§2. Деметра и Кора-Персефона
|
Культ элевсинских богинь плодородия Деметры и ее дочери Коры, ставшей после похищения Аидом его супругой и царицей подземного мира и душ умерших под именем Персефоны, засвидетельствован в Восточной Анатолии преимущественно в греческих приморских городах. На монетах Кромн и Сезама в IV в. до н. э. изображались Зевс и женская голова в высокой стефане, которая украшена бутонами, цветами и розеттами. Согласно распространенному мнению, это богиня Гера, однако не исключено, что на монетах представлен синкретический образ женской богини плодородия и всего сущего, в котором воплотились черты Деметры, Геры, Персефоны (WBR I2, 1, nо. 1-6, pl. XXI, 23-25: Кромны; nо. 1-4, pl. XXIV, 1-3: Сезам). На покровительство плодородию указывает монета Кромн с портретным изображением богини и амфоры для вина или масла.
О культе богини плодородия в Синопе в раннее время свидетельствует обширная коллекция архитектурных терракот VI-V вв. до н. э., обнаруженная при раскопках храма и алтаря в 1951-1953 гг. Это в основном антефиксы с изображением женской головы на фоне листьев аканфа, различных пальметт, волют, цветов, бутонов, плодов и т.п. Встречаются симы и антефиксы с головой льва, символом солярного культа, а также Геры и Великой Матери1. Почитание богинь плодородия в эпоху эллинизма хорошо документируется рельефной керамикой и коропластикой. В музее Синопы хранится эллинистическая красноглиняная ваза-ольпа или погребальная урна, которую украшают две головы девушек-кор в обрамлении цветков роз и аканфа. На ней в рельефном изображении запечатлена сцена похищения Европы на быке, держащей округлый щит в левой руке. Урна происходит из Синопы и связана с погребальным культом, точнее с культом элевсинских богинь в хтоническом значении, а образ Европы имеет параллели в культах Афины (щит), Афродиты и Деметры, поскольку ее иногда воспринимали как лунную богиню и богиню Земли2. Связь сосуда с погребальным культом выдает возможное отождествление Европы и с Корой-Персефоной, которая также была похищена, но не Зевсом, как Европа, а его братом Аидом. Сцена похищения косвенно отражала главную идею элевсинского культа — бессмертие души в царстве теней и воображаемое возвращение к жизни после смерти. С культом Деметры и Коры-Персефоны связаны терракотовые статуэтки стоящих девушек и женщин, а также протомы женских богинь. Это уже упоминавшиеся выше (см. гл. 2, §13) протомы Коры-Изиды из раскопок синопского Серапейона (рис. 64), которые свидетельствуют о слиянии культов египетской Изиды и греческой богини Коры-Персефоны на основе их общего покровительства плодородию, возрождению природы и 1уш умерших в потустороннем мире. Колосья на голове богини, корона из цветов и бутонов подчеркивают восприятие Изиды в образе Коры, а полос и шаль ассоциируют ее с Деметрой3. Ведь, согласно популярному мифу, 0 момент похищения Аидом Кора собирала цветы на лугу, а опечаленная похищением дочери Деметра в знак скорби надела шаль. Как изображение Коры можно охарактеризовать терракотовую голову молодой девушки, немного закинутую вправо, которая найдена в Котиоре, датируется II в. до н. э. и изготовлена, по всей вероятности, в Синопе4. 
