Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

Хельмут Грайнер.   Военные кампании вермахта. Победы и поражения. 1939—1943

Глава 8. ОПЕРАЦИЯ «БАРБАРОССА»

   Днем 29 июля 1940 года начальник управления оперативного руководства вермахта генерал артиллерии Йодль прибыл в поезд особого назначения отдела обороны страны, который во время остановки Гитлера в Бергхофе стоял в Бад-Райхенхале. Он сообщил начальнику отдела полковнику Варлимонту и приглашенным на совещание руководителям оперативных групп сухопутных сил, ВМФ и люфтваффе – подполковнику Лосбергу, капитану 3-го ранга Юнге и майору барону фон Фалькенштейну – при соблюдении строгой секретности, что фюрер планирует подавить Советский Союз силой оружия. В качестве обоснования генерал Йодль указал лишь на то, что этот поход рано или поздно все равно неизбежен, поскольку только он может отвести от Германии постоянную большевистскую угрозу, и поэтому его лучше всего включить уже в эту войну. В качестве планируемого времени проведения операции он назвал весну следующего года.

   Это сообщение вызвало у вышеупомянутых офицеров большое замешательство и тревогу. Все же Гитлер в своем обращении к генералитету в Бергхофе 22 августа 1939 года и в речи, произнесенной в рейхстаге 1 сентября, ясно заявил, что заключенный 23 августа между Германией и Союзом Советских Социалистических Республик пакт о ненападении знаменует поворот в немецкой внешней политике. Этот пакт на будущее исключает любое применение силы между двумя государствами, и, заключая его, Гитлер имел в виду, чтобы Германии больше никогда не пришлось вести войну на два фронта, как это было во время Первой мировой войны. Советский Союз тоже, по всей видимости, намерен строго придерживаться договора, так же как и договора о дружбе и границе от 28 сентября 1939 года, торгового и кредитного соглашения от 19 августа 1939 года и договора о поставках от 11 февраля 1940 года, и выполнять свои обязательства. Более того, сразу после Компьенского перемирия он отдал первые распоряжения о частичной демобилизации армии и приказал сместить центр тяжести производства вооружений на люфтваффе и кригсмарине. Это решение свидетельствовало о том, что он больше не намерен вести крупные наземные операции, а рассчитывал только продолжать войну с Англией. Только 16 июля фюрер приказал директивой № 16 готовиться к высадке на Британских островах, операции, которой предстояло поглотить все силы вермахта.

   Тогда полковник Варлимонт и его офицеры спросили Йодля, следует ли считать, что Англия до следующей весны будет разгромлена, или нападение на Советскую Россию состоится раньше, чем будет достигнута эта цель. Генерал Йодль ответил, что кампания против Советского Союза состоится независимо от операции «Морской лев», тем более что разгром русских сделает Великобританию более сговорчивой. На другие вопросы, а именно: будет ли продолжена воздушная война против Великобритании, или люфтваффе ограничатся противовоздушной обороной Германии и когда силы люфтваффе будут переброшены на восток, он ответил, что люфтваффе до последнего момента должны вести воздушные налеты на Англию и что переброшенные на восток части предположительно уже осенью 1941 года будут возвращены на запад, а все силы – не позднее весны 1942 года. Британские ВВС вряд ли успеют оправиться от нанесенных им до начала Восточной кампании ударов, а немецкие люфтваффе между тем существенно укрепятся.

   В ответе на первый вопрос генерал Йодль намекнул на то, что Гитлер, прежде всего, имеет в виду новый план. Как уже говорилось ранее, Гитлер оценивал перспективы успеха воздушной и морской войны против Англии, равно как и высадки десанта на Британские острова, весьма скептически. Еще 21 июля он объяснял главнокомандующим вермахта, что десант может рассматриваться только тогда, когда не остается никакой другой возможности принудить Великобританию к миру. С другой стороны, Гитлер был убежден, что Англия продолжает бесперспективную войну только в надежде на то, что рано или поздно Советский Союз нападет на Германию. Когда после разгрома Советского Союза таких надежд не останется, англичане проявят готовность к достижению соглашения. Если же и тогда они не захотят мира, то на них обрушится вся мощь рейха. Главное, чтобы удалось разгромить Советский Союз в короткой – не более трех, максимум четырех месяцев – военной кампании. В этом Гитлер не сомневался, так же как его военные советники, считая, что вооруженные силы русских значительно уступают немецким во всем – вооружении, организации, командовании. Иными словами, он не считал русских достойными противниками немцев.

   Пакт о ненападении с Советским Союзом Гитлер, несомненно, заключил лишь для того, чтобы изолировать Польшу и освободить тыл для ожидаемого противостояния с западом. Этот договор был для него, несмотря на неоднократные заверения в обратном, лишь вынужденным компромиссным решением. Мировоззренческий и политический антагонизм Гитлера к большевизму нисколько не уменьшился, а окончательный расчет с Советским Союзом был просто отложен. Обладая чисто континентальным стратегическим мышлением, фюрер считал, что после разгрома Франции и вытеснения англичан с континента у него развязаны руки. С другой стороны, Гитлер также был убежден, что Сталин, как и прежде, придает большое значение тесному сотрудничеству с рейхом и со стороны Советского Союза пока опасности нет. В своем обращении к генералитету 23 ноября 1939 года он разъяснил, что договоры будут соблюдаться, пока они выполняют свою цель, и что Советский Союз тоже будет придерживаться пакта о ненападении, пока ему это будет выгодно. Что же касается отдаленных политических целей Советского Союза с применением силы, он не питал никаких иллюзий, тем более после недавних событий в Прибалтике и на Балканах.

   При заключении договора о дружбе и границе в конце сентября 1939 года русские недвусмысленно заявили, что не имеют намерения оккупировать находящиеся в сфере их интересов страны, аннексировать или большевизировать их. А уже в середине июня 1940 года прибалтийские государства – Эстония, Латвия и Литва, в которых у них начиная с поздней осени 1939 года имелись военные базы, – были полностью оккупированы и большевизированы[86]. Далее имперское правительство было поставлено в известность 23 июня, что они считают своевременным потребовать от Румынии уступки Бессарабии и Буковины. Относительно Бессарабии имперское правительство не имело оснований возражать, ибо в секретном протоколе от 23 августа 1939 года объявило о своей полной незаинтересованности в этой области. Но о Буковине доселе речь не шла. В связи с протестом немцев русские в конце концов отказались от южной части Буковины, и 28 июня последовало вступление советских войск в Бесса рабию и северную часть Буковины. Продвижение русских побудило Румынию 1 июля отказаться от обещанных ей 13 апреля 1939 года Англией и Францией гарантий и искать более тесного сотрудничества со странами оси. Гитлер, обеспокоенный безопасностью жизненно важных для Германии румынских нефтяных месторождений, к которым теперь Советский Союз находился в опасной близости, заверил румынское правительство в своей полной и безоговорочной поддержке и поручил адмиралу Канарису принять меры для защиты нефтяных немецких интересов в этой стране.

   Продвижение русского империализма в Прибалтику и на Балканы было для Гитлера, видевшего в этом огромную опасность для занятия рейхом главенствующего положения в Европе, к которому он стремился, не говоря уже о его коренном неприятии большевизма, еще одной причиной всерьез задуматься о военной кампании против Советского Союза. Однако его главным мотивом оставалось ошибочное убеждение в том, что Великобритания проявит большую готовность к переговорам, когда с устранением влияния Советского Союза она лишится последнего возможного союзника на континенте. Как уже говорилось, Гитлер первоначально хотел напасть на Советский Союз еще осенью 1940 года, но его отговорил генерал-фельдмаршал Кейтель, указав на то, что развертывание немецких вооруженных сил на новых восточных территориях требует определенной подготовки, которую невозможно провести в течение нескольких недель. Он также отметил, что период осенней распутицы и русская зима помешают быстрому продвижению немецких войск. Кроме того, в течение зимних месяцев есть возможность существенно изменить соотношение сил в пользу Германии.

   Чтобы создать необходимые предпосылки для развертывания на востоке, отдел обороны страны должен был разработать соответствующий план ОКВ, получивший кодовое название «Ауфбау Ост». На совещании 29 июля такое поручение дал генерал Йодль. Первый набросок генерал Варлимонт[87] представил генерал-фельдмаршалу Кейтелю 2 августа. Вначале речь шла о маскировке истинных целей плана: фюрер решил отказаться от формирования самостоятельного государства на оставшейся территории Польши и включить оккупированные восточные территории в великогерманский рейх. Отсюда следует, что, пока продолжается война, вермахт должен укрепить и обустроить новые восточные территории. К этому следует добавить, что в ходе войны из-за возрастающей воздушной угрозы на западе потребуется усиленное военное использование обустроенных восточных областей. В этом отношении даны следующие руководящие указания: формирование новых увеличенных соединений и подготовка войск должны вестись преимущественно в восточных областях, где следует создать возможности для ускоренных тренировок и учений. С запада, находящегося под угрозой воздушных налетов, туда будут при необходимости переброшены военные запасы всякого рода. Требование вермахта о строительстве сети железных и автомобильных дорог должно быть как можно скорее передано компетентным ведомствам рейха. Также следует расширить возможности связи, создать достаточное количество военно-экономических учреждений для удовлетворения непосредственных запросов войск, привести в соответствие выпуск карт с возрастающей в них потребностью. Зато предусмотренные предыдущими распоряжениями меры по возведению укреплений следовало пока отсрочить. Также было сказано, что эти основные указания будут вручены одновременно высшим имперским ведомствам и генерал-губернатору оккупированной польской территории.

   Опираясь на изложенное выше, квартирмейстерская группа отдела обороны страны 7 августа обратила внимание на то, что, по имеющимся данным, нет ясности с гражданским административным аппаратом и что генерал-губернаторство должно быть включено в состав великой Германии. По плану ОКВ высшим имперским ведомствам и ге нерал-губернатору должно быть объявлено политическое решение фюрера, из которого эти инстанции должны сделать далекоидущие выводы. Чтобы этого избежать, было предложено объявить решение фюрера через руководителя рейхсканцелярии или министра внутренних дел, как главное должностное лицо по всем восточным вопросам вообще.

   Поскольку Гитлер, вопреки служившему только целям маскировки утверждению в начале плана, тогда еще сам не имел ясности относительно того, что он хочет сделать с оставшейся частью Польши, он распорядился, чтобы в этом проекте для обоснования предусмотренных на востоке мероприятий приводилась только воздушная война на западе. В этой несколько измененной форме план был подписан 9 августа руководителем ОКВ и направлен всем видам войск вермахта, имперским ведомствам и генерал-губернатору.

