние районы Северной и Восточной Анатолии. Возведение его в разряд царских соответствовало политике понтийских царей, стремившихся завоевать популярность у местного и эллинского населения, в том числе в прибрежных городах, которые они хотели сделать оплотом своей власти.

При Митридате Евпаторе официальный культ Афины получил новый импульс. Монеты митридатовской чеканки полисов, выпущенные по единому шаблону, указывают на тесную связь Афины с царским культом греческого героя Персея, а через него с богом Меном. О роли Афины в этом культе и отражении ее на монетах Понта с типами Персея подробно говорилось выше, так как Афина сыграла важную роль в убийстве Персеем страшной Медузы Горгоны (см. гл. 2, § 11). Соединение Афины с Персеем, что наглядно демонстрируют понтийские городские монеты, должно было закрепить официальный характер древнего полисного культа Афины и окончательное превращение его в Понте в царский культ. Тем не менее монеты типа «эгида-Ника» связаны с этим мифом лишь внешне, их типология навеяна апофеозом Митридата Евпатора в Пергаме после крупных побед в первые годы Митридатовой войны (89-85 гг. до н. э). Во время празднования в 88/87 г. до н. э. триумфа царя в его новой столице Пергаме по его приказу было создано специальное приспособление в виде колоссальной фигуры богини Ники, при помощи которой царя должны были увенчать победным венком. В ознаменование этого события Митридат Евпатор даже ввел особую «пергамскую» зру (см. гл. 4). С этого времени под влиянием храма Ники Никефоры, который находился на акрополе Пергама, новой столицы державы Митридата Евпатора, Афину стали почитать в Понте как богиню, «дарующую победу», т.е. Никефору. Этим в Понтийском государстве окончательно устанавливался официальный культ женской богини — воительницы и защитницы, которая содействовала достижению побед. Тем самым за Афиной официально закреплялись (а скорее подтверждались) функции спасительницы-сотейры, призванной охранять царство и династию, что она превосходно продемонстрировала в III в. до н. э. в Синопе, будущей столице Понта, когда ее осаждали понтийские цари.

Провозглашение Афины официальной богиней под влиянием триумфа Митридата Евпатора в Пергаме в 88 г. до н. э. после успеха в войне с римлянами прекрасно иллюстрируют монеты некоторых малоазийских городов. Это был период наивысших успехов понтийского монарха, когда его власть и влияние в Малой Азии и Причерноморье достигли апогея. В Александрии Троаде в обращение были выпущены тетрадрахмы с именем магистрата Менефрона, сына Менефрона, на которых представлены голова Афины с пальмовой ветвью на шлеме и фигура этой богини, стоящей вправо, у ног которой пьющий Пегас — символ царя Митридата Евпатора и его династии, важный элемент царского культа Персея в Понте. Эти монеты появились в 89/88 г. до н. э. в знак признания заслуг понтийского царя в войне с Римом⁷. На бронзовых диоболах Смирны этого же времени также встречается митридатовская символика: портрет Митридата VI (как на его тетрадрахмах) и идущая вправо Ника с венком в правой руке и пальмовой ветвью в левой⁸, что в точности повторяет типологию монет понтийского городского чекана. В Апамее во Фригии, Акмонее, Тавионе тогда же были отчеканены монеты типа «голова Афины в коринфском шлеме — орел на молнии, меандр и шапки Диоскуров», а в Пергаме и Эвмении — монеты типа «голова Афины — Ника с венком и пальмовой ветвью», которые почти полностью копировали известный тип монет Понта и Пафлагонии. В самом Пергаме появились монеты с изображением головы Афины в шлеме, легендой ΜΙΘΡΑΔΑΤΟΥ и Асклепием⁹.

Нумизматические источники свидетельствуют, что в момент наивысших военных и политических успехов понтийского царя в Азии в годы Первой Митридатовой войны многие греческие города восприняли понтийскую культовую символику и признали Афину официальным божеством царского пантеона как победительницу Никефору. Это могло произойти только после триумфа царя в Пергаме, когда его как победителя римлян увенчали венком из рук самой богини Ники. Введение культа Афины-Сотейры и победительницы отвечало настроениям греческих подданных и союзников царя Понта, выражая его стремление проводить филэллинскую политику. Это подтверждает наше предположение, что понтийские цари на первое место выдвигали греческие культы.

