Глава III. Трапезундская империя и Генуя

В 1261 г. Нимфейский договор с Византией распахнул перед генуэзцами ворота в Черное море. Всего лишь за два-три десятилетия храбрые и предприимчивые Лигурийские моряки, купцы и ремесленники создали разветвленную сеть поселений на всем побережье древнего Эвксинского Понта. Одно из них — фактория в Трапезунде — почти в течение 200 лет сохраняло значение важнейшего экономического и политико-административного центра генуэзской Романии в Южном Причерноморье.

Очевидно, что в первой половине XIII в., в период господства венецианцев над проливами, торговые интересы генуэзцев на Черном море не были значительными¹. Лишь организация колонии на Босфоре и получение прав беспошлинной торговли в Византии позволили генуэзцам создать прочный фундамент для внутричерноморской коммерции, для установления связей с Трапезундской империей².

Оценивая хронологию проникновения генуэзцев на территорию Трапезундской империи, Я- Фальмерайер в начале XIX в. мог сослаться только на утверждение Пахимера, отметившего при изложении событий 1304 г. (1306 г., как считал Фальмерайер), что генуэзцы «издревле» жили в столице Великих Комнинов³. В 1879 г. итальянский ученый К. Дезимони опубликовал счета посольства Ленгли: появились основания говорить о существовании уже в 1292 г. генуэзской колонии в Трапезунде⁴. Наконец, целая группа источников о пребывании генуэзцев на Понте в конце XIII в. была введена в научный оборот Г. Брэтиану. Это уже упоминавшиеся акты нотариев Перы и Каффы, свидетельствующие о значительном размахе генуэзской торговли в Трапезунде в конце 80-х — начале 90-х годов XIII в.⁵, о том, что к 1292 г. караванная дорога между Тавризом и Трапезундом была хорошо освоена генуэзцами⁶. Брэтиану обратил внимание также на ноту венецианского правительства Генуе по поводу ограбления на сумму 200 лир гроссов венецианского купца Леонардо Капелло и убийства его компаньона жившими в Трапезунде генуэзцами. В документе содержится и первое упоминание о генуэзском консуле Гальвано ди Нигро и о некоем генуэзце Николозиусе де Ариа (Брэтиану полагал: Николо Дориа), который ведал монетным двором (cecha) в Трапезунде и производил размен монеты⁷. Очевидно, что генуэзское поселение в Трапезунде, в 1291 г. уже имевшее администрацию, возникает ранее этой даты. Современные исследователи Э. Эннен и М. Буонджорно относят это событие к 1281 г.⁸

Возникновение генуэзской фактории в Трапезунде было следствием тех закономерностей развития торговли, которые мы уже рассматривали в I и II главах. Действительно, в пределах самой Трапезундской империи колония в Ватице возникает до 1274 г., ρ Симиссо — около 1289 г., в Ло Вати (Батуми) — до 1290 г.⁹. Этому процессу положило основание утверждение генуэзцев в Крыму — Каффе (1266—1270) и Солдайе (1274) ¹⁰. Хотя и более медленными темпами, генуэзцы укреплялись и на западном побережье Черного моря (Вичина, Килия и др.), откуда в больших количествах экспортировалось зерно¹¹. Уже в конце XIII в. станции в Трапезундской империи являлись для генуэзцев опорными пунктами в связях с Крымом. Генуэзцы использовали и давние экономические отношения Трапезунда с городами Южной Таврики. Так, в начале XIV в. высший протекторат над генуэзской колонией в Солдайе (Сурож) осуществлялся консулатом в Трапезунде ¹². Немаловажное значение Трапезунд имел для генуэзцев как крупный хлебный рынок и торговый центр на пути экспорта зерна с Западного Кавказа ¹³.

Мы не располагаем актом, оформившим статус генуэзской колонии в Трапезунде. Первый сохранившийся договор относится к 1314 г.; в нем лишь в общей форме упомянуто о предыдущих соглашениях. Однако известно, что уже в 1302 г. генуэзцы имели в Трапезунде свою судебную курию¹⁴. Судебный иммунитет предоставлялся лишь императорским хрисовулом. Значит, он был издан до 1302 г. На основании этих соображений, а также ноты генуэзского дожа Джованни ди Мурта венецианскому — Андреа Дандоло от 19 февраля 1345 г. В. Гейд, а за ним и другие исследователи полагали, что выделение генуэзцам особого квартала было совершено около 1300 г.¹⁵ В ноте говорилось, что земля, на которой венецианцы желали укрепиться, была 45 лет назад и даже ранее того отдана генуэзцам императором Алексеем II по договору, заключенному в местечке Арзерон упомянутой Трапезундской империи¹⁶. Однако в Арзероне, необычном для дипломатических встреч месте, был заключен договор 1314 г. Мы полагаем, что в ноте 1345 г. речь идет об этом документе. Ведь а 1344/45 г. генуэзцы владели Дальсаной (арсеналом), полученной ими впервые именно по договору 1314 г. На этой территории венецианцы пытались возвести свои укрепления, что вызвало протест соседей ¹⁷. Дата — 1300 г. — не подходит в качестве первоначальной еще и потому, что в самой грамоте 1345 г. ясно сказано, что уступка квартала (в 1314 г. — С. К.) была сделана «sequenda vestigia et concessiones dominorum imperatorum antecessorum suorum»¹⁸, т. е. вследствие соглашений с предшествующими Алексею II императорами, вероятнее всего с Иоанном II (1280—1297). В пользу этого говорят и данные нотариев, рассмотренные выше, и быстрый рост генуэзской колонии в Сивасе в 1280—1300 гг.¹⁹, невозможный при отсутствии опорных пунктов на территории Трапезундской империи.

Источники нe сообщают нам о каких-либо крупных инцидентах в отношениях между Трапезундской империей и Генуей до начала XIV в.²⁰ Первый значительный вооруженный конфликт произошел в 1304 г. Сведения о нем содержатся в сочинениях Панарета и Пахимера. До сих пορ они хронологически разрывались: сообщение Трапезундской хроники относили к 1311 г.²¹, а данные византийского историка — к 1306 г.²² В первом случае мы сталкиваемся с результатом недоразумения: Панарет писал о событиях 1304 г.²³ У Пахимера о них сказано «в тот год». Издатель П. Поссин, затем Я. Фальмерайер, В. Гейд и другие из контекста заключали, что речь идет о 1306 г. Однако это вызывает сомнения в свете исследования Г. Каро, который сопоставил данные Пахимера, относившиеся к Каталонской экспедиции, с хроникой ее участника Раймондо Мунтанера и установил, что главы пятой книги Пахимера, начиная с 23, относятся к лету 1304 г.²⁴ Следовательно, оба источника свидетельствуют о событиях лета 1304 г.

По Пахимеру, генуэзцы натравили к трапезундскому императору Алексею II послов, выдвинув ряд требований, в том числе о ликвидации контроля над их торговлей со стороны трапезундского правительства, так как они получили освобождение от налогов от самого византийского императора и не желали поэтому склонять голову перед «топархом»²⁵. Мы уже писали выше о попытках венецианцев в результате успешного посольства добиться снижения сумм коммеркиев. Вероятно, нечто подобное происходило и в этом случае. Сходство еще более усиливается тем, что генуэзцы имели предписание покинуть город, если их требования не будут удовлетворены²⁶, что они и пытались сделать, получив твердый отказ со стороны императора. Генуэзцы бросились на свои корабли (νηες μακραί)²⁷, в чем не встретили препятствий. Алексей II лишь повелел задержать часть сгруженных на землю товаров: они подлежали обложению коммеркием. Генуэзцы оказали зооруженное сопротивление, и против них был послан отряд ивирского войска²⁸. Не выдержав натиска, генуэзцы подожгли «местность вне города» (арсенал, как поясняет Панарет). Одна ко пламя перекинулось на корабли генуэзцев, и товары, находившиеся на 12 судах, стали его жертвой. Ущерб, нанесенный местным жителям, был незначителен. Панарет, как и Пахимер, усматривает причинно-следственную связь между событиями — поджогом арсенала и завязавшейся битвой, употребляя союз οτε.

Генуэзский нотариальный акт подтверждает дату и дополняет версию греческих историков: в июне 1304 г. начались споры по поводу правильности взимания императором коммеркиев с генуэзцев". Купцы, потерпевшие ущерб в ходе возникшего конфликта, пожаловались подеста Генуи, который затребовал хрисовул, хранящийся в его канцелярии, но не смог вынести решения,. так как в Генуе тогда не нашлось человека, сведущего в греческом языке²⁹.

В научной литературе утвердилось мнение, что трапезундско-генуэзский конфликт длился непрерывно до 1314 или 1316 г., когда были заключены известные мирные соглашения³⁰. Частично это вызвано неверным определением дат самого конфликта. Однако и в самом тексте Пахимера ясно сказано, что усмиренные генуэзцы после сражения быстро пошли на заключение мира³¹, чему есть и другие подтверждения. В VII Книге Пахимер писал, что захваченный в плен генуэзцами командующий каталонской эскадрой Беренгарий д'Эстенца был первоначально отвезен в Трапезунд (май 1305 г.)³². Несколько позднее в Константинополь из Трапезунда прибыли генуэзские суда³³. Следовательно, е 1304 г. генуэзцы уже заключили мирный договор с Алексеем II. Действительно, в документах 1314 и 1316 гг. неоднократно упоминаются предшествующие соглашения с императором посольств генуэзского синдика Пьетро Уголино и Оберто Катанео ди Вольта³⁴. Уголино был свидетелем договора 1316 г.³⁵, а в 1313 г. он назван «мудрым» по делам Газарии и был тогда одним из авторов проекта учреждения Оффиции Газарии³⁶. Первое посольство (П. Уголино) и получило от императора район на Майдане — Леонтокастрон, а второе (О. Катанео) урегулировало последствия конфликта 1304 г. и добилось утверждения упомянутого пожалования.

Однако трения не были полностью устранены этими пактами. В 1313 г. опять обострились отношения. В договоре 1314 г. читаем, что Оттавио де Аурио (Дориа) и его подчиненные (sequaces) нападали на трапезундского императора и наносили ему и его подданным значительный ущерб³⁷. Вероятно, в ответ на эти действия Алексей II заключил союз с правителем Синопа Тадж аддином Гази-Челеби³⁸. В мае 1313 г. был организован совместный поход 8 галер Синопа и нескольких трапезундских лигний против центра генуэзских владений на Черном море — Каффы. Кроме того, против генуэзцев выступили и жители соседнего Солгата, населенного греками, армянами и татарами и, видимо, союзного Трапезунду. Взять Каффу штурмом, конечно, не удалось, да это и не входило в задачи экспедиции, в результате которой благодаря внезапности было захвачено несколько генуэзских лигний; многие генуэзцы были убиты, купцы Каффы понесли большой урон. Одни их притязания к Трапезунду составляли 250 тыс. аспров³⁹. Столкновения произошли и в порту Трапезунда, где горожане перебили и ограбили генуэзцев, находившихся на лигнии неких Джованни Фатинанти и Джованнино ди Клаваро и на других судах. Эти выступления не были акцией трапезундского правительства: договор 1314 г. обязывал императора разобраться и наказать греков, повинных в убийствах генуэзцев⁴⁰. Но и в самом городе целому ряду генуэзских купцов также был нанесен большой ущерб. Он оценивался в 126 266 аспров. На этот раз нападение на генуэзскую факторию было осуществлено с ведения императора или даже по его повелению⁴¹. Впрочем, выступления горожан и в порту и в городе — явления одного порядка, отражающие недовольство притеснениями со стороны имевших привилегии иноземцев, охватившее население Трапезунда, борьба которого легко использовалась императорской администрацией.

Вероятно, действия в 1313 г. были столь впечатляющими, что необходимость учета дел «Трапезунда, Персии, Турции и всего Черного моря» была поставлена в обязанность, созданной в ноябре специальной комиссии из восьми «мудрых», ведавших всеми делами генуэзцев в Крыму и на Черном море, — Оффиции Газарии⁴².

В 1314 г. военные столкновения продолжались, но, возможно, вследствие достигнутой генуэзцами координации действий, складывались более благоприятно для них. Императору и его подданным был нанесен ущерб (в чем он заключался — неизвестно)⁴³. Второй поход Гази-Челеби против Каффы был менее успешным: он, правда, захватил 3 небольшие лигнии и 1 кокку генуэзцев, но в сражении с адъютатором (военачальником) Солгата успеха не имел и с уроном вернулся назад⁴⁴. Впрочем анонимный генуэзский хронист не сообщил о его разгроме. Наконец, 26 октября 1314 г. после переговоров трапезундские послы и генуэзский синдик Антонио Портонарио заключили договор в местечке Арзерон, недалеко от Трапезунда⁴⁵. Заметим, что синдикат (поручение и инструкция) был дан Портонарио еще 21 мая 1314 г.⁴⁶

Стороны от имени своих правительств составили пространный документ, содержавший 22 пункта. Они обязались воздерживаться от любых враждебных акций и наказывать их виновников, подтвердили все старые договоры⁴⁷. Генуэзские купцы получили новое место для поселения — арсенал или Дальсану — с правом экстерриториальности и возведения укреплений. Причем передача прежнего владения генуэзцев — Леонтокастрона на Майдане — не затрагивалась соглашением, как это иногда считают⁴⁸ Документ утверждал судебные и административные права фактории. Весьма значительное место в нем занимали обязательства трапезундского императора уплатить генуэзцам долги и возместить ущерб (уплату предполагалось производить в рассрочку), сумма которого составляла сотни тысяч аспров⁴⁹. В свою очередь, император мог получить компенсацию за свои потери после уточнения их размеров на переговорах в Генуе⁵⁰. Договор был скреплен клятвами на Евангелии; виновная в его нарушении сторона обязана была уплатить штраф 200 тыс. аспров.