   Еще на совещании в Бергхофе 31 июля говорилось о новом плане наступления. Теперь фюрер поручил руководству ОКХ разработать новый план развертывания и новый оперативный план, приказал сформировать 40 новых дивизий из закаленных в боях солдат в восточных областях. В качестве главных оперативных целей Восточной кампании Гитлер обозначил следующие:

   1. Разгром находящихся в западной части России сил русской армии, причем необходимо помешать боеспособным частям армии противника отступить в глубь территории страны.

   2. Захват Ленинграда, Москвы, Украины и нефтяных месторождений Кавказа.

   3. Выход на линию, из-за которой русская авиация не сможет эффективно атаковать территорию рейха, а немецкая получит возможность бомбить промышленные объекты, оставшиеся у Советского Союза на Урале. Здесь имеется в виду линия Астрахань – течение Волги – Архангельск.

   Генерал-полковник Гальдер в оперативном исследовании проанализировал наступательные возможности при условии, что в распоряжении будет 130 – 140 дивизий и можно будет использовать Румынию для развертывания южного крыла немецких войск. Исследование было первоначально проработано уже в начале июля переведенным на восток начальником штаба 18-й армии генерал-майором Марксом, а потом доведено до ума генерал-лейтенантом Паулюсом, который с 3 сентября занимал должность первого обер-квартирмейстера Генерального штаба сухопутных сил.

   Независимо от этих изысканий полевой эшелон отдела обороны страны провел собственное оперативное исследование будущей военной кампании против Советского Союза. Такое поручение было дано или на совещании 29 июля, или вскоре после этого генералом Йодлем, который хотел на основании этого исследования составить свое мнение о запланированной операции.

   Главнокомандующему люфтваффе Гитлер тоже, по-видимому, заблаговременно изложил свой новый план, ибо оперативный штаб люфтваффе уже имел о нем представление, когда 8 августа он обратился в ОКХ по вопросу изыскания для люфтваффе аэродромов на востоке. А вот главнокомандующий кригсмарине определенно был введен в курс дела только в конце сентября, хотя это, конечно, не исключает, что он и раньше слышал о новом проекте.

   Обоими оперативными исследованиями и планом ОКВ дело до поры до времени ограничилось. Только 21 августа Гитлер сообщил главнокомандующему сухопутными силами через генерала Йодля, что оснащение побережья Балтийского моря батареями является неотложным делом и он из политических соображений был бы рад, если бы в Восточной Пруссии находилось танковое формирование. Последнее было необходимо, так как Советский Союз, оккупировав Литву, теперь придвинулся непосредственно к границам Восточной Пруссии. ОКХ выделило для этой цели 1-ю танковую дивизию, которая в начале сентября прибыла в Восточную Пруссию.

   Впрочем, к этому времени на переднем плане, как мы уже видели, стояли другие задачи. Прежде всего, это операция «Морской лев» и активная воздушная и морская война против Англии, план нападения на Гибралтар и намеченное использование немецких танковых сил в Ливии для поддержания наступления итальянцев на Египет. В начале августа Гитлер озаботился обострившимися в это время отношениями Советского Союза и Финляндии. Русские утверждали, что финское правительство создает трудности основанному после русско-финской войны в Финляндии коммунистическому Союзу за мир и дружбу с Советским Союзом. Согласно ставшему известным в Берлине докладу югославского посланника в Москве советский комиссар иностранных дел Молотов вызвал из-за этого финского посланника для беседы.

   Далее последовал целый ряд сообщений атташе и агентов, которые единодушно утверждали, что стоящая на финской границе 15-я русская дивизия усилена танковыми частями и до 15 августа должна быть обеспечена ее боеготовность. Истинную причину напряжения и этих мер немецкая сторона видела в притязаниях русских на финские месторождения никелевой руды в Петсамо. Рейх был кровно заинтересован в том, чтобы эти месторождения остались в Финляндии, потому что только оттуда получал крайне необходимую для оборонной промышленности никелевую руду. На совещании в берлинской рейхсканцелярии 13 августа фюрер указал гроссадмиралу Редеру на необходимость существенного оснащения и укрепления этого района, особенно фьордов, главным образом на пересечении путей, так чтобы наступление русских не имело шансов на успех. Кроме того, таким образом будет создана база для возможного последующего захвата Петсамо. Также следовало обдумать назначение в этот район морского командующего. На следующий день Гитлер обсудил с главнокомандующим в Норвегии генерал-полковником фон Фалькенхорстом, которого тоже вызвал к себе, более сильное обеспечение Северной Норвегии войсками. При этом фон Фалькенхорст предложил перевести в район Нарвик – Киркенес целый горный корпус, и Гитлер с этим согласился. В эти же дни он поручил рейхсмаршалу готовить в Северной Норвегии воздушную базу.

   Хотя напряжение в отношениях между Советским Союзом и Финляндией довольно скоро снизилось и сообщения о значительном усилении русских войск на финской границе вроде бы не подтвердились, эти распоряжения не утратили силу. Из горного корпуса в Северной Норвегии до сих пор находилась только 3-я горная дивизия. В следующем месяце туда перебросили также 2-ю горную ди визию из района Тронхейма, куда ввели 196-ю пехотную дивизию из Осло. Кроме того, части стоявшей в Осло бригады СС передислоцировали к Киркенесу, в непосредственной близости к району Петсамо. Снабжение всех этих войск, которое велось наземным путем через Норвегию, несмотря на быстро продвигавшееся строительство дороги[88] от Нарвика до Киркенеса, было чрезвычайно трудным. И создание воздушной базы в Норвегии существенно облегчалось тем, что финское правительство в конце августа предоставило в распоряжение Германии 50 тысяч тонн грузового пространства на судах для перевозки снабженческих грузов и дало согласие на использование шоссе от Кеми через Северную Финляндию на Киркенес. Оно согласилось и на проход немецкого зенитного дивизиона в форме на Киркенес, но попросило ввести русских в курс дела относительно немецких маневров. Эти договоренности были формально закреплены в соглашении, заключенном между правительствами Финляндии и Германии 23 сентября. Германия обязалась поставить большой объем оружия и боеприпасов Финляндии, армия которой тогда состояла из 5 армейских корпусов (16 дивизий) численностью 140 – 150 тысяч человек. Но она имела очень слабую артиллерию, а авиация (около 600 самолетов) не удовлетворяла современным требованиям. В начале сентября Гитлер распорядился создать должность адмирала полярного побережья и назначил на нее адмирала Бема.

   Между тем на юго-востоке дело дошло до серьезных политических осложнений, которые затрагивали немецкие интересы значительно сильнее, чем временное обострение отношений между Советским Союзом и Финляндией. Из-за включения Бессарабии и Северной Буковины в государственное объединение русских снова начались территориальные проблемы на Балканах. Венгрия и Болгария потребовали от румынского правительства возврата областей, перешедших к Румынии после Первой мировой войны, – Южной Добруджи и Трансильвании. И если начавшиеся 19 августа в населенном пункте Крайова румыно-болгарские переговоры с самого начала развивались более или менее успешно, румыно-венгерские переговоры, с 16 августа проходившие в населенном пункте Турну-Северин, довольно скоро привели к серьезному кризису и 23 августа, так и не достигнув результата, были прерваны. После этого оба правительства обратились к странам оси с просьбой разрешить вопрос в качестве третейского судьи. Напряженные отношения между Венгрией и Румынией уже привели к столкновениям на границе. Имелись все основания опасаться начала вооруженного противостояния. Требовалось срочное немецко-итальянское вмешательство, поскольку Гитлер, ввиду огромной зависимости немецкой военной машины от румынских поставок нефти, учитывая его далекоидущие планы, был кровно заинтересован в сохранении мира на Балканах. Кроме того, в Бергхоф, где с 17 августа находился Гитлер, 25-го и 26-го пришли срочные сообщения о концентрации советских войск на реке Прут и в Северной Буковине. За этим предполагалось намерение Советского Союза, в случае вооруженного конфликта между Венгрией и Румынией, захватить румынские нефтяные месторождения. Этому необходимо было при любых обстоятельствах воспрепятствовать.

   Гитлер вместе с Италией пригласил представителей обоих государств на конференцию в Вену, одновременно проведя ряд превентивных военных мер. Главнокомандующему сухопутными силами 26 августа было поручено для усиления находящихся в Восточной Пруссии и в генерал-губернаторстве сил немедленно перебросить туда 10 дивизий, хотя и не причиняя ущерба экономическим перевозкам, и сверх этого перебросить в юго-восточную часть генерал-губернаторства 2 танковые дивизии после выполнения ими на родине текущего ремонта технических средств. Обе дивизии следовало разместить таким образом, чтобы они, в случае необходимости, могли быстро выступить на защиту румынских нефтяных месторождений. Новые инциденты на румыно-венгерской границе, где из 24 венгерских бригад было развернуто не менее 23, в то время как из 35 румынских дивизий там было только 8 – 10 против 22 – 24 на русской границе, побудили Гитлера двумя днями позже – утром 28 августа отдать приказ срочно выполнить все приготовления к тому, чтобы в случае неудачи других посреднических действий немедленно занять румынские нефтяные месторождения. И притом для этого следовало прибегнуть в первую очередь к пока находившимся на родине мобильным подразделениям сухопутных сил – пяти танковым и трем моторизованным дивизиям, которые, за исключением одной танковой и одной моторизованной дивизии, с 1 сентября были готовы действовать. Кроме того, для оперативных местных действий предусматривалось использование парашютных и десантных войск. От венгерского правительства немцы намеревались при необходимости потребовать согласие на проход и, возможно, даже железнодорожную транспортировку войск через Венгрию, от румын рассчитывали без проблем получить разрешение на вторжение и им же поручить снабжение используемых в Румынии немецких войск. Эти распоряжения к вечеру 28 августа были дополнены. Теперь следовало рассчитывать на получение приказа о начале передвижения начиная с 1 сентября и приготовления вести таким образом, чтобы при необходимости в этот день могла выступить хотя бы часть сил. До 1 сентября не должно быть никаких перемещений войск, тогда как приказанное 26 августа движение запад – восток необходимо начать как можно скорее.