Рис. 64. Протомы Коры и Изиды-Коры. Синопа. Эллинистическая эпоха Разнообразные типы терракот богинь плодородия производила так называемая «мастерская коропласта» в Амисе. Это стоящие одетые в хитон и гиматий женские фигуры с повязкой на голове, датируемые концом первой половины II в. до н. э.5 Среди них встречаются фигурки стоящих возле пилястры женщин с разведенными руками6, молодых женщин с кратером в руках, в хитоне и головном уборе типа тюрбана (или короны), относящиеся к первой половине II в. до н. э.7 и представляющие, по-видимому, богиню Персефону или Деметру (сосуд в руках — символ загробной трапезы; согласно мифу, скорбящей Деметре был передан сосуд с красным вином для скрашивания ее печали, но богиня отказалась, и вино заменили водой). Известны изображения женских и девичьих головок в диадеме, серьгах и круглой короне, а также в короне и повязке в волосах, представляющие Кору в образе богини Тюхе и датирующиеся серединой — второй половиной II в. до н. э.; некоторые терракоты второй четверти II в. до н. э. в виде женской головки в венке из цветов в волосах скорее всего относятся к образу Коры до ее превращения в Персефону — богиню подземного мира. Довольно часто встречаются головы старух, которые связаны с элевсинским культом и датируются I в. до н. э.8 Среди амисских терракот есть просто женские головки без каких-либо деталей и признаков конкретной богини, очевидно, относящиеся к обобщенному образу женского божества с чертами Деметры, Коры, Персефоны, Артемиды, Афродиты, Ифигенни, Девы и т.д., головки в стефане, навеянные образами Геры, Деметры, Коры-Персефоны, Афродиты, фигуры одетых в хитон и гиматий женщин и девушек с рогом изобилия и без него, в которых воплотился синкретический образ Тюхе-Коры или Деметры (рог изобилия — символ божеств плодородия), фигурки сидящих и стоящих женщин с ребенком на руках, изготовленные в Амисе и Синопе, — распространенный в ко ропластике образ Деметры Куротрофы (ребенок — символ богатства и плодородия)9. В Амисе было налажено массовое производство терракотовых изображений цветов, в том числе букетов, бутонов, розетт, листьев10, служивших атрибутикой культа богинь плодородия, главным образом Коры, и предназначавшихся для приношений в святилища и храмы элевсинских богинь. Большая часть терракотовых статуэток, связанных с культом плодородия, была изготовлена в первой половине — I середине II в. до н. э. Ближе к концу столетия мастера-коропласты Амиса и Синопы переключились на производство терракотовых изображений божеств дионисийского круга11 в связи с повышением спроса на них после официального введения Диониса в пантеон богов Понта и провозглашения царя Митридата Евпатора «Новым Дионисом». Из Амасии происходит ряд ювелирных изделий, в декоре которых присутствуют атрибуты культа элевсинских богинь: игла или шпилька, датирующаяся IV в. до н. э., на верхнем конце которой женская фигура в диадеме, хитоне и гиматии держит правую руку у нижней части живота, как бы подчеркивая функцию материнства и плодородия; в левой руке у нее зажат какой-то овальный предмет — лепешка или плод, что выдает богиню — покровительницу плодородия; серьга в виде рога изобилия с тремя гранатовыми вставками и инталия с гранатовой вставкой в виде рога изобилия, которые по стилю можно датировать эпохой эллинизма. Эти предметы служили украшениями, но их орнаментация связана с почитанием Деметры и Коры-Персефоны, поскольку плоды граната (хотя и в виде отделки) были священным символом Персефоны — богини подземного мира и душ умерших12. Неслучайно эти вещи были обнаружены в погребениях (хранятся в коллекции Нелидова)13. Поэтому можно высказать предположение, что культ элевсинских богинь не считался в Понтийском царстве официальным, а получил популярность