В ходе конфликта генуэзцам не удалось добиться удовлетворения основного требования — снижения коммеркия; договор не касается этого вопроса. Вместе с тем и Алексей II не смог полностью подчинить генуэзцев. Стороны сохранили исходные позиции. 24 марта 1316 г. в Генуе трапезундский посол «Аффекасенди Дориамико, грек Баро» (имя сильно искажено; возможно, Доранит) заключил новый договор, являвшийся прямым продолжением и развитием условий предыдущего. Его текст связан с пунктами Арзеронского соглашения и вытекает из них. Договором 1314 г. предусматривалось, что трапезундский император после ближайших августовских календ (после 1 августа 1315 г.) при первой возможности отправит своего полномочного представителя в Геную для рассмотрения жалоб генуэзцев по поводу нанесенного им в Каффе в мае 1313 г. ущерба и других претензий, а также для определения и получения суммы убытка, причиненного нападением Оттавио Дориа и других генуэзцев, и изучения всех спорных случаев⁵¹. 19 июня 1315 г. трапезундский посол получил синдикат на ведение переговоров. Этому, вероятно, предшествовало предварительное соглашение от 13 июня

1315 г., текст которого не сохранился⁵². В договоре от 24 марта

1316 г. сказано, что подтверждается уже установившийся на основе договора 1314 г. мир⁵³. Текст не регистрирует каких-либо нарушений, повлекших бы за собой значительный штраф. В 1316 г. были закреплены передача Дальсаны генуэзцам и уступка последними Леонтокастрона трапезундскому императору за 250 тыс. аспров. Генуя обязалась возместить Трапезунду ущерб в сумме 500 тыс. аспров, который был нанесен генуэзским адмиралом Ачелино Грилло, Меголло Леркари и генуэзцами Солдайи. Об этом не упомянуто в договоре 1314 г.

По договору 1316 г. компенсация за убыток, причиненный трапезундскому императору, была оставлена в Генуе: половина — как плата за Леонтокастрон, остальное — для погашения ущерба, нанесенного генуэзцам в Газарии. Но в случае, если последнюю сумму согласился бы внести целиком или частично другой участник рейда против Газарии — правитель Синопа, Генуя
была готова вернуть эти деньги трапезундскому императору. Расчет делался на то, чтобы вбить клин между прежними союзниками. В договоре также определялся административный статус Дальсаны и стороны обменялись взаимными гарантиями, отказываясь от претензий в будущем по рассмотренным вопросам⁵⁴. Следовательно, двумя договорами предусматривалось сбалансировать выплаты.

С именем упомянутого Меголло Леркари связан легендарный эпизод, нашедший отражение в трудах генуэзских историков конца XV—XVI вв.

Первоначально эта история была рассказана Бартоломее Сенарегой (умер после 1514 г.) в письме знаменитому гуманисту Джованни Понтано (1426—1503). Суть дела вкратце заключалась в следующем. Генуэзский гражданин Меголло Леркари, торгуя в Трапезунде, был приближен императором и вызвал этим зависть местных придворных. Один из них, некий Андроник, нанес Леркари оскорбление словом и действием. Император, к которому обратился генуэзец, отказался наказать своего любимца-придворного, как того требовал закон. Тогда Леркари уехал из Трапезунда и дома при помощи родственников и с согласия Сената снарядил 2 триремы, решив отомстить императору и защитить честь генуэзского имени. Он начал разрушать и опустошать порты и селения трапезундцев. У пленников он приказывал отрезать носы и уши и засаливать их в специальных сосудах. Разгромив посланные против него 4 императорские триремы Леркари проделал ту же экзекуцию над пленными моряками, пощадив лишь старика с двумя юными сыновьями, которых просил передать императору сосуды с ушами и носами. Меголлс требовал выдачи Андроника. За неимением другого выхода император согласился на это. Когда Андроник предстал перед генуэзцем, то начал слезно молить о более милостивой казни, без мучений. На это Леркари лишь заметил, что «не подобает генуэзским мужам свирепствовать по отношению к женщинам», и удовлетворился унижением соперника, вернув ему пощечину. Сенарега, Бидзари, А. Джустиниани и другие более поздние генуэзские историки связали образование консульства и самого фондако в Трапезунде с итогами экспедиции Меголло Леркари и заключенным им якобы договором с императором. По просьбе Леркари император даже приказал написать картину (или фрески) о его деяниях на стенах дворца, построенного для генуэзцев ⁵⁵.

Генуэзские историки XVI—XVII вв., описавшие «подвиги» Леркари, отнесли весь эпизод к 1380 г. К. Дезимони, публикуя и сопоставляя договоры 1314 и 1316 гг. с рассказом Сенареги, датировал события 1314—1316 гг.⁵⁶ Однако, как мы установили, эти договоры являлись частью одного мирного соглашения; враждебных акций в промежутке между 1314 и 1316 гг. не было. Рассказ Сенареги и других историков отражает лишь общую атмосферу соперничества, взаимной вражды сторон в момент утверждения генуэзцев в Трапезунде и не может быть точно датирован. Его ценность лишь в том, что он проливает свет на отношения людей XVI в. к генуэзским предприятиям на Леванте. Всей истории с Меголло Леркари было отказано в доверии уже В. Гейдом, а сомнения по этому поводу выражал еще в начале XIX в. Я. Фальмерайер⁵⁷. Что же касается имени Меголло Леркари, то онс встречается в актах генуэзских нотариев, относящихся к Леванту с начала XIV в. и до середины XV в.⁵⁸. Окончательно подложность и фантастичность рассказа Б. Сенареги, гуманистического писателя, не очень дорожившего строгой исторической истиной⁵⁹, были доказаны итальянскими исследователями Б. Наннеи и В. Витале⁶⁰. Упомянутый в договоре 1316 г. Меголло Леркари (один из многих носителей этого имени) вовсе не являлся главным героем событий и действовал лишь при адмирале А. Грилло.

Заключенный мир, видимо, сохранялся до конца 40-х годов XIV в.⁶¹ Уже в 1317 г. комиссия по делам Газарии принимала меры по стабилизации генуэзского мореплавания и торговли во всем бассейне Черного моря и посылала соответствующие предписания генуэзскому консулу в Трапезунде⁶². Основными противниками генуэзцев в это время были синопские корсары и венецианцы, получившие привилегии в Трапезунде в 1319 г. С первыми шла постоянная вооруженная борьба⁶³, но Трапезунд уже не принимал в ней участия и сам в 1319 г. подвергся нападению и был подожжен⁶⁴. Пиратские действия правителя Синопа наносили ущерб в равной степени и трапезундской и генуэзской навигации. В 1324 г. в Синопе были предательски истреблены генуэзские гвельфы, 7 из 10 галей, с которыми они туда прибыли, были захвачены⁶⁵. Общие интересы борьбы с Синопом стали важным фактором трапезундско-генуэзских отношений. В 1340 г., узнав, что правитель Синопа вновь собрался напасть на «греков», генуэзцы отправили в Трапезунд посла с 2 лигниями⁶⁶. Несмотря на возникавшие сложности в черноморской навигации, в 1317— 1340 гг. плавание генуэзских судов в Трапезунд успешно развивалось⁶⁷, коммерческие выгоды превышали риск. Оффиция Газарии в своих постановлениях и законоположениях тех лет с особой тщательностью охраняла навигацию в Трапезунд, предусматривала меры безопасности в осуществлении сухопутной связи с Тавризом и Султанией, согласовывая также сроки и порядок морской и сухопутной торговли в Трапезунде и Тавризе, обеспечивая найм тягловых животных в Трапезунде и т. д.⁶⁸.

С началом гражданской войны в Трапезунде генуэзцы оказались так или иначе вовлеченными в нее. 4 сентября 1342 г. феодальная группировка Схолариев-Доранитов при помощи трех генуэзских судов произвела государственный переворот⁶⁹. С воцарением Иоанна III (1342—1344) влияние генуэзцев в Трапезунде возросло: они смогли, совершив демарш перед императором, воспрепятствовать в 1344 и 1345 гг. строительству венецианских укреплений⁷⁰. Разразившийся же вскоре вооруженный конфликт следует целиком отнести к 1348—1349 гг. В январе 1348 г., писал Панарет, генуэзцы внезапно взяли и сожгли Керасунт⁷¹. 5 мая следующего года 2 франкские катерги прибыли из Каффы. Выступившие против них большой и малый катергоны вместе с несколькими барками трапезундцев были разгромлены генуэзцами. Командующий — великий дука Иоанн Кавасита, Михаил Тцанихит и многие другие погибли⁷². В ответ на действия генуэзцев «франки» на суше были ограблены и брошены в тюрьму, генуэзские суда отошли⁷³. К последнему эпизоду относится и сообщение Григоры. В августе или сентябре 1343 г. в Тане одним из венецианцев был убит татарин, подданный хана Джанибека (1342—1357). Вспыхнула ссора, началась резня. Дело кончилось тем, что все латиняне были изгнаны ханом из Таны сроком на 5 лет⁷⁴. Рассказывая об этом выступлении латинян против «скифов», Григора полагал, что из страха перед подобными же действиями трапезундцы, окружив латинян, многих из них перебили, а оставшиеся в живых смирились⁷⁵. В. Гейд показал, что происшествия в Тане и Трапезунде не связаны между собой⁷⁶, однако ни он, ни другие исследователи не пересмотрели дату событий в Трапезунде — 1343 г.⁷⁷. Но если бы этот конфликт имел место до 1348 г., в частности в 1343 г., то непонятны пребывание латинян в Трапезунде в 1344—1345 гг., отправка туда венецианских и генуэзских судов⁷⁸, наличие в городе глав генуэзской и венецианской факторий и переговоры между ними о строительстве укреплений в 1344—1345 гг. Наконец, непонятно вмешательство трапезундской администрации в пользу генуэзцев, вызвавшее переписку между правительствами двух морских республик⁷⁹. В 1344 или начале 1345 г. генуэзский вице-консул в Трапезунде сообщал о новостях с Понта и о прибытии туда из Персии купеческого каравана⁸⁰. Ничто не говорит о прерванных или нарушенных связях.

Итак, мы полагаем, что трапезундско-генуэзское столкновение произошло в 1348—1349 гг. Для достижения какого-то определенного соглашения и закрепления морской победы 15 июня 1349 г. из Каффы в Трапезунд вновь прибыли три генуэзские катерги и одна барка из Амиса. После длительных и трудных переговоров был заключен мир, главным условием которого являлась уступка генуэзцам Леонтокастрона⁸¹. Трапезундская империя была существенно ослаблена. В 1348 г. ее столица подверглась опасному нападению войск эмиров Эрзинджана и Байбурта в союзе с туркменами Ак Коюнлу (амитиотами) и огузскими племенами чеши⁸². Престарелый император Михаил Комнин чувствовал себя весьма непрочно на троне перед лицом крепнувшей феодальной оппозиции. С другой стороны, и Генуя спешила заключить мир, находясь в преддверии новой войны с Адриатической соперницей. Панарет сообщил нам одно главнейшее условие договора. О других мы ничего не знаем. A priori можно утверждать, что предполагались взаимные репарации. В то же время, в конце 1348 — начале 1349 г. Византийская империя вела тяжелую и безуспешную войну с генуэзской Галатой. Объединение усилий с Трапезундом в организации отпора генуэзцам могло быть желательным для Иоанна VI Кантакузина. Ведь борьба Византии с Перой явно не закончилась разгромом греческого флота 5 марта 1349 г. Активно участвуя в организации государственного переворота в Трапезунде, Иоанн VI рассчитывал на поддержку воцарившегося 13 декабря 1349 г. Алексея III⁸³. Но в отличие от Византии в ходе последовавшей затем войны Генуи и Венеции (1350—1355) Трапезунд оставался нейтральным, соблюдая только что заключенный договор. Основной целью нового трапезундского правительства была ликвидация последствий гражданской войны и консолидация местной знати. Регулярные связи между Генуей и Трапезундом были нарушены с 1350 г. Правда, еще в 1351 г. провведиторы получали инструкции, как им действовать в Трапезунде⁸⁴. В 1355 г. итальянцы (вероятнее всего генуэзцы, обладавшие Леонтокастроном в то время, когда венецианский караван-сарай не был восстановлен) входили в состав отряда Алексея III, действовавшего против мятежного великого дуки Схолария, укрепившегося в Керасунте. Они же выступили позднее посредниками в заключении мирного договора между враждующими сторонами и стали гарантами его соблюдения⁸⁵. Однако условий для развития регулярных экономических связей до 1363 г., видимо, уже не было. Аналогичная ситуация сложилась и для венецианцев на Понте. В 1363 г. трапезундские послы в Константинополе посетили генуэзского подеста Перы Леонардо де Монтальдо⁸⁶. Очевидно, как и в случае с венецианцами, они вели переговоры о возобновлении viagium Trapesunde. В 1365 г. произошла упоминавшаяся ссора глав венецианской и генуэзской колоний в Трапезунде, к тому же году относится генуэзская надпись в Трапезунде с именем Манфредо Леркари⁸⁷. В 1373 г., видимо, вследствие разногласий с василевсом по вопросам о погашении его задолженности Лигурийским купцам, Генуя отправила своим послом в Трапезунд Антонио Нойторано⁸⁸. В следующем году он, вместе с другими купцами Антонио ди Ладзаро и Андриоло ди Сарцана, дал нотариальное поручение своим представителям на право взыскания долга у трапезундского императора Алексея и его подданных⁸⁹. Видимо, посольство 1373 г. добилось конкретных результатов. Все эти данные свидетельствуют о функционировании генуэзской фактории в 60—70-х годах XIV в. Однако связи несколько ослабли из-за того, что попытка генуэзцев, воспользовавшись приглашением шаха Увайса, обосноваться в Тавризе не имела успеха. Когда генуэзцы по своему обыкновению начали возводить в Тавризе замок, шах запретил это делать и казнил виновных⁹⁰.

