Глава XLV. Положение рабочих

Власть предпринимателя. Заработная плата; установление максимума ее. Труд малолетних; стремления к насаждению его в XVII—XVIII вв., достигнутые результаты. Отношение правительства к рабочим. Детский труд. Мануфактуры в сиротских домах и отправка приютских детей в предприятия. Стремление к расширению детского труда. Отношение науки к рабочему классу. Бедственное положение рабочих. Кризисы.

В эпоху возникновения капиталистического производства, читаем у Маркса, задачей государственной власти является «регулировать заработную плату, т.е. принудительно удерживать се в границах, благоприятствующих выколачиванию прибавочной стоимости, удлинять рабочий день и удерживать самого рабочего в нормальной зависимости»¹. Действительно, характерную черту и в кустарном производстве, и на мануфактурах составляет прежде всего полная зависимость рабочих от предпринимателей и стремление со стороны государства усилить эту зависимость; точно так же государство старается всецело подчинить подмастерьев цеховым мастерам и уничтожить союзы и организации подмастерьев. Подобно тому как город всецело отдавал подмастерьев во власть цеховым мастерам, государство смотрит на рабочих как на лиц, подчиненных предпринимателям. Рабочие прикреплялись к привилегированным мануфактурам, как, например, к известной суконной мануфактуре Ван Робе во Франции, к королевской зеркальной мануфактуре и др.² Предприниматели пользовались в отношении своих рабочих, например в Пруссии, особой юрисдикцией (jurisdictio domestica) - полная аналогия тому, что мы находим в России в XVII—XVIII вв. Рабочие шотландских рудников и соляных копей до конца XVIII в. далее продавались вместе с копями и носили знак с подписью владельца. И во Франции Генеральные штаты в 1614 г. выработали проект (хотя он не был осуществлен) принудительного труда в рудниках для «карманников, бездельников, бродяг, людей без определенных занятий». В области обрабатывающей промышленности такой принудительный труд на мануфактурах, как мы видели, широко применялся во всех странах³. Закрепощение же кустарей, о котором уже была речь выше, выражалось в том, что, согласно кустарным регламентам, кустари не могли самостоятельно сбывать своих произведений на рынке, не могли продавать их ни отдельным купцам, ни каким-либо корпорациям скупщиков, кроме одной определенной для данной местности компании. В Германии и Австрии мы находим нередко и крепостных, которые отбывают барщину в форме доставки известняка, рубки леса и перевозки руды в рудниках, а также работы на последних в качестве рудокопов (Австрия, Нассау); в других случаях они обязаны работать на помещичьей мануфактуре или доставлять ей пряжу⁴. Наконец, как мы видели, рядом с этой старой формой крепостничества появилась и новая в виде принудительной отдачи на мануфактуру или в работный дом (т.е. на ту же мануфактуру).

Останавливаясь на других моментах, в которых выражалось положение рабочих в рассматриваемую эпоху, мы можем усмотреть из регламентов этого периода, что и заработная плата, и продолжительность рабочего времени - притом как рабочих на мануфактурах, так и кустарей, и подмастерьев, и сельских батраков в равной мере, — регулировались государством: определялась максимальная плата, выше которой рабочий не вправе требовать, а хозяин давать, под страхом наказания

Законом Елизаветы 1563 г. предписывалось мировым судьям в деревнях и магистратам в городах ежегодно, спустя шесть недель после Пасхи, «устанавливать и ограничивать» заработную плату батраков, рабочих и ремесленников, причем закон грозил 10 днями тюремного заключения и 3 фунтов стерлингов штрафа всякому предпринимателю, дающему выше установленной мировыми судьями платы, и 21 днем заключения всякому рабочему, берущему больше установленной платы. За плату же ниже определенной судьями наказания не полагалось.

Насколько можно судить на основании имеющихся по этому вопросу данных, в эту эпоху сильного вздорожания съестных припасов денежная плата повысилась весьма мало, почему реальная плата значительно упала. По исчислениям Вибе, в XVI и XVII вв. денежная плата строительных рабочих в Эльзасе и во Франции возросла на 30—40%, тогда как цены товаров повысились в среднем на 100%; в Англии денежная плата увеличилась на 100%, а уровень цен - на 150%. Реальная плата, говорит Вибе, начала понижаться уже в начале XVI в., но лишь во второй половине века это сокращение стало опасным. В XVII в. денежная плата повысилась, но этим лишь предотвращалось дальнейшее падение реальной платы. К концу XVII в. последняя составляла не более половины того, что получали рабочие в конце Средних веков⁵. По Роджерсу, то количество хлеба, которое английскому ремесленнику необходимо было на пропитание в течение года, он вырабатывал в 1495 г. в 10 недель, в 1533 г. в 14—15 недель, в 1564 г. в 20 недель, в 1593 г. в 40 недель, в 1610 и 1653 гг. в 43 недели, в 1684 г. в 48 недель; а в 1725 г. всего его годичного заработка не хватало на приобретение одного лишь необходимого ему на год количества хлеба.