   Утром 29 августа пришло сообщение из ОКХ о начале подготовки к оккупации нефтяных месторождений. 13-я моторизованная пехотная дивизия была отправлена в район Вены, чтобы ее использовать вместе с двумя находящимися там танковыми дивизиями (2-й и 9-й) под руководством штаба корпуса ХХХХ. Оперативный штаб люфтваффе также сообщил, что ведет подготовку. В то утро поступило сообщение о первом британском ночном налете на Берлин, и Гитлер решил тотчас вернуться в столицу рейха, куда прибыл вместе с полевым эшелоном отдела обороны страны утром 30-го. После полудня в рейхсканцелярии состоялось совещание, на котором председательствовал генерал Йодль, где обсуждались принятые доселе и будущие действия по защите нефтяных месторождений. В нем участвовали: генерал Варлимонт, адмирал Канарис, подполковник фон Бентивеньи, полковник Хойзингер и начальник оперативного отдела штаба люфтваффе генерал-майор Хоффман фон Вальдау.

   Вначале генерал Йодль разъяснил, что территории, интересующие Германию в Румынии, если не будет достигнуто соглашение путем арбитража, следует защитить от посягательств других сил, и, значит, они должны быть как можно скорее оккупированы. Венгрия и Румыния, вероятно, с этим согласятся. Если даже по последним известиям из Вены можно допустить, что спорящим сторонам на венских переговорах удалось достичь единого мнения, приготовления все равно должны продолжаться.

   Далее адмирал Канарис доложил о принятых им мерах для защиты румынских нефтяных месторождений. Для воспрепятствования актов саботажа и внезапных нападений имеется около 150 человек с опытными офицерами в Рущуке на Дунае, такое же число людей в Бухаресте и Плоешти. Они носят форму и имеют оружие, даже тяжелые пулеметы, и, хотя и не находятся непосредственно на месте, могут через 15 – 20 часов после сигнала тревоги войти в нефтяной район. Кроме того, имеется шесть дунайских куттеров и два вооруженных катера, а также танкеры со скрытым вооружением. Приказ на использование этих сил желательно получить за 24 часа.

   Генерал фон Вальдау предложил использовать усиленный до трех батальонов парашютный полк, противотанковую роту и роту пехотных орудий, противодесантную зенитную и легкую зенитную батареи. Было подготовлено 270 транспортных машин, еще 230 можно было в течение 72 часов собрать из школ, также приступили к накоплению эксплуатационных материалов в XVII авиаокруге. Для посадки рассматривалось шесть площадок в районе Плоешти. Противовоздушную оборону могли вести румыны, которые для этого имели в своем распоряжении немецкие истребители и зенитную артиллерию. Оттягивание истребительных сил с запада было нежелательным и отнюдь не являлось необходимым. Если потребуется дополнительная зенитная защита, можно было еще использовать смешанный моторизованный зенитный полк и, кроме того, подразделения службы оповещения. Приземлившиеся десантные части следовало доставлять к обороняемым объектам знающим страну командиром.

   В конце концов полковник Хойзингер передал, что с 1 сентября в районе Вены ХХХХ моторизованный армейский корпус под командованием генерала кавалерии Штумме со 2-й и 9-й танковыми дивизиями и 13-й моторизованной пехотной дивизией готов к действию. Правда, обе танковые дивизии пока имели только по одному танковому батальону. Корпус мог, если только не столкнется с сильным сопротивлением, через три дня быть на венгеро-румынской границе и через пять дней – на нефтяных месторождениях Плоешти, причем колесная техника будет двигаться по двум-трем дорогам, а гусеничная будет транспортироваться железнодорожным транспортом по двум веткам. Кроме этого, можно было использовать: моторизованный пехотный полк «Гроссдойчланд» и моторизованный лейбштандарт СС «Адольф Гитлер», которые в это время находились в Эльзас-Лотарингии. Они могли в течение 48 часов приготовиться к маршу и еще через 48 часов подойти к венгеро-германской границе. Помимо этого, были предусмотрены две пехотные дивизии для последующей смены ХХХХ корпуса. Из-за неповоротливости венгерских железнодорожных предприятий приходилось сообщать о предстоящей транспортировке через Венгрию за день-два.

   В заключение генерал Йодль пояснил, что этих мер пока достаточно и что подготовка должна вестись на этой основе. Отделом обороны страны в течение следующих дней должна быть разработана директива на занятие румынских нефтяных месторождений, которая, однако, будет подписана и разослана, только когда развитие событий сделает необходимым немецкое вмешательство.

   Между тем 29 августа в Вене в Верхнем Бельведере, бывшей летней резиденции принца Евгения Савойского, началась созванная конференция, посвященная урегулированию спорных венгеро-румынских вопросов. Состоялись переговоры имперского министра иностранных дел фон Риббентропа и итальянского министра иностранных дел графа Чиано с венгерской и румынской делегациями, которые также возглавляли министры иностранных дел этих стран граф Чаку и Манойлеску. Уже 30 августа последовало решение арбитража стран оси, по которому Румыния передавала Венгрии значительную часть Трансильвании, область площадью 19 300 квадратных километров с 2,4 миллиона жителей. Чтобы облегчить румынскому правительству принятие решения арбитража, связанного с такой большой территориальной уступкой, Германия и Италия 30 августа совместно приняли на себя гарантию целостности и неприкосновенности Румынского государства в его новых границах. Тем не менее в Румынии прошли массовые митинги и демонстрации против решения арбитража, которые в Бухаресте приняли особенно большой размах и привели к отставке кабинета Гигурту. Новый глава правительства – генерал Антонеску – создал, как сказано в его обращении от 5 сентября, новый режим с сильными тоталитарными тенденциями, склонил короля Кароля II 6 сентября к отречению в пользу своего сына Михая и еще ближе примкнул к странам оси, чем прежнее правительство. После этого в стране наступило спокойствие. Даже вступление венгров в присужденную им область 5 – 12 сентября прошло без инцидентов. Румыно-болгарские переговоры в городе Крайова завершились 7 сентября подписанием договора, по которому Южная Добруджа с дунайской крепостью Силистрия переходила Болгарии, передача состоялась 21 – 30 сентября.

   Венское решение арбитража можно было считать ликвидацией угрозы вооруженного конфликта между Венгрией и Румынией, однако оно не могло помешать продвижению русских на Балканы. Это отчетливо показала позиция Москвы в эти дни. Комиссар иностранных дел Молотов 1 сентября в беседе с немецким послом в Москве графом Шуленбургом выразил свое недоумение тем, что немцы своевременно не поставили Советский Союз в известность о решении венского арбитража, и заявил, что русские и впредь будут проявлять интерес к балканскому вопросу. После этого 2 сентября Гитлер заявил генералу Йодлю, что намерен после затухания румыно-венгерского конфликта предъявить Венгрии ряд требований. Она должна будет разрешить при необходимости проход немецких войск и пролет немецких самолетов через свою территорию, причем с промежуточными посадками, а также использование железных дорог. От Румынии Германия намеревалась потребовать согласия на возможный ввод войск, чтобы обезопасить ее от нападения третьих стран. Цель будет достигнута отправкой немецкой военной миссии, сформированной из офицеров сухопутных сил и люфтваффе.

   Гитлер пошел навстречу планам генерала Антонеску, который 7 августа сообщил немецкому военному атташе в Бухаресте полковнику Герстенбергу, что румынская армия хочет видеть немецких офицеров преподавателями в военной академии и военных школах, а также техническими экспертами в Генеральном штабе. Требуется отправка немецких механизированных войсковых подразделений и летных частей, а также предоставление техники и материалов для противотанковой и противовоздушной обороны. Кроме того, он попросил как можно скорее направить в Бухарест немецкого генерала для переговоров о будущем сотрудничестве между вооруженными силами Германии и Румынии. Генерал Антонеску добавил, что намерен сократить армию и создать сильные механизированные и моторизованные соединения. Главный участок обороны он видит на восточной границе, при обнажении фронтов – против Венгрии и Болгарии. С Германией он намерен сотрудничать.

   Через два дня из Румынии вернулся адмирал Канарис, который лично ознакомился с мерами по защите немецких нефтяных месторождений и, помимо прочего, привлек туда часть подготовленных в Рущуке сил абвера. Он указал на то, что отправка в Бухарест немецкого генерала для заключения военного соглашения с Румынией является в высшей степени желательной. В целом у него сложилось впечатление, что генерал Антонеску владеет ситуацией и что его режим держится довольно прочно, конечно, пока немецкое оружие остается победоносным. Ввиду наступившего спокойствия 10 сентября была отменена боевая готовность предназначенных для Румынии войск, а двумя днями позже – также для подготовленных воздушных десантников и подразделений транспортной авиации.

   В ночь на 13 сентября немецкий военный атташе в Бухаресте сообщил по телефону, что обострились противоречия между генералом Антонеску и националистической антисемитской организацией «Железная гвардия» и что последняя по случаю именин своего расстрелянного в 1938 году лидера Кодряну планирует 13 сентября провести по всей стране митинги и демонстрации. Ситуация неспокойная, и срочная отправка немецкой военной миссии была бы весьма кстати. Поскольку необходимые для этого подготовительные мероприятия было невозможно выполнить быстро, Гитлер приказал 13 сентября срочно послать в Бухарест обер-квартирмейстера Генерального штаба сухопутных сил генерал-лейтенанта фон Типпельскирха, который руководил предварительной проработкой вопросов для военной миссии. Из поступивших оттуда 14 сентября известий следовало, что демонстрации «Железной гвардии» прошли спокойно и переговоры между лидером организации Хорией Симой и генералом Антонеску привели к примирению. Оно выразилось в создании нового кабинета и в вышедшем 14 сентября королевском декрете, которым Румыния была объявлена национальным легионерским государством, а легионерская партия в новом государстве признавалась единственной политической партией. Генерал Антонеску стал кондукатором национал-легионерского государства и в новом кабинете, помимо премьерского, занял пост министра обороны страны. Хориа Сима стал заместителем председателя совета министров, а предложенный легионерами генерал Петровическу – министром внутренних дел.

   Генерал фон Типпельскирх вечером 14 сентября выехал в Бухарест и уже на следующий день имел обстоятельную беседу с генералом Антонеску, который заявил следующее: Румыния ощущает угрозу со стороны своих соседей, в первую очередь Советского Союза. Поэтому она стремится «к обеспечению безопасности посредством практического осуществления немецкой гарантии неприкосновенности границ». Для этой цели она хотела бы получить скорую немецкую помощь в виде самолетов, зенитной артиллерии, моторизованных и танковых подразделений под предлогом отправки в Румынию военной миссии. Указанные подразделения должны быть отправлены вместе с учебным персоналом для тактического и технического обучения румынских войск в использовании техники, которая впоследствии будет передана Румынии.

