Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

Льюис Кори.   Морганы. Династия крупнейших олигархов

Глава 22. Объединение промышленности и финансов

   – Ерунда, – ответила, осмелев, Алиса. – Вы же прекрасно знаете, что и сами растете.

   – Да, но я расту с приличной скоростью, – возразила Мышь Соня, – не то что некоторые.

Алиса в Стране чудес


   Сложные события просты изначально. Морганизация промышленности и финансов возникла на основе улучшения технологии, методов производства и распространения товаров. Изобретения и новые технологии представляли собой пружину, постоянно нарушавшую экономическое равновесие, уничтожавшую прежние и создававшую новые виды индустрии, расширявшую производство товаров, а также национальные и международные рынки, увеличивавшую размеры промышленных предприятий, вызывавшую необходимость создания новых промышленных и финансовых учреждений и взаимоотношений. Новаторства изобретателей и технические методы инженеров подготовили сложные экономические перемены, которые изменили образ жизни, послужили причиной социальных и колониальных войн и определили превосходство промышленных и финансовых объединений. Дж. Пирпонт Морган с внутриведомственными операциями его банкирского дома стал гиперболизированным и концентрированным выражением всех этих сил.

   Отличительной чертой современной промышленности является машина. Станки подмяли под себя ручное производство (что вызвало протест ремесленников), а затем стали конкурировать друг с другом. Изобретения и прогресс делали прежние машины устаревшими, а новые станки, хоть и более дорогие, требовали больших капиталовложений и укрупнения заводов. Производители стали объединять свои заводы и капиталы в корпорации, что также вызвало протесты независимых мелких производителей. Корпоративная промышленность и постоянно совершенствующиеся технологии увеличивали выпуск товаров быстрее, чем росла покупательная способность рынков. Усиление конкуренции вследствие повышения эффективности производства вело к удешевлению товаров, но это зачастую означало также и резкое падение прибыли. Некоторые предприятия потерпели крах, другие увеличили свои размеры, а третьи – объединились. Мелкие производители резко выступали против таких объединений (хотя и сами использовали любую возможность для укрупнения своего производства). Вместе с тем прибыли объединений, которые ослабили, но не ликвидировали конкуренцию, вызывали необходимость инвестиции капиталов в новые конкурирующие предприятия или более эффективное оборудование, что опять же вело к увеличению выпуска товаров. Конкуренция вспыхнула с новой силой, прибыли сократились, и возникли объединения объединений (тресты), более конкурентоспособные и приносящие большие прибыли. Все предприятия бизнеса увеличивали свои размеры, но неравномерно, некоторые больше других, обостряя тем самым конкуренцию и провоцируя войну против объединений.

   Главной целью организации трестов было ограничение конкуренции, а не повышение эффективности самого производства. Это проводилось либо путем покупки конкурентов, либо их сокрушения посредством беспощадной конкуренции и беспринципных хищнических методов. «Стандард ойл», первый трест, организованный еще в 1882 году, был особо известен своей необузданной конкуренцией и подавлением конкурентов. Другая цель заключалась в получении больших прибылей, причитавшихся промоутерам трестов. Например, организаторы «Стандард дистилинг и дистрибьютинг компани» за каждый свой аванс в сто тысяч долларов наличными для покупки заводов получали ценные бумаги на двести пятьдесят тысяч долларов, а промоутеры – еще сто пятьдесят тысяч. Все тресты (кроме «Стандард ойл») были чрезмерно капитализированы, в некоторых случаях в шесть раз больше необходимого, благодаря главным образом огромным прибылям промоутеров и завышенным ценам на приобретение заводов. Такая избыточная капитализация обычно становилась возможной благодаря монопольным ценам. Хищнический характер трестов вызывал антагонизм, но он не имел решающего значения, так как движение в сторону объединений определяли технологические и финансовые факторы неминуемой концентрации промышленности.