в основном в греческих городах Синопе, Амисе, Амастрии и Амасии. Элевсинский культ Деметры и Коры-Персефоны из греческих городов постепенно распространился на хору и во внутренние районы страны, где стал достаточно популярным, но уже в римское время. В Тхоруме (древней Эвхаите) обнаружено посвящение Сильвана, сына фронтона, жреца Зевса Эпикарпия, которое он сделал Деметре и Коре в 144 г. н. э. в восьмой месяц на 4 день до дня празднования Матери богов (SP III, 1, no. 189)14. Ф. Кюмон полагал, что в этом посвящении Деметра, Кора, Зевс Эпикарпий выступают не как эллинские боги, а как эллинизованные наименования местной анатолийской триады богов (τρίτευμα) в составе Кибелы, Ma (или Великой Матери богов), Деметры или Латоны, дочерьми которых были Кора и Артемида-Селена (SP III, 1. Р. 189, 190). Д. Френч по этому поводу заметил, что один из дней в календаре Амасии был посвящен Матери богов — Кибеле. Надпись показывает, что празднование «дня Кибелы» или Матери богов стояло особняком и не было напрямую связано с посвящением жреца Зевса Эпикарпия Деметре и Коре. Следовательно, культовые обряды и ритуальные действия в честь этих богинь могли проводиться независимо от оргиастических мистерий Матери богов — Кибелы. На этом основании можно говорить об эллинской сущности элевсинского культа Деметры и Коры-Персефоны на хоре Амасии, так как на передний план в надписи выступает их покровительство урожаю и плодородию земли. Ведь посвящение сделано жрецом Зевса Эпикарпия, покровителя плодородия и урожайности земли. Зевс входил в сонм элевсинских богов и играл важную роль в ритуалах элевсинской Деметры. Учитывая эту связь, жрец Зевса Эпикарпия (=Карпофора-Калликарпа-Карподота) совершил посвящение верховным элевсинским богиням, вероятно, в день их священного праздника, причем независимо от празднования дня Матери богов, что специально оговорил в своей надписи. Поэтому обряды Деметры и Кибелы в Амасии и на ее хоре, хотя в целом и близки по значению, но проводились отдельно друг от друга. Впрочем, не исключено, что Сильван, будучи жрецом Зевса Эпикарпия, мог принимать участие и в обрядах Матери богов. Очевидно, эллинское и эллинизованное население сельской округи Амасии больше почитало Деметру и Кору, а пафлагонско-фригийское — Кибелу. В другой надписи из Пафлагонии от 201 г. н. э. сообщается, что некий Гай, сын Александра, по повелению богов (κατά κέλευσιν των θεων) возвел на средства деревни Ένδείροι храм Деметры и Коры, а также культовые статуи вместе с пронаосом15. Как и предыдущая надпись, она подтверждает, что Деметру и Кору почитали в основном сельские жители, поскольку этих богинь воспринимали как покровительниц плодородия и урожая. Очевидно, в сельских общинах Пафлагонии имелись их святилища, куда местные жители делали различные приношения с просьбой дать хороший урожай и предохранить от невзгод. Распространение элевсинского культа греческих богинь плодородия и всего сущего на сельской территории в Северной Анатолии было связано с расширением полисной хоры в императорскую эпоху. Благодаря этому во внутренних районах Пафлагонии, где в предгорьях Ольгасских гор издревле находились святилища различных богов, стали появляться храмы Деметры и Коры. До этого Деметру и Кору почитали главным образом жители греческих городов на побережье Черного моря. Один из таких храмов в горах Ольгасса (очевидно, упоминаемый в надписи Гая, сына Александра) исследован в 4 км к северо-востоку от пафлагонского города