   Относительно своего плана реорганизации румынской армии генерал Антонеску сказал, что будущая армия будет насчитывать около 100 тысяч солдат и 5 тысяч офицеров и иметь приблизительно такую же структуру, как прежняя 100-тысячная немецкая армия. Она будет моторизованной, оснащенной современным оружием, прежде всего для противотанковой и противовоздушной обороны, и иметь молодых офицеров. Ее ядром станет бригада микст – усиленная моторизованная бригада, имеющая два пехотных полка по два батальона в каждом, моторизованный артиллерийский полк и танковый полк. Она будет обладать высокой мобильностью и большой огневой мощью.

   Опираясь на доклад вернувшегося 18 сентября в Берлин генерала фон Типпельскирха, Гитлер на следующий день решил, что по желанию румынской стороны немецкие войска силой до дивизии должны быть как можно скорее отправлены в Румынию. Передачу немецкого военного имущества румынам фюрер отклонил, однако в ходе дальнейших переговоров с румынским правительством этот вопрос неоднократно поднимался. Министерству иностранных дел было поручено обратиться к венгерскому правительству по поводу транспортировки этих войск через Венгрию и своевременно информировать Советский Союз об отправке военной миссии в Румынию.

   В качестве учебных войск была выделена 13-я моторизованная пехотная дивизия, усиленная 4-м танковым полком, саперным батальоном с двумя мостовыми колоннами и батальоном связи со взводом радиоперехвата. Начиная с 10 октября она должна была быть подготовлена к перевозке в районе севернее Вены. Главой военной миссии был назначен генерал-лейтенант Ганзен, его начальником штаба – полковник Гауффе, им помогали подполковник Шварц и майор Мерк. Этот небольшой штаб должен был собраться в Дрездене 30 сентября, остальные, включая предусмотренных для назначения в военную академию и в военные школы офицеров, – 10 октября. Генерал Ганзен явился 30 сентября для получения инструкций к Гитлеру, который ему указал на необходимость использовать имеющиеся в его распоряжении силы прежде всего для защиты немецких нефтяных интересов в Румынии и предупредил о сильном давлении русских.

   Руководителем одновременно отправляемой в Румынию военно-воздушной миссии был назначен генерал-лейте нант Шпейдель. В качестве так называемых «учебных войск» сначала была выделена усиленная истребительная группа из четырех эскадрилий и двух разведывательных эскадрилий, а также ряд легких и тяжелых зенитных батарей. Включение этой военно-воздушной миссии в военную миссию столкнулось с препятствиями, поскольку рейхсмаршал наотрез отказался подчинить ее генералу Ганзену, и Гитлер, как всегда, уступил этим необоснованным требованиям Геринга. Поэтому оставалось только одно: сделать обе миссии равноправными и отправить их по отдельности. При расхождении мнений глав миссий решение должен был принимать шеф ОКВ. Интересы всего вермахта в отношениях с румынским правительством представлял руководитель военной миссии, как старший по званию. Эти распоряжения были приняты в служебной инструкции, разработанной ОКВ и 20 сентября подписанной генерал-фельдмаршалом Кейтелем. В ней было сказано, что официальная задача военной миссии – оказать помощь дружественной Румынии в организации и подготовке ее вооруженных сил. Однако ее истинная задача заключается в следующем:

   1. Защитить румынские нефтяные месторождения от нападения третьих сил и уничтожения.

   2. Сделать румынские вооруженные силы способными решать отдельные задачи в соответствии с планом, направленным на защиту интересов Германии.

   3. В случае войны с Советским Союзом подготовить возможность использования немецких и румынских сил из Румынии.

   Впрочем, пока еще переговоры с министерством иностранных дел относительно отправки военной миссии, которые имели большое политическое значение, «висели в воздухе», потому что ими все больше интересовалась мировая общественность. Чтобы появление немецких войск в Румынии не слишком сильно повредило престижу румынского правительства и не испортило отношения с Советским Союзом, министерство иностранных дел хотело более активного включения немецкого посланника в Бухаресте во все связанные с военной миссией вопросы. Кроме того, оно потребовало, чтобы первый эшелон отправился только по согласованию с ним.

   После того как это было установлено и венгерское правительство дало свое согласие на перевозку немецких войск через территорию Венгрии, руководители миссий и приближенные к ним лица 10 октября выехали в Бухарест, где их встретили с большим воодушевлением. Оставшиеся части штабов последовали туда же 20-го, а собственно войска – 24-го. В конце месяца военно-воздушная миссия прибыла в Румынию целиком, но от усиленной 13-й дивизии – только одна треть. Транспортировка остальных войск тянулась почти до середины ноября. Во второй половине октября в Румынии появился военно-экономический штаб и особое подразделение службы связи ОКВ. Первоначальное воодушевление румын относительно прибытия немецких войск несколько поуменьшилось из-за высоких расходов на немецкую миссию, которые, согласно договоренности, должна была нести румынская сторона. Они составляли почти шестую часть всего румынского бюджета и привели к активным протестам генерала Антонеску в Берлине. Письмом имперского министра иностранных дел Сталину от 13 октября немцы постарались успокоить Советский Союз относительно принимаемых ими в Румынии мер. Риббентроп изложил мнение Гитлера относительно международной обстановки, поднял вопрос о тесном сотрудничестве государств Тройственного пакта и Советского Союза и предлагал Молотову обсудить все необходимые вопросы в Берлине. Сталин в своем поступившем 21 октября ответе в общем одобрил рассуждения Риббентропа и уведомил, что Молотов приедет в Берлин 10 – 12 ноября. Но одновременно он отправил четырех советских офицеров для наблюдения за немецкой военной миссией в Бухарест и 26 октября позволил занять три находящихся между Измаилом и Килия-Нова дунайских острова, господствовавшие над северным рукавом дельты Дуная, на том основании, что они принадлежат Бессарабии.



   В тот же день 26 октября вступила в силу новая организация немецкой действующей армии, которая была воспринята как прелюдия к развертыванию против Советского Союза. Она была введена приказом ОКХ от 6 ноября, по которому до конца месяца с запада на восток должно быть переброшено командование группы армий «В», штаб 4-й и 12-й армий, четыре штаба корпуса, девять пехотных дивизий и танковая дивизия. Из командования запасных частей на восток следовало перебросить штаб корпуса, три танковые и две моторизованные дивизии. А до 5 октября за ними должны последовать еще девять дивизий с родины[89]. Чтобы обеспечить расквартирование в Восточной Пруссии прибывающих войск действующей армии, находившиеся там запасные части 1-го военного округа, 141-я и 151-я дивизии, были переведены в протекторат. Командование группы армий «В» 17 сентября переехало сначала в Берлин, а с 6 октября обосновалось в своей новой штаб-квартире в Позене. Главнокомандующий генерал-фельдмаршал фон Бок 20 сентября принял командование на востоке от штаба 18-й армии (генерал-полковник фон Кюхлер), который уже в начале июля был переведен с запада в генерал-губернаторство и вместо прежнего главнокомандующего на востоке генерал-полковника Бласковица приступил к военному командованию на востоке. Штаб 12-й армии (генерал-фельдмаршал Лист) прибыл в Краков. Штаб 4-й армии (генерал-фельдмаршал фон Клюге) – в Варшаву, а штаб 18-й армии сначала в Бромберг, а потом в Кенигсберг. Командование армейской группы генерала артиллерии Улекса в Кракове, штаб 5-й армии генерала пехоты Либмана в Лодзи и командование группы армий генерала кавалерии барона фон Гинанта в Кенигсберге, которые с осени 1939 года командовали войсками, находящимися в генерал-губернаторстве и в Восточной Пруссии, были расформированы. Теперь генерал-фельдмаршал фон Бок располагал на востоке всего 34 дивизиями, из которых 30 – а именно 25 пехотных дивизий, 3 танковые, 1 моторизованная пехотная и 1 кавалерийская – находились в генерал-губернаторстве и в Восточной Пруссии. Еще 4 дивизии – ХХХХ армейский корпус, включавший 2-ю и 9-ю танковые дивизии, сформированную из 11-й стрелковой бригады 11-ю танковую дивизию и преобразованную в моторизованную 60-ю пехотную дивизию – располагались в Австрии.

   Одновременно с завершившейся 24 октября перегруппировкой на востоке шла перегруппировка сил на западе и в самой Германии. Главнокомандующий группой армий «А» генерал-фельдмаршал фон Рундштедт 26 октября стал главнокомандующим на западе. Ему подчинялись немецкие вооруженные силы во Франции, Бельгии и Голландии, а именно группа армий «А», командование которой он сохранил, куда входили 9-я армия (генерал-полковник Штраус) и 16-я армия (генерал-полковник Буш) и недавно сформированная группа армий «D», которой командовал прежний командующий 1-й армией генерал-фельдмаршал фон Вицлебен. В эту группу входили: 1-я армия, командование которой теперь принял генерал-полковник Бласковиц, 6-я армия (генерал-фельдмаршал фон Рейхенау) и 7-я армия (генерал-полковник Дольман). Отправленные в Германию подразделения действующей армии подчинялись командованию группы армий «С» (генерал-фельдмаршал фон Лееб), включавшему штаб 2-й армии (генерал-полковник барон фон Вейхс) и сформированный в середине сентября штаб 11-й армии (ге нерал-полковник фон Шоберт). И наконец, 30 октября ОКХ переехало из Фонтенбло в Цоссен, расположенный к югу от Берлина, тем самым знаменуя перемещение центра тяжести военных действий с запада на восток и юго-восток. Чтобы приспособить армию к предстоящим ей в будущем великим задачам, в ходе зимы предстояло довести ее численность до 186 дивизий, сформировав 40 новых дивизий, из них 20 танковых дивизий, 4 танковые бригады, 12 моторизованных дивизий, а также 4-ю моторизованную дивизию СС. Расчет велся на призыв в армию лиц последней трети 1919 и 1920 года рождения[90]. Таким образом, вооруженные силы увеличивались до 6 763 000 человек, в том числе 4 900 000 человек (72,5 процента) в сухопутных силах, 298 000 (4,4 процента) – в кригсмарине, 1 485 000 (22,0 процента) – в люфтваффе и 80 000 (1,1 процента) – в войсках СС.