Рабочий день продолжался в XVII-XVIII вв. 14 и более часов. Как видно из одной английской брошюры, вышедшей в 1747 г., в 100 предприятиях Лондона из 118, о которых в ней сообщаются сведения, работали с 6 часов утра до 8—9 часов вечера, или 14—15 часов в сутки⁶. Французские ремесленники нередко работали еще дольше⁷. При этом как у ремесленников, так и на мануфактурах в случаях, не терпящих отлагательства, или «когда нужно закончить начатую работу», работа происходила и ночью, и даже в праздничные дни. Женщины работали в большом количестве не только в кустарной промышленности, где роль их была весьма велика, но и на мануфактурах число их нередко было значительно больше количества мужчин-рабочих⁸. Характерно, что (например, в Нидерландах в XVIII в.) женщины работали даже в тех отраслях производства (солеварное, изготовление бумаги, обжигание кирпичей, в рудниках, хотя и на поверхности, очистка руды, размалывание ее), где труд был тяжел и вреден для здоровья⁹.

Широко применялся труд малолетних, нередко с 5—7-летнего возраста, причем лучшие люди, наиболее ревностные филантропы того времени, всячески содействовали распространению детского труда в кустарном производстве, ибо это, мол, приучает детей к труду и облегчает родителям заботу о хлебе насущном. «Какой наивной радостью преисполнялись люди XVIII в., когда им удавалось доставлять детям полезную работу в возможно раннем возрасте: конгресс, заседавший в Раштадте в 1714 г. по поводу заключения мира, решил устроить прядильню для бедных детей - она должна была наилучшим образом увековечить деятельность конгресса»¹⁰. Известный камералист XVIII в. Юсти находит, что детей следует приучать к труду с раннего возраста, что «имеются сотни всевозможных видов труда, для которых дети пригодны уже с 5—6-летнего возраста; в этом случае труд как бы становится второй их природой и безделье им совершенно неизвестно». Он указывает на то, что в тех странах, где торговля и промышленность развиваются, как в Англии и Голландии, дети работают с 4-6 лет, тогда как в других государствах, где нет склонности к полезному труду, они занимаются играми и бездельем. Мария Терезия также признавала чрезвычайно важным пользование «праздным и дешевым трудом женщин, детей и стариков в области промышленности». Поэтому школа должна быть в то же время и мастерской, где дети обучаются прядению, вязанию, ткачеству. Многие родители не в состоянии посылать детей в школу, так как не могут обойтись без их помощи в хозяйстве; но положение совершенно изменяется, если те же дети приносят из школы заработанные ими промышленным трудом деньги. Пользование детским трудом не должно, однако, начинаться слишком поздно, ибо мальчик или девочка, начинающие работать с 14 лет, не произведут и половины того, что двое других детей равных способностей и силы, но начавшие работать уже с 6 лет¹¹. Фридрих Великий, Кольбер весьма покровительствуют детскому труду. Первый, находясь в Силезии, предлагает тамошним скупщикам прислать 1000 детей 10—12 лет для прядения, и отказ их от этого вызывает сильнейшее возмущение короля¹².

Действительность соответствовала этим пожеланиям: ошибочно высказываемое нередко мнение, будто бы применение детского труда до появления машин составляло явление исключительное. Оно основано на незнакомстве с более новыми данными. В Англии в середине XVIII в., когда машин еще не было, в хлопчатобумажной промышленности, в шелковой промышленности, в производстве парусов, в бирмингемском промысле металлических изделий, как указывает Гельд, работали дети 5-7-летнего возраста, как только они становились сколько-нибудь пригодными для этого¹³.