Популярностью богини Афины в Понтийском царстве и у населения союзных ему государств воспользовались амисские торевты, коропласты и монетарии. В одной из гробниц некрополя Амиса, открытой в 1995 г., было обнаружено много драгоценных украшений из золота. Среди них выделяется пара серег с изображением Эрота, два витых женских браслета с завершениями в виде женских голов, возможно, Афродиты или Коры, на что указывает орнамент базы в виде лепестков или зерен пшеницы, на которой головки крепились к браслету. Среди находок и четыре браслета с зооморфными мотивами, два из которых увенчаны головками львов, а два других исполнены в форме извивающихся змей. Но наиболее запоминающейся находкой является пара серег из золота с изображением крылатой Ники в орнаментированной стефане и хитоне, перекинутом через плечо и оставляющим открытыми часть туловища, ноги и левое плечо богини. В полуобороте, раскинув вперед и назад руки, она поддерживает развивающуюся по ветру одежду (рис. 70). Среди инвентаря гробницы 11 нашивных бляшек-пуговиц с рельефным изображением Медузы Горгоны, которые украшены перламутровыми вставками в виде листьев плюща, два ожерелья — одно с подвесками в виде бутонов и листьев, другое с подвесками в форме распустившегося цветка, нашивные бляшки, которые представляют нереид на гиппокампах. Все эти вещи датируются I в. до н. э. и синхронны правлению Митридата Евпатора¹⁰.

Рис. 70. Золотая серьга с фигурой крылатой Ники. Некрополь Амиса. II—I вв. до н.э.

Набор украшений, их орнаменты и выбор сюжетов напрямую связаны с хтоническими представлениями и погребальным культом, в частности с катахтоническим функциями Афродиты (Эрот), Персефоны, Деметры (змея, лепестки, подвески в виде зерен, бутоны), Афины. Изображение Медузы Горгоны на бляшках в обрамлении листьев и без обычных змей на голове условно передает связь с погребальными венками в виде листьев плюща, что подчеркивает ее образ охранительницы душ умерших. Эрота воспринимали как выразителя желаний погребенного, а крыла тую богиню Нику — как победительницу смерти и в некотором роде как апотропея. Подобно Горгоне, она должна была отгонять духов зла, чтобы победить смерть и обеспечить достойную жизнь в царстве теней, равнозначную той, которая была у погребенного на земле. Нереиды на морском коне связаны с почитанием Ахилла и выражали хтонический аспект его культа среди понтийских греков — так называемый «бессмертный героизм», точнее идею бессмертия души. Ведь пребывание Ахилла на острове Левка (ныне о. Змеиный) в Северном Понте, его священное предводительство греческими колонистами приравнивались к торжеству жизненных сил и своеобразной победе над предрассудками — бытовавшей с древних времен легендой, что в этой части ойкумены находился конец света. Поскольку Медуза Горгона и Ника были важными персонажами в культах Афины и Персея, то, соответственно, и сама Афина имела отношение к апотропеическим и сотерическим функциям, к победе над смертью и злом. Весь набор погребальных вещей в гробнице, принадлежавшей представителям верхушки амисского полиса и, быть может, аристократической прослойки Понтийского царства, указывает на господство эллинских традиций заупокойного культа без примесей восточных религиозных представлений.

Изображения Афины встречаются среди амисских терракот. Это стоящая богиня со щитом, в шлеме и жертвенной чашей в руке, богиня в пеплосе и эгиде с горгонейоном, головки в коринфском шлеме. В археологическом музее Стамбула хранится голова от терракотового бюста Афины в шлеме, который завершается башенной короной (corona muralis)¹¹. Данная деталь подчеркивает значение богини как городской Тюхе — защитницы и заступницы, богини судьбы и счастья, спасительницы от невзгод. В этом Афина сближалась с Кибелой, которую также изображали с башенной короной на голове, отчасти с Артемидой, Девой-Парфенос и Афродитой. Любопытно в этой связи, что среди произведений амисских коропластов I в. до н. э. известны изображения Тюхе в башенной короне, украшенной розеттами — символом солнца и счастья¹². Такая деталь характерна для культов Деметры, Артемиды, Афродиты, Коры, Изиды, Лето, Ариадны, Афины и др.