   Одновременно с перегруппировкой сил, в соответствии с планом «Ауфбау Ост», в генерал-губернаторстве были сооружены большие учебные поля, новые места устройства и расквартирования, как, к примеру, центр «Миттс» («Сердцевина») под Радомом, железные и шоссейные дороги, сети связи и центры снабжения. Также была организована их противовоздушная защита. Были выполнены все приготовления к походу против Советского Союза. Гитлер отклонил выдвинутое еще в начале сентября ОКХ предложение об использовании специальной эскадрильи люфтваффе над Россией для производства аэрофотосъемки, поскольку не хотел такими мерами спровоцировать преждевременный конфликт с Советским Союзом. В начале октября он приказал начальнику управления военной экономики и во оружений ОКВ генералу пехоты Томасу, чтобы поставки русским по торговым соглашениям от 19 августа 1939 и 11 февраля 1940 года пользовались приоритетом даже над поставками германским вооруженным силам. Он считал, что немцы должны пунктуально соблюдать соглашения, и тогда русские, которые крайне необходимые для немецкой военной экономики поставки с самого начала вели четко и планомерно, теперь будут вести их еще быстрее, чем раньше.



   В конце октября Гитлер, из-за нападения итальянцев на Грецию, оказался перед совершенно новой ситуацией. Если он с самого начала желал предотвратить распространение войны на Балканы, в первую очередь из-за жизненно важных для Германии румынских нефтяных месторождений, то теперь, учитывая планируемую военную кампанию против Советского Союза, он еще больше был заинтересован в сохранении спокойствия на юго-востоке. Отсюда его недовольство самовольным выступлением итальянцев, которое имело тяжелые военные и политические последствия и могло погубить весь его тщательно разработанный план. Прежде всего, теперь создалась угроза закрепления англичан на материковой части Греции и островах Эгейского моря, а значит, и угроза румынским нефтяным месторождениям. Гитлер решил встретить ее ударом крупных немецких сил из Болгарии на побережье Эгейского моря. Для этого требовался целый ряд предварительных политических мероприятий. Болгарию следовало склонить к вступлению в Тройственный пакт, к чему она не слишком стремилась, к тому же его тревожила позиция Турции. Чтобы избавиться хотя бы от этой тревоги, Гитлер хотел попытаться прийти с Турцией к соглашению. Да и Югославию необходимо было привлечь на свою сторону или, по крайней мере, обес печить ее дружественный нейтралитет, без которого, по мнению Гитлера, операции на Балканах были бы слишком рискованными. Венгрия и Румыния вскоре присоединились к Тройственному пакту, и первая разрешила транспортировку крупных немецких формирований через свою территорию, а вторая – концентрацию на своей территории немецкой армии для последующего вторжения в Болгарию. Весьма проблематичной казалась и позиция Советского Союза. Он всегда подчеркивал свои особенные интересы на Балканах, поэтому представлялось сомнительным, удастся ли отвести его амбиции на восток. К тому же теперь операция против Греции, из-за географических и климатических условий Балкан, могла проводиться не раньше будущей весны, что означало усложнение развертывания против Советского Союза. Во всяком случае, ее следует провести настолько быстро, чтобы использованные в ней части уже в начале мая были готовы к боевым действиям на другом театре. В качестве предпосылки для успеха в Греции, иначе говоря, в качестве первоочередной задачи на предстоящую зиму, Гитлер рассматривал урегулирование ситуации на Средиземном море. Для этого он стремился склонить Испанию к вступлению в войну, чтобы вместе взять Гибралтар и блокировать западный вход в Средиземное море. Одновременно итальянцы должны были продолжить наступление на Египет и попытаться выйти на линию Мерса – Матруха, чтобы получить там авиабазу. Оттуда итальянские и немецкие военно-воздушные силы могли бы атаковать стоящий в Александрии британский Средиземноморский флот и минировать Суэцкий канал.

   Согласно этим планам Гитлер на уже многократно упомянутом совещании в берлинской рейхсканцелярии 4 ноября дал указание главнокомандующему и начальнику Генерального штаба армии готовить операцию против Гибралтара и нападение на Грецию. Эти задачи вместе с дальнейшими директивами на временно отложенную операцию «Морской лев» и указаниями по использованию немецких военно-воздушных сил в Северной Африке были изложены в директиве № 18. Она была подписана Гитлером и отправлена частям вермахта 12 ноября. Масштабный восточный план был изложен в ней всего несколькими словами: «Политические переговоры с целью выяснить позицию России на ближайшее время начаты. Независимо от того, какие результаты будут иметь эти переговоры, продолжать все приготовления в отношении востока, приказ о которых уже был отдан ранее устно. Указания по поводу этого последуют, как только мне будет представлен и мною в основном одобрен оперативный план».

   Упомянутые здесь переговоры начались в тот же день, 12 ноября, между Гитлером и советским комиссаром иностранных дел Молотовым, который по приглашению немецкой стороны с большой свитой прибыл в Берлин. О ходе и результатах переговоров мы знаем от Эриха Кордта, информация которого впоследствии была дополнена сообщениями, направленными в ОКВ министерством иностранных дел.

   После весьма оптимистичного изложения Гитлером текущей обстановки, которое завершилось предложением, чтобы Советский Союз присоединился к Тройственному пакту, Молотов задал ряд вопросов. Он указал на то, что позиция Финляндии, которая согласно секретному московскому протоколу входит в сферу интересов Советского Союза, после заключения мира в марте 1940 года стала намного жестче. Вероятно, основанием для этого стали экономические сделки Германии и Финляндии и немецкие поставки вооружения. Далее он выразил протест против транспортировки немецких войск и снабженческих грузов через север Финляндии на Киркенес, подчеркнул большой интерес Советского Союза к никелевым месторождениям Петсамо и в заключение намекнул, что при определенных обстоятельствах Советский Союз может счесть необходимым вновь выступить против Финляндии. Гитлер подчеркнул, что не имеет ни политических, ни территориальных претензий в отношении Финляндии и только заинтересован в том, чтобы не возникло новой советско-финской войны, которая помешает крайне необходимому для немецкой промышленности ввозу сырья из северных государств.

   Далее Молотов перешел к немецким гарантиям для Румынии и отправке военной миссии в Бухарест. Он сказал, что одностороннее продвижение немцев без предварительных консультаций, как это предусмотрено московским соглашением по всем балканским вопросам, вызвало в Советском Союзе недоумение. Гитлер возразил, что благодаря уступке Бессарабии и Северной Буковины Советскому Союзу и выдвинутым после этого Венгрией и Болгарией жалобам с требованиями пересмотра решений Румынское государство поколеблено в своих основах. Германия заинтересована в румынских нефтяных месторождениях и потому желает, чтобы в этом государстве царило спокойствие и порядок. Она уступила румынскому правительству и дала требуемые гарантии. Для того чтобы предварительно проконсультироваться с Советским Союзом, не было времени.

   Затем Молотов спросил, какую позицию займет Гитлер, если Советский Союз, со своей стороны, установит аналогичные отношения с Болгарией и направит туда военную миссию. Гитлер возразил, что здесь существует большая разница, поскольку румынское правительство настоятельно просило Германию об отправке военной миссии, а Болгария до сих пор с подобными просьбами в Москву не обращалась. Молотов удовлетворился этим ответом и не выдвинул возражений против планируемого использования немецкой стороной в Болгарии роты службы оповещения и только попросил, чтобы туда было направлено не более 200 человек, причем в штатском. В заключение он сообщил, что Советский Союз обратился к Турции с требованием убрать свои военные базы в Босфоре и Дарданеллах, и пожелал, чтобы Германия и Италия его поддержали. Гитлер ответил, что может обсуждать этот вопрос только после консультаций с Муссолини. Со своей стороны, Гитлер указал русскому комиссару иностранных дел на расположенные перед южным входом Босфора Принцевы острова и постарался укрепить в намерении, помимо этого, потребовать от Турции возврата армянских областей Карс и Ардахан, которые отошли к ней в 1917 году. Таким образом, он надеялся отвлечь внимание Советского Союза от Балкан, обратив его на восток.

   Переговоры завершились вечером 13 ноября, не достигнув каких-либо весомых положительных результатов. На следующее утро Молотов с сопровождающими его лицами уехал. Спустя 11 дней он передал немецкому послу в Москве обобщенное изложение советской точки зрения по затронутым вопросам, которую советское правительство желало бы прояснить в процессе дальнейших переговоров. Снова было выдвинуто требование полной свободы действий в Финляндии. Далее рейх должен был подтвердить, что Болгария входит в советскую сферу влияния, и объ явить о своем согласии с заключением пакта о взаимной помощи между СССР и Болгарией. И наконец, необходимо было признать право Советского Союза на создание в Дарданеллах своих военных и военно-морских баз и отказ Японии на угольные и нефтяные концессии на севере Сахалина. При таких условиях Советский Союз выразил готовность примкнуть к Тройственному пакту. Ответ немцев, несмотря на неоднократные запросы советской стороны, вплоть до начала Восточной кампании, так и не был получен. Гитлер еще 13 ноября заявил рейхсмаршалу, что требования русских в отношении Финляндии и Болгарии совершенно неприемлемы. Новая нота еще больше укрепила его в решении порвать с Советским Союзом и подавить его силой оружия. Болгарскому правительству русские в конце ноября предложили заключение пакта о взаимопомощи и отправку военной миссии, но на эти предложения, как уже говорилось, был получен отрицательный ответ.

   В день отъезда Молотова из Берлина, 14 ноября, гросс-адмирал Редер доложил фюреру о ситуации, какой ее видит морское командование. Он еще настойчивее, чем раньше[91], указал на большое значение Средиземного моря и Северной Африки для ситуации в целом. Из приведенных им сведений явствовало, что Великобритания ясно осознает угрожающую ей опасность и исполнена решимости ей всячески противостоять. Выступления британских государственных и военных деятелей относительно будущей наступательной активности Англии, политическая активность в Вашингтоне, Египте, Палестине и Турции, существенные военные приготовления в Египте, Западной Африке и на Британских островах, а также усиленное движение конвоев говорят сами за себя. Тем важнее удержать инициативу в Средиземноморье. Для этого чрезвычайно важно ускорить атаку на Гибралтар и форсировать наступление итальянцев в Египте с мощной немецкой поддержкой. Англия была и остается главным противником, для разгрома которого необходимо сосредоточить все силы. Одновременный спор с Советским Союзом подвергнет вооруженные силы такой непосильной нагрузке, что конец войны отодвинется куда-то в необозримое будущее. Поэтому рекомендуется все эти споры отложить до победы над Англией. По крайней мере, сейчас и на долгое время вперед можно не опасаться вступления Советского Союза в войну на стороне противника. На это Гитлер лишь ответил, что ускорение операций в Средиземноморье невозможно, подготовка требует времени. Предложение отложить споры с Советским Союзом на более благоприятный период тоже не вызвало у него воодушевления. К этому времени он уже был настолько самонадеян и исполнен сознания собственного величия как полководца и государственного деятеля, что такие обоснованные советы ближайших соратников на него уже не оказывали серьезного влияния.