   На начальной стадии образования трестов и объединений дом Морганов не принимал в нем активного участия. Вместе с тем он был в числе организаторов «Дженерал электрик компани» в 1892 году. Дж. П. Морган и Чарльз Г. Костер (партнер Моргана) были директорами, а три других сотрудника «Дрексел, Морган и К°» – доверенными лицами в новой корпорации. «Дженерал электрик», гармонично сотрудничавшая с «Уэстингхаус электрик компани», занимала господствующее положение в электрической индустрии. Когда в 1893 году «Нэшнл кодидж компани» («Кодидж траст», контролировавший девяносто процентов этой индустрии) потерпела крах главным образом из-за своего спекулятивного и грабительского управления, которое выплачивало большие дивиденды наличными даже в месяц, когда компания была объявлена несостоятельной, Морган, как ее крупный акционер, участвовал в реорганизации этой компании. В других промышленных корпорациях (включая «Уэстерн юнион телеграф») у него также были большие финансовые интересы и представительство в директоратах. Тем не менее железные дороги все еще оставались самым привлекательным объектом для финансового контроля, учитывая их деморализацию и почти полное отделение собственности от управления. Поэтому дом Морганов сконцентрировал свои усилия на создании своей железнодорожной империи, а проникновение в другие отрасли индустрии и контроль над ними осуществлялись лишь на стадии подготовки. Другие капиталисты также разрабатывали различные промышленные объединения.

   Несмотря на противостояние и борьбу с ними, к 1897 году существовало восемьдесят два промышленных объединения, агрегированный капитал которых лишь немного превышал миллиард долларов. Распоряжаться акционерным капиталом в объявленных незаконными в их изначальной форме объединениях отдельных корпораций было поручено имеющему право голоса совету доверенных лиц. Эти тресты обходили закон путем своей реорганизации в простые корпорации, обладающие заводами или акциями присоединившихся к ним предприятий. Тем не менее антагонизм общественности и законодателей сохранился, тресты обвинялись в вымогательстве, узурпировании возможностей и богатств, их считали угрозой республиканским учреждениям. Такое отрицательное отношение затормозило организацию новых трестов, чему также способствовала депрессия, последовавшая за паникой 1893 года, когда многие тресты распались или рухнули из-за их чрезмерной капитализации и воровства руководителей.

   Но эти трудности оказались временными. Президентские выборы Уильяма Маккинли укрепили доминирующие индустриальные и финансовые интересы; в 1897 году экономика оживилась, накопление капитала и спекуляция бурно расширялись, а корпоративные тресты приняли огромные размеры. В одном лишь 1898 году были созданы объединения с общим капиталом девятьсот шестнадцать миллионов долларов, что примерно равнялось капитализации всех ранее организованных объединений. В 1900 году в отчете комиссии конгресса по делам промышленности говорилось, что «промышленные объединения стали обыденными в жизни нашего бизнеса», и делался упор на то, что «их отрицательные силы необходимо подавить, а положительные – сохранить». А это означало регулирование вместо уничтожения.

   Теперь, когда железные дороги были в большей степени реорганизованы, стабилизированы и находились под конкретным финансовым контролем, Морган готовился к новым завоеваниям. Дом Морганов стал самым активным элементом движения за объединение, которое охватило американскую промышленность после 1898 года и обеспечило превосходство концентрированного капитализма.

   После оживления экономической жизни ведущая отрасль сталелитейной промышленности вновь процветала, в то время как испано-американская война и война против буров расширили потребность в железе и стали. Цены возросли в два раза, а производительность – в три. Лидером сталелитейной промышленности был Эндрю Карнеги, чья компания считалась самой крупной, самой интегрированной и полностью свободной от финансового контроля. Карнеги слыл безжалостным конкурентом, и более мелким предприятиям приходилось консолидироваться, чтобы стать конкурентоспособными. За три года, с 1898 по 1900-й, в области железоплавильной и сталелитейной промышленности появилось одиннадцать консолидации с агрегированным капиталом один миллиард сто сорок миллионов долларов, которые подавали пример другим промышленным объединениям.

   В это время прямое участие дома Морганов в сталелитейной промышленности ограничивалось только двумя постами директоров в «Иллинойс стил компани» и «Миннесота айрон компани». В 1897 году Джон У. Гейтс обратился к «Дж. П. Морган и К°» с предложением объединить мануфактуры по производству проволоки и гвоздей, которое было сначала принято, а потом отвергнуто из-за начала испано-американской войны и плохих финансовых показателей компаний, подлежавших консолидации. Позже, в 1898 году, Морган создал «Федерал стил компани», чтобы сделать дом Морганов одним из основных (но не доминирующим) факторов в области железоплавильной и сталелитейной промышленности.