Изобретатель прядильной машины Джордж Кромптон следующим образом описывает свое детство. "Едва я стал ходить, как меня заставили работать в бумаготкацком производстве. Пряжу моя мать клала в глубокую лохань, куда вливалась мыльная вода, затем она загибала мне платье и ставила меня в лохань, чтобы я отбивал ногами пряжу. Воду она каждый раз прибавляла, после чего я вновь приступал к работе. Это продолжалось до тех пор, пока лохань не наполнялась настолько водой, что я уже не в состоянии был стоять в ней. Тогда мать придвигала к ней стул, за спинку которого я держался"¹⁴.

В Англии путешественники, как, например, Дефо, восхищаются развитием промышленности в различных местностях с широким применением детского труда; приходы раздают детей-сирот кустарям на работу, как впоследствии фабрикантам¹⁵. И такое применение детского труда встречает в современниках полное сочувствие и удовлетворение; на промышленников же, получающих не только даровую рабочую силу, но еще и денежную плату за «обучение», смотрят как на благодетелей и филантропов¹⁶. «Округ или промышленность, где почти всякий уже с пяти лет может приложить свой труд и фактически прилагает его в целях самому заработать необходимые средства для существования, считается чуть ли не идеальным состоянием общества»¹⁷.

И во Франции промышленники при перечислении своих заслуг ссылаются на то, что они даже при неблагоприятных условиях давали заработок своим рабочим в возрасте от 6 до 90 лет¹⁸. В базельской ленточной промышленности работала вся семья: дети с 4 лет и старики заняты были сучением, мужчины и в особенности женщины — тканьем. Дети производили пряжу и совершали другие работы и в швейцарской хлопчатобумажной промышленности с 5 лет, причем в кустарных мастерских работали не только собственные дети, но и посторонние, нанимаемые кустарями. Детей находим и в часовом промысле, в набивных мануфактурах (тоже с 5 лет), в шелковом производстве¹⁹. Их трудом пользовалась и французская кустарная промышленность, например в вязальном промысле работали девочки 7-8 лет. В Германии и Австрии правительство выдает премии владельцам мануфактур «за каждого мальчика и каждую девочку, работающих на мануфактуре»²⁰. Почти при каждой мануфактуре, кроме помещений для взрослых рабочих, находим в Австрии особые помещения для детей, работающих на мануфактуре, под названием Kinderhaus. Так как родители во многих случаях не желали отпускать своих детей на мануфактуры, где они были совершенно оторваны от родителей, то правительство велело местным властям брать детей и доставлять их владельцам мануфактур. Но «любящие свободу дети» всячески старались уйти с мануфактуры; поэтому магистратам велено оказывать владельцам мануфактур содействие в задержании таких детей и отправлении их обратно на мануфактуру. При этом, как мы можем усмотреть из правительственного распоряжения 1786 г., когда в Австрии о машинах еще и помину не было, дети работали на мануфактурах с 5—6 часов утра до 7 часов вечера, т.е. 13-14 часов в день, иногда даже 16 часов. Принимались дети даже моложе 9 лет. В одной кровати спало 4—5 детей вместе²¹. Распространению детского, как и женского, труда весьма благоприятствовало то обстоятельство, что цеховые мастера отказывались работать на мануфактурах и запрещали это делать своим товарищам, так что приходилось прибегать к нецеховому женскому и детскому труду.

С работными домами и тюрьмами, где устраивались мануфактуры, соединены были сиротские приюты, питомцы которых также работали²², а иногда правительство и самостоятельно устраивало мануфактуры в сиротских домах, чтобы дети не сидели без дела. В 1743 г. в потсдамском сиротском приюте одна офицерская вдова завела новое, неизвестное еще в то время в Пруссии производство брабантских кружев, для чего из Брабанта были выписаны две специалистки в этой отрасли, которые, как и она, получали квартиру и пропитание от сиротского приюта. Было выстроено особое помещение при женской половине приюта для производства этих работ. Но первоначально дело пе клеилось: грязь, плохое обучение и многое другое мешали развитию кружевного промысла, несмотря на то что были выписаны еще три кружевницы из Брабанта. Работа вскоре прекратилась. Лишь в 1749 г. дело пошло на лад, когда за него взялись два опытных берлинских коммерсанта. Сиротский дом построил новое помещение, где имелось 8 обширных мастерских, каждой заведовала мастерица; в них работало 200 девушек, содержимых приютом. Рабочий день их продолжался от 8 до 12 часов и от 2 до 7 часов. За первые пять лет работы каждой из них предприниматели ничего не платили, операция получалась весьма выгодная. Предприятие процветало, изготовлялись кружева, которые, по словам современников, нисколько не уступали брабантским. Вскоре учреждены были в том же сиротском приюте и другие мануфактуры. Не было почти ни одного промышленника в Берлине или Потсдаме, который не предлагал бы своих услуг для устройства в нем мануфактуры. Все предложения были построены на один и тот же манер: приют предоставляет детей и содержит их, предприниматели же готовы из «патриотизма», без вознаграждения, если не считать предоставления им квартиры и отопления, «обучать» детей данному промыслу. Иначе говоря, речь шла о предоставлении им даровой рабочей силы. Эксплуатация детей заходила так далеко, что они не успевали даже вязать для себя чулок, что было прежде обязательно, и чулки приходилось теперь покупать (каждому выдавалось по одной паре в год). Результат же для их здоровья получался такой, что из 1500 детей, содержащихся (в среднем) в приюте, ежегодно умирало 200, а 360—400 были всегда больны, так что временами приходилось их в значительном количестве посылать в деревню, отдавая на попечение крестьян²³.