   Между тем внутриполитическая обстановка в Румынии резко обострилась. Глава военно-воздушной миссии генерал Шпейдель доложил об этом генералу Йодлю в беседе 19 ноября. Генерал Антонеску остался один. И армия, и легионеры против него. Легион проводит честолюбивый план, рвется к управлению государством, но не имеет лидера. Глава Румынского государства смотрит в будущее безо всякого оптимизма, но преисполнен решимости всеми средствами поддерживать спокойствие в стране. Да и позиция Советского Союза дает повод для серьезных опасений. Генерал Антонеску ведет переговоры с главами обеих миссий, которые проходят в атмосфере всеобщего доверия, и настаивает на скорейшем претворении в жизнь договоренностей, достигнутых им с генералом Типпельскирхом в сентябре. Для военной миссии чрезвычайно важно, как следует себя вести, если русские неожиданно вторгнутся в Молдову. Генерал Йодль обещал, что в ближайшее время появится директива на этот случай, а желания Румынии в отношении оружия будут обсуждаться во время предстоящего визита генерала Антонеску.

   Глава Румынского государства прибыл в Берлин 22 ноября, и уже на следующий день совершилось присоединение Румынии к Тройственному пакту. Присоединение к нему Венгрии последовало тремя днями ранее в Вене. Гитлер по этому случаю посвятил Антонеску в свои балканские планы и получил его согласие на концентрацию немецких вооруженных сил в Румынии для нападения на Грецию и на взаимосвязанное с этим намеченное усиление военной миссии одной танковой дивизией и подразделениями люфтваффе[92]. Антонеску только попросил освободить его от связанного с этим усилением роста расходов, что ему было обещано, и снова поднял вопрос о передаче противотанковых орудий, зениток, грузовых автомобилей и самолетов. Теперь ему было обещано исполнение его желаний. Увидевший свет 26 ноября приказ об усилении военной миссии в намеченном объеме содержал также основные указания на случай вторжения русских в Румынию. Там было сказано, что пограничные инциденты должны оставляться без внимания, но следует обеспечить отражение атак русских в пределах расположения немецких вооруженных сил на земле и в воздухе. В случае серьезных осложнений необходимо ждать указаний фюрера.

   Сразу после возвращения генерала Антонеску в Бухарест в Румынии начались серьезные беспорядки, показавшие, насколько нестабильна внутриполитическая ситуация в стране. В ночь на 27 ноября легионеры эксгумировали тело основателя «Железной гвардии» Корнелия Кодряну в Йилове (к югу от Бухареста), ворвались в тюрьму и расстреляли около 50 политических заключенных. Несмотря на призывы Антонеску и Хории Симы, призывавшие легионеров воздержаться от всех незаконных мер, в следующие дни политические убийства и погромы продолжались. Правда, в конце концов, благодаря активным действиям главы государства, спокойствие все же было восстановлено, но отношения Антонеску к легионерам осталось натянутым. А немецкую военную миссию эти события отнюдь не успокоили.

   3 декабря гроссадмирал Редер, докладывая фюреру об обстановке на море, снова подчеркнул необходимость ведения военных действий против главного врага – Англии. Он также предостерег Гитлера от операций, связанных со слишком большим риском, ибо они могут привести к потере престижа, чего следует во что бы то ни стало избегать. Прежде всего, не стоит настраивать против себя Соединенные Штаты Америки. Но и это обращение не произвело никакого эффекта. Гитлер к тому времени настолько твердо решил выполнить свой грандиозный восточный план, что подобные аргументы не могли сбить его с пути. К тому же он считал крайне маловероятным, что Соединенные Штаты в обозримом будущем вступят в войну на стороне противника. В начале ноября, непосредственно перед президентскими выборами в Америке, он заявил, что выборы Рузвельта были бы для Германии лучшим вариантом, чем его противника Уилки, ибо последний обеспечит более высокое развитие оборонной промышленности, чем Рузвельт. Он также добавил, что оба кандидата настроены против вступления США в войну. Впоследствии Рузвельт был избран и тотчас заявил, что американская промышленность в будущем на 50 процентов будет работать на Англию. Также он сказал, что намерен, помимо уже переданных Великобритании в сентябре 1940 года 50 эсминцев, и далее поставлять ей морские корабли такого рода. Но и это не убедило Гитлера. Он остался при своем твердом убеждении, что Рузвельт сделает все от него зависящее, чтобы удержать Соединенные Штаты от вступления в войну. Сверх этого 16 сентября в США был издан закон о воинской повинности, который предусматривал регистрацию всего мужского населения в возрасте от 21 до 36 лет, ежегодный призыв до 900 тысяч человек на годичную подготовку и увеличение армии до 1 миллиона 400 тысяч человек[93]. Однако, по мнению немецкого военного атташе в Вашингтоне генерала фон Беттихера, большая часть новой армии станет реальностью только в начале 1942 года. Но до этого, считал Гитлер, военная кампания против Советского Союза уже победоносно завершится, да и Великобритания, возможно, станет намного более сговорчивой.

   Через 2 дня после доклада Редера, а именно 5 декабря, генерал-фельдмаршал фон Браухич и генерал-полковник Гальдер доложили фюреру в берлинской рейхсканцелярии в присутствии генерал-фельдмаршала Кейтеля и генерала Йодля соображения ОКХ по поводу проведения операций «Феликс» и «Марита». Они также представили ему выводы оперативного исследования, которое было проведено в оперативном отделе Генерального штаба сухопутных войск под руководством генерала Паулюса для планируемой кампании против Советского Союза. Выполненное с аналогичной целью в отделе обороны страны оперативное исследование было представлено генералу Йодлю подполковником фон Лосбергом. Оно, по-видимому, не было передано Гитлеру и определенно не повлияло на оперативное исследование Генерального штаба сухопутных сил. Поэтому оно в настоящей книге не рассматривается.

   Ход этой весьма обстоятельной беседы Гитлера с руководящими лицами армии отражен генералом Йодлем в протокольной записи, которая дословно вошла в дневник боевых действий отдела обороны страны. Она гласит следующее[94]:

   «Главнокомандующий сухопутными силами заявил: в операции «Феликс» до сих пор на первом плане стояла маскировка. Уже 6 декабря первый разведывательный штаб из 15 офицеров в гражданском отбыл в Испанию. Поскольку собственно приготовления занимают 38 дней, если операция должна быть проведена в начале февраля, приказ должен быть отдан в середине декабря. Главнокомандующий сухопутными силами предложил, чтобы общее руководство было поручено генерал-фельдмаршалу фон Рейхенау.

   Что касается операции «Марита», ее невозможно провести до таяния снегов – в начале марта. Поскольку развертывание сил длится 78 суток, приказ на ее проведение должен тоже быть получен в середине декабря.

   На востоке ОКХ надеялось справиться со строительством автомобильных и железных дорог до весны, иначе перевозки грузов невозможны. Сразу по окончании работ можно начинать приготовления к перемещению снабженческих грузов и их складированию.

   Что касается продолжительности запланированных кампаний, операция «Феликс» будет проведена в конце февраля, и используемые в ней силы уже в середине мая будут готовы для участия в других действиях. Срок окончания операции «Марита» оценить сложнее, но, по оценкам экспертов, она продлится от двух до четырех недель, то есть до середины апреля, обратная перевозка войск займет еще четыре недели. Следует предусмотреть также время на их отдых и пополнение. Поскольку эти силы незаменимы для операции на востоке, она должна начаться как можно скорее, чтобы полностью использовать благоприятное время года.

   На просьбу главнокомандующего сухопутными войсками фюрер ответил, что немецкое вмешательство в Ливии пока не принимается в расчет. На ситуацию в Албании нельзя закрывать глаза. Если итальянцев отбросят еще дальше, возникнет угроза потери всей Албании. Югославия, очевидно, хочет отложить свое решение до прояснения ситуации в Албании. Важнейшим фактором на Балканах является Россия, которая пытается установить свое влияние в Болгарии после отмежевания Румынии. Из этого видно, что малейшее проявление слабости где-то в Европе приводит к продвижению русских.

   Итальянцам в настоящее время можно помочь только использованием немецких военно-воздушных формирований с Сицилии (две группы Ju-87) и юга Италии (две группы Ju-88) против английского флота на Средиземном море, а также взятием Гибралтара. Последнее представляется необходимым и по другим причинам. Франция не желает уступать что-либо Италии и при этом использует возможность отделения всей Французской Африки от правительства Петена как средство давления. Последнее не будет иметь места, если несколько немецких дивизий будут находиться в Марокко или могут быть туда быстро переброшены. Тогда с правительством Петена можно будет говорить иначе, чем сегодня. Большое значение имеет также психологическое воздействие падения Гибралтара и закрытие западного входа в Средиземное море.

   Немецкие угрозы, что нападение с территории Греции против сферы интересов Германии привело бы к ответным мерам, оказали нужное влияние, поскольку до сих пор никаких подобных нападений не последовало. Вероятнее всего, такое положение сохранится и в течение ближайших месяцев. Хотя немецкое вступление в Грецию представляется необходимым, чтобы окончательно урегулировать ситуацию, может получиться так, что греки сами завершат конфликт между Грецией и Италией, и англичане будут вынуждены покинуть свои базы в Греции. Тогда вторжение немецких войск перестанет быть необходимым, потому что в этой области больше не будет решаться вопрос о европейской гегемонии.

   Развертывание сил для операции «Марита» также, безусловно, является необходимым. Если ее проведение станет излишним, оно все равно окажется полезным, потому что используемые здесь силы будут сразу же переориентированы на участие в восточной операции. Румыния и Финляндия в Восточной кампании выступят вместе с Германией, в этом никаких сомнений нет.

   Для запланированных операций существует следующая временная последовательность:

   1. Воздушная война против английского флота в Восточном Средиземноморье начиная с 15 декабря.

   2. Нападение на Гибралтар, начало в первых числах февраля, окончание – четырьмя неделями позже.

   3. Операция против Греции, начало в первой декаде марта, окончание при благоприятных обстоятельствах – в конце марта, может быть, даже в конце апреля. В последнем случае, вероятно, не все силы будут задействованы в ней до самого конца.