   «Иллинойс стил компани» чувствовала угрозу конкуренции со стороны Эндрю Карнеги, который не верил ни в общность интересов, ни в ограниченные соглашения, а только в конкурентную войну на уничтожение, и конкуренция в производстве железа и стали превратилась в войну, яростную и разрушительную. Преимущества компании Карнеги заключались не только в размерах, но и в степени интеграции (она контролировала все стадии производства, от добычи сырья до конечного продукта), особенно с точки зрения запасов железной руды. «Иллинойс стил» полностью зависела от других в том, что касалось руды и топлива, а также испытывала трудности с перевозками. «Дж. П. Морган и К°» получила предложение консолидировать «Иллинойс стил компани», «Миннесота айрон компани» и «Лорейн стил компани» для создания интегрированного объединения, способного конкурировать с Эндрю Карнеги. Морган принял это предложение.

   Роберт Бейкон занимал директорские посты в двух компаниях, подлежавших консолидации, а Элберт Г. Гэри руководил организацией нового объединения. «Дж. П. Морган и К°» приобрела акции компаний-доверителей и продала их вновь созданной «Федерал стил компани» с капиталом двести миллионов долларов. Гэри был избран президентом, а в состав директоров вошли Дж. П. Морган и Роберт Бейкон. В совете также были представители интересов «Стандард ойл» (они контролировали «Миннесота айрон компани»), но «Федерал стил» была компанией Моргана. Это новое объединение, как интегрированное предприятие, обладало своими источниками руды и топлива, заводами, кораблями и железными дорогами. Как и все другие промышленные объединения, «Федерал стил» активно боролась за рынки экспорта.

   Дом Морганов укрепил свое могущество в области сталелитейной промышленности, создав два других объединения – монополистическую «Нэшнл тьюб компани» и «Америкен бридж компани» с капиталами в восемьдесят и семьдесят миллионов долларов соответственно. Само по себе прекрасное объединение, финансово связанное посредством «Дж. П. Морган и К°» с «Нэшнл тьюб» и «Америкен бридж», «Федерал стил компани» уже на равных могла заключить совместное соглашение с «Карнеги стил компани».

   От организации этих объединений дом Морганов получил большие прибыли. Свидетельствуя на заседании комиссии по вопросам промышленности, президент Гэри заявил, что «Федерал стил» выплатила «Дж. П. Морган и К°» только «сравнительно небольшую комиссию» в сумме двухсот тысяч долларов. Эта выплата была произведена наличными, но существовали еще два источника прибыли. Дом Морганов владел большинством акций, подлежавших консолидации корпораций, и получил прибыль от продажи этих акций «Федерал стил компани». В ответ на предоставление четырех миллионов восьмисот тысяч долларов наличными и оказание услуг синдикат Моргана сверх того получил акции «Федерал стил компани», прибыль от которых должна была составить четыре миллиона четыреста пятьдесят тысяч долларов. За свои услуги по продвижению «Нэшнл тьюб» и «Америкен бридж» синдикат Моргана получил акций этих новых корпораций на двадцать семь с половиной миллионов долларов.

   Такие прибыли не были чем-то необычным. Пятнадцать организованных в 1899 году объединений выплатили промоутерам до двадцати процентов своего капитала. Их чрезмерная капитализация (до шестидесяти пяти процентов) складывалась из консолидированных бонусов и процентов, прибылей промоутеров и перспективных доходов. Учитывая такой спекулятивный энтузиазм инвесторов, аккумулирование инвестиционного капитала, полученного от увеличения прибылей и концентрации доходов, а также производственную мощь этих объединений, их «разводненные» акции, как правило, продавались по очень хорошей цене.

   Занимавший пост президента «Иллинойс стил» (по той простой причине, что «его безопаснее было оставить, чем убрать»), Джон У. Гейтс вошел в число руководителей объединения «Федерал стил». Несколько директоров отказались работать вместе с ним, да и Морган чувствовал, что «собственность в его руках отнюдь не находится в безопасности». Порывистый, не брезговавший никакими методами в погоне за деньгами, беспринципный манипулятор корпоративной собственностью, Гейтс напоминал человека, с которым Морган сталкивался в прежние дни – Джима Фиска. Этот неисправимый игрок (его любимым выражением было «Ставлю на кон миллион») был исключительно находчивым, как показал первый этап его подъема к успешному бизнесу. Еще занимаясь продажами в концерне по производству колючей проволоки, Гейтс получил так много заказов, что потом решил открыть свой собственный завод для их выполнения. Так он и сделал в нарушение своих обязанностей перед его работодателями и патентных прав. На его производство был наложен запрет, но Гейтс вывел свой завод за пределы юрисдикции суда. Неспособные перехитрить увертливого Гейтса, его прежние работодатели решили лицензировать его как законного производителя… и через несколько лет Джон У. Гейтс уже лидировал в своей отрасли производства колючей проволоки. С презрением выгнанный из «Федерал стил» его бывшими коллегами, «делающий ставку с миллиона», Гейтс организовал другую консолидацию «Америкен стил и вайер компани», которая принесла ему необычно высокие прибыли промоутера. Но при этом изобретательный Гейтс ухитрился лишить другого промоутера его доли прибылей, и на него было заведено дело о нарушении договора. На суде выяснилось, что часть акций этого нового объединения отсутствовала, и представитель истца, А.Дж. Фокс, задал об этом вопрос Джону У. Гейтсу:

   Фокс. Как выяснило расследование, двадцать шесть из девяноста миллионов долларов в акциях «Стил вайер компани» отсутствуют. Что с ними произошло?

   Гейтс. Я не знаю.

   Фокс. Вы присвоили хотя бы часть из них?

   Гейтс. Нет, я не получил ни цента из них.

   Это был весьма характерный случай. Ситуация с корпорациями способствовала манипуляциям таких людей, как Джон У. Гейтс, и их было множество. Корпорация сталкивалась с другой корпорацией, акционеры были разрозненны, беспомощны и функционально не нужны, а собственность, управление и контроль разделены. Задачи объединения выполнялись группировками, которые манипулировали всем для своего собственного блага. Это заставило даже тех бизнесменов, которые придерживались политики «оставьте нас в покое», признать необходимость принятия мер по защите акционеров. Большинство промоутеров перелетало от одного предприятия к другому, спекулируя, воруя и не создавая ничего постоянного, кроме собственного раздутого состояния.

   Вместе с тем в движении за объединения ни акционеры, ни прибыли промоутеров не являлись решающими факторами. При реорганизации железных дорог и создании промышленных объединений Морган, естественно, выкачивал из них всю возможную прибыль. Однако само это движение определяли более фундаментальные экономические силы. Конкуренция, эффективность и интеграция вызвали необходимость концентрации, а концентрация привела к объединению. Крупномасштабные объединения невозможно создать без банков и инвестиционных домов, способных мобилизовать необходимые для этого финансовые ресурсы. В этом плане промышленность зависела от финансов. Начиная от местных банков, влияние финансов на промышленность поднималось вверх и концентрировалось в огромных финансовых домах, которые аккумулировали инвестиционные ресурсы, предоставляли капитал и кредиты промышленности, усмиряли антагонистические интересы, навязывая определенную долю централизованного управления и контроля.

   Дж. Пирпонт Морган не был финансовым гением, он возглавлял общий штат финансистов различного профиля. По своей натуре этот человек не был ни гением, ни спекулянтом, за исключением небольшого эпизода с организацией нехватки золота во время Гражданской войны. Для него были характерны самоуверенность, стремление к порядку, почти бульдожья хватка при достижении поставленных целей, а также безжалостная энергия талантливого организатора. Его можно сравнить с мечом, но никак не с рапирой. Морган действовал по-военному: тщательно разрабатывал свои кампании, использовал массированные удары и концентрацию денег на решающих направлениях и в нужный момент. (Его массивная, невпечатлительная натура делала его скорее тактиком, чем стратегом, чем можно объяснить его промах с «Юнион Пасифик» и другие ошибки.) Имевший склонность к математике, Морган увлекался статистическими расчетами финансов и быстро управлял главными цифрами при рассмотрении любого предложения. Он ненавидел беспорядок, соперничество, разделение власти и манипулировал финансовыми ресурсами других, как своими собственными. Морган был великолепным организатором и руководителем – именно тем человеком, который необходим для ведомственного оформления развивающегося финансового механизма концентрированного капитализма.

   В основе возвышавшейся структуры финансового контроля Моргана находился частный инвестиционный дом, «Дж. П. Морган и К°», независимый в таком качестве от контроля правительства. Хотя эта фирма и не имела права выпускать банкноты или получать правительственные депозиты, у нее не было никаких ограничений, налагаемых на коммерческие банки и другие финансовые учреждения. «Дж. П. Морган и К°» представляла собой партнерство, состоявшее из двенадцати членов и их главы (на Уолл-стрит шутили об «Иисусе Христе и двенадцати апостолах»).

