8. Прикаспийские степи в VI—VII веках
|
Следует отметить, что на этих землях уже более столетия из года в год (исключая военное время) ведутся исследования курганов и курганных могильников разных эпох — от бронзы до Золотой Орды.
Традиция систематических ежегодных полевых работ возникла и утвердилась благодаря созданной П. С. Рыковым Саратовской школе археологов-единомышленников, в которую входили такие известные ученые, как П. Д. Pay, Н. К. Арзютов, Т. М. Минаева, А. Н. Кушева-Грозевская, П. Д. Степанов, И. В. Синицын и др. Многие из них погибли в периоды репрессий, иные были перемещены в другие регионы страны или сами сменили место жительства и работы, продолжая там свою научную деятельность. Из всех учеников П. С. Рыкова судьба "пощадила" только И. В. Синицы на, который, продолжая дело "саратовской школы", проводил раскопки каждый год вплоть до своей смерти в 1972 г. [Гарустович, Ракушин, Яминов, 1998]. Наряду с ним в Поволжье в послевоенные десятилетия активно работали широкомасштабные экспедиции К. Ф. Смирнова и В. П. Шилова [Синицын, 1959; Смирнов, 1959; Шилов, 1959]. Среди тысяч раскопанных погребений памятники, относящиеся к векам "перещепинско-вознесенского" этапа, встречаются редко. Несмотря на хронологические рамки (V—VII вв.), соответствующие времени раннего средневековья, исследователи называют их позднесарматскими. В статье о позднейших capмато-аланеких погребениях на территории Нижнего Поволжья Е. К. Максимов, приняв общераспространенное мнение о сарматской принадлежности захоронений V—VII вв., отмечает, что сарматский погребальный обряд в те столетия сильно меняется под воздействием, очевидно, тюркоязычных племен, пришедших с гуннами: возрастает количество захоронений с костями коня (головой и отчлененными ногами), почти исчезают меловые подсыпки, меняется форма могилы — преобладают подбойные с узкими входными ямами, устойчивой становится ориентировка покойников головами на С, СВ, СЗ. Наряду с трупоположениями довольно широко распространилась кремация. Явно преобладают впускные захоронения, а индивидуальные подкурганные — единичны. Все эти выводы, как и датировка погребений, сделаны на очень небольшом материале (всего 15 комплексов), поэтому заключения автора носят предварительный характер, что он сам подчеркивает неоднократно [Максимов, 1956]. Однако добавим, что исследование большой серии черепов из Калиновского могильника [Гинзбург, 1959, с. 571, 572, 582] позволило автору говорить, во-первых, о возможной примеси монголоидных элементов в европеоидных черепах из позднесарматских захоронений и, во-вторых, о встречаемости в этих погребениях черепов, аналогичных "эливкинскому типу" или Среднеазиатскому междуречью, что сближает их с черепами сармат астраханской группы и значительно более поздними черепами из могильников Саркела—Белой Вежи. Представляется очевидным, что прикаспийские и заволжские степи были охвачены такими же бурными этногенетическими процессами, какие прослеживаются по всей степи вплоть до Дуная. Несомненно, большую роль в этногенезе степного населения эпохи раннего средневековья играли остатки разбитых гуннами алано-сарматских объединений. Об аланских корнях "салтовской культуры" писал еще Н. Я. Мерперт [1951] в специально посвященной генезису "салтовской культуры" статье. Тем не менее аланы не стали создателями новой степной культуры — в ее фундамент легли элементы разноязыких и антропологически нередко различных этносов. Характерно, что ни один из ранее средневековых авторов, писавших о степных народах того времени, ни разу не упомянул ни сармат, ни алан. Очевидно, они просто "растворились" в массе тюркоязычных этносов, хлынувших в восточноевропейские стели. Значительное разнообразие в устройстве могильных сооружений и пока еще очень небольшое количество открытых раннесредневековых погребальных памятников делает невозможным их исследование, а тем более — сравнительный анализ погребальной обрядности разных групп степного населения. Видимо, это обстоятельство привело археологов к необходимости разобраться в материалах богатого вещевого комплекса из захоронений и поминальников эпохи раннего средневековья. В результате в настоящее время вопросы датировки, т.е. хронологизация кочевнического комплекса VI—VIII вв., в целом завершена. Споры ведутся уже о каких-либо "неточностях" длиной примерно в четверть столетия (а иногда и менее того). Поскольку датирующие вещи в основном относятся к предметам одежды и украшениям, то вряд ли, опираясь на них (как и на монеты), стоит добиваться невероятной псевдоточности. Тем не менее необходимо помнить, что дорогие вещи, как и в наши дни, жили гораздо дольше людей, их передавали по наследству, они составляли материальный фонд семьи (ее "сокровище") и поэтому в могилах нередко попадаются уже сильно потертые или даже сломанные (со следами починки) предметы. Так избавлялись от драгоценного "старья", очищая "сокровище" и в то же время принося богатые дары умершему родичу. Но следует признать, что вещи перещепинско-вознесенского этапа дают нам в целом убедительно точную хронологическую шкалу степных древностей VI — середины VIII в., которая вряд ли будет кардинально изменена в будущем. Во второй половине VIII в. начался новый этап развития хазарской государственности и, что особенно важно для археологов, развития экономики, материальной и духовной культуры. Этому периоду жизни степного населения под властью и защитой сильного государства, подчинившего и включившего в свою орбиту многие степные этносы и народы, будет посвящена следующая глава. |
загрузка...