При Митридате Евпаторе в Амисе были отчеканены монеты, которые не вписываются в унифицированную квазиавтономную чеканку полисов Понтийского царства. Это монеты типа «женская голова в волчьем шлеме с длинными ниспадающими сзади на плечи волосами — Ника с вытянутой рукой вправо, с венком и пальмовой ветвью» (рис. 71), а также монеты мелкого номинала с изображением головы Афины Паллады в шлеме и эгиды с горгонейоном (WBR I2, 1, по. 38, 41, pl. VII, 30, 33), по типологии примыкающие к общепонтийскому монетному типу «эгида-Ника». Авторы каталога монет собрания Ваддингтона и Г. Кляйнер предполагали, что женский портрет в волчьем шлеме представляет амазонку¹³. Однако в греческом искусстве амазонки в волчьей шкуре не засвидетельствованы, их изображали в шкуре пантеры, остроконечном саккосе и шлеме, украшенном головой грифона или коня¹⁴. В Амисе известны терракотовые полуфигуры амазонок конца II — начала I вв. до н. э., но ни одна из них не облачена в шкуру волка¹⁵. Образ волка (λύκος) играл важную роль в культе Аполлона и Зевса Ликейского, так как был связан с культом света. Поэтому Аполлона почитали как Λυκηγενής, т.е. рожденного в лучах света. Это соответствовало одной из его функций бога солнца. Волк фигурировал в культах Пана — божества леса, и Геры, которая иногда принимала облик волчицы, а также Ареса. Но чаше всего он встречается в связи с почитанием Артемиды: в Трезене ее почитали как Ликею (Λυκεία), в Аркадии — как Αυκοάτις (Paus. II. 31.4; VIII. 36. 7), так как эта богиня имела непосредственное отношение к диким зверям и живой природе. Павсаний оставил нам объяснение ее эпитета «Ликея»: Ипполит, сын царицы амазонок Антиопы, соорудил в Трезене храм Артемиды Ликеи, освободив окрестности от волков; амазонки же имели эпитет «Ликея». Близ храма Артемиды Ликеи в Трезене находились алтари Диониса Σάωτος (Спасителя), Фемиды, там же почитались Аполлон и Орест (Paus. II. 31. 4). Поэтому исследователи полагают, что данный эпитет богини был связан с культом Аполлона Ликейского¹⁶, тем более что он был братом Артемиды.

Рис. 71. Богиня в волчьем шлеме и Ника. Монета Амиса II-I вв. до н.э.

Как мы смогли убедиться выше, в Понте широко почитались Зевс, Аполлон, Apec, Дионис, Артемида, которая могла ассоциироваться с великими женскими богинями понтийцев — Ma и Анаит (см. §7, 8). В то же время в Малой Азии волк являлся культовым животным Диониса (см. гл. 2, §7). Можно поэтому предположить, что женский бюст в волчьей шкуре на амисских монетах отображал Артемиду в образе богини-покровительницы животного мира и всего сущего, т.е. как «владычицу зверей», что сближало ее с Ma и Анаит. В подобном обличье Артемида могла фигурировать на монетах Амиса и как Дева-Амазонка. Ведь, по легенде, амазонки обитали в долине р. Фермодонт, причем их царицей была Ипполита (отсюда ассоциация с именем Ипполита, сына царицы амазонок, в Трезене). Если это заключение верно, то соединение Артемиды в облике волчицы (или, может быть, Геры, что более соответствовало культовой практике в Амисе — см. гл. 3, §1) с богиней Никой на одной монете показывает, что верховную богиню воспринимали в качестве Никефоры или «дарующей победу». Это доказывает многофункциональность женских божеств в Понтийском царстве вообще и Амисе в частности.