Консулат в Трапезунде продолжал функционировать и в период Кьоджской войны. Введенный в 1380 г. налог на оклады всех генуэзских оффициалов (так называемые сталии) предусматривал взимание с консула в Трапезунде 15 лир гроссов⁹¹. Новые условия пребывания лигурийских купцов на Понте вытекали из последствий войны с Венецией и Туринского мирного договора 1381 г. и отражали общее ослабление коммерческой активности итальянских республик на Черноморье. На этом фоне в правление дожа Антониотто Адорно произошло некоторое улучшение трапезундско-генуэзских отношений⁹². Возможно, что с этим связано и трапезундское посольство в Перу в 1390 г.⁹³. В 1398 г. фактория в Трапезунде была важным административным центром всего Черноморья: в то время как в 1398 г. управление многими генуэзскими колониями было передано в ведение администрации Каффы, статус трапезундского консулата был повышен, а избрание его главы и писца канцелярии оставалось в ведении центральйого правительства Генуи⁹⁴. Одновременно укреплялись и постоянные связи с Каффой, в составе населения которой были греки из Трапезунда⁹⁵. Разумеется, тяжелая внешнеполитическая ситуация конца XIV в. оказывала неблагоприятное воздействие на все положение в Восточном Средиземноморье. С 1398 г. и в течение периода французского управления Лигурией (1396— 1409) генуэзские галеры в Романию и Черное море посылались и строились централизованно, принимались чрезвычайные меры для того, чтобы обезопасить генуэзское мореплавание в обстановке крайнего обострения кризиса, вызванного османскими завоеваниями и прямой угрозой Константинополю и восточносреди-земноморским владениям генуэзцев. Эти меры, спорадически применявшиеся и ранее, укрепили навигацию⁹⁶.

С начала XV в., когда Восточная Анатолия вошла в образовавшееся централизованное государство Тимура, у генуэзцев появилась новая надежда на оживление торговли с Персией и Ближним Востоком через Трапезунд. К этому времени целая сеть городов, замков, факторий дала Генуе возможность доминировать в бассейне Черного моря. Усиливать здесь свои позиции Лигурийскую республику заставляло также постепенное вытеснение ее купцов венецианцами из Сирии и Египта в первой половине XV в.⁹⁷ Но и в XV в. генуэзская торговля на Понте не была столь четко организована, как венецианская, хотя по масштабам и .превосходила последнюю. Препятствием являлось генуэзское корсарство, новое обострение соперничества с Венецией в начале XV в.⁹⁸, затяжные и длительные конфликты, противопоставлявшие Геную и Трапезунд. Причем часто это были акции не только самого генуэзского правительства, но и администрации Каффы, а также боровшихся генуэзских политических группировок: черных и белых, гвельфов и гиббелинов, нобилей и пополанов, купцов и ремесленников, чьи столкновения осложняли экономические и политические связи⁹⁹. Так, например, в 1398 г. французская администрация Генуи и Совет XVI рассматривали донесения послов Каффы, сообщавших, что в их городе подданным трапезундского императора и грузинского царя нанесены «reprensaliarum laudes». Правительство поручило консулу и Совету мудрых Каффы избрать специальную комиссию для рассмотрения возникшего конфликта и принять меры к его устранению ¹⁰⁰. В 1402 г. отношения генуэзцев с Трапезундом были вполне нормальными, ибо император беспрепятственно выдал массарию Перы Этторе Фьеши имущество умершего без наследника армянского купца, генуэзского подданного — 600 фунтов шелка, рубин, 80 соммов серебра и другие драгоценности и вещи¹⁰¹.

Первый конфликт Генуи и Трапезунда в XV в. произошел в 1406 г. О нем известно совсем мало: 20 июля венецианский Сенат, принимая решение о черноморской навигации, предостерег капитана галей от захода в генуэзские порты. Возможность же плавания в Трапезунд должна была рассматриваться на Совете в Тане после анализа ситуации, возникшей из-за конфликта генуэзцев с Трапезундской империей¹⁰². В решении от 20 декабря отмечено, что навигации в Трапезунд этих галей не было и вместе с тем предусматривалась отправка туда одной большой галей (со стоянкой до 5 дней), ибо в Трапезунде оставалось несколько милиариев шелка, воска и другие товары венецианских купцов ¹⁰³. Эта галея должна была отплыть 21 февраля 1407 г.¹⁰⁴. Помимо нее в июле 1407 г. в Трапезунд направлялась и обычная торговая галея Романии со стоянкой в городе до 12 дней. Это указывает на то, что к декабрю 1406 г. генуэзско-трапезундский конфликт уже прекратился или во всяком случае не представлял опасности для венецианцев ¹⁰⁵.

В 1415—1418 гг. война началась с нападения трапезундского императора на генуэзский замок и нанесения материального ущерба генуэзским гражданам в Трапезунде. Весьма вероятно, что генуэзская фактория была вновь разгромлена. Именно после рассмотрения сообщений об этом Совета двухсот, дож, старейшины и Оффиция Попечения избрали специальную комиссию, возглавляемую дожем, цель которой состояла в изыскании способов «укрощения дерзости» императора ^106. Намерения трапезундской стороны также были весьма серьезны: для создания военного союза в Венецию было отправлено специальное посольство¹⁰⁷. В конце апреля 1417 г. против Трапезунда были посланы три генуэзские галеры под командованием опытного флотоводца Косьмы Тариго. Они причинили значительный ущерб на суше и на море, захватили укрепленный трапезундский монастырь, превратив его в свой опорный пункт. После этого одну из галер оставили патрулировать Трапезунд, а две другие вернулись в Геную¹⁰⁸. Столь решительная демонстрация силы привела к тому, что уже Косьма Тариго и его спутники разработали предварительные условия мирного договора с императором. Нам известна лишь его финансовая сторона: императора обязывали уплатить 5000 соммов (1094,56 кг) серебра, 2000 бочек вина и 2000 модиев (34168 л) лесных орехов¹⁰⁹. Эти огромные и, по-видимому, непосильные выплаты должны были производиться в течение двух лет.

В феврале 1418 г. в Геную прибыл трапезундский посол Феодор Доранит, получивший от дожа Томмазо Кампофрегозо арбитражное решение, явившееся окончательным текстом мирногс соглашения. Дож сделал известные уступки Трапезунду, снизив предусмотренные ранее суммы выплат. Было изъято упоминание о денежном взносе, количество вина осталось без изменений, а орехов — было уменьшено до 1600 модиев (27334,2 л.). Срок выплат был увеличен еще на 2 года, а остальные, иеизвестные нам условия первого договора подтверждались¹¹⁰. В 1420 г. генуэзское правительство предоставило право взимать вино и орехи Банку св. Георгия в счет погашения долга ¹¹¹.

Условия этого также весьма обременительного для Трапезундской империи соглашения не были выполнены Великими Комнинами во всем объеме¹¹², хотя счета массариев Каффы 1422 и 1423 гг. упоминают «racio rerum et bonorum Trapesundeorum"а сумму 34010 аспров¹¹³. В начале 1425 г. генуэзское правительство, получив от консула, массариев и провведиторов Каффы жалобы на то, что трапезундский император отказывается восстановить генуэзский замок, и не уплатил всех причитавшихся денег коммуне Каффы, отправило Алексею IV через оффициалов Каффы суровое послание. В нем указывалось, что генуэзцы изыщут все средства, чтобы добиться возмещения ущерба. В случае отказа администрации Каффы поручалось обеспечить выезд всей генуэзской колонии из Трапезунда и полностью прекратить всю торговлю с империей (включая и коммерческие операции трапезундских купцов в генуэзских владениях) ¹¹⁴. Алексей IV, видимо, уступил, так как столкновения не произошло, а администрация Каффы в августе 1425 и в июле 1426 г. частично возмещала ущерб тем, кто его потерпел в Трапезунде от подданных трапезундского императора ¹¹⁵. 8 ноября 1427 г. генуэзское правительство констатировало, что установился добрый мир с трапезундским императором, и просило администрацию Каффы не нарушать его потворством интригам сына императора, Иоанна, прибывшего в Каффу. Консулу, массариям и советникам предписывалось заботиться об исполнении всех договоров с Алексеем IV, всячески избегая конфликта с ним ¹¹⁶. Выполняя это решение, магистраты Каффы отправили в Трапезунд синдика Барнабо Корнилио и получили от императора письмо с уверениями, что он намерен соблюдать все договоры. Однако выплаты производились неудовлетворительно, и генуэзское правительство отмечало: «Verum, quum persepe ab eodem multa bona verba habuimus, nullum habentia effectum, sic enim sui moris est». Для того чтобы ускорить и обеспечить выполнение обязательств, из Генуи в Трапезунд был послан Антонио д'Аллегро¹¹⁷. Все эти переговоры проходили в спокойной обстановке, часто через Каффу. И все же участие или по меньшей мере попустительство последней перевороту Иоанна IV (1429) несомненно¹¹⁸. Именно в Каффе Иоанн нашел генуэзский корабль, оснащенный необходимым вооружением. Патрон судна, генуэзец Доменико д'Аллегро, уже во время похода был назначен протостратором — командующим трапезундским флотом¹¹⁹. Как полагает В. Лоран, пожалование генуэзцу такой должности и боязнь выступления греков заставили венецианцев принять спешные меры по укреплению своей безопасности: нарушалось естественное равновесие, обеспеченное равными привилегиями120. Узнав о перевороте, центральное правительстве Генуи (архиепископ и Совет старейшин) обратилось с письмом к новому императору Иоанну IV с просьбами оказывать всяческие милости и поддержку (fovere, sustinere, inviare et honestis favoribus sublevare) членам знатной и влиятельной генуэзской фамилии ди Нигро — братьям Джироламо и Урбано¹²¹. Таким документом Генуя признавала нового государя де-факто. Направляя послание, генуэзское правительство не было еще осведомлено о конкретных намерениях Иоанна IV и поручало консулу Каффы доставить грамоту императору, если его отношения с генуэзцами будут дружественными (si amice et ut decet cum nostris agit), или сжечь ее, ежели Они примут другой характер. О послании был информирован и подеста Перы, которого также просили сообщать о происходившем в Трапезунде в Геную¹²². Смысл обращения к Иоанну IV состоял в том, чтобы сохранить при дворе высокое положение семьи ди Нигро, особенно Джироламо, который при Алексее IV был великим месадзоном. Генуе удалось этого добиться (впоследствии Джироламо даже стал протовестиарием¹²³). Спустя два года Генуя заверяла Иоанна IV в дружбе и просила его уплатить долги генуэзским купцам Карле Пиккамильо и наследникам умершего Бартоломео Дориа ¹²⁴. Для переговоров, пересмотра старых и заключения новых соглашений, а также для починки генуэзского замка 7 марта 1431 г. из Генуи в Трапезунд был направлен синдик Баттисто ди Путео¹²⁵. Международные отношения того времени призывали генуэзцев к большой осмотрительности. Нарастала турецкая угроза (в 1430 г. пала Фессалоника), усиливалось княжество Феодоро, теснившее генуэзские колонии в Крыму¹²⁶, начался новый конфликт с Венецией. В 1432 г. капитан венецианских судов Стефано Контарини получил приказ атаковать генуэзские корабли, в том числе и те, которые находились в Тане и Трапезунде¹²⁷. В этой обстановке Генуя стремилась сохранять и укреплять дружественные отношения с Трапезундской империей. В марте 1436 г. Иоанну IV было сообщено об освобождении Генуи от власти миланского герцога. Императора просили подтвердить и соблюдать прежние важные соглашения с Генуэзской республикой, а консулу в Трапезунде предписывалось сообщать обо всех деталях обстановки на Понте¹²⁸. С другой стороны, и Иоанн IV стремился тогда к сближению с Генуей, ибо столкнулся с династической оппозицией, во главе которой стоял его брат Александр, зять правителя Митилены (Лесбоса) генуэзца Дорино I Гаттилузи¹²⁹. Иоанн IV, видимо, в конце 1437 г. обратился через Урбано ди Нигро к генуэзскому дожу с предложениями улучшить отношения и выразил готовность предоставить в пределах империи льготы и почести генуэзским гражданам. Очевидно, василевс стремился не допустить согласованных действий генуэзского правительства, администрации Каффы и Дорино I в пользу претендента на трон, на стороне которого был и византийский император Иоанн VIII. Дипломатический маневр имел успех: дож Томмазо Кампофрегозо своим письмом от 17 марта 1438 г. поручил консулу Каффы, подеста Перы и другим «ректорам» на Черном море оказывать поддержку трапезундскому императору и его подданным, если его намерения будут истинны¹³⁰. В письме Иоанну IV дож всячески приветствовал его намерения (вероятно, подкрепленные обещанием уплатить долги генуэзцам) и сообщил, что предостерег Гаттилузи от вооруженного выступления и просил его способствовать примирению братьев. Иоанну IV предлагалось также посредничество дожа и помощь «в столь святом деле» ¹³¹. Традиции добрых отношений с генуэзским правительством сохранялись и позднее: в 1441 г. они отмечены дожем в письме к императору ¹³². В 1443 г. Раффаэл Адорно, возвещая Иоанну IV о своем избрании дожем, подтверждал готовность к упрочению связей и вспоминал о дружбе своей семьи (особенно дожей Антониотто и Джорджо) с династией Великих Комнинов¹³³. В 1446 г. генуэзское правительство рекомендовало императору своего консула в Трапезунде Леонардо Гримальди, которому было поручено вести с императором переговоры от имени республики¹³⁴. Все эти факты позволяют отклонить предположение Н. Бэнеску о том, что конфликт между Трапезундом и Генуей длился непрерывно с 1418 по 1449 г.¹³⁵. Тем не менее имевшиеся к середине 40-х годов разного рода трения, хотя отчасти и разрешались мирным путем, постепенно подводили к новому столкновению. Достаточно очевидным фактом была враждебность местных жителей к генуэзцам. Торгово-ремесленное население Трапезунда видело в итальянских поселенцах своих конкурентов. Действительно, генуэзцы и венецианцы пользовались налоговыми привилегиями, создававшими им лучшие условия для сбыта товаров в городах Трапезундской империи, да и в других районах, где вели торговлю трапезундцы. Преимущества умело использовались итальянцами, подчас нанося ущерб местным ремеслу и торговле. И хотя этот фактор ощущался в Трапезунде значительно меньше, чем в Константинополе, он все же порождал обстановку соперничества. Генуэзцы непосредственно эксплуатировали труд греков — наемных работников (для разгрузки судов, транспортировки товаров, в строительстве и т. д.). Классовый антагонизм усиливался религиозными противоречиями, а может быть, и давним выселением местных жителей с тех участков, где обосновались иноземные фактории. Башни генуэзского замка угрожающе противостояли трапезундским укреплениям. Нам уже известны случаи столкновений трапезундцев с генуэзцами и венецианцами; но они имели место не только на территории Понта. Трапезундские торговые люди терпели ущерб в генуэзских владениях, прежде всего Каффе (в 1398, 1447 г. и т. д.) ¹³⁶. В многочисленных конфликтах с итальянцами императорская администрация могла опираться на сочувствие греко-лазского населения. Борьба народных масс помогала императорам в их политике контроля над итальянской торговлей, использовалась феодальной верхушкой империи в своих целях. Чаще эта борьба принимала формы пассивного сопротивления, вооруженные выступления против итальянских поселений (например, в 1304 или 1348—1349 г.г.) были редки и происходили в периоды военных действий; преобладали же ограбления генуэзцев и нанесение им всевозможного материального ущерба. С другой стороны, и генуэзцы, пытаясь избежать таксации, а также в случае споров применяли насилие, находя поддержку у администрации Перы, Каффы или даже самой Генуи Иоанн IV, как уже отмечалось, захватил престол при помощи генуэзцев; в 1438 г., пойдя на сближение с ними, отвел угрозу нападения Гаттилузи на город. Заверяя Геную в искренней дружбе (и, видимо, поддерживая ее в международных делах), он тем не менее постоянно прибегал к притеснениям генуэзских купцов, строго взыскивал с них коммеркии во всем объеме, конфисковывал имущество нарушавших уплату коммеркиев, использовал все средства для пополнения казны, испытывавшей хронический дефицит. Еще в начале 30-х годов XV в. он отказался уплатить долг своего отца — 3000 дукатов — за покупку товаров у генуэзского купца Тома ди Тротиса. Заключив купца в темницу, Иоанн IV отнял у него выданный ранее залог. Представление консула Каффы не было принято во внимание. Поскольку Генуя в это время находилась под властью миланских герцогов, Филиппо Мариа Висконти письмом от 9 марта 1434 г. потребовал от своего наместника в Генуе и Оффиции Попечения Романии принять меры в защиту ди Тротиса. Последние направили послание императору, в котором говорилось о готовности Генуи добиваться восстановления справедливости всеми необходимыми способами¹³⁷. В специальном поручении консулу Каффы Баттисто Форнарио и капитану каффинского флота рыцарю Карло Ломеллини было предписано добиться возвращения либо залога, либо денег, применив силу, если понадобится¹³⁸. Видимо, вопрос был урегулирован, поскольку столкновения не произошло.