Адрианополя. Там были найдены акрополь, цистерна и два некрополя. К сожалению, пока неясно, принадлежали ли они полису, небольшому городку или простой деревне-коме, но не исключено, что строительные остатки относились к древней Кимистене. Вполне вероятно, что храм обслуживал ряд окрестных поселений в Кимистене и был одним из многих сельских «горных» святилищ Южной Пафлагонии. В этом районе почитали не только Деметру и Кору, но и Зевса Кимистена, Гермеса Керикея, Артемиду Кратиану, о чем свидетельствуют вотивные алтари и рельеф с изображением Гермеса верхом на каком-то животном. Храм коринфского ордера, размером 29,2χ20 м, датируется римской эпохой и находится на северном отроге акрополя на чолме Асартепе. Он имел небольшой подиум, теменос, и возник на месте более ранних построек эпохи железного века и, возможно, периода эллинизма, хотя керамики этого времени немного. Обнаружены в основном архитектурные фрагменты, включая остатки фронтона, архитравов и фризов, два больших алтаря, причем один с букранием. Они свидетельствуют об эллинском характере почитавшихся в нем богов, связанных с плодородием земли и хтоническими религиозными представлениями обитателей окрестных регионов. Ранее выдвигалось предположение, что этот храм связан с культом Зевса, однако последние исследования показали, что он скорее всего был посвящен Деметре и Коре16. А храм Зевса находился на другой возвышенности, в 5 км юго-восточнее Кимистены на холме Сандикайяси, где обнаружен орнаментированный архитектурный фрагмент с остатком бородатой мужской головы, возможно, бога, который почитался в храме. Эти находки доказывают справедливость свидетельства Страбона о многочисленных святилищах пафлагонцев в горах Ольгасса и предгорьях. Они показывают, что в этом районе почитали греческих богов, связанных с плодородием, воспринимая их как защитников и охранителей расположенных там поселений. Сельские святилища и храмы строили на возвышенных местах, чтобы они служили культовыми центрами для окрестных поселений. Несмотря на то что большая часть сделанных там находок относится к римской эпохе, эти храмы могли функционировать и в более раннее время. С культом женских божеств плодородия связаны два терракотовых фаллообразных предмета из Эризы. По мнению Ф. Кюмона, это не культовый атрибут почитавшейся в тех местах богини Анаит (см. ниже §8) (SP II. Р. 337. Note 2). Фаллос нередко фигурирует в ритуалах и процессиях Диониса как символ плодоносящей силы в природе (Herod. II. 48; 49; IG I2. 45. 13), поэтому фаллические изображения, в том числе и мужских гениталий, встречаются среди терракот из Амиса вместе с памятниками коропластики в виде фигурок и масок Диониса, сатиров и силенов17. Он был одним из важных ритуальных предметов в празднествах богинь плодородия, например, во время аттических Фесмофорий, когда его бросали в яму для восстановления плодородия почвы после сбора урожая. Фаллос являлся эмблемой священной эпоптеи во время Элевсинских мистерий: жрицы Деметры и Коры вынимали его из мистической цисты, чтобы положить на грудь посвящаемого в таинства и этим как бы объединить с богиней, условно превращая его в ее ребенка. Фаллические предметы применялись женщинами для сексуального самоудовлетворения, в том числе во время женских праздников плодородия18. Так что терракотовые фаллосы из Восточной Анатолии символизировали плодоносящую силу в природе и выступали непременным атрибутом эллинских ритуальных обрядов. Всплеск почитания