   Здраво оценивающий людей, хладнокровно использующий тех, кого презирал, Морган обычно очень строго подходил к подбору своих партнеров. Но в его характере присутствовала и мягкая, почти сентиментальная черта, которая проявлялась порой неожиданно, несмотря на все старания этого дородного мастера делать деньги ее подавить. Это вырвалось наружу в беседе с Джеймсом Стилманом, когда сильный, молчаливый человек, со своей неизменной большой черной сигарой, почти плакал. Это проявлялось в его благоволении к симпатичным юношам, многие из которых, несмотря на свою некомпетентность, постоянно ломились в двери дома Морганов.

   «Когда божественные ангелы брали себе в жены дочерей простолюдинов, – говорили на Уолл-стрит, – в результате появлялись партнеры Моргана».

   Такое предпочтение к образам греческих богов при выборе партнеров зачастую оказывалось неудачным, особенно в случае с Робертом Бейконом, чья мужская красота покоряла женщин, но была беспомощной в схватке с финансовыми волками. Несмотря на эту слабость (или идиосинкразию), Моргану везло в выборе партнеров, начиная с Чарльза Г. Дэбни и Дрексела до Чарльза Г. Костера, Эджисто П. Фаббри (итальянский финансовый гений), Джорджа С. Боудойна, Дж. Худа Райта и других. Райт появился вместе с «Дрексел и К°» в 1871 году. Костер стал партнером в 1884 году и посвятил себя делу реорганизации железных дорог. Полностью поглощенный бизнесом, он занимал директорские посты в пятидесяти девяти корпорациях. Морган добился от своих партнеров непоколебимой верности и сотрудничества, заряжал их энергией и безжалостно эксплуатировал (впрочем, так же относился и к себе). Жизнь партнеров Моргана оказалась короткой, но бурной: к 1900 году все эти люди, которые под его руководством помогали строить дом Морганов, используя свой организационный талант и возможности бригадной работы, уже были мертвы. Большинство из них были крайне измотаны непосильной нагрузкой.

   Работа «Дж. П. Морган и К°» была строго регламентирована. Один партнер занимался финансами, другой – железными дорогами, и каждый использовал свой конкретный талант. Все партнеры, как и сам хозяин, занимали многочисленные посты директоров на предприятиях, находившихся под контролем или влиянием дома Морганов. Из их офисов на Уолл-стрит расходилась плотная сеть взаимоотношений, через которую осуществлялся финансовый контроль за большинством важных аспектов американской экономической жизни. Политику всегда определял сам Морган, а его всеподавляющее стремление к руководству позволяло ему контролировать даже мелкие детали. По крайней мере раз в год Морган уезжал в Европу, а его партнерам было приказано телеграфировать хозяину обо всех сделках, превышающих пять миллионов долларов, и обо всех вопросах, имеющих политическое значение. В ответ Морган телеграфировал им о своих решениях. Хозяин строго следил за сохранением своей власти.

   Помимо основных инвестиционных операций, «Дж. П. Морган и К°» активно действовала на международном валютном рынке, получала депозиты от корпораций, в которых была заинтересована, а также вела обычный банковский бизнес. По мере того как инвестиционные операции приобретали все большие масштабы, дом Морганов приумножил свои ресурсы, устанавливая контроль над коммерческими банками и другими финансовыми учреждениями. К моменту эмиссии облигаций в 1895 году отмечалось, что Дж. П. Морган мобилизовал мощную плеяду банков, страховых и трастовых компаний. Эти учреждения, собиравшие вместе денежный капитал широко разрозненных инвесторов, аккумулировали огромные ресурсы и приступили к своим собственным инвестиционным операциям.

   К 1900 году в сфере инвестиционного бизнеса началась конкуренция финансовых учреждений. Коммерческие банки, хоть и ограниченные законодательно заниматься лишь коммерческими операциями, активно работали с акциями и облигациями и участвовали в продвижении проектов. Трастовые же компании, практически свободные от каких-либо ограничений, участвовали в инвестиционных операциях любого рода и конкурировали с инвестиционными банками. Страховые компании занялись банковским бизнесом, покупая контрольные пакеты акций трастовых компаний и коммерческих банков, предоставляя страховые деньги для инвестирования напрямую банковским учреждениям, находившимся под их контролем или влиянием (а зачастую и для спекулятивных сделок своих сотрудников и директоров). Строгого распределения функций финансовых учреждений больше не существовало. К примеру, агрессивные инвестиционные операции банка «Нэшнл сити» сделали его достойным конкурентом инвестиционных банков – банк сам занимался продвижением предприятий, напрямую финансировал спекулирующих промоутеров и даже участвовал в манипуляциях на рынке акций. Отход от чисто коммерческих функций, возложенных на банки, считался «банковской ересью», но именно в этом выражалось движение к концентрации промышленности, централизации финансового контроля и развитию новых финансовых отношений и учреждений.