В 1441 г. генуэзским правительством была получена жалоба от жителя Перы Филиппо ди Мелоде на то, что его корабль был задержан в Трапезундском порту якобы по приказу императора, а товары и имущество насильно отобраны. Просьба консула Каффы o возвращении захваченного не имела успеха, и упомянутый Мелоде обратился к дожу, который любезным письмом просил императора возместить убытки генуэзскому подданному ради традиционной дружбы. В том случае, если бы император отказался это сделать, дож, не настаивая на немедленных выплатах, предлагал судебный разбор дела подестатом и Оффицией торговли Перы¹³⁹. Очевидно, речь шла не о простом захвате имущества, а о конфискации вследствие правонарушений со стороны генуэзцев, связанных, вероятнее всего, с взиманием коммеркиев.

В 1443 г. дож Раффаэл Адорно сообщал, что от генуэзских купцов в Трапезунде поступают жалобы на дурное обращение с ними, а император не принимает тех мер, которые требовали договоры с республикой. Но в том же документе отмечено, что многие дела имели спорный характер и рассматривались трапезундской стороной как наветы клеветников (detractoribus). Для устранения этих споров Адорно решил назначить генуэзским консулом в Трапезунде Доменико д'Аллегро с правом принимать арбитражные решения одновременно в качестве генуэзского оффициала и трапезундского протостратора и информировать о них дожа ¹⁴⁰. Рекомендуя в 1446 г. в качестве доверенного лица для переговоров с императором генуэзского консула Леонардо Гримальди, Адорно отмечал, что его главной заботой было обеспечить охрану генуэзцев, а также благоприятное отношение к ним со стороны Иоанна IV. Показательно, что Гримальди получил и особые инструкции и поручения к василевсу, которого просили отнестись к ним с особым вниманием¹⁴¹. Переговоры должны были урегулировать новые осложнения в отношениях.

Нараставшие противоречия уходили корнями в печальные для Трапезунда события 1415—1418 гг. Они обострились также вследствие союза Трапезундской империи с княжеством Феодоро (Мангуп) в Крыму¹⁴². Для Трапезундской империи этот союз имел особое значение, ибо именно он, впервые после 1313 г., позволил ей захватить инициативу в борьбе с генуэзцами, и прежде всего с Каффой. С большим флотом — 13 галер — деспот Давид Комнин появился летом 1446 г. под стенами Каффы. Сначала он ограничился демонстрацией силы и отправил в город посольство. Администрация Каффы была вынуждена дать деспоту необходимое продовольствие и подарок—1413 аспров¹⁴³. Сам факт пребывания трапезундского флота во враждебной Каламите, заключение союза с правителем Мангупа Оловеем очень встревожили и Каффу и Геную. Поход галер и фуст рассматривался как нарушение договора (contra pacta et deveta Caffe). Вероятно, еще до экспедиции флота в Трапезунде были введены новые коммеркии (innovationes cabellarum), прежде всего на соль и вино и на другие товары, покупавшиеся и продававшиеся генуэзскими купцами. Это обстоятельство, как отмечалось, привело к трениям и с Венецией в 1445 г. Подобно венецианцам, генуэзцы подвергались в Трапезунде притеснениям, их замок не был достроен императором¹⁴⁴. Одновременно враждебные действия против генуэзцев предпринимали правители Кастамона, Синопа и «других областей» Черного моря¹⁴⁵. Видимо, складывалась антигенуэзская коалиция, к которой при случае могли примкнуть и венецианцы¹⁴⁶.

Для рассмотрения сложившейся ситуации в Генуе был созван экстраординарный совет под председательством дожа Джованни Фрегозо. В нем приняли участие Оффиция Попечения Романии, Совет старейшин, Монетная оффиция, Правление Банка св. Георгия и 30 граждан — «мудрых по делам Востока». На такой представительной ассамблее, объединявшей все компетентные органы Генуэзской республики, были зачитаны письма консула и массариев Каффы и правителя Митилены Дорино Гаттилузи, поддерживавшего притязания Александра Комнина на трон. Для срочного анализа всесторонней информации совет избрал четырех лиц во главе с дожем ¹⁴⁷. Менее чем через полмесяца, 2 мая 1447 г., правительство и комиссия, обсудив с Оффицией Попечения Романии план действий, препроводили свои инструкции консулу Каффы. Было решено, пользуясь мирным временем, решительно пресечь враждебные выступления. На случай военных операций в Пере, Каффе, на Лесбосе и Хиосе предполагалось вооружить галеры. Предписания о действиях по отношению к Мангупу были даны консулу Каффы, а по отношению к субаши Синопа — подеста Перы. Кроме того, Наполеоне Сальваиго поручалось заключить договор с татарами ¹⁴⁸, но прежде всего он отправился в Трапезунд¹⁴⁹. Императору через администрацию Каффы вручили специальное письмо. Вероятно, генуэзцы желали разделить противников: оказать давление на Иоанна IV и склонить его к соглашению, заняв (по традиции) более жесткую позицию в отношении Синопа, и, возможно, использовать татар против Мангупа.

В письме трапезундскому императору от 2 мая правительство Генуи упоминало о нарушении договоров и обвиняло василевса в том, что он вмешивался в дела, касавшиеся ведения генуэзского консула, позволял трапезундским гражданам безнаказанно избивать и грабить генуэзцев. Письмо заканчивалось угрозой, что если все это будет повторяться и император не примет всех требований чиновников Каффы, против него будут применены санкции ¹⁵⁰. От любезности прежних документов здесь не оставалось и следа. В тот же день в Перу было направлено другое письмо, в котором предписывалось немедленно запретить всю торговлю с Синопом и отослать субаши ультимативное представление. Если же и трапезундский император отклонит предложенные ему условия, колония Перы должна будет приготовить галеру, так как Генуя пришлет сюда свой флот. Трапезундский император рассматривался тем самым как наиболее опасный противник¹⁵¹.

Иоанн IV не решился пойти на открытый конфликт и выразил желание начать переговоры: совсем недавно трапезундские и крымские берега подвергались нападению турецкого флота ¹⁵². Нарастание турецкой мощи было таким фактором, который призывал к осторожности все страны, имевшие владения на Черном море. О ходе переговоров между Трапезундом и Генуей мы знаем из письма генуэзского правительства Иоанну IV от 14 февраля 1448 г.: последний отделывался общими обещаниями и не касался конкретного рассмотрения генуэзских требований. Но так как император предложил, чтобы к нему был отправлен полномочный посол для удовлетворения требований и рассмотрения старых договоров, Лигурийская республика сочла это за свидетельство стремления к миру и советовала избрать местом новых переговоров Каффу, куда обе стороны направили бы своих представителей ¹⁵³. Но 29 марта было сочтено более уместным, чтобы трапезундский посол прибыл в Геную¹⁵⁴. Генуя не наделила своего представителя правом принимать арбитражное решение, ибо его суждение могло оказаться нелицеприятным, как отмечалось в письме Иоанну IV¹⁵⁵. Центральная администрация опасалась возможности подкупа такого чиновника или влияния на него консулата Каффы, которое могло бы привести к срыву переговоров. В данный момент властям Перы и Каффы предписывалось по-прежнему сохранять мир, но держать наготове галеры ¹⁵⁶. Одновременно в Трапезунд был назначен новый консул Доменико ди Кварто¹⁵⁷: во время конфликта консульство в Трапезунде не прекращало функционировать¹⁵⁸. До прибытия трапезундского посла в Геную переговоры, видимо, вели чиновники Каффы, которые в своем письме от 7—10 октября 1448 г. отмечали крайнюю неуступчивость императора и настаивали на применении силы. Отвечая им, генуэзское правительство не рекомендовало этого делать, собираясь дать исчерпывающие инструкции к середине января 1449 г. А пока коммуна Каффы должна была на свои средства вооружить галеру¹⁵⁹. Очевидно, ожидали приезда трапезундского посла. Им стал знаменитый «философ», протовестиарий Георгий Амирутци, прибывший в Геную к середине апреля 1449 г.¹⁶⁰. Геннадий Схоларий из Константинополя поздравил императора со столь удачным выбором посла и отметил торжественность посольства ¹⁶¹. Впрочем, из лиц, заслуживавших особого почета, генуэзcкий дож выделил лишь переводчика ¹⁶². Сразу же после приезда Амирутци к нему были приставлены специальные «аудиторы», но переговоры двигались медленно; трапезундская сторона не желала уступать своих позиций ¹⁶³. Уже в начале переговоров Амирутци высказал от имени Иоанна IV предложение скрепить (и облегчить) возможное соглашение брачным союзом одной из дочерей дожа Лудовико Кампофрегозо с единственным сыном василевса и наследником трапезундского престола ¹⁶⁴. Оно казалось дожу вдвойне заманчивым: Амирутци сообщил, что сын Иоанна являлся и по матери единственным наследником «иберийской империи» (aspecta da parte de soa madré una heredita grande de impero Liberio) ¹⁶⁵. Возможность породниться с наследником двух царственных династий привлекала Лудовико, который притязал на «королевство» Корсику и даже добился соответствующей инвеституры от своего земляка папы Николая V. Впрочем, именно эти монархические амбиции и привели к его смещению в 1450 г. Сенатом и Правлением Банка св. Георгия¹⁶⁶.

Несмотря на очевидные препятствия (отдаленность Трапезундской империи, высокая сумма приданого, запрошенная Иоанном IV), дож выразил в письме императору свою готовность укрепить отношения родственным союзом ¹⁶⁷, и посол был приглашен в родовой замок дожа в Сарцану для смотрин и выбора невесты¹⁶⁸. Глава генуэзской администрации при этом понимал,что путем брачных переговоров император стремился обеспечить себе его содействие и помощь в решении спорных проблем и «благорасположение на всем Леванте»¹⁶⁹. Переговоры затянулись, и лишь 27 июня, перед самым отъездом, Амирутци отправился морем в Специю, а оттуда в сопровождении конного экс-корта — в Сарцану, где ему предстояло решить вопрос об этом браке с матерью дожа Катериной и определить финансовую сторону договора ¹⁷⁰. Согласие императора должно было быть заявлено специальному посольству дожа в Трапезунд¹⁷¹. Видимо, прямо из Специи Амирутци отбывал на родину, ибо уже 26 и 27 июня он получил заключительные грамоты дожа к императору, протовестиарию Дж. ди Нигро; были подготовлены также письма консулу Каффы, рекомендовавшие ему достойно принять посла, возвращавшегося домой через столицу генуэзских владений на Черном море¹⁷². Ход переговоров с Амирутци изложен в письме дожа от 27 июня и в документах Оффиции Попечения Романии.

Для ведения переговоров и заключения мира Амирутци имел 2 мандата — один, лишавший его широких полномочий, и другой, предоставлявший ему большую свободу ведения дел. Видимо, сначала предложения генуэзской стороны были сочтены трапезундским послом недостаточно выгодными, и он воспользовался первым мандатом, избегая решать частные вопросы. Лишь на какой-то стадии переговоров (вероятно, когда они до срока были близки к провалу) он предъявил второй мандат, чем, впрочем, вызвал недоверие к себе со стороны партнеров. Генуэзцы требовали прежде всего подтвердить по пунктам все прежние договоры, привилегии и иммунитеты, чтобы четко квалифицировать, исходя из этого, возникавшие нарушения и иметь ясные критерии в случае возникновения разногласий. Поскольку такая квалификация в тех условиях означала признание вины трапезундской стороной и, видимо, вела к соответствующим финансовым взысканиям, Амирутци затягивал переговоры и ссылался на недостаточность полномочий для утверждения по пунктам старых соглашений. Кстати, в дипломатической практике Трапезундской империи подобные подтверждения привилегий осуществлялись обычно императорским хрисовулом, а не посольским соглашением.