Деметры и Коры-Персефоны в Понте и Пафлагонии относится к римской эпохе, поскольку римляне и эллинизованная знать образовавшихся на развалинах державы Митридата Евпатора государств рассматривали этих богинь как антипод популярных среди приближенных понтийского царя местных богинь Ma и Анаит. На монетах Амиса эпохи Каракаллы изображена культовая статуя стоящей богини в наиске тетрастильного храма (WBR I2, 1, no. 114, pl. IX, 31), иногда с колосьями и факелом в руках (ibid., nо. 58, 86, 116, 117, 153, pl. IX, 6; X, 1,2; XI, 9), с патерой и факелом (ibid., nо. 95, 105, pl. IX, 14), в одном случае перед ней зажжен алтарь (ibid., nо. 153, pl. XI, 9). На монетах Кабиры/Неоцезареи середины III в. н. э. (ibid., nо. 62, pl. XIV, 3), Себастеи от 167 г. н. э. (ibid., nо. 1, pl. XIV, 19), Помпейополя при Фаустине Младшей (ibid., nо. 6, pl. XXIII, 23) стоящая Деметра держит колосья и скипетр. Стоящая богиня с колосьями и факелом запечатлена на монетах Абонутейха начала II в. н. э. (ibid., nо. 2, 10, pl. XVII, 7, 14) и Амастрии при Юлии Домне — в последнем случае у ее ног змея (ibid., 56, 151, pl. XIX, 11). На амастрийских монетах при Фаустине Младшей Деметра в вуали и диадеме стоит с длинным скипетром, поставив ногу на колос пшеницы, под которым расположился молодой Триптолем (ibid., nо. 110, pl. XX, 19). Сидящую Деметру с рогом изобилия и скипетром помещали на монеты Керасунта начала III в. н. э. (ibid., nо. 10-12, 14, pl. XI, 17-19), а на монетах Трапезунта она показана с рогом изобилия и патерой (ibid., nо. 28, pl. XV, 26). Монеты свидетельствуют, что культ Деметры оставался популярным в Понте и Пафлагонии в течение долгого времени, и ее нередко считали защитницей различных городов и их граждан как хранительницу счастья, т.е в образе богини Тюхе (ibid., по. 46, 47). Но монеты представляют Деметру прежде всего как покровительницу земледелия и плодородия, которая давала людям богатый урожай (ср. SP II. Р. 221), т.е. в элевсинском значении исключительно как греческую богиню. Змея на монете Амастрии только подчеркивает ее элевсинский образ катахтонической богини, ибо это был символ подземных сил, которые подчинялись Персефоне, дочери Деметры. Культ Деметры и Коры-Персефоны сохранял в Анатолии греческую первооснову, фактически не смешиваясь с близкими культами ирано-анатолийских женских божеств. Одной из причин этого стало невключение элевсинских богинь в разряд официальных при Митридатидах. Деметру почитали как Владычицу, что показывает скипетр в ее руках, а факел указывает на ее ипостась Фосфоры. Это сближало Деметру с Артемидой Фосфорой, основным атрибутом которой был зажженный факел. Эти детали отражали функцию Деметры как спасительницы-сотейры. Богиня часто появлялась на монетах при Фаустине Младшей и Юлии Домне, которые считались жрицами элевсинской Деметры, поэтому ее изображение подчеркивало их властные полномочия в восточных провинциях. С культом Деметры и Коры связано почитание богини Агнэ. В Неоклавдиополе в Фаземонитиде обнаружена надпись некоего Антония, сына Эвода, который сделал посвящение Θεά Άγνη «согласно сновидению» (κατ' ονιρον). Φ. Кюмон, как обычно преувеличивая роль местных божеств в религии Понта и Пафлагонии, указывал, что в надписи под Агнэ следует понимать Великую Анатолийскую богиню Кибелу-Ма (SP III, 1. Р. 74, 75, nо. 65). Э. Ольсхаузен более осторожен, он полагает, что до сих пор неясно, какая из богинь скрывается под этим именем19. Действительно, 'Αγνή — эпитет различных богинь, в том числе Афродиты, Артемиды, Ариадны, Афины, Гекаты, Лето, Деметры, Коры и даже восточных божеств, таких как Афродита Сирийская или Атаргатис (άγνη Άφροδίτη Άταργάτις; Άταργάτις άγνη θεός) и Кибела. Ведь имя богини означало букв, «непорочная», «чистая». Чаще всего такой эпиклесой наделяли одну из элевсинских богинь — Кору-Персефону и Деметру, как, например, в Тавромении и Акрах. В законе о мистериях в Андане в Мессении упоминаются Деметра, Гермес, Аполлон Карнейос, Агнэ (Syll. II. 736. 