   Эти банки, трастовые и страховые компании составляли основу концентрированного капитализма и закачивали денежно-кредитную кровь в сосудистую систему бизнеса. Централизация функций привела к централизованному контролю со стороны ведущих инвестиционных банкиров, которые управляли ресурсами всех финансовых учреждений, сначала путем обычного сотрудничества, а затем более открыто – посредством объединения и контроля. Приобретая акции, организуя филиалы и взаимосвязанные директораты, устанавливая общность интересов, дом Морганов сконцентрировал банкирские и страховые ресурсы, которые теперь превратились в мощную власть денег.

   «Дж. П. Морган и К°» добилась прямого контроля над «Национальным коммерческим банком» Нью-Йорка, в котором сам Морган был вице-президентом и одним из директоров. Этот банк был тесно связан с Первым национальным банком, который всегда гармонично сотрудничал с домом Морганов, представители которого входили в совет директоров банка, включая Джеймса Дж. Хилла и Джона А. Макколла, президента нью-йоркской «Лайф иншуренс компани», в которой Морган был крупнейшим владельцем акций после президента Джорджа Ф. Бейкера[12]. Обладая своими собственными большими ресурсами, эти банки Моргана проникали в другие банки и финансовые учреждения. Посредством обладания акциями и взаимосвязанных директоратов дом Морганов, Первый национальный и Коммерческий банки стали контролировать такие банки, как «Либерти», «Чейз», «Ганновер» и «Астор нэшнл». Отголоски такого объединения разошлись далеко за пределы Нью-Йорка. Так, Дж. П. Морган был крупным акционером Первого национального банка в Чикаго, а Джеймс Дж. Хилл (союзник дома Морганов и крупный акционер Первого национального банка Нью-Йорка, принадлежавшего Бейкеру – Моргану) был владельцем акций и директором многих банков, расположенных за пределами города.

   От контроля национальных банков дом Морганов перешел к контролю трастовых компаний, которые росли неимоверными темпами благодаря тому, что их рост шел параллельно развитию корпоративной промышленности, и они были свободны от строгих ограничений, наложенных законом на национальные банки и банки штатов. Вскоре трастовые компании окрепли настолько, что теперь могли напрямую заниматься реорганизацией и рефинансированием корпораций, а к 1900 году их ресурсы стали такими же большими, как у обычных банков. Несколькими годами позже дом Морганов организовал свою собственную трастовую компанию («Банкирский трест») и с того времени осуществлял значительный контроль по крайней мере за пятью трастовыми компаниями. Первый национальный главенствовал над «Манхэттен траст», а «Дж. П. Морган и К°» была представлена в директоратах трестов «Мортон» (который вскоре Морган слил со своей собственной трастовой компанией), «Юнион», «Коммершиал» и «Фиделити».

   Страховые компании представляли собой еще один резервуар финансовых ресурсов, а две самые важные из них находились под влиянием «Дж. П. Морган и К°». В течение многих лет президент «Нью-Йорк лайф иншуренс компани» находился под контролем Моргана, в то время как Джордж У. Перкинс, вице-президент «Нью-Йорк лайф», сохранял за собой посты доверенного лица и председателя финансового комитета (с окладом двадцать пять тысяч долларов) после того, как стал партнером дома Морганов в 1901 году. Джеймс Дж. Хилл был одним из директоров «Эквитебл лайф», а Дж. П. Морган – председателем финансового комитета «Мьючуал лайф». Трое из этих доверенных лиц были директорами в Национальном коммерческом банке Моргана. В тот период сотрудники и директора страховых компаний зачастую могли поступать так, как им заблагорассудится, законы были мягкими, но все это привело к скандалам, которые потрясли общественность несколькими годами позже.

   Централизация финансовых учреждений посредством контроля над акциями, взаимосвязанных директоратов и общности интересов сопровождалась увеличением их размеров и ресурсов. Более мелкие банкиры противились такому развитию событий, их собственные интересы теперь находились под угрозой, и они начали раздувать популистскую кампанию против «власти денег». Вместе с тем банкам приходилось увеличивать свои размеры и ресурсы, чтобы иметь возможность обслуживать концентрированный корпоративный бизнес. Объединения производили на свет другие объединения, а консолидация промышленности и финансов происходила параллельно. В течение двух лет Национальный коммерческий банк Моргана увеличился почти вдвое и почти втрое умножил свои ресурсы.