Никефора — обобщенный образ женской богини-победительницы — чаще всего ассоциировался в Понте с Ma, Афиной и Никой. Следовательно, амисские монетарии запечатлели синкретический образ женского божества всего сущего, покровительницы природы и животного мира, который включал в себя функции Афины, Ma и Артемиды-Анаит. Вполне возможно, что это было навеяно царской пропагандой Митридата Евпатора с целью объединить два главных культа женских божеств в Понте — местной анатолийской богини Ma (близкой фригийской Матери — Кибеле) и греческой Афины Паллады, которых почитали как защитниц, спасительниц и дарительниц счастья. Возможно, с этого времени к многочисленным функциям богини Ma прибавилась еще одна — оказывать покровительство войскам и воинскому сословию в Понте и Каппадокии. Впоследствии эта функция богини позволила римлянам объединить ее с Беллоной, богиней воинов и войск. Синкретизм Афины и Ma основывался еще и на том, что Афина фигурировала в культе Персея, а Ника-Никефора — в культе Мена Аникета, мужских божеств официального царского пантеона Митридатидов, связанных друг с другом покровительством царям Понта и Каппадокии. Нику как символ победы почитали и в Пафлагонии: на монетах пафлагонского царя Пилемена II (или III) Евергета запечатлена богиня победы с венком и пальмовой ветвью, что явно отразило какой-то военный успех царя (WBR I2, 1, no. 1, pl. XVII, 1-2; SNG Aulock, 149). Боги, которые приносили победу, обычно почитались военно-землевладельческой знатью и простыми солдатами¹⁷, в Понте к таковым относились Зевс Стратий и Митра, которые выступали паредрами Анаит (Артемиды), а в образе фригийского Аттиса — богини Ma (= Кибелы). Так постепенно сформировался синкретический культ Ма-Энио-Беллоны и Афины-Ники-Никефоры или просто богини Никефоры, в котором Афина как спасительница-сотейра занимала важное место.

После падения Митридатидов римляне не пожелали оставлять в силе культ Афины Никефоры, который вдохновлял понтийцев на борьбу с римскими полководцами. Поэтому они попытались заменить его на культ богини Ромы Никефоры и этим отметить свою победу над Митридатом Евпатором. На монетах Амастрии 61-59 гг. до н. э., выпущенных при Г. Папирии Карбоне, изображены голова богини Тюхе и сидящая на троне Рома Никефора со щитом (WBR I2, 1, nо. 30, pl. XVIII, 22), а на монетах Амиса — голова Паллады или Ромы в шлеме — сидящая Рома Никефора (ibid., nо. 45, 46, pl. VIII, 5, 6). Однако среди местного населения Афина оставалась достаточно популярной, поэтому богиня Ma = Никефора по-прежнему воспринималась в ипостаси греческой Афины, в том числе в эпоху Империи, о чем свидетельствует ономастика. Среди жителей Команы в Понте и одноименного города в Каппадокии преобладали женские теофорные имена Ma, Афина, Афинаида, а среди мужских имен Афинодор, Афиней, явно связанные с почитанием Афины в храмовом центре местной богини Ма-Энио¹⁸. Поэтому со временем римские власти были вынуждены вернуться к чекану монет с традиционным изображением Афины Паллады — Никефоры и богини Ники.

На монетах Амастрии при Юлиях Клавдиях и Траяне помещалось изображение Ники (ibid., nо. 42, 54, 57, pl. XVIII, 34; XIX, 9, 12), а с эпохи Адриана до Каракаллы — фигура стоящей Афины Паллады в образе Никефоры (ibid., nо. 70, 112, 158, 159, pl. XIX, 20; XXI, 8). При Александре Севере на монеты вернулось изображение Ники с пальмовой ветвью и венком (ibid., nо. 167, pl. XXI, 14), и только при Требониане Галле опять стали изображать на монетах фигуру Ромы Никефоры (ibid., nо. 176, pl. XXI, 21). В нумизматике Амиса, особенно в период правления императоров от Юлиев Клавдиев до Галлиена, Афина Паллада в образе Никефоры представлена очень широко: в виде бюста (ibid., nо. 50, 51, 68, pl. VIII, 8, 18) либо стоящей (ibid., nо. 78, 80, 139, 140, 150, pl. VIII, 27; X, 19; XI, 6), в том числе вместе с Деметрой (ibid., nо. 117, pl. X, 2), что подчеркивало связь с культом плодородия и могло быть отголоском почитания Афины в синкретическом культе с Ma (=Кибелой), богиней природы и всего сущего. Это отражало хтоническое значение ее культа, так как Афину долгое время почитали в Понте как спасительницу, что послужило причиной помещения апотропеев-горгонейонов на архитектурные детали, саркофаги и гробницы в Пафлагонии¹⁹. Не менее часто на монетах Амиса фигурировала и богиня Ника (ibid., 73, 75, 118-124, pl. VIII, 22, 24), что подчеркивало значение Афины как Никефоры. Очевидно, популярность Афины в нумизматике римского Амиса была своеобразной данью местной традиции, поскольку горожане почитали эту богиню с самого раннего времени.