Переговоры по поводу составления нового мирного договора зашли в тупик, и, отпуская посла домой, дож в письме императору сформулировал два основных требования республики: подтверждение и соблюдение всех привилегий и иммунитетов генуэзцев и отмена несправедливых (налоговых) нововведений. В свою очередь дож обещал на основании прежних договоров устранить все нарушения прав трапезундских граждан генуэзцами. В случае отказа трапезундской стороны от заключения договора предполагалось обложить всех трапезундских подданных повышенными податями на территории генуэзских владений. Вместе с тем по ряду частных вопросов (вероятно, и по вопросу о браке) между Амирутци и дожем согласие было достигнуто. Генуя настаивала на том, чтобы ответ на послание дожа был доставлен в Каффу¹⁷³. Одновременно дож просил Джироламо ди Нигро, ставшего к тому времени одним из высших магистратов империи, протовестиарием, содействовать ведению переговоров и информировать Геную о событиях в империи¹⁷⁴. Поставив в известность о миссии Амирутци подеста Перы, дож поручил ему отправить письма от 27 июня императору и генуэзскому консулу с шедшей в Трапезунд венецианской галеоттой¹⁷⁵. С той же галеоттой консул должен был послать в Перу ответное письмо. Республика не стала дожидаться прибытия Амирутци в Трапезунд и решила действовать более оперативно. В случае отказа Иоанна IV принять генуэзские условия оффициалам Каффы предписывалось повысить налоги с трапезундских купцов и снабжать город вином с Хиоса через Перу. Других действий против Трапезунда предпринимать не разрешалось. Налог на вино намечалось повысить до 60 аспров за бочку; за каждый модий соли, закупавшийся в генуэзских салинах в Крыму и на Черном море, трапезундские подданные должны были платить новый налог — 12 аспров. Кроме того, на них распространялись все те пошлины, что и на генуэзцев в Трапезунде. Администрация Каффы имела право возобновить мир на условиях утверждения всех генуэзских привилегий, уплаты императором долга Банку св. Георгия и восстановления генуэзского замка в Трапезунде. Предусматривалось удовлетворение иска потерпевших с обеих сторон ¹⁷⁶. Итак, конфликт вылился в своего рода таможенную войну. Это новая черта в трапезундско-генуэзских отношениях, говорившая о значительности развития взаимной торговли, причем не только генуэзской в Трапезунде, но и трапезундской в черноморских владениях Генуи. Конфликт не перешел в военное столкновение но ряду причин. Одна уже была отмечена: боязнь вмешательства Турции. Но и Трапезундская империя, проводя в эти годы более самостоятельную политику по отношению к итальянским торговым республикам, опиралась на возросшую силу своего флота. Была необходима значительная морская экспедиция, чтобы заставить Трапезунд подчиниться, но собрать ее было сложно, а недостроенность Леонтокастрона внушала генуэзцам опасения за судьбу соплеменников на суше. Конфликт так и не разрешился окончательно вплоть до падения империи Великих Комнинов и принимал все более мягкие формы. Попытка Н. Бэнеску объяснить его лишь как результат неуступчивости Иоанна IV на фоне всесторонних попыток Генуи достигнуть соглашения¹⁷⁷ вряд ли обоснована. В основе конфликта лежало столкновение вполне реальных экономических и политических интересов. В частности, для Трапезундской империи были непосильны платежи, которые запрашивались генуэзцами, а долг Иоанна IV Банку св. Георгия был не погашен и в 1458 г., составив 17077 аспров и проценты ¹⁷⁸. Падение Константинополя в 1453 г., а вместе с ним и генуэзской Перы (2/VI 1453 г.) прервало регулярные морские связи Генуи с ее колониями, сильно деформировало все отношения в Черном море, знаменовав начало его превращения в турецкое озеро ¹⁷⁹. Коммуна Генуи, раздиравшаяся внутренними противоречиями, истощенная войной с Альфонсом Арагонским, в ноябре 1453г. передала управление и право собственности на все свои владения в Черном море Банку св. Георгия, который располагал большими финансовыми возможностями и славился образцовой организацией дела¹⁸⁰. Банк принял целый ряд мер, чтобы укрепить управление колониями, в том числе и в Трапезунде, однако их торговое значение после 1453 г. неуклонно падало. Уже в 1454 г. турецкий флот пытался захватить Каффу¹⁸¹. В силу этого, а также из-за боязни патрициата посещать «зараженные демократическим духом» черноморские колонии¹⁸² ряд чиновников отказывался принимать административные посты, включая и назначения в Трапезунд¹⁸³. В годы правления Банка отношения между Трапезундом и Генуей не изменились. Банк по-прежнему, через администрацию Каффы, просил изыскивать возможности для Возмещения ему долгов трапезундского правительства ¹⁸⁴, по-прежнему в Трапезунде продолжались инциденты и столкновения с генуэзцами ¹⁸⁵, но характерно, что, несмотря на это, сохранялась основа отношений: стороны избегали решать споры силой оружия. В 1458 г. протекторы Банка обязали консула и оффициалов Каффы изучить все способы, чтобы мирно жить со всеми черноморскими государствами: «...вследствие ужасающей силы господина царя турков будет слишком опасно в это время тягаться оружием с каким-либо из указанных владений».

Войну с Трапезундом всячески избегали; взыскание денег с императора разрешалось лишь мирным путем, в результате переговоров ¹⁸⁶. Несмотря на нестабильность своего положения, генуэзская фактория в Трапезунде дожила до последних дней державы Великих Комнинов. Вплоть до 1461 г. в городе действовал генуэзский нотариат¹⁸⁷, в апреле того же года туда был направлен генуэзский консул ¹⁸⁸. Весть о падении Трапезунда генуэзцы доставили в Европу одними из первых ¹⁸⁹.

До сих пор мы рассматривали связи с Трапезундом генуэзского правительства и администрации Каффы ¹⁹⁰. Но помимо них существовали совсем особые отношения с империей полунезависимого генуэзского правителя Митилены (Лесбоса), Фасоса, Лемноса и других островов в Эгейском море Гаттилузи. Род Гаттилузи ¹⁹¹ еще во второй половине XIII в. добился у Михаила VIII Палеолога разрешения на монопольный вывоз квасцов из Черного моря через Константинополь. Как известно, основные месторождения их находились в пределах и вблизи Трапезундской империи. К этому времени и относится зарождение связей этой генуэзской фамилии с Трапезундом, не прерывавшихся и после отмены монополии в 1276 г.¹⁹². В XV в. Гаттилузи были вовлечены в события династической борьбы на Понте. Около 1427 г. сын императора Алексея IV Александр был провозглашен соимпера-тором в обход старшего брата Иоанна, бежавшего в Ивирию. В 1429 г. Иоанн IV сверг отца и захватил власть. Александр оказался в изгнании. Находясь в Константинополе (по Перо Тафуру) или даже до своего удаления (по трапезундскому источнику в составе сочинения Халкокондила), он женился на дочери правителя Митилены Дорино I Марии¹⁹³. Гаттилузи пытался помочь зятю флотом для восстановления его на престоле (1438), но экспедиция не состоялась: дож настойчиво предлагал Дорино I выступить посредником для примирения братьев. Генуе тогда не был выгоден конфликт с Трапезундом, тем более, что пришло известие о том, что Иоанн IV заручился поддержкой османов ¹⁹⁴. Позднее Генуя воспользовалась услугами Дорино Гаттилузи, получив от него сообщение о походе Давида Комнина к Каффе ( 1447) ¹⁹⁵. В эти годы центральное правительство уже иначе смотрело на перспективу антитрапезундской экспедиции Гаттилузи, не оставлявшего намерения низложить Иоанна IV. В 1451 г. Дорино I обратился к синьории за поддержкой, просил принять его корабли и снабжать их в генуэзских портах Черного моря, на что получил согласие¹⁹⁶. Очевидно, что эти действия происходили в рамках генуэзско-трапезуидского конфликта. Мы ничего не знаем об осуществлении подобной экспедиции. Предположительно, она не состоялась, так как в те годы началась решительная подготовка турков к штурму Константинополя. Вскоре проливы были блокированы.

Итак, обоснование генуэзцев в Трапезунде относится к последней трети XIII в. — к тому периоду, когда «...генуэзцы под покровительством греческих императоров... почти монополизировали торговлю Константинополя и Черного моря» ¹⁹⁷.

В первой половине XIV в. генуэзцы стремились закрепиться на, берегах Понта и обеспечить себе наибольшие привилегии, вплоть до полного освобождения от уплаты коммеркиев. Эти максималистские попытки неизменно встречали отпор со стороны трапезундских императоров, что и вызывало вооруженные столкновения 1304, 1313—1314 гг., закончившиеся компромиссами.

В ходе гражданской войны в Трапезундской империи генуэзцам сначала удалось усилить свои позиций и добиться возвращения им территории и крепости Леонтокастрон. Однако последствия разгрома генуэзской фактории, двух войн с Венецией, ухудшение условий торговли с Персией привели к известному ослаблению генуэзской коммерции во второй половине XIV столетия.

С ее оживлением в XV в. Генуя вновь делает попытки добиться преобладающих позиций в Трапезунде. Самое серьезное поражение было нанесено Трапезундской империи в 1415— 1418 гг. Однако трапезундские императоры сумели, используя тактику проволочек, особенности внешнеполитической ситуации, избежать выплат контрибуции и вместе с тем не допустить вооруженных столкновений. Упрочение внутреннего положения Трапезундской империи, система ее политических альянсов, изменения в международной обстановке с ростом османской угрозы заставили Геную переменить тактику и перейти от политики военного давления к более гибким, но столь же малоэффективным методам экономической борьбы. В целом же «трапезундская императорская династия также страдала от турок, как и византийская, и также часто враждовала с генуэзцами»¹⁹⁸. Разница состояла лишь в том, что Трапезунд, опираясь на внутренние ресурсы, используя сложный переплет международных отношений, смог в большей степени сохранить свои позиции в экономике, торговле и политике. Трапезундское правительство умело пользовалось междоусобицами генуэзцев, принимая на своей территории генуэзских повстанцев, прибегая к подкупу генуэзской администрации, приглашая на службу генуэзских граждан, хорошо знавших морское и коммерческое дело, оказывавших помощь в организации финансов и обороны. Уже в 1285 г. Н. Дорна ведал монетным двором, с 1425 г. Джироламо ди Нигро был великим месадзоном, а затем, с 1445—1449 гг., занимал высокий пост протовестиария. Наконец, генуэзцы служили в императорском флоте. Доменико д'Аллегро долгое время, с 1429 и минимум по 1459 г., являлся протостратором. Генуэзское правительство чаще всего не препятствовало таким назначениям, рассчитывая иметь от этого определенные выгоды и получать информацию, и подчас обращалось к таким оффициалам с просьбами о вмешательстве и защите генуэзских граждан, потерпевших ущерб в Трапезунде199. Иногда генуэзцу, трапезундскому магистрату, пытались дать и генуэзский административный пост в Трапезунде. В 1443 г. дож назначил упомянутого Д. д'Аллегро генуэзским консулом ²⁰⁰. Как и в Константинополе, император «мог привлекать» генуэзцев на службу, но он обязывался «не принимать ни одного из них в «вассалы»; генуэзцы были подсудны и ответственны перед своим консулом, и своим правительством»²⁰¹. Впрочем, сама практика, когда генуэзцы служили иноземным, иногда даже враждебным Генуе правителям, была обычным явлением, а власть над ними метрополии была номинальной ²⁰².

Другим важным явлением двусторонних связей была служба трапезундцев в качестве воинов, моряков, низших чиновников в генуэзских факториях Черноморья, прежде всего в Каффе, Синопе, Симиссо, Самастро (Амастриде). Стороны активно участвовали во взаимной торговле и предпринимательской деятельности. Однако уровень участия генуэзцев был несколько более высоким.