34), причем последнее относилось к Коре, поскольку, согласно Павсанию, 'Αγνή — эпиклеса Коры, дочери Деметры, и потому в Мессении стояли статуи Аполлона, Гермеса и Агнэ (Paus. IV. 33 . 4)20. По мнению О. Керна, Агнэ в этой надписи — Кора и с нею связаны Великие боги — Кабиры и Гермес. Он также считает, что это безымянное божество восходило к доисторическим временам21. Последнее, однако спорно, но не вызывает сомнений, что Агнэ — не какое-то ближе неизвестное местное божество, а настоящая эллинская богиня, часто ассоциировавшаяся с богинями плодородия и производительных сил природы, счастья, спасения, любви. К таковым относились Деметра, Кора Афродита, Артемида, Дева, Ифигения, которые выражали женскую любовь и давали своим почитателям радость жизни в виде человеческого тепла и сострадания, за что считались непорочными девами как символ человеческой порядочности и чистоты. Поэтому в посвящении из Фаземонитиды подразумевалась не ирано-анатолийская богиня, а эллинское божество, сопоставимое с греческими богинями элевсинского круга. Если бы это посвящение предназначалось, к примеру, Ma, Анаит или Кибеле — Великой Матери богов, то ее бы так и назвали, как в случае с посвящением Атаргатис Сирийской. Но в посвящении указан конкретный объект — богиня Агнэ, поэтому вполне вероятно, что под этим теонимом скрывалась одна из эллинских богинь, скорее всего Кора — букв, «дева», символ непорочности. Так что и в этом случае вряд ли уместно говорить о синкретизме Деметры и Коры с анатолийско-фригийской Кибелой, а тем более с каппадокийской богиней Ma, которую всегда называли только неопределенным термином «богиня» (см. ниже §7). Таким образом, культы Деметры, Коры-Персефоны и Агнэ не являлись в Понтийском царстве официальными, поэтому их атрибутика не отражена в его монетной типологии. Это были исключительно частные культы преимущественно в эллинских полисах. В римскую эпоху ареал почитания элевсинских богинь расширился, поскольку некоторые члены императорских домов Антонинов и Северов по женской линии пытались использовать их для собственного обожествления. 1 Akurgal Ε., Budde L. Vorläufiger Bericht über die Ausgrabungen in Sinope // Turk Tarih Kurumu. Ankara, 1956. V ser. № 14. S. 27-31; Akerström A. Die Arehitektonischen Terrakotten Kleinasiens. Lund, 1966. S. 118-120. Ср. аналогичные сюжеты декора из Кизика (Kocnigs A. Archaische Bauglacder aus Kyzikos // AS. 1981. Vol. 31. S. 122. Fig. 1). 2 Akifisin M., Tatlican I., Için M. Sinop. Ankara. P. 32; cp. Roscher W.H. Ausführlichen Lexicon der gricchischen und romischen Mythologie. Leipzig, 1884-1886. S. 1418; LIMC IV, I. P. 76, 77. 3 Akurgal Ε., Budde L. Op. cit. S. 21, 30. Taf. XV; о совмещении функций Изиды, Деметры и Персефоны как богинь плодородия, процветания, урожая и потусторонних сил см. Witt R. Isis in the Gracco-Roman World. L., 1971. P. 20 ff.; Solmsen F. Isis among the Grcees and Romans. L., 1979. P. 9, 10. 