   Один из аспектов финансовой централизации был связан с ведомственным контролем за инвестиционными ресурсами. Банки и другие финансовые учреждения, находившиеся под контролем дома Морганов, обладали огромными ресурсами. Это во многом упрощало инвестиционные операции: синдикат Моргана просто выделял акции подконтрольным ему учреждениям, и они их принимали. Мобилизация этой концентрированной денежной мощи и обеспечивала успех Моргана в создании акционерных обществ.

   Другой аспект такой централизации заключался в обеспечении финансового контроля над промышленностью. Дом Морганов имел взаимосвязанные директораты в банках, страховых и трастовых компаниях, а они, в свою очередь, были представлены в директоратах друг у друга, а также в железнодорожных и промышленных объединениях, находившихся под контролем дома Морганов, который также имел своих представителей в этих директоратах. Сам Морган занимал директорские посты на двадцати одной железной дороге и в трех страховых компаниях, в «Федерал стил», «Дженерал электрик», «Уэстерн юнион», «Пуллман кар компани» и других корпорациях. Его партнеры также занимали многочисленные директорские (пятьдесят девять – в случае с Чарльзом Г. Костером) и другого рода посты в принадлежавших дому Морганов предприятиях{15}. Взаимосвязанные директораты обеспечивали контакты между промышленностью и финансами. Равновесие в ходе этой централизации промышленности и финансов обеспечивалось домом Морганов и неоспоримым авторитетом самого Дж. Пирпонта Моргана.

   Централизация промышленности и финансов во все большей степени отражала весь сложный комплекс взаимоотношений между деловыми предприятиями. Грубо экспериментируя, хищнический бизнес развивал ведомственные отношения централизованного управления и контроля. Интеграция финансов проходила параллельно интеграции промышленности. Неконтролируемая конкуренция угрожала нарушить экономическое равновесие и вызвала необходимость создания объединений. Промышленные и финансовые учреждения были разрозненны, а их функции разделены. Централизация же объединила и унифицировала их. Такая необходимая унификация экономической жизни была задачей сознательного социального строительства, однако ее решение было отдано на откуп бизнесу и узурпировано инвестиционными банкирами, которые теперь приобрели огромную власть и использовали ее главным образом для получения прибылей. Грабительские аспекты этой централизации определялись ее нерегулируемым развитием и хищническим характером самого бизнеса, а не ходом данной централизации.

   Ведомственная организация процесса централизации промышленности и финансов разрабатывалась одновременно всеми значимыми инвестиционными банками, но в этом не участвовал никто из гигантской структуры дома Морганов. «Стандард ойл» с ее многочисленными отделениями представляла собой единственную конкурирующую силу.

   В то время как дом Морганов олицетворял собой процесс проникновения финансов в промышленность, «Стандард ойл» – трансформацию промышленных капиталистов в финансовых. Прибыли монополистического объединения Джона Д. Рокфеллера были невероятно большими – за двадцать четыре года, вплоть до 1906-го, оно выплатило дивидендов на пятьсот сорок восемь миллионов четыреста тридцать шесть тысяч долларов по ставке тридцать девять процентов. Выплачивая такие огромные дивиденды и создавая новую плеяду миллионеров, «Стандард ойл» сумела при этом накопить огромные ресурсы наличности, оставляя себе большую часть прибылей. Сама компания и ее хозяева (Рокфеллеры, Генри Г. Роджерс, Оливер Г. Пейн, Уильям К. Уитни и другие) обладали спекулятивными наклонностями, и один из финансистов так отзывался об их операциях: «У них манипуляция перестала считаться спекуляцией. Их ресурсы настолько велики, что стоит им только сконцентрироваться на какой-либо конкретной собственности, и они могут делать с ней все, что хотят… При этом никому не остается никаких шансов, что просто ужасно».