В Амасии при Адриане Афину изображали сражающейся (ibid., nо. 11, pl. IV, 13), при Северах и Гете — стоящей в образе Афины Парфенос (ibid., nо. 46, 47, 70, 92, pl. V, 6, 20). При Каракалле и Гете на монетах города фигурировала Ника с венком на шаре (ibid., nо. 71, 94, pl. V, 21; VI, 6), что также предполагает живучесть традиций чтить Афину Никефору. Как Афину Палладу и как Никефору с Никой с пальмовой ветвью, что символизировало победу, представляли богиню монеты пафлагонского города Гангра (ibid., nо. 8, 36, 48, 49, pl. XXII, 7, 33), очевидно, еще со времени правления пафлагонских царей и Митридатидов. Как Никефору, стоявшую перед алтарем, изображали Афину в Неоклавдиополе — Фаземоне (ibid., nо. 2), иногда с патерой и копьем (ibid., nо. 3, 9), а в Себасте ее старались показать просто стоящей влево (ibid., nо. 2, 3, pl. XXIII, 27), тогда как в Синопе — городе, где Афину почитали с эпохи архаики и классики, но особенно широко в период эллинизма, ее изображали стоящей перед алтарем (ibid., nо. 108, pl. XXVII, 20), что предполагает существование там храма этой богини. В Абонутейхе на монетах времени Марка Аврелия можно увидеть фигуру крылатой Ники (ibid., no. 11, pl. XVII, 15), что подтверждает популярность культа Афины Никефоры.

Монеты показывают, что культ Афины Никефоры (даже когда ее временно почитали как Рому Никефору или просто как Никефору) оставался официальным до середины III в. н. э., когда его окончательно вытеснил культ Ромы Никефоры. Это было вызвано внешней угрозой Римской империи со стороны варваров и подтверждается монетами Амастрии, Кабиры/Неоцезареи, Себастеи (ibid., nо. 2, 60, 63, pl. XIV, 2, 4, 20). Но несмотря на это, культ Афины Паллады — Никефоры широко распространился в восточноанатолийских провинциях Империи не только под влиянием военных и политических успехов римских императоров и их полководцев. Его популярность была связана с устоявшейся традицией почитать Афину и Нику еще с эпохи эллинизма широкими слоями населения — местными племенами, гражданами греческих полисов, военно-политической элитой и представителями царских династий, в том числе и зависимыми от римлян. Эта популярность богинь победы возросла после 88 г. до н. э., когда Митридат Евпатор отпраздновал триумф над римлянами в Пергаме.