Мало того, сиротские приюты охотно посылали, с одобрения правительства, детей на мануфактуры. Учредивший в 1731 г. в Потсдаме предприятие по выделке бархата Гирш жалуется на то, что с выписанными им из-за границы (Голландии, Дании и т.д.) рабочими «он имеет много неприятностей». Поэтому он просит сделать распоряжение о том, чтобы ему выдавались дети из сиротского дома в Потсдаме. Фридриху Великому это чрезвычайно понравилось, на ходатайстве Гирша он собственноручно написал: «Отлично». Указом 1748 г. велено предпринимателю дамастовых и шелковых изделий Рису предоставить из потсдамского приюта детей для кручения шелка²⁴. Еще раньше крупный коммерсант Даум по приказанию его королевствого величества получил 50—60 детей из сиротского дома для работы на его предприятии. Утром их приводил надсмотрщик, и они работали с 5 до 12 часов, затем он отводил их на обед, и с 1 до 4 часов они снова работали. Не только в шелковой, но и в шерстяной, оружейной, фарфоровой промышленности Берлина, Потсдама, Франкфурта-на-Одере и других городов работали дети из сиротских приютов. Промышленники жаловались на недостаток рабочей силы, боялись, что старое поколение некем будет заменить, и постоянно обращались к сиротским домам, находя пользование рабочей силой детей-сирот, которые содержались приютами, весьма выгодным для себя²⁵. Таким образом, еще задолго до появления фабрик мы находим здесь те же явления, какие имели место впоследствии в виде отдачи приютских детей на фабрики.

Отсюда уже, из кустарной мастерской и мануфактуры, применение детского труда, как и продолжительный рабочий день и многое другое, перешло на фабрику; фабричное производство не создало впервые этого зла.

В области горной промышленности богемский регламент 1494 г. и венгерский 1575 г. запрещают, правда, пользование трудом малолетних. Но эти запрещения не помогли. Как сообщает Агрикола в XVI в., детский труд применялся для работ как на поверхности, так и под землей (в Рудных горах). Дети наполняли под землей отправляемые на поверхность бадьи, корзины, бочки, кожаные мешки. Врач Цюкерт (1762 г.) рассказывает о том, что как только мальчик достигает 7—9 лет (в Гарце), он уже становится подручным дробильщика руды и вынужден уже сам зарабатывать кусок хлеба, так как отец из своей незначительной платы ничего уделить ему не может. Нередко этих мальчиков приходится кнутом гнать на работу. Другой врач, Шефлер (1770 г.), в своей работе о болезнях рудокопов (в кобальтовых, серебряных, железных рудниках — хроническое отравление металлами), особенно возмущается тем, что (в Саксонии) детей уже с раннего возраста заставляют возить руду в тачке или вертеть колесо насоса. Но не лучше работа и по размельчению руды — она ведет их прямо к смерти. Детей 8—9 лет заставляют тяжелым молотом разбивать руду, чтобы отделить пустые породы от металла и раздробить последний. Пыль покрывает комнату туманом. Дети вдыхают каменную пыль, частицы металла, серные газы, дым мышьяка²⁶.