¹Впрочем, вывоз рабов нз Черного моря в ограниченных масштабах практиковался генуэзцами и в 30-е годы XIII в. (Ver1inden. Esclavage, t. 2, p. 447. 449).
² Manironi. Relazioni, p. 791—809; Скржинская. Генуэзцы, с. 221 — 225; Жаворонков. Никейская империя, с. 120—121; Ва1агd. Romanie, I, p. 38—104.
³ Ρachym., vol. 2, p. 448.12—13; Fallmerayer. Geschichte, S. 161— 162; Muller. Uebcr einige..., S. 333.
⁴ Источник упоминает жившего в Трапезунде генуэзского купца Бенедетто, а также генуэзца Николо Дориа, у которого посольство Ленгли оставляло часть багажа (Conti, р. 608, 614; ср.: Heyd. Histoire, vol. 2, p. S5). В. Гейд не отметил, однако, важного сообщения о навигации в то время галей Трапезунд—Генуя (Conti, р. 641).
⁵ANG; Lamb. Samb. Эти акты нотария Ламберто ди Самбучето упоминают и прежнего консула Генуи в Трапезунде Паолино Дориа (ANG, N 301 — 28/IV 1290: Polinum Aurie olim consulem Janue in imperio Trapexonde; Lamb. Samb., N 461, 850).
⁶ Brâtianu. Recherches, doc. XVII, p. 320 —26/VI 1292; doc. XIX, p. 322— 1/VII 1292 (ASG, notaio Angelino di Sigestro).
⁷ Отметим одну особенность: в обосновании генуэзцев как в Трапезунде, так и в Каффе большую роль играли представители знатного генуэзского рода Дориа, занимавшие посты консулов. Упомянутый выше Николо Дорна имел в Каффе 3 дома (Lopez. Storia, p. 250—251). О Дориа в Трапезунде см.: Cessi. Tregua, Арр. XVII, р. 55; Саго. Genua, Bd. 2, S. 179; Brâtianu. Recherches, p. 174—175. Известен также некий Николо Дориа, подеста Перы (1279): Daleggio d'Alessio. Potestats, p. 153. В 1294 г. Николо Дориа стоял во главе снаряженного в Пере флота, разгромившего венецианскую эскадру при входе в Дарданеллы (Vinсens. Histoire, v. I, p. 396). Активность рода Дориа на Черноморье очевидна в тот период. Дориа являлись купцами-резидентами в Трапезунде и занимались, в частности, экспортом квасцов. Заинтересованность в торговле квасцами Колонии проявляли и Заккариа, монополизировавшие вывоз квасцов Фокеи. Между Заккариа и Дориа заключается матримониальный союз: Бенедетто Заккариа выдает свою дочь за Паолино Дориа, ставшего консулом в Трапезунде (Balard. Romanie, 11,p. 775-777). ... 07
⁸ Εnnen Stadt, S. 153; Buongiorno. Ammimstrazione, p. 27.
⁹ Brâtianu. Recherches, p. 172; Вryer. Littoral, p. 101,104,121; idem.
Latins, p. 14—15.
¹⁰ Brâtianu. Recherches, p. 205, 219; Balard. Romanie, I, p. 114—118,
¹¹ Brâtianu. Commerce; idem. Vicina; idem. Recherches— Vicina; Giuresсu. Génois; Papacostea. De Vicina à Kilia; Вalard. Génois, p. 21; idem. Romanie, I, p. 143—150 (там и библиография).
¹² Lopez. Sloria, p. 250.
¹³ Ср.: Mussо. Note, p. 87; Вalletto. Grano.
¹⁴ Упоминание акта от 6 октября 1302 г. имеется в записи нотария Амброджо ди Рапалло (15/VI 1303 г.) — Notulario d'Ambrogio de Rapailo, car. 21, cf.. Desimοni. Conti, p. 553, note 2.
¹⁵ Heyd. Histoire, vol. 2, p. 96.
¹⁶ Сборник венецианско-генуэзских грамот, с. 192. Другие издания документа: Dipl. Ven.-Lev., I, Ν 152, p. 289; ASLSP, XIII, p. 536; см. ниже, с. 101 — 102.
¹⁷ Ibidem. Отметим, что в документе речь не могла идти о Леонтокастроне, утраченном генуэзцами в 1314/16 гг. и возвращенном лишь в 1349 г. В ноте говорится, что на спорную территорию генуэзцы получали хрисовулы от следующих за Алексеем II императоров, в том числе и от «ныне сущего» (Михаила). Но в этом случае хрисовулы могли утверждать их права лишь на Дальсану.
¹⁸bidem. В 1304 г. генуэзцы уже располагали жалованной грамотой трапезундского императора. См. выше, с. 92.
¹⁹ Lopez. Storia, p. 252.
²⁰ Актами нотариев отмечены лишь мелкие недоразумения, например кража имущества у генуэзских купцов на сумму 2000 аспров барикатов. Ущерб должны были возместить трапезундские коммеркиарии (1289 г.)—ANG, р. 233—234; Lamb. Samb., Ν 231.
²¹ Heyd. Histoire, vol. 2, p. 95, 97—98; Sоranzо. Papato, p. 495; Ζ a -kythinos. Chrysobulle, p. 39; Brâtianu. Recherches, p. 176; Murait. Essai, p. 510 (6/VI 1312); Guilland, in: HMA, IX/I, p. 424; Lopez. Storia, p. 307—308; Janssens. Trébizonde, p. 94.
²² Ρоssini (apud: Pachym., vol. 2, p. 861); Fallmerayer. Geschichte, S. 162—163; Deρρing. Histoire, vol. I, p. 125; Fin1ay. Greece, vol. IV, p. 355; Miller. Trebizond, p. 34—35; Brâtianu. Mer Noire, p. 260; Lampsidis. Εμπορική σημασία, p. 21—22. Правда, Э. де Примоде отнес оба известия к 1306 г., но его указание не было учтено в последующих трудах (Primaudaie. Commerce, p. 169—173).
²³ В хронике Панарета сказано: Μηνΐ Νοεμβρίω λ'ήμέρα ς' "έτους ςωια' (6810) 'εγένετο πυρκαία μεγάλη 'εντός too κάστρου. Έν δέ τ<:> 'ίπιύντι "βτει (6812,—C. Κ.) 'εηυρηολήϋη т. 'εξάρτησις μην- Ίουνίω παρά τών Λατίνων "οτε και 'εγένετο μέγας πόλεμος—(Ρanaretοs, p. 63.20—24). Ошибка происходила от неточного чтения даты первым издателем — Я. Фальмерайером: ςωιθ' (6819/1310) — Fаllmerayer. Original Fragmente, Bd. II, S. 15. Но, кстати, тогда июнь следующего, 6820 г. относится не к 1311, а к 1312 г. Исправление, сделанное в издании Сп. Лампроса в 1907 г., не было учтено последующей литературой (Lamρгоs. ΤραπεζουντιακόΛ? Χρονικον, ρ. 269.12—14). Лишь Α. Брайер датировал эпизод 1305 г. (Bryeг. Shipping, p. 11). Итак, описываемые события произошли на следующий год после ноября 6811/1302 г.—в нюне 6812 г., т. е. 1304 г. (византийский год начинался 1 сентября).
²⁴Саго. Chronologie, S. 114—125. Ср.: Laiou. Constantinople, p. 151, note 77, p. 161 (события в Трапезунде происходили во время кампании Михаила IX против Феодора Святослава болгарского).
²⁵Ρасhуm., vol. II, р. 448—449. Последнее суждение принадлежит скорее самому Пахимеру, чем генуэзцам, находя отклик в отношении византийского писателя к Трапезундской империи (ср.: Карпов. Трапезундская империя, с. 157—159). Впрочем, версия о том, что византийский император своей властью предоставил генуэзцам для обоснования Синоп и Трапезунд, бытовала на Западе и, в частности, зафиксирована в анонимном описании Восточной Европы и Византии 1308 г. (Anonymi Descriptio Europae, p. 9—10). Ошибка происходила от традиционного представления о вхождении этих земель в состав Византии. Впрочем, аноним знал, что на Понте правил некий camino idest marcio — так он назвал императора из династии Комнинов.
²⁶ Ср.: Вâncscu. Archives, p. 237 (1425).
²⁷ Речь идет о так называемом типе navis bucius или катерге, отличном от галер (Bryer. Shipping, p. 6—7).
²⁸ Грузинский отряд, вероятно, прибыл с женой Алексея II, дочерью князя Самцхё Бека Жакели (Рachym., vol. II, р. 449—450; ср.: Каухчишвили. Грузинские источники, с. 142—143).
²⁹ASG, Notai ignoti, В. IV, р. 20, N 71 (декабрь 1304 г.), цит. по: Balard. Romanie, I, p. 135. Для возмещения купцам ущерба генуэзское правительство было вынуждено основать кредитное общество (compcra medalie Trapesunde) с капиталом 4 тыс. лир.
³⁰ Finlау. Greece, vol. IV, p. 355; Heyd. Histoire, vol. 2, p. 96—99; Caro. Genua, Bd. 2, S. 380—381; Miller. Trebizond, p. 34—35; Zakythinos. Chrysobulle, p. 39; Janssens. Trébizonde, p. 94—95; Brâtianu. Mer Noire, p. 260.
³¹ Ρachym., vol. II, p. 450.3—4.
³² Ibid., p. 578; ср.: История Византии, т. 3, с. 92—94.
³³ Ρachym., vol. 2, p. 605; ср.: Laiоu. Constantinople, p. 156. В ста-иилизировавшепся обстановке продолжал действовать генуэзский консулат. Упоминание изданного им нотариального акта от 2/Х 1311 г.: Balard. Romanie, I, p. 136, note 43.
³⁴ ASLSP, XIII, p. 515, 521, 522 (1314); p. 528, 530 (1316)—прямое указание на то, что Леонтокастрон был предоставлен посольству П. Уголино («...Leo Castro ...quod dictus dominus imperator dederat dicto Comuni in conventione habita cum dicto domino Petro»).
³⁵ Ibid., p. 532.
³⁶ Off. Gaz., p. 305, 306, 307.
³⁷ ASLSP, XIII, p. 521.
³⁸Вероятно, этот союз был скреплен браком дочери Алексея II Евдокии и Гази-Челеби. Однако о точной дате брака мы не знаем (ср.: Lаmρsidis. Σύμμεικτα, p. 48—49; KurSanskis. Alliance, p. 95).
³⁹ ASLSP, XIII, p. 519, 528—530; Varagine Сοnt., p. 480—481. Момент для нападения был выбран удачно: в 1308 г. Каффа была сожжена при осаде ее ханом Ногаем. Генуэзцы покинули город. Интенсивное восстановление началось с 1313 г. (Чипeρис. К истории, с. 48, Ваlard. Romanie, I, р 202—207).
⁴⁰ ASLSP, XIII, p. 514, 528—529.
⁴¹ Ibid., p. 522—523 (говорится о нанесении ущерба «императором или какими-то его людьми»).
⁴² Off. Gaz., p. 305—307. Об Оффиции Газарии и ее законодательных статутах см.: Forcheri. Navi e navigazione.
⁴³- ASLSP. XIII, ρ. 521—522 (de anno presenti, т. e. 1314).
⁴⁴Vаraginе Сοnt., p. 481.
⁴⁵ Первоначально предполагали, что Арзерон—Эрзерум. Но уже В. Гейд показал, что это местность вблизи Трапезунда, ибо Эрзерум никогда ие входил в состав империи (Heyd. Histoire, vol. 2, p. 96, note 3). Действительно, в ноте генуэзского дожа (1345) об Арзероне сказано: in terra Arzeroni dicti Imperii Trapezundae (Dipl. Ven.-Lev., t. 1, p. 289; ASLSP, XIII, p. 536; Сборник венецианско-генуэзских грамот, с. 192). Упоминания об Арзероне также: ASLSP, XIII, р. 526, 528, 530; Libri Commemoriali, t. II, p. 43(1332).
⁴⁶ ASLSP, XIII, p. 514.
⁴⁷ В том числе договоры, заключенные Пьетро Уголино и затем Оберто (Умберто) Катанио ди Вольта.
⁴⁸ Напр.: Heyd. Histoire, vol. 2, p. 99; cf.: ASLSP, XIII, p. 515: «Non intelligatur tamen per predicta vel aliquod predictorum alique concessio, donatio seu mentio facto de Castro maydani Trapesonde, nec etiam remissio facta de dicto Castro pro parte dicti Communis».
⁴⁹ ASLSP, XIII, p. 513—526. Предусматривалось: погашение долга Алексея II генуэзским купцам—105 тыс. аспров (в течение четырех месяцев); отправка в Геную трапезундского посла для переговоров о компенсации ущерба, нанесенного в мае 1313 г. купцам Каффы, и для рассмотрения всех жалоб граждан Генуи и дистретто; выплата в 3 срока (по 8 месяцев каждый) ущерба, нанесенного генуэзским купцам на лигниях Дж. Фатинанти и Дж. ди Клаваро и на других лигниях. На таких же условиях предстояло выплатить 126266 аспров более чем 20 генуэзским купцам, вероятно, ограбленным в Трапезунде; 256228 аспров император должен был уплатить в качестве остатка от суммы 262 тыс. аспров, причитавшейся генуэзским купцам по двум предыдущим хрисовулам. Таким образом, неполная общая сумма выплат составила 487494 аспра (34821 зол. иперпер, по отмеченному в документе 1314 г. курсу 1 иперпер = 14 аспрам комнинатам — ASLSP, XIII, р. 525). Для сравнения укажем, что по договору Михаила VIII Палеолога с венецианцами (1277), византийский василевс обязался возместить ущерб, нанесенный венецианским купцам с 1268 по 1277 г. также в размере около 35 тыс. иперперов. В 1285 г.го преемник Андроник II согласился на выплату 24 тыс. иперперов. И эта сумма оказалась весьма значительной для Византии (Morgan. Venetian claims, p. 426). В 1315 г. генуэзские купцы дали специальное поручение своему доверенному лицу в Трапезунде предъявить Алексею II иск за ущерб, причиненный им в 1313 г. в Каффе (ср.: Ваlard. Romanie, I, p. 136, n. 44).