   Привлечь Югославию на сторону стран оси желательно и представляется возможным, если Итальянский фронт в Албании остановится.

   На вопрос главнокомандующего сухопутными силами, считает ли фюрер немецкие военно-воздушные силы достаточно сильными, чтобы, кроме участия в Восточной кампании, также продолжать войну против Англии, фюрер ответил, что английские военно-воздушные силы весной 1941 года будут не сильнее, чем сегодня, и вследствие этого не смогут осуществлять дневные налеты на территорию Германии. В то же время немецкие люфтваффе, учитывая ничтожные потери, весной будущего года станут намного сильнее. Таким образом, оборонительную воздушную войну против Англии можно считать обеспеченной. Сильные истребительные и зенитные формирования будут задействованы также на востоке, да и ведение больших ночных налетов на Англию во время короткой Восточной кампании останется возможным.

   Русские вооруженные силы уступают немецким и в вооружении, и в качестве боевой подготовки войск, и в командовании. Поэтому для Восточной кампании нынешний момент является наиболее благоприятным. Следует ожидать, что русскую армию, когда она получит удар, постигнет больший крах, чем это произошло во Франции в 1940 го ду. Только русских нельзя гнать назад. Скорее, после прорыва фронта крупные части русских войск следует окружать. Восточная кампания завершится, когда немецкие части выйдут к Волге, откуда будут проводиться рейды для уничтожения более удаленных военных объектов. Затем будут созданы новые буферные государства (Украина, Белоруссия, Литва, Латвия) и Румыния, генерал-губернаторство и Финляндия расширятся. На востоке должны остаться около 60 дивизий.

   В заключение фюрер приказал как можно скорее провести операцию «Феликс» и выполнить в полном объеме приготовления к операции «Марита», как и к Восточной кампании. Находящиеся в отпуске дивизии могут быть снова призваны на службу, но по возможности не раньше февраля. Восточная кампания начнется самое позднее в середине мая, если зима пройдет нормально. Проведение операции «Морской лев» фюрер больше не считал возможным.

   На вопрос главнокомандующего сухопутными силами, принимается ли во внимание поддержка итальянцев в Албании, фюрер ответил, что не видит для этого возможности. На следующий вопрос главнокомандующего сухопутными силами, какое количество войск после взятия Гибралтара планируется перебросить в Северную Африку, фюрер ответил, что это будет одно танковое и одно моторизованное формирование».

   После этого генерал-полковник Гальдер изложил планы ОКХ относительно проведения операций «Феликс» и «Марита». Об их осуществлении, замечаниях и распоряжениях Гитлера, уже говорилось в главах 4 и 7. В протокольной записи сказано следующее:

   «После этого начальник Генерального штаба сухопутных войск сделал доклад о планируемой восточной операции. Сначала он остановился на географических условиях. Важнейшие центры, производящие вооружение, расположены на Украине, в Москве и Ленинграде. Кроме того, Украина является крупным центром сельскохозяйственного производства. Весь оперативный район делится Припятскими болотами на северную и южную половины. В южной – плохо развита дорожная сеть. Лучшие автомобильные и железные дороги находятся между Варшавой и Москвой. Поэтому северная часть оперативного района представляет лучшие условия для широкомасштабных перемещений войск, чем южная.

   Территория севернее Припятских болот, по-видимому, сильнее занята войсками, чем область к югу от них. Кроме того, выполняя расстановку сил, русские предусмотрели сосредоточение своих войск на границе интересов России и Германии. Можно предположить, что восточнее бывшей советско-польской границы находятся защищенные полевыми укреплениями базы снабжения русских. Днепр и Западная Двина образуют восточную линию, на которой должны остановиться русские. Если они отойдут дальше, то не смогут защищать свои промышленные центры. Поэтому немецкие планы должны предусмотреть использование танковых клиньев с целью предотвратить организацию сплоченного сопротивления русских войск западнее этих рек. Самая сильная ударная группа будет двигаться из района Варшавы на Москву. Из предусмотренных трех групп армий самая северная будет наступать на Ленинград, центральная – через Минск на Смоленск, южная – на Киев. В южной группе одна армия будет наступать из района Люблина, вторая – из района Львова, третья – из Румынии. Конечная цель операции – Волга и территория вокруг Архангельска. Всего будет задействовано 105 пехотных и 32 танковые и моторизованные дивизии, большая часть которых (две армии) вначале будет следовать во второй линии.

   Фюрер объявил о своем согласии с предложенными оперативными планами и сообщил следующее: важнейшая цель – помешать русским отступать сплоченным фронтом. Наступательный марш должен продвинуться так далеко на восток, чтобы русская авиация больше не могла атаковать территорию немецкого рейха, немецкие военно-воздушные силы, с другой стороны, могли вести налеты для уничтожения районов сосредоточения военной промышленности русских без отхода назад. Таким образом будет достигнут разгром русских вооруженных сил и предотвращена возможность их возрождения.

   Уже при первом применении силы должно последовать уничтожение значительной части войск противника. Для этого должны использоваться мобильные войска на внутренних флангах обеих северных групп армий, где находится направление главного удара операции. На севере необходимо стремиться к окружению вражеских сил, находящихся в прибалтийских странах. А группа армий, движущаяся на Москву, должна быть настолько сильной, чтобы она могла частью сил повернуть на север. Наступающая южнее Припятских болот группа армий должна только позднее, частью сил при известных обстоятельствах выйти из Румынии для окружения войск противника на Украине обходом с севера. Пойдут ли немецкие войска после уничтожения окруженных на юге и на севере русских войск на Москву или в район восточнее Москвы, пока не решено. Существенно решающим образом разгромить русских без отхода назад. Предусмотренное для операции число дивизий – 130 – 140 – является достаточным.

   В заключение начальник Генерального штаба армии сообщил, что проведение развертывания займет три недели и с начала или с середины апреля уже не сможет быть замаскированным. Тогда в оккупированных Франции и Бельгии остается пока еще 37 дивизий, в Голландии, Дании и в протекторате – по 1, в Норвегии – 6, из числа последних часть будет привлечена к операциям на востоке. Кроме того, в распоряжении командования имеются еще учебная и десантная дивизии».

   В день после этого обсуждения генерал Йодль изложил начальнику отдела обороны страны основные направления для разработки директив Верховного командования на ведение воздушной войны в Восточном Средиземноморье, операций «Феликс» и «Марита» и восточной операции. При этом он сообщил, что Гитлер твердо решил провести восточную операцию, которая во временном и пространственном отношении тесно связана с операцией «Марита», ибо армия еще никогда не была такой сильной, как теперь. В то же время Советский Союз, который только что пытался удержать Болгарию от присоединения к Тройственному пакту, в очередной раз доказал, что везде, где только возможно, будет становиться на пути Германии. На участие в Восточной кампании Румынии и Финляндии можно твердо рассчитывать.

   Первый набросок директивы на операцию «Фриц» – так вначале звучало кодовое название восточной операции – был подан начальнику штаба оперативного руководства вермахта 12 декабря. Руководитель оперативной группы «Военно-морской флот» в отделе обороны страны капитан 3-го ранга Юнге использовал этот шанс, чтобы в оценке обстановки подчеркнуть: Германия не должна стремиться к войне с Советским Союзом, во всяком случае пока она вынуждена напрягать все свои силы для разгрома Великобритании. Документ был составлен с точки зрения морского командования, и в нем большое внимание уделялось войне на два фронта – с Англией и Советским Союзом. При решительности Гитлера следовало предвидеть, что и это предупреждение, как и все предшествующие, не произведет эффекта. Да и генерал Йодль мнение командования морскими операциями не разделял, исполненный уверенности, что фюрер с его гениальной интуицией найдет единственно правильный выбор. Поэтому он предварительно не передал документ Гитлеру.

   Представленный ему 17 декабря генералом Йодлем проект директивы на проведение операции «Фриц» претерпел существенные изменения в части задач групп армий, действующих севернее Припятских болот. На совещании 5 декабря Гитлер указал на то, что на севере желательным является окружение сил противника, находящихся в прибалтийских странах, и потому действующая на Смоленском направлении центральная группа армий должна крупными силами повернуть на север. Но он тогда еще не мог решить, пойдут ли армии после уничтожения сил противника в Прибалтике и на Украине на Москву или восточнее Москвы. Это указание не нашло при разработке проекта директивы столь ясного выражения, как хотелось бы Гитлеру. Скорее, наоборот, в основу проекта были заложены в первую очередь одобренные им оперативные планы ОКХ, согласно которым центральная группа и приданный ей особенно сильный танковый клин должны наступать через Минск и Смоленск на Москву. Но у Гитлера тем временем окрепло убеждение, что наступлению на Москву непременно должно предшествовать уничтожение сил противника в Прибалтике и взятие Ленинграда и Кронштадта. Так быстрее всего можно было вывести из игры русский флот и возобновить судоходство по Балтийскому морю, прежде всего транспортировку руды из Лулео. А потому он снова указал начальнику штаба оперативного руководства вермахта, насколько важно, чтобы сильные части мобильных войск центральной группы армий после прорыва русского фронта в Белоруссии повернули на север, чтобы совместно с северной группой армий уничтожить вражеские силы в Прибалтике и взять Ленинград. Только после выполнения этих первоочередных задач должна начаться наступательная операция на Москву, причем будет очень полезно, если по русской столице будет нанесен концентрический удар с запада и северо-запада. Только после неожиданно быстрого краха вооруженных сил противника можно рассматривать вопрос об одновременных действиях центральной группы армий на северном и Московском направлениях. Кроме того, Гитлер приказал изменить прежнее кодовое название операции на «Барбаросса».

   Соответствующая директива № 21 была разработана, 18 декабря подписана Гитлером и в тот же день направлена частям вермахта. В ней был текст:

   «Фюрер и Верховный главнокомандующий

   вооруженными силами

   Верховное главнокомандование вооруженных сил

   Штаб оперативного руководства

   Отдел обороны страны

   № 33408/40

   Ставка фюрера

   18 декабря 1940 г.

   Совершенно секретно

   Только для командования

   ДИРЕКТИВА № 21

   План «Барбаросса»

   Германские вооруженные силы должны быть готовы разбить Советскую Россию в ходе кратковременной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии. (План «Барбаросса».)

   Сухопутные силы должны использовать для этой цели все находящиеся в их распоряжении соединения, за исключением тех, которые необходимы для защиты оккупированных территорий от всяких неожиданностей.