   «Стандард ойл» не зависела от банков, она сама представляла собой банк с огромными запасами наличности, которые использовались вместе с ресурсами ее хозяев для установления контроля над другими промышленными корпорациями, железными дорогами и финансовыми учреждениями. Банковские интересы объединения «Стандард» совпадали с интересами банка «Нэшнл сити» в Нью-Йорке. Будучи самым крупным банком страны, Коммерческий банк Моргана занимал второе место. «Нэшнл сити» контролировал пять других банков и ряд страховых и трастовых компаний, а его агрессивная политика консолидации и экспансии задавала темп для других банков. «Нэшнл сити» разделял интересы Рокфеллера, а Эдвард Г. Гарриман и «Кун, Лоеб и К°» при реорганизации «Юнион Пасифик» (оставив себе треть акций) отстаивали свой контроль над этими железными дорогами перед декадентствующими наследниками Джея Гулда, организовывали промышленные объединения, приобретали важные заграничные отделения и создавали свои собственные взаимосвязанные директораты, навязывая свой финансовый контроль промышленности. Среди директоров банка «Нэшнл сити» можно назвать Уильяма Рокфеллера, Гарримана и Джакоба Шиффа (из «Кун, Лоеб и К°»), которые сотрудничали в борьбе за власть.

   «Нэшнл сити» возглавлял движение, в ходе которого коммерческие банки брали на себя функции инвестиционных учреждений. Его обвиняли в «банковской ереси» и в широком «отступничестве от целей коммерции и переходе в общество промоутеров и даже биржевых игроков». Все это соответствовало правде, но интерпретировалось в терминах разделения коммерческих и инвестиционных функций, принятого в старом конкурентном капитализме. В результате централизация промышленности и финансов унифицировала все эти функции и операции. Джеймс Стилман, президент «Нэшнл сити», одновременно являлся как инвестиционным, так и коммерческим банкиром, и его система финансового контроля была сопоставима с системой Моргана. Всегда угрюмый (молодые сотрудники Моргана прозвали его Солнечным Джимом), Стилман был резким, молчаливым и замкнутым, с примесью циничного безразличия, что отличало сверхцивилизованного человека от более примитивного, когда он становился диктатором. При более стабильных условиях Стилман мог бы превзойти самого Моргана, но в период перехода и острой борьбы, когда и появляются диктатуры, врожденная самоуверенность, грубая автократия и нескрываемая жажда власти Моргана предоставляли ему большое преимущество.

   К 1900 году союз Стилмана – Рокфеллера – Гарримана – Шиффа был почти таким же мощным, как и дом Морганов (и его соратники, Джордж Ф. Бейкер и Джеймс Дж. Хилл). Один только Стилман занимал посты директоров на сорока одной железной дороге, в промышленных корпорациях, банках и других финансовых учреждениях. Вместе с тем между этими двумя группировками существовала определенная общность интересов. Так, Роберт Бейкон из «Дж. П. Морган и К°» был одним из директоров банка «Нэшнл сити». Соперники встречались и на других предприятиях. Но при этом присутствовала и определенная конкуренция, антагонизм и неприязнь. Рокфеллеры завидовали грубой властности Моргана, их раздражало его презрительное высокомерие (будто, о господи, они сами не были королями промышленности и финансов?). Не в силах скрывать свою антипатию, Морган крайне невзлюбил паукообразного, лицемерного денежного маньяка Джона Д. Эту неприязнь усиливало то, что Рокфеллер был одним из тех людей, которого Морган не мог ни к чему принудить и был вынужден относиться к нему как к равному. Такие отношения лишь обостряли борьбу за превосходство.

   Некоторое время дому Морганов угрожала группировка Рокфеллера – Стилмана, которая в 1899 году организовала «Амалгамейтед коппер компани». Ее финансирование подвергалось большой критике, промоутеры получили тридцать из семидесяти пяти миллионов долларов уставного капитала, а народу достались «крохи». «Амалгамейтед коппер» была довольно крупным объединением, но вмешательство «Дж. П. Моргана и К°» в процесс ее организации завело все дело в тупик, после чего объединение отошло банку «Нэшнл сити», а Роберт Бейкон стал одним из его директоров (уступка в пользу общности интересов). Рокфеллер и Стилман сообща организовывали и другие тресты, проникли в сферу предприятий коммунального обслуживания и значительно увеличили ресурсы банка «Нэшнл сити». Все это, естественно, представляло собой угрозу превосходству дома Морганов. Тогда Морган организовал «Юнайтед стейтс стил корпорейшн», и это окончательно решило спор в пользу Моргана.

загрузка...
Другие книги по данной тематике

Николас Хаггер.
Синдикат. История создания тайного мирового правительства и методы его воздействия на всемирную политику и экономику
e-mail: historylib@yandex.ru