⁵⁰ ASLSP, XIII, p. 521—522.
⁵¹ Ibid., p. 518—519, 521—522.
⁵² Ibid., p. 527; ср.: Вalard. Romanie, I, p. 136.
⁵³ ASLSP, XIII, p. 527—528.
⁵⁴Ibid., р. 527—533; Lisciandrelli. Trattati, Ν 514.
⁵⁵ Desimоni. Intorno, p. 504—511; Giustiniani. Annali, vol. 2, p. 146—149; Bizzarri. Senatus, p. 145—146; Foglietta. Historiae, p. 159— 160; Interiano. Ristretto, p. 126—127. На сюжет «подвигов» Леркари в Генуе был создан целый ряд произведений искусства. Например, прекрасный чеканный рельеф на блюде работы Антонио ди Кастро (начало XVI в.). В конце XVI в. во дворце Леркари-Пароди самый известный генуэзский живописец того времени Лука Камбиазо создал целую композицию фресок на стенах и плафоне большого зала (сохранилась лишь роспись плафона с изображением возведения дворца генуэзцев по повелению трапезундского императора, см. цветную репродукцию в кн.: De Negri. Storia, tabl. VIII). Фронтон дворца украшали безносые кариатиды работы ломбардского скульптора Таддео Карлоне. Фрески Карлоне, изображающие деяиия в Трапезунде, находились и в зале Института Genova—Sampierdarena (Nannei. Megollo Lercari; Vitale. Megollo Lercari; Ρassini. Genovesi).
⁵⁶ Desimοni. Intorno, p. 497—501 ; Miller. Trebizond, p. 34—36; Ρistarino. Genova, p. 59.
⁵⁷ Heyd. Histoire, vol. 2, p. 98—99, note 2; cf.: Fallmerayer. Geschichte, S. 202; Janssens. Trébizonde, p. 95—96.
⁵⁸ См. указания на данные нотариев в: Staglieno Marcello. Spog-Ho di atti notarili.—BCB, M. R., V, I, 29-35, t. 1, p. 42r (1328), t. 2, p. 128— 129 (1306), p. 154—155 (1315; 1324), t. 3, p. 73 (1344), t. 5; notaio Branca Bag-nara, f. 10, p. 54 (1449); cf.: Tria. Schiavitù, p. 74 (1424), p. 165—166; Frreri Maloi. Dos registres, doc. 19 (1408) etc.
⁵⁹ Биографию Б. Сенареги см.: Ρandiani. Senarega.
⁶⁰ Nannei. Megollo Lercari; Vitale. Megollo Lercari, p. 11—13.
⁶¹ Показательно, что скупой на слова анонимный генуэзский хронист начала XIV в. отметил особо смерть «господина Алексея Комнина, императора Трапезунда», при котором трапезундско-генуэзские отношения получили твердую основу, несмотря на конфликт, из которого империя Великих Комнинов вышла с честью (Vаraginе Сοnt., p. 48).
⁶² Off., Gaz., p. 366.
⁶³ Stella. Annales, p. 105—106, 134; Villani. Historiae, col. 953 (1346); Giustiniani. Annali, vol. 2, p. 68; Foglietta. Historié, p. 155.
⁶⁴ Ρanaretоs, p. 63.26—64.2.
⁶⁵ Varagine Con t., p. 482; Stella. Annales, p. 105—106.
⁶⁶ Stella. Annales, p. 134.
⁶⁷ См., напр.: Off. Gaz., p. 337 (1331), p. 346 (1340). В этот промежуток времени генуэзская фактория в Трапезунде обладала значительным состоянием. Ущерб, причиненный императором только некоему Ingueto de Mari, составил огромную сумму —274279 аспров (около 13 тыс. ген. лир). К 1338 г. император выплатил лишь 25 тыс. аспров (Balard. Romanie, I, p. 136—137). Как видим, и в этот период не обходилось без значительных эксцессов.
⁶⁸ Forcheri. Navi e navigazione, p. 71.
⁶⁹ Nie. Greg., vol. 2, p. 681; Panaretos, p. 67.7—10.
⁷⁰ Dipl. Ven.-Lev., t. I, p. 330—331 (20/XI 1344); ср.: p. 287—289, ASLSP, XIII, p. 534—536; Сборник венецианско-генуэзских грамот, с. 189—190; ASV, Sen. Misti, XXIII, f. 34r— 12/IX 1345.
⁷¹ Panaretos, p. 68.11—12.
⁷² Ibid., р. 68.20—25.
⁷³ Ibid., р. 68.26—27.
⁷⁴ См. об этом: Скржинская. Петрарка, с. 249—251; Она же. История Таны, с. 34.
⁷⁵ Nic. Greg., vol. 2, p. 687.
⁷⁶ Heyd. Histoire, vol. 2, p. 104.
⁷⁷ Правда, К. Пагано и Э. де Примоде (без специальных обоснований) относили весь конфликт к 1348—1349 гг. (Pagano. Imprese, p. 208; Primaudaiе. Commerce, p. 173—174).
⁷⁸ В частности, в конце 1343—начале 1345 г. в Трапезунд из Каффы отправлялись даже частные невооруженные суда, а генуэзские купцы нз Трапезунда вели активную торговую деятельность в Каффе (Balbi — Raiteri. Notai, Ν 2—3, 8, 57—58).
⁷⁹ См. выше прим. 70.
⁸⁰ Morozzo Della Rocca. Notizie, doc. 7.
⁸¹Panaretos, p. 69.1—4.
⁸² Zachariadou. Trebizond and the Turks, p. 341—342.
⁸³ Карпов. Трапезунд и Константинополь, с. 89—90.
⁸⁴ Вelgranо. Cinque documenti, р. 250-Мanfгоni. Relazioni, p. 558
(26 /V 1351).
⁸⁵ Andreas· Libaden os, p. 80.23—26; 83.25—31; ср. комментарий из-
дателя: ibid., p. 204—205.
⁸⁶ Ρanaretоs, ρ. 74.31—32.
⁸⁷Hasluck. Genoese Monuments, p. 141.
⁸⁸ ASG, AC, 56, Magistrorum rationalium introitus et exitus, f. XXVIIIr; ср.: Вalard. Romanie, I, p. 88, n. 288.
⁸⁹ ASG, notaio Andreolo Caito, cart. 6, f. 74v—75r (349v—350r).
⁹⁰ Кedar. Merchants, p. 127—129.
⁹¹ ASG, AS, 496, Diversorurn, I, f. XIII г, опубликовано Buongiorno. Amministrazione, p. 281 (для сравнения укажем, что с консула в Тане взыскивалось 10 лир, а с консула в Каффе — 200). Перед нами косвенный показатель значения черноморских оффиций Генуи. О сталиях см.: Buongiorno. Amministrazione, p. 121—186. В 1423 г. сталия с консула в Трапезунде была повышена до 25 лир, а в 1427 г.—до 35 лир: Gioffré. Liber institutionem, ρ. 281, 204; Buongiorno. Amministrazione, p. 328—329 (сравнительная таблица всех сталий за 1380—1427 гг.). В 1456 г. сталия с трапезундского консула еще более повысилась и составила уже 42 лиры: ASG, Staliarum Cabella, 1455—11, ί. (7) v.
⁹² ASG, AS, 1788, Litt., 12, f. 351 r (cf.: Jorga. Extraits, t. VII, p. 105).
⁹³ ASG, PM, 1390— II, f. 30v (Jorga. Extraits, IV, p. 72—73).
⁹⁴Statuti délia Liguria, p. 102—110; Сana1e. Delia Crimea, p. 350—353 (постановление от 10 и 18 апреля 1398 г.), см. также: ASG, AS, 500, Diversorum, 5, f. 72г — 10/III 1399 (избрание «in scribani Trapesonde» в 1399 г. французским губернатором Генуи и Советом старейшин).
⁹⁵ Mussо. Note, p. 90. См. также выше, гл. I.
⁹⁶ Mussо. Navigazione, p. 24—40.
⁹⁷ Ashtor. Supremacy, p. 13.
⁹⁸ Surdiсh. Genova e Venezia.
⁹⁹ Heers. Gênes, p. 585—589.
¹⁰⁰Statuti délia Liguria, p. 106, вариант: Canale. Delia Crimea, vol. I, p. 352.
¹⁰¹ASG, SG, Peire Sindicamenti, I, f. 95r—lllv (фрагмент: Jorga. Extraits, IV, p. 89—91 — май 1402). Позднее упомянутый Фьеши был обвинен в присвоении и незаконном распоряжении указанным имуществом. Интересный протокол следствия находится в цит. выше книги Синдикаментов Перы за 1402 г. Получивший от Фьеши 25 соммов серебра патрон генуэзской галеи коммуны Пьетро Катанео, следовавший из Перы в Каффу и Трапезунд, был присужден синдиками к возвращению всей суммы, составившей 350 иперперов (ibid., f. 152r—7/XI 1402, см. также: ASG, РМ, 1402, f. 205v— 1/ХЦ 1402). Лихоимство генуэзской администрации могло создавать предпосылки для серьезных конфликтов между Генуей и Трапезундской империей.
¹⁰² ASV, Sen. Misti, XLVII, f. 59r—ν (Reg. Sen., Ν 1226).
¹⁰³ Ibid., f. 85r (Reg. Sen., N 1237).
¹⁰⁴ Ibid., f. 91r—v; решения от 27/1, 10 и 19/II 1407 (част, опубл.: Sathas. Documents, t. 2, p. 160—161; Jorga. Extraits, vol. IV, p. 288). Навигация эта была осуществлена, так как в июле 1407 г. байло в Трапезунде Бер-нардо Лоредан уже прибыл в Венецию и предоставил свой отчет.— Ibid., f. 126v—127r (Reg. Sen., Ν 1272) — 24/VII 1407.
¹⁰⁵ Ibid., f. 116v—117r (Reg. Sen., N 1263)—30/V 1407; f. 126v— 127r— 24/VII 1407.
¹⁰⁶ ASG, AS, 505, Diversorurn, 10, f. 6v (Jorga. Extraits, IV, p. 558—559).
¹⁰⁷ См. выше, гл. II, с. 78.
¹⁰⁸ Stella. Annales, p. 340 (30/Х 1417). Позднее генуэзцы, отличившиеся в военных действиях против императора, награждались повышенным окладом за свою службу (ASG, СМ, 1420 —II, f. 255г —27/XI 1420).
¹⁰⁹ Jоrga. Extraits, IV, р. 588—589. При измерении орехов, вероятно, применялся трапезундский модий — псомиарий ( = 17,084 л), а не большой торговый модий (205, 008 л). О мерах см.: Schilbach. Metrologie, S. 124— 128, 192.
¹¹⁰ Jorga. Extraits, IV, p. 589—590.
¹¹¹ Ibid., p. 619 —3/V 1420.
¹¹² Об этом правительство Генуи сообщило консулу Каффы 1 февраля 1424 г., одновременно рекомендуя ему сохранять мир (Вânesсu. Conflit, Ρ- 5).
¹¹³ ASG, СМ, 1422, f. 192r —9/Х 1422; СМ, 1423, f. 43v, 205v —9/Х 1423.
¹¹⁴Banescu. Archives, p. 236—238.
¹¹⁵ В числе их был и генуэзец Дж. ди Нигро, великий месадзон трапезундского двора. Ему и его доверенным лицам на основании свидетельств н писем императора консулу и массариям Каффы было возмещено из сумм «геrum et bonorum Trapesundeorum» (ср. также прим. 113) 24 200 аспров: ASG СМ, 1424, f. 132v, 205v—14/VHI 1425 (фрагмент: Jorga. Extraits, IV, p. 58). 5 июля 1426 г. жителю (burgensis) генуэзской фактории в Трапезунде Антонио ди Робелла было возмещено 9810 аспров из суммы ущерба 145846 а.: ASG, СМ, 1424, f. 205v (фрагмент: Jorga. Extraits, IV, p. 58—59); ASG, Compera medii pro cent. Caffe (id est CM, 1426—1427), 1428—1429, f. 225v — 5/VII, 28/VIII 1426. Очевидно, что подобный ущерб мог иметь место при нападении на всю факторию.
¹¹⁶ Jorga. Extraits, V, p. 363—364.
¹¹⁷ Ibid., p. 376—377 — 22/VIII 1428.
¹¹⁸ В. Лоран, исследовавший это событие и его хронологию, полагал, что переворот произошел в сентябре—октябре 1429 г. (Laurent. Assassinat, p. 143). Для обоснования датировки он использовал документ венецианского Сената от 28/Х 1429 (ASV, Sen. Misti, LVII, f. 163r). Однако y нас есть и более раннее свидетельство — письмо генуэзского правительства от 2/VIII 1429, обращенное к Иоанну, императору Трапезунда (ASG, AS, 1779, Litt. 3, f i96r—ν). Соответствующее известие не могло прийти в Геную быстрее, чем за 1,5—2 месяца, поэтому полагаем, что переворот имел место не позже июня 1429 г. Очевидно также, что реальная дата не намного отстоит от мая—июня 1429 г., ибо в сопроводительном письме консулу Каффы генуэзское правительство указывало, что еще не знает о том, какова позиция нового василевса по отношению к генуэзцам, и просило действовать сообразно с обстоятельствами (ibid., f. 196v — 2/VIII 1429).
¹¹⁹Chaic., vol. II, р. 219—220.
¹²⁰ Laurent. Assassinat, p. 141—142.
¹²¹ ASG, AS, 1779, Litt. 3, f. 196r—ν — 2/VIII 1429. Урбанн ди Нигро, брат Джироламо, умер ранее 1428 г. в должности генуэзского консула в Трапезунде; он занимался там и торговыми операциями, сделав у брата займ на сумму 10 тыс. аспров (ASG, AS, 3024, Diversorum Filze, IV, doc. Ν 150 — 24/III 1428). Очевидно, он не идентичен упоминавшемуся в документах 1429 и 1438 гг. другому брату Джироламо, носившему такое же имя: Урбани или Урбано.
¹²² Ibid., f. 196v.
¹²³ Jorga. Extraits, VIII, p. 59.
¹²⁴ ASG, AS, 1779, Litt. 3, f. 360r—ν (Jorga. Extraits, VI, p. 100— 101) — 6/III 1431.
¹²⁵ Ibid., 1780, Litt. 4, f. 40v (Jorga. Extraits, VI, p. 101)—7/III 1431.
¹²⁶ В 1427 г. князь Феодоро Алексей построил крепость Каламиту, становившуюся опасным конкурентом Каффы (см., напр.: Якобсон. Крым в средние века, с. 128—133). Каламита была разрушена генуэзцами в 1433—1434 гг., но затем вновь отстроилась.
¹²⁷ ASV, Sen. Sécréta, XII, f. 108r— 109v (Sathas. Documents, vol. I, p. 193—197; Reg. Sen., N 2294) — 5/VIII 1432.
¹²⁸ ASG, AS, 1780, Litt. 4, f. 255v—256r (краткое упоминание: Jorga. Extraits, VI, p. 370) — 16/III 1436.