Все эти меры — стремление к понижению заработной платы, к удлинению рабочего дня, к распространению дешевого труда женщин и малолетних²⁷ — вызывались одним и тем же соображением: сократить издержки производства для того, чтобы промышленные изделия могли конкурировать с иностранными товарами. О том, что от всего этого страдали интересы рабочего класса, что сокращение заработной платы вело к ухудшению и без того тяжелого положения рабочих, о том, что работа детей в раннем возрасте отражалась вредно на физическом и умственном развитии подрастающего поколения, — об этом в те времена думали так же мало, как об отсутствии чистой питьевой воды, мостовых и освещения улиц в городах, как о том, что нечистоты, сваливавшиеся на улицах и площадях, являлись рассадниками эпидемии чумы и тифа²⁸,²⁹. Писала же Мария Терезия по поводу установления государством платы для прядильщиков следующее: «Я вполне одобряю прекрасное намерение торговой палаты понизить заработную плату на некоторых мануфактурах для того, чтобы этим путем удешевить товары; хотя в Вене в настоящее время трудно будет провести эту меру ввиду усиливающейся дороговизны продовольствия, в особенности после того, как рабочие получали в течение продолжительного времени высокую плату»³⁰. «Для того чтобы мануфактуры (т.е. промышленность) процветали, — читаем в «Memoire sur les manufactures de Lyon», — необходимо, чтобы рабочий всегда имел лишь столько, сколько ему нужно на пропитание и одежду, но никогда не более этого. Слишком хорошее материальное положение усыпляет деятельность, развивает безделие и другие связанные с ним пороки... Предприниматели никогда не должны забывать, что низкая заработная плата не только выгодна сама по себе, но и потому, что при низкой плате рабочий более трудолюбив, более скромен, более покорен»³¹. Французские промышленники постоянно подчеркивали, что существование предприятия зависит от того, можно ли получить дешевый женский труд и нет ли в той же местности конкурентов, которые поднимают плату³².

Таков был господствующий взгляд эпохи, таково было отношение к рабочему классу не только предпринимателей, но и правительства. Таково было и отношение большинства писателей этой эпохи. Они настаивают не на низких ценах на хлеб ради понижения заработной платы, как это иногда утверждают, а наоборот, на высоких хлебных ценах, ибо последние заставляют людей больше работать для собственного пропитания, усиливают предложение и этим вызывают уменьшение заработной платы.

Так, Уильям Петти³³ находит, что удлинение рабочего дня, сокращение промежутков для отдыха во время работы, повышение хлебных цен и вообще затруднение добывания средств пропитания для населения необходимо в интересах экономического прогресса страны. Уильям Темпл³⁴ указывает на желательность введения налога на хлеб в Ирландии: при дешевизне средств пропитания промышленность не может процветать, ибо благодаря этой дешевизне предложение труда уменьшается и, следовательно, возрастает заработная плата, что, очевидно, невыгодно для промышленности. Оба они - и Петти, и Темпл — ссылаются на голландских писателей, в особенности на Жана де Витта, настаивающего на необходимости понижения заработной платы государством. Точно так же и Джон Гаугтон³⁵ является сторонником высоких хлебных цен, так как они вызывают понижение заработной платы и делают рабочих покорными слугами предпринимателей. Анонимный автор сочинения «Considerations on Taxes» (1765 г.) высказывается за повышение цен на съестные припасы мерами правительства, и притом настолько, чтобы шестидневный труд доставлял рабочему не более того, что безусловно необходимо для поддержания жизни. Далее, он требует установления максимальной заработной платы, выше которой никто не вправе платить, и минимального рабочего дня в 14 часов, который ни в коем случае не может быть уменьшен. Наконец, и Артур Юнг в различных своих сочинениях настаивает на необходимости установления правительством высоких цен на хлеб и низкой заработной платы в интересах развития английской торговли и промышленности.