¹ Kleiner G. Pontische Reichsmünzen. S. 18. Taf. 1, 1. Ср. Olshausen Ε. Op. cit. S. 1876, 1877. Попытка отнести эти монеты к чекану Митридата III (между 210-185 гг. до н.э.) на основании отсутствия их в кладах более раннего времени неубедительна (Davesne A. Op. cit. Р. 508), ибо типология монет Митридата III в корне отличалась от монет Митридата I с александровскими типами Афина-Ника (Reinach T. Trois royaumes... P. 162). Позднее Т. Рейнак заметил, что сокращения на реверсе статеров, аналогичные встречающимся на монетах Амиса, не исключают возможности отнести их ко второй половине III в. до н.э. и приписать чекану царей Митридата II или Митридата III (WBR 1!, 1. Р. 10). Однако чередование аббревиатур на драхмах Амиса показывает, что сокращения, аналогичные встречающимся на царских статерах, появились ранее 250-х годов до н.э., следовательно, статеры Митридата были выпущены еще в первой половине III в. до н.э. (Malloy A.G. The Coinage of Amisus. N.Y., 1970. P. 7; Сапрыкин С.Ю. Понтийское царство. С. 48).
² Bellinger A.R. Victory as a Coin Type // NNM. 1962. № 149. P. 30 ff; о связи типа этих монет с победой над селевкидским или лисимаховым войском см. McGing В. Op. cit. Р. 19; Сапрыкин С.Ю. Понтийское царство. С. 48.
³ Malloy A.G. Op. cit. P. 6, 7.
⁴ French D. Sinopcan Notes 4. Cults and Divinities: the Epigraphic Evidenec // EA. 1994. Ht. 23. P. 99-108, no. 6 = ISinope, 111 : посвящение Афине Полиаде и Сотейре.
⁵ Pollard J. Op. cit. P. 143, 144; Carradice 1., Price M. Coinage in the Greek World. L.. 1988. P. 57.
⁶ Durrbach F. Choix d'inscriptions de Delos. P., 1921. Vol. I., 1. P. 100-105 = ID, 1497b = IG XI. 1056 = OGIS, 771; Сапрыкнн С.Ю. Понтийское царство. С. 85; о связях понтийских царей и их подданных с Делосом подробно см. Максимова М.И. Античные города Юго Восточного Причерноморья. M., Л., 1956. С. 203-206.
⁷ Bellinger A.R. Troy. The Coins //Troy. Supplementary Monographs 2. Princeton, 1961. P. 33.
⁸ Milne J.G. The Autonomous Coinage of Smyrna II // NC. 1927. V (7). P. 101, no. 340; de Callatay F. L'histoire des guerres mithridatiques. P. 293. Pl. LI, no. P, Q.
⁹ Head B.V. Historia numorum. Oxf., 1911. P. 74, 75; de Callatay F. L'histoire des guerres mithridatiques. P. 292; Смекалова Т.Н., Дюков Ю.Л. Монетные сплавы государств Причерноморья: Боспор, Ольвия, Тира. СПб., 2001. С. 86, 87; см. BMC. Mysia. Р. 127, по. 129-134. Pl. XXVI, 7 — пергамские монеты с Афиной могли принадлежать Митридату Пергамскому, потомку великого царя Понта, но тем не менее они свидетельствуют о популярности культа Афины со времени Митридата Евпатора.
¹⁰ Akkaya M. Amisos Hazincsi (Amisos Treasure). Samsun, 1996. P. 1-16; подробное описание и анализ вещей из амисской гробницы см. Uurcu Ercíyas D. Wealth, Aristocracy and Royal Propaganda under the Hellenistic Kingdom of the Mithridatids. L., Boston, 2006. P. 67-115.
¹¹ Summerer L. Op. cit. K.at. S II 21; Taf. 44; К I 1. Taf. 56; Taf. 19, b.
¹² Mollard-Besques S. Op. cit. Vol. III. D506, pl. 109 c.
¹³ WBR I2, I. P. 70; Kleiner G. Op. cit. S. 6, 7.
¹⁴ Bothmer D. Amazons in Greek Art. Oxf., 1957. P. III ff.; cp. LIMC I, l. P. 636.
¹⁵ Summerer L. Op. cit. S. 53-55. Taf. 13-15.
¹⁶ Roscher W.H. Op. cit. Bd. II, 2. S. 2175; Kruse G. Lykcios ( I ) // RE. 1926. Bd. XIII. S. 2269; Richter W. Wolf// RE. 1978. Suppl. XV. S. 977.
¹⁷ van Hacperen-Pourbaix A. Recherches sur les origins, la nature et les attributes du dieu Mon // Archéologie et religions de l'Anatolic ancienne. Louvain-la-Neuve, 1984. P. 233.
¹⁸ de Jerphanion P.O., Jalabert P.L. Inscriptions de l'Asie Mineure (Pont, Cappadoce, Cilicio) // MFO. 1908. 111,1. P. 437-479; isdem. Taurus et Cappadoce // MFO. 1911. V. 1. P. 304-306; Waddington W. Op. cit. P. 135; Harper R.P. Op. cit. P. 113ff; Robert L. Noms indigenes dans l'Asie Mineure grecoromaine. P., 1963. P. 494.
¹⁹ Marek Ch. Pontus et Bithynia. S. 132, 139. Abb. 192 a-b, 212, 213.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 6082

загрузка...

Другие книги по данной тематике