   Задача люфтваффе – высвободить такие силы для поддержки сухопутных войск при проведении Восточной кампании, чтобы можно было рассчитывать на быстрое завершение наземных операций и вместе с тем ограничить до минимума разрушение восточных областей Германии вражеской авиацией. Однако эта концентрация ВВС на Востоке должна быть ограничена требованием, чтобы все театры военных действий и районы размещения нашей военной промышленности были надежно прикрыты от налетов авиации противника и наступательные действия против Англии, особенно против ее морских коммуникаций, отнюдь не ослабевали.

   Основные усилия военно-морского флота должны и во время Восточной кампании, безусловно, сосредоточиваться против Англии.

   Приказ о стратегическом развертывании вооруженных сил против Советского Союза я отдам, в случае необходимости, за восемь недель до намеченного срока начала операции.

   Приготовления, требующие более продолжительного времени, если они еще не начались, следует начать уже сейчас и закончить к 15 мая 41 года.

   Решающее значение должно быть придано тому, чтобы наши намерения напасть не были распознаны.

   Подготовительные мероприятия должны вестись исходя из следующих основных положений:



   I. Общий замысел

   Основные силы русских сухопутных войск, находящи еся в Западной России, должны быть уничтожены в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев. Отступление боеспособных войск противника на широкие просторы русской территории должно быть предотвращено.

   Путем быстрого преследования должна быть достигнута линия, с которой русские военно-воздушные силы будут не в состоянии совершать налеты на имперскую территорию Германии. Конечной целью операции является создание заградительного барьера против азиатской части России по общей линии Волга – Архангельск. Таким образом, в случае необходимости последний индустриальный район, остающийся у русских на Урале, можно будет парализовать с помощью авиации.

   В ходе этих операций русский Балтийский флот быстро потеряет свои базы и окажется, таким образом, небоеспособным.

   Эффективные действия русских военно-воздушных сил должны быть предотвращены нашими мощными ударами уже в самом начале операции.



   II. Предполагаемые союзники и их задачи

   1. В войне против Советской России на флангах нашего фронта мы можем рассчитывать на активное участие Румынии и Финляндии.

   Верховное главнокомандование вооруженных сил в соответствующее время согласует и установит, в какой форме вооруженные силы обеих стран при их вступлении в войну будут подчинены германскому командованию.

   2. Задача Румынии будет заключаться в том, чтобы прикрывать наступление южного фланга германских войск и действовать вместе с развернутыми в Молдове немецкими войсками[95].

   3. Финляндия должна прикрывать сосредоточение и развертывание отдельной немецкой северной группы войск (части группы XXI), следующей из Норвегии. Финская армия будет вести боевые действия вместе с нашими войсками. Кроме того, Финляндия будет ответственна за захват полуострова Ханко.

   4. Следует считать возможным, что к началу операции шведские железные и шоссейные дороги будут предоставлены для использования немецкой группе войск, предназначенной для действий на севере.



   III. Проведение операции

   А. Сухопутные силы. (В соответствии с оперативными замыслами, доложенными мне.)

   Театр вооруженных действий разделяется Припятскими болотами на северную и южную части. Направление главного удара должно быть подготовлено севернее Припятских болот. Здесь следует сосредоточить две группы войск.

   Южная из этих групп, являющаяся центром общего фронта, имеет задачу наступать особо сильными танковыми и моторизованными соединениями из района Варшавы и севернее ее с целью раздробить силы противника в Белоруссии. Таким образом будут созданы предпосылки для поворота мощных частей подвижных войск на север, с тем чтобы во взаимодействии с северной группой армий, наступающей из Восточной Пруссии в общем направлении на Ленинград, уничтожить силы противника, действующие в Прибалтике. Лишь после выполнения этой неотложной задачи, захватом Ленинграда и Кронштадта, следует приступить к операции по взятию Москвы – важного центра коммуникаций и военной промышленности.

   Только неожиданно быстрый развал русского сопротивления мог бы оправдать постановку и выполнение этих обеих задач одновременно.



   Важнейшей задачей группы XXI в течение Восточной кампании остается оборона Норвегии. Имеющиеся для этого силы (горный корпус) следует использовать на севере прежде всего для обороны области Петсамо и ее рудных шахт, а также трассы Северного Ледовитого океана. Затем эти силы должны совместно с финскими войсками продвинуться к Мурманской железной дороге, чтобы нарушить снабжение Мурманской области по сухопутным коммуникациям.

   Будет ли такая операция осуществлена усиленными немецкими войсками (2 – 3 дивизии) из района Рованиеми и южнее его, зависит от готовности Швеции для перевозки войск предоставить свои железные дороги в наше распоряжение.

   Основным силам финской армии будет поставлена задача в соответствии с продвижением немецкого северного фланга наступлением сковать как можно большее количество русских войск, а также овладеть полуостровом Ханко.



   Группе армий, действующей южнее Припятских болот, надлежит посредством концентрированных ударов, имея основные силы на флангах, уничтожить русские войска, находящиеся на Украине, еще до выхода последних к Днепру. С этой целью главный удар наносится из района Люблина в общем направлении на Киев. Одновременно находящи еся в Румынии войска форсируют реку Прут в нижнем течении и осуществляют глубокий охват противника. На долю румынской армии выпадет задача сковать русские силы, находящиеся внутри образуемых клещей[96].

   По окончании сражений южнее и севернее Припятских болот в ходе преследования следует обеспечить выполнение следующих задач: на юге – своевременно занять важный в военном и экономическом отношении Донецкий бассейн, на севере – быстро выйти к Москве. Захват этого города означает как в политическом, так и в экономическом отношении решающий успех, не говоря уже о том, что русские лишатся важнейшего железнодорожного узла.



   Б. Военно-воздушные силы.

   Их задача будет заключаться в том, чтобы, насколько это будет возможно, затруднить и снизить эффективность противодействия русских военно-воздушных сил и поддержать сухопутные войска в их операциях на решающих направлениях. Это будет прежде всего необходимо на фронте центральной группы армий и на главном направлении южной группы армий. Русские железные дороги и пути сообщения в зависимости от их значения для операции должны перерезаться или выводиться из строя посредством захвата наиболее близко расположенных к району боевых действий важных объектов (речные переправы) смелыми действиями воздушно-десантных войск.

   В целях сосредоточения всех сил для борьбы против вражеской авиации и для непосредственной поддержки сухопутных войск не следует во время операции совершать налеты на объекты военной промышленности. Подобные налеты, и прежде всего против Урала, встанут на повестку дня только по окончании маневренных операций.



   В. Военно-морской флот.

   В войне против Советской России ему предстоит задача, обеспечивая оборону своего побережья, воспрепятствовать прорыву военно-морского флота противника из Балтийского моря. Учитывая, что после выхода к Ленинграду русский Балтийский флот потеряет свой последний опорный пункт и окажется в безнадежном положении, следует избегать до этого момента крупных операций на море.

   После нейтрализации русского флота задача будет состоять в том, чтобы обеспечить полную свободу морских сообщений в Балтийском море, в частности надежное снабжение по морю северного фланга сухопутных войск (траление мин).



   IV. Все распоряжения, которые будут отданы главнокомандующими на основании этой директивы, должны совершенно определенно исходить из того, что речь идет о мерах предосторожности на тот случай, если Россия изменит свою нынешнюю позицию по отношению к нам. Число офицеров, привлекаемых для первоначальных приготовлений, должно быть максимально ограниченным. Остальных сотрудников, участие которых необходимо, следует привлекать к работе как можно позже и знакомить только с частными сторонами подготовки, необходимыми для исполнения служебных обязанностей каждого из них в отдельности. Иначе возникает опасность разглашения и серьезнейших политических и военных осложнений в результате раскрытия наших приготовлений, сроки которых еще не назначены.

   V. Я ожидаю от господ главнокомандующих доклады об их дальнейших намерениях, основанных на настоящей директиве.

   О намеченных подготовительных мероприятиях всех видов вооруженных сил и о ходе их выполнения докладывать мне через Верховное главнокомандование вооруженных сил.

   Подписано: Адольф Гитлер».

   Хотя точный текст этой директивы едва ли позволял усомниться в решимости Гитлера начать войну с Советским Союзом, гроссадмирал Редер счел необходимым сделать еще одну последнюю попытку отложить Восточную кампанию до победы над Англией. Вероятно, на это его подтолкнуло заключительное замечание директивы о том, что проведение операции «Барбаросса» во временном отношении еще окончательно не определено. В своем докладе Гитлеру 27 декабря он снова подчеркнул, что плотная концентрация всех военных средств против Англии, как главного противника Германии, является настоятельным требованием момента. Великобритания, с одной стороны, из-за не удачной Итальянской кампании в восточной части Средиземного моря, а также благодаря увеличившейся поддержке Соединенных Штатов стала сильнее. Однако, с другой стороны, для нее смертельным является прекращение морского судоходства. Что касается строительства подводных лодок и создания морской авиации, этого слишком мало. Весь военный потенциал Германии необходимо направить на усиление военных действий против Великобритании. Любое расщепление сил будет продлевать войну и ставить под сомнение конечную победу. Поэтому у морского командования существуют большие опасения касательно начала Восточной военной кампании до разгрома Англии.

   Гитлер возразил, что строительство подводных лодок необходимо вести более высокими темпами, чем сегодняшние 12 – 18 единиц в месяц. Но, учитывая сложившуюся политическую ситуацию, а также склонность Москвы вмешиваться в балканские вопросы, следует прежде всего устранить последнего противника на континенте, а уж потом думать о разгроме Англии. Для этого армия должна быть доведена до требуемой силы. И только после этого можно сосредоточиться на люфтваффе и кригсмарине. Таким образом, последняя попытка главнокомандующего ВМФ отложить Восточную кампанию, как и следовало ожидать, оказалась тщетной.

   Директивой № 21 были даны основные направления для дальнейших приготовлений всех видов войск вермахта к операции «Барбаросса». Теперь ОКХ намеревалось использовать для работ на родине солдат 18 дивизий, а также предоставленных согласно указанию фюрера от 28 сентября в распоряжение военной промышленности 300 тысяч рабочих-металлистов из числа действующих и запасных частей вернуть на службу не в феврале, как пожелал фюрер на совещании 5 декабря, а уже в середине января. Но руководитель ОКВ настоял на том, чтобы отдельные «отпускники» отзывались на службу не единовременно, а по частям, только после их замены гражданской рабочей силой. И так называемые «отпускные дивизии» должны были возвращаться