4 Mollard-Bcsqucs S. Catalogue raisonne des figurines et relief en tcrrc-cuitc grecs, étrusques et romains. P., 1972. Vol. Ill, D524, pl. 113b. 5 Ibid., D462, pl. 103a. 6 Ibid., D463, pl. 103c. 7 Ibid., D465, pl. 103d. 8 Ibid., D485, pl. 106h; D486, pl. 106c; D487, pl. 106a; D488, pl. 106c; d 489, pl. 106d; D490, pl. 106f; D49I, pl. 106i; тип довольно распространенный в коропластике Малой Азии эллинистической эпохи (см. Hauch des Prometheus. Meisterwerke in Ton. Hrg. Hamdorf F.W. München, 1996. S. 166. Fig. 199; голова старухи в короне из листьев и цветов, 220/180 гг. до н.э., Мюнхенская глиптотека). 9 Mendel G. Catalogue des figurines grecques de terre cuite. Musées Impériaux Ottomanes. Constantinople, 1908, no. 19221, 19222b, d, f, 3524-3527; Atasoy S. Amisos. Karadcniz kiyisinda antic bir kent. Samsun, 1997. P. 104. Rcsim 37; Rollas A.N. La collection de terres cuites du Musée // Annual of the Archacological Museums of Istanbul 9. I960, no. 77; среди терракот, обнаруженных Макриди-Беем в 1908 г. в окрестностях Амиса в количестве 700 единиц, было много женских головок (Summcrcr L. Hellenistische Terrakotten aus Amisos. Stuttgart, 1999. Kat. S 1 3. Taf. 35; S I 4-5). 10 Mollard-Besques S. Op. cit. D477-D484, pl. 105 a-f, 106b 11 Hauch des Prometheus... S. 136. Fig. 167; маска бородатого Диониса, Амис, 190/160 гг. до н.э.; S. 162. Fig. 191; маска молодого сатира, 150/120 гг. д о н.э., Амис. 12 Согласно гомеровскому гимну Деметре, Аид, послушавшись воле Зевса, отпустил Пересфону из своих чертогов, чтобы развеять горе се матери Деметры, «предварительно дав ей проглотить зерно граната» (Horn. Hymn. Dem., 370-375). 13 Poltak L. Klassisch-Antike Goldschmiedearbeiten im Besitze A.J. v. Nwlidow. Leipzig, 1903. S. 13, 78, 155, no. 30, 2l9, 453. Taf. VI, 30; XI, 219; XVIII, 453. 14 French D. Amasian Notes 2 // EA. 1992. 20. P. 67 = idem. Amasian Notes 3: Dated Inscriptions from Amasia and Its Territory // EA. 1996. 26. P. 71-98. No. 14 = idem. Amasian Notes 4: Cults and Divinities. The Epigraphic Evidence // EA. 1996. 26. P. 85-97, no. 4. 15 Dörner F. Vorbericht über eine Reise in Bithynisch-Paphlagonischen Grenzgcbiet 1962 // Anzciger der Österreichische Akademic der Wissenschaften in Wien. Phil-hist. Klassc 100, 1963. S.138, 139; Kaygusuž J. Kimistene, den — yazitlar // Türk arkcologi dergisi. 1983. 26-2. P. 114, no. 4; idem. Inseriptions of Kimistene (Paphlagonia)// EA. 1984. 4. P. 69-72; более правильное чтение см. Marek Ch. Stadt... S. 192, no. 12; idem. Pontus et Bithynia. S. 106. 16 Dörner F. Op. cit. S. 138, 139; Kaygusuž J. Kimistene. P. 113, no. 3; idem. Inscriptions... P. 70, no. 3; Marek Ch. Pontus et Bithynia. S. 106; об археологических остатках подробно см. Lafli Ε. А Roman Rock-Cut Cult Nich at Paphlagonian Hadrianoupolis// 24. Araçtirma sonuçlari toplantisi. 2. Cjlt. 2006. P. 52, 53. Fig. 7-9. 17 Mollard-Besques S. Op. cit. Vol. HI, 1. D 479. PI. 105. 18 Thompson H.А. Рnух and Thesmophorion // Hesperia. 1936. V. P. 187, 188; Herter H. Phallos// RE. 1937. Bd. XIX. Hbd. 37. S. 1712-1714; Mylonas G. Eleusis and the Eleusinian Mysteries. Princeton, 1961. P. 276, 296-299: автор, впрочем, отрицает роль фалла в обрядах Элевсинских мистерий; Dierichs A. Erotik in der Kunst Grieehenlands. Mainz. 1993. S. 99-101. 19 Olshausen Ε. Op. cit. S. 1895. 20 Roscher W. Op. cit. Bd. 1. 2. S. 1814; Weicker. Hagna // RE. 1912. Bd. VII, 2. S. 2206. 21 Kern О. Die Religion der Grieehen. Bd III. В., 1938. S. 189, 190. |
загрузка...