Результаты вполне соответствовали этим пожеланиям. Бюджеты рабочих, насколько они имеются, показывают, что даже при самых скромных потребностях получался дефицит. В Вюртемберге во второй половине XVIII в. минимальные расходы семьи, состоящей из мужа и жены, равнялись в обычные годы 115—120 гульденов в год, расходы же семьи из пяти членов составляли 190—200 гульденов в год. Между тем годовой заработок ткача не превышал 75, 60 и даже 50 гульденов, остальные члены семьи зарабатывали максимум 20-25 гульденов, так что в общем заработок не превышал 100 гульденов, т.е. был вдвое меньше того, что нужно было для семьи. Можно себе представить, каково было соотношение между доходами и расходами в годы дороговизны, когда расходы увеличивались, заработок же не возрастал³⁶. В Силезии ткач зарабатывал при благоприятных условиях 36—50 талеров, а между тем, для семьи из 6 членов один хлеб обходился в 36 талеров. Правда, местные жители имели домик с садиком, несколько штук скота, но вновь переселившиеся всем этим не обладали, вынуждены были нанимать квартиру и т.д., их положение было совершенно безвыходное³⁷. «Рабочие, — говорит Ролан, — которые живут одним трудом своих рук, как бы они ни были прилежны, находятся всегда в нищете и скорее прозябают, чем живут»³⁸. Из различных данных можно усмотреть, что рабочие находились в состоянии, близком к полной нищете, что им приходилось прибегать нередко к благотворительности и подаяниям. Из бюджетов лионских рабочих видно, что дефицит составлял 506, 356, 249 ливров, по самому умеренному вычислению - 53 ливров. Эти дефициты, по словам Годара, свидетельствуют о выносливости рабочих: они существовали в то время, как самые умеренные вычисления указывали на то, что они должны были умереть с голоду. «Кто-то сказал, — писал аббат Бертолон, которого нельзя упрекнуть во враждебном отношении к предпринимателям, - что таких мануфактур, как в Лионе, нигде невозможно устроить, ибо для этого нужно было бы отыскать людей, которые бы не ели и не спали, как в Лионе»³⁹.

Женам и детям чернорабочих гессенский регламент 1718 г. запрещает нищенствовать. Ганноверский статут 1758 г. указывает на огромное увеличение числа нищих, почему горнорабочим не дозволяется жениться, пока они не будут зарабатывать столько, чтобы содержать семью. Врач Цюкерт сообщает о рудокопах Гарца, что весь скарб их состоит из нескольких глиняных горшков и тарелок, вся одежда — из единственного камзола, который промокает на работе. Постели они не знают, они лежат на соломе и покрываются все тем же камзолом. В воскресенье жена варит мясо с капустою, горохом или кореньями, которого должно хватить семье на целую неделю; если же не хватает, то в остальные дни кусок хлеба с сыром или солью составляет всю их пищу⁴⁰. В Шваце (в Тироле) в 1611 г. среди рудокопов свирепствовал голодный тиф.

При этом не следует упускать из виду частых кризисов, перерывов в работе; поэтому нередко работали всего 180 дней в году, половина станков стояла без работы⁴¹. «Уже в XV—XVII вв., — как справедливо указывает Ломан по поводу английской суконной промышленности, — всякое колебание рынка пагубно отражалось на положении низших и средних классов населения на протяжении многих графств Соединенного Королевства», ибо, когда сбыт товаров сокращался, скупщики прекращали свои заказы, опасаясь покупать много товаров на склад. В таких случаях возникали и волнения среди голодающих рабочих; они происходили, например, в Англии в 1520 и 1560 гг., еще более в XVII в.; качавшийся в 1629 г. кризис продолжался целое десятилетие⁴². В обычное же время противодействия со стороны рабочих, бунты и волнения (всякие союзы и стачки были строго воспрещены)⁴³ составляли явление весьма редкое; рабочие до того свыклись со своей судьбой и до того лишены были энергии, что несли терпеливо свое ярмо, и даже злоупотребления вроде расплаты товарами, удержания заработанного и т.п. не способны были вывести их из этого состояния.

¹ Marx. Das Kapital. Bd. I. 2. Aufl. S. 768.
² Adler M. Die Anfange der merkantilistischen Gewerbepolitik in Osterreich etc. S. 90. Levasseur. Histoire des classes ouvrieres et de l'industrie en France de 1789 a 1870. Т. II. P. 803. Молчановский. Цеховая схема в Пруссии. С. 156 сл. Mantoux. La revolution industrielle au XVIII siecle. P. 54. Fremy. Histoire de la manufacture royale des glaces de France aux XVII-XVIII siecle. Socialisme d'etat. L'industrie et la classe industriele en France pendant les deux premiers siecles de l'ere moderne (1453-1661). P. 295.
³ См. выше.
⁴ Grunberg. Die Bauernbefreiung und die Auflosung der gutsherrlich-bauerlichen Verhaltnisse in Bohmen, Mahren, Schlesien. S. 86. Hue. Die Bergarbeiter. Bd. I. S. 338. Grunhagen. Uber den Grundherrschaft Charakter des hausind, Leinengewerbes in Schlesien // Zeitschrift fur Sozial- und Wirtschaftsgeschichte // Zeitschrift fur Sozial- und Wirtschaftsgeschichte. Bd. II. S. 242. Fechner. Wirtschaftsgeschichte der Provinz Schlesien. 1907.
⁵ Wiebe. Geschichte der Preisrevolution. S. 177 ff.
⁶ Цит. по: Webb. Labour in the Longest Reign. 1897. (Есть русск. пер.).
⁷ См : Levasseur. Histoire des classes ouvrieres et de l'industrie en France de 1789 a 1870. Т. II. P. 117, 385, 795—796.
⁸ Hauser. Les ouvriers du temps passe. P. 78, 80, 83-85. Boissonade. Socialisme d'etat. L'industrie el la classe industriele en France pendant les deux premiers siecles de l'ere moderne (1453—1661). P. 301.
⁹ Pringsheim. Die wirtschaftliche Entwicklung der Vereinigten Niederlande in 17. und 18. Jahrhunderte S. 54-55. Julin. Grandes fabriques en Belgique. P. 47—48. Hue. Die Bergarbeiter. Bd. I. S. 154, 286.
¹⁰ Gothein. Wirtschaftsgeschichte des Schwarzwaldes. S. 728, 742.
¹¹ Hornigk. Osterreich uber alles etc. 1684. P. 268. Beer. Studien zur Geschichte der osterreichischen Volkswirtschaft unter Maria-Theresia. Bd. I. S. 13, 54 ff. Adler M. Die Anfange der merkantilistischen Gewerbepolitik in Osterreich. S. 92.
¹² Zimmermann. Blute und Verfall des Leinengewerbes in Schlesien. S. 117.
¹³ Held. Zwei Bucher zur sozialen Geschichte Englands. S. 557-558 , 561-562, 592. Ср.: Mantoux. La revolution industrielle au XVIII siecle. P. 428. Macaulay. The History of England from the Accession of James the Second. Vol. I. Ch. III.
¹⁴ French. Life of Crompton. P. 43.
¹⁵ См.: Тойнби. Промышленный переворот в Англии в XVIII в. С. 53; Mantoux. La revolution industrielle au XVIII siecle. P. 429.
¹⁶ Швиттау. Квалифицированный труд. Ч. I. Проблема детского труда. 1915. С. 170 и сл., 220.
¹⁷ Hutchins-Harrison. History of Factory Legislation. 1907. P. 4. Швиттау. Квалифицированный труд. Ч. I. Проблема детского труда. С. 220.
¹⁸ Например, Ванробе: Courtecuisse. La manufacture de draps fins Vanrobais aux XVII et XVIII siecles. 1920. P. 28. На мануфактурах (централизованных) в Анжере и Бофоре в XVIII в. работали дети с 9-летнего возраста (Dauphin. Recherches pour servir a l'histoire de l'induslrie textile en Anjou. P. 143, 161.) Ср.: Ballot. L'introduction du machinisme dans l'industrie en France. P. 170—171, а также: Hayem. Les inspecteurs des manufactures et le memoire de l'inspecteur Tribert sur la generalite d'Orleans // Memoires et documents, publ. par Hayem. 2-е ser. P. 263. О детском труде во французской кустарной промышленности см. также: Lefebure. Les paysans du Nord de la France pendant la revolution. Т. I. P. 284 ff. Sion. Les paysans de la Normandie Orientale. P. 184.
¹⁹ Rappard. La revolution industrielle et les origines de la protection legale du travail en Suisse. P. 80, 86, 93 ff., 101, 237, 239. Jenny-Trumpy. Handel und Industrie des Kantons Glarus. Bd. I. S. 33, 49. Chapuisat. Le commerce et l'industrie a Geneve pendant la domination francaise. P. 143.
²⁰ Beer. Studien zur Geschichte der osterreichischen Volkswirtschaft unter Maria-Theresia. Bd. I. S. 107, 117.
²¹ См.: Mises. Zur Geschichte der osterreichischen Fabrikgesetzgebung // Zeitschrift for Volkswirtschaft, Sozialpolitik und Verwaltung. 1905.
²² См. выше.
²³ Hinze. Die Arbeiterfrage zu Beginn des moderne Kapitalismus in Brandenburg— Preussen. S. 138 ff.
²⁴ Acta Borussica. Die preussischen Seidenindustrie im 18. Jahrhundert. Bd. I. S. 146 и др.
²⁵ Fechner. Wirtschaftsgeschichte der Provinz Schlesien. S. 377. Lenz-Unholtz. Geschichte des Bankhauses Gebruder Schickler. 1911. S. 39. Hinze. Die Arbeiterfrage zu Beginn des moderne Kapitalismus in Brandenburg-Preussen. S. 164, 169.
²⁶ Agricola. Vom Bergwergk. XII. B. 1557. Scheffler. Abhandlung von der Gesundheit der Bergieute. 1770. Zuckert. Die Naturgeschichte und Bergwerksverfassung des Oberharzes. 1762. Цит. по: Hue. Die Bergarbeiter. Bd. I. S. 153, 236, 285 ff., 303. И во французской каменноугольной промышленности обыкновенно женщины, мальчики и девочки выносили из копей уголь, — мешки в 100—150 фунтов прикрепляли им к голове, к шее, к спине, завязывая мешок веревкой, которую они держали во рту, и в таком виде ходили по темным шахтам (Rouff. Les mines de charbon en France au XVIII siecle. P. 44).
²⁷ Прибегали и к труду солдат. В Пруссии военная служба являлась бессрочной, но фактически солдаты были ежегодно заняты лишь в течение нескольких недель, в остальное же время находились в отпуску. Но и те, которые проживали в казармах, обязаны были находиться там, лишь поскольку они отбывали караульную службу, в прочее время могли уходить. В различных тамошних мануфактурах мы и находили работающих солдат. Или же последние брали работу на дом для торговцев (см. выше, гл. XLII) (Hinze. Die Arbeiterfrage zu Beginn des moderne Kapitalismus in Brandenburg—Preussen. S. 172 ff.)
²⁸ См. выше.
²⁹ Лишь с начала XIX в. признается необходимым, в интересах промышленности, и обучение грамоте; между тем впоследствии необходимость посещения школы является одной из главных причин запрещения труда малолетних.
³⁰ Beer. Studien zur Geschichte der oslerreichischen Volkswirtschaft unter Maria-Theresia. Bd. I. S. 38.
³¹ Godart. L'ouvrier en soie. Т. I. P. 266.
³² Hardy. La localisation d'industries dans la generalite d'Orleans an XVIII siecles // Memoires et documents, publ. par Hayem. 3-e ser. P. 44.
³³ Petty. Political Arithmetic. 1631.
³⁴ Temple. Essai on the Trade of Ireland 1673.
³⁵ Improvement of Husbandry and Trade. 1683.
³⁶ Troeltsch. Die Calwer Zeughandlungskompagnie und ihre Arbeiter. S. 235-237.
³⁷ Fechner. Wirtschaftsgeschichte der Provinz Schlesien. S. 648.
³⁸ Encyclopedie methodique. Arts et manufactures. Т. I, p. 18.
³⁹ Godart. L'ouvrier en soie. Т. I. P. 20, 405-418.
⁴⁰ Hue. Die Bergarbeiter. I. S. 300-301.
⁴¹ См.: Mantoux. La revolution industrielle au XVIII siecle. P. 50—51. Troeltsch. Die Calwer Zeughandlungskompagnie und ihre Arbeiter. S. 95—97, 102—106, 113-117. Geering. Basels Handel und Industrie bis zum 17. Jahrhundert. S. 622-623. Godart. L'ouvrier en soie. Т. I. P. 41-50, 206 ff. Levasseur. Histoire des classes ouvrieres et de l'industrie en France de 1789 a 1870. Т. II. P. 778.
⁴² Lohmann. Die staatliche Regelung der englischen Wollindustrie vom XV bis zum XVIII. Jahrhundert. S. 17 ff., 37.
⁴³ В Саксонии в XVII в. всякие возмущения, мятежи, бунты, противодействие начальству жестоко наказываются. Зачинщикам закон угрожает отсечением руки и головы, при отягчающих вину обстоятельствах колесованием и конфискацией имущества. За несообщение виновный подвергается заключению в крепости или в исправительном доме. «Опасный и злоумышленный» уход массами наказывался штрафом, тюрьмой и исправительным домом (Zycha. Zur neuesten Litteratur uber die Wirtschafts- und Rechtsgeschichte des deutschen Bergbaues // Vierteljahrschrift fur Sozial- und Wirtschaftsgeschichte. Bd. V. S. 258). См. об этом ниже, гл. LXII.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 2822

загрузка...

Другие книги по данной тематике