¹²⁹ См. ниже, с. 121.
¹³⁰ ASG, AS, 1784, Litt. 8, f. 165r.
¹³¹ Письмо к императору см.: ibid., f. 165v—17/III 1438. Письмо Дорино Гаттилузи см.: ibid., f. 168г; опубликовано: Luxorо, Pinelli-Gentile. Documenti, I, p. 292—293 (неверно указана дата: 10 марта вместо 17).
¹³² ASG, AS, 1786, Litt. 10, f. 429r (частично: Jorga. Extraits, VII, p. 41—42) — 29/V 1441.
¹³³133 ASG, AS, 1788, Litt. 12, f. 351r (Jorga. Extraits, VII, p. 105) — 15/VI
1443.
¹³⁴ ASG, AS, 1789, Litt. 13, f. 19r (Jorga. Extraits, VIII, p. 28) — 21/VI 1446, см. также: Jorga. Extraits, VIII, p. 29—30 —23/HI 1447.
¹³⁵ Вanéscu. Conflit, p. 4—10.
¹³⁶ См. c. 105, 118 нашей работы; см. также: Jorga. Extraits, VIII,p. 30.
¹³⁷ ASG, AS, 1780, Litt. 4, f. 145r—ν — 19/III 1434.
¹³⁸ Ibid., f. 144r—ν (краткое изложение с неточностями: Jorga. Extraits, VI, p. 127).
¹³⁹ ASG, AS, 1786, Litt. 10, f. 429 (частично: Jorga. Extraits, VII, p. 41—42) — 29/V 1441.
¹⁴⁰ Ibid., AS, 1788, Litt. 12, f. 351r—ν (частично: Jorga. Extraits, VII, p. 105).
¹⁴¹ См. прим. 134. Полагаем, что в документе речь шла не о назначении нового консула, а об особом поручении уже имевшемуся (или выехавшему ранее) оффициалу. Действительно, рекомендательное письмо императору датировано 21/VI 1446 г., а в записях массариев Каффы от 4/VIII указано, что Гримальди, будучи консулом в Трапезунде, давал финансовые поручения в Каффу уже 6/VII (ASG, СМ, 1446— I, f. 14г). Но при любых условиях за 2 недели (с 21/VI до 6/VII) добраться из Генуи до Трапезунда тогда было невозможно.
¹⁴² Брат императора Иоанна IV деспот Давид между 1429 и 1437 гг. заключил брак с Марией, дочерью князя Мангупа Алексея (Panaretos, р. 81). О связях Трапезунда и Феодоро см.: Спиридонов. Заметки, с. 93— 99; Vas il Lev. Goths, p. 194—198; Lam psi dis. Γάμος, p. 365—368; idem.Σύμμεικτα, p. 43—44.
¹⁴³ ASG, CM, 1446 — I, f. 66v (Jorga. Extraits, IV, p. 62)—28/VII 1446; ibid., f. 30v —24/XI 1446.
¹⁴⁴ Jоrga. Extraits, VIII, р. 29, 60.]
¹⁴⁵ Ibid., р. 29.
¹⁴⁶ Всего лишь за год перед этим венецианцы оказывали содействие бургундской экспедиции иа Черном море, нападавшей и на генуэзские суда (см. ниже, гл. V, с. 156—158.
¹⁴⁷ Jorga. Extraits, VIII, p. 29; Bânescu. Conflit, p. 6.
¹⁴⁸ Jorga. Extraits, VIII, p. 30—31; Bânescu. Conflit, p. 7.
¹⁴⁹ ASG, CM, 1446 — 11, f. 73v —26/VII 1447. На цели посольства выделялось 6 тыс. аспров.
¹⁵⁰ Jorga. Extraits, VIII, p. 30: «profecto non quimus intelligere, nisi forte Dominatio vestra opinaretur nobis ita esse ableviatas manus et effeminatas ut degeneraremus a progenitoribus nostris; quam rem si quispiam crederet, vehementer erraret».
¹⁵¹ Ibid., р. 30.
¹⁵² Сhаlс., vol. II, р. 37—38.
¹⁵³ Jorga. Extraits, VIII, p. 47—48; В an escu. Conflit, p. 7—8.
¹⁵⁴ Jorga. Extraits, VIII, p. 48.
¹⁵⁵ ASG, AS, 1789, Litt. 13, f. 407v—27/VI 1449.
¹⁵⁶ Jorga. Extraits, VIII, p. 48 — 14/II 1448.
¹⁵⁷ Ibid.
¹⁵⁸ Ibid.; ibid., p. 28 (1446), p. 29—30 (1447), p. 58 (1449).
¹⁵⁹ Ibid., p. 49.
¹⁶⁰Ibid., р. 58; Bânescu. Conflit, p. 9. H. Бэнеску предполагал, что Амирутци прибыл в Геную лишь в июне 1449 г. Дату следует уточнить: 18 апреля генуэзское правительство поднесло ему дар — 40 генуэзских лир.
¹⁶¹ Gennade Scholarios. Oeuvres, t. 4, p. 453—454— 1449.
¹⁶² ASG, AS, 1791, Litt. 15, f. 168r —29/V 1449.
¹⁶³ Письмо генуэзского правительства подеста и совету Перы от 9/VI 1449 г. (Вelgranо. Prima scrie, p. 219—220; Jorga. Extraits, VIII, p. 58—59).
¹⁶⁴ ASG, AS, 1793, Litt. 17, f. 115 r — 3/V 1449. Трапезундские и византийские источники не сообщают нам ничего об этом сыне Иоанна IV. Известно лишь, что к моменту смерти Иоанна IV (ок. 1458 г.) его законным наследником считался грудной младенец Алексей, отстраненный от престола дядей Давидом. В 1461 г. ему исполнилось лишь 4 года (Сhаlc., t. II, р. 246, 249). Следовательно, здесь речь идет о другом, старшем сыне Иоанна IV, преном которого неизвестен и который умер до 1457 г.
¹⁶⁵ ASG, AS, 1791, Litt. 15, f. 163 r —22/V 1449. Иоанн IV был женат на дочери нвирского царя Александра I (1412—1442): Chalc., t. II, р. 219. Перо Гафур называет ее «дочерью турка» (Рerо Tafuг, р. 160).
¹⁶⁶ Di Negro. Storia, p. 560.
¹⁶⁷ Письмо к императору от 26/VI 1449 г.: ASG, AS, 1793, Litt. 17, f. 181 ν—182г.
¹⁶⁸ ASG, AS, 1791, Litt. 15, f. 163r—ν (письмо дожа своей матери Катерине Кампофрегозо в Сарцану); f. 168г (то же, от 29/V 1449 г.: инструкции по приему посла и его свиты в Сарцане. Прием был назначен на 7 июня, но из-за болезни дочери дожа Каталинеты его пришлось перенести на более поздний срок, хотя посол спешил с отъездом, ибо генуэзские галей были готовы к отплытию на Левант); ASG, AS, 1791, Litt. 15, f. 173r—ν — 6/VI 1449 (2 письма дожа матери).
¹⁶⁹ ASG, AS, 1791, Litt. 15, f. 163r (22/V 1449 —письмо дожа матери).
¹⁷⁰ Ibid., ί. 181v (27/VI — письмо дожа своему родственнику Спинете ди Кампофрегозо, капитану Специи, о назначении экскорта для посла от Специи до Сарцаны); ASG, AS, 1793, Litt. 17, f. 178v (26/VI 1449 —письмо дожа матери).
¹⁷¹ ASG, AS, 1793, Litt. 17, f. 181v— 182r.
¹⁷² ASG, AS, 1791, Litt. 15, f. 181v.
¹⁷³ASG, AS, 1789, Litt. 13, f. 407r—408v (краткое изложение: Jorga. Extraits, VIII, p. 59) — 27/VI 1449.
¹⁷⁴ ASG, AS, 1793, Litt. 17, f. 182r —26/VI 1449.
¹⁷⁵ Jоrga. Extraits, VIII, p. 59.
¹⁷⁶ Ibid., p. 59—60.
¹⁷⁷ Bânesсu. Conflit, р. 10.
¹⁷⁸ Cod. Tauro—Lig., vol. I, N 377 — 8/11 1458. Хроническая задолженность трапезундского императора Банку св. Георгия из года в год фиксировалась в регистрах ASG, SG Introytus et Exitus (Mussо. Armamento, p. 31; idem. Navigazione, p. 48, n. 1).
¹⁷⁹ Обстановка в бассейне Черного моря в первые годы после падения Константинополя была хорошо описана еще М. Волковым (Четыре года, с. 109— 144); см. также: Колли. Кафа, с. 75—112; Malowist. Kaffa. Краткий обзор основных работ, посвященных истории упадка генуэзских колоний в середине XV в. сделал Дж. Муссо (M u s s о. Storia; idem. Tramonto; idem. Nuovi documenti; idem. Nuove ricerche).
¹⁸⁰ О Банке св. Георгия написано много работ. Суммарное представление о его организации дает книга: Heers. Gênes. Однако автор ее не видит принципиальных различий между этим позднесредневековым и современными капиталистическими банками, что мешает ему правильно оценить суть колониальной политики, проводившейся протекторами и Советом Банка.
¹⁸¹ Волков. Четыре года, с. 113—115.
¹⁸² Там же, с. 118. Особенно частыми в Каффе и других генуэзских владениях были выступления наиболее эксплуатируемых слоев населения — моряков и наемных солдат (см. подробнее: Чиперис. Социально-экономическое положение, с. 67—79; Данилова. Каффа, там и более полная библиография вопроса, с. 189—191).
¹⁸³ В 1454 г. от поста консула отказались Галеотто Спинола и Леонардо Дорна (Cod. Tauro-Lig., t. I, p. 101, 124—125, 130).
¹⁸⁴ Ibid., p. 817. Вероятно, с этой же целью консул, провведиторы, массарии и совет Каффы направили в 1458 г. послом в Трапезунд Баттиста Д'Аллегро (родственника протостратора?) : ASG, СМ, а. а. 1420 — I, f. 29v—26/1V 1458.
¹⁸⁵ В 1455 г. администрация Каффы сообщала, что трапезундский император «multo tempore citra erga nos et nostre se pessime habuisse». Императору было направлено письмо с соответствующими запросами (Cod. Tauro-Lig., t. I, p. 359; ср.: p. 304). В Трапезунде находили приют отказавшиеся повиноваться наемные генуэзские солдаты-стипендиарии (ibid., р. 357). В 1456 г. шли споры по поводу взимания императором коммеркия (ibid., р. 542—544), за неуплату податей император наложил арест на шелк, захваченный генуэзцами на турецком судне. Протекторы Банка просили его вернуть шелк М. Паллавичино. Свидетельства Массарий Каффы позволяют определить, что этот Мервандо Паллавичино в 1456 г. занимал место консула в городе (ASG, СМ, 1456 —1, f. 110r). Сообщение M. Волкова (Четыре года, с. 123—124) об ограблении генуэзцами трапезундского судна с грузами для турецкого султана — результат недоразумения. В документе идет речь о корабле из Синопа, нагруженном тканями, снинцом, медью и фруктами для турецкого султана (Cod. Tauro-Lig., t. I, p. 332—333; ср. также документы от 5/VII, 8/VII и 6/IX 1455).
¹⁸⁶ Cod. Tauro-Lig., t. I, p. 815—817.
¹⁸⁷ Mussо. Nuovi documenti, p. 467 (письмо генуэзского нотария Дж. Унчо из Трапезунда, 13/II 1461) и др.
¹⁸⁸ Cod. Tauro-Lig., t. II, p. 106—107 — 10/IV 1461. Генуэзская торговля в Трапезунде, как н венецианская, пережила падение города, но находилась после 1461 г. в жалком состоянии. Имеется генуэзский нотариальный акт 1496 г., отмечающий генуэзские торговые интересы в Трапезунде в 1492 и 1495 гг. (Mussо. Nuovi documenti, p. 484—485; Bryer. Latins, p. 17—18. См. также гл. II, прим. 210).
¹⁸⁹ См. ниже, гл. IV.
¹⁹⁰ О торговых связях Трапезунда и Каффы также см.: Mаlоwist. Kaffa, str. 56—57 etc.
¹⁹¹ О Гаттилузи и их владениях см.: Miller. Gattilusj, p. 406—447.
¹⁹² Brâtianu. Recherches, p. 138—140.
¹⁹³ Chalc., t. II, p. 219; Pero Tafur, p. 159. В. Миллер склонился R первому предположению (Miller. Gattilusj, p. 421).
¹⁹⁴ об этом Александру Комнину сообщил Перо Тафур, посоветовав воздержаться от экспедиции (Perо Tafur, р. 158—159, 170—171. См. также выше, с. 110).
¹⁹⁵ Jorga. Extraits, VIII, p. 29.
¹⁹⁶ Luxorо, Pinelli-Gentile. Documenti, t. 2, p. 350—351; Mil* 1er. Gattilusj, p. 426—427; idem. Trebizond, p. 140—141.
¹⁹⁷ Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 12, с. 88.
¹⁹⁸ Маркс К. Хронологические выписки, т. VI, с. 17
¹⁹⁹ ASG, AS, 1791, Litt. 15, f. 19v—20r (Jorga. Extraits, VIII, p. 47) — 1447: просьба к Д. д'Аллегро способствовать возмещению убытков купца Дж. деи Франки ди Пагана, которые он потерпел от Avogaxiis de Sandia (неясно, трапезундского грека или другого генуэзца). См. также выше, с. 118. Традиция назначения генуэзцев на высокие административные должности в Трапезундской империи была хорошо известна современникам. Не случайно, латинянин, патрон корабля, шедшего из Трапезунда в Белгород, персонаж «Жития св. Иоанна Нового», составленного в 30-е годы XV в., похваляется своим именитством, тем, что он — «второй из первых вельмож города Трапезунда» (Цамблак, с. 92).
²⁰⁰ См. выше, с. 113. Интересно, что Аллегро, как и сам василевс, был хроническим задолжником. Книги массариев Каффы отмечают его большие долги с 1446 по 1459 г.: долг 110330 аспров и требования взыскания процентов (ASG, СМ, 1446 — 1, f. 39 ν— 13/VI 1446), долг 84 070 аспров по обязательству от 14/III 1446 г. (ASG, СМ, 1454—1455, f. 54г), долг 84 052 аспра (ASG, СМ, 1455,f. 46r —25/IV 1455; СМ, 1456, II, f. 34г; СМ, а. а. 1458, II, f. 340v — 10/ΙΧ 1458). Запись in «mali debitores» (ASG, CM, a. a. 1458, II, f. 399r — 1/XII 1459).
²⁰¹ Сκρжинскaя. Генуэзцы в Константинополе, с. 224.
²⁰² Cf.: Kedar. Merchants, p. 21—23.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 17161

загрузка...

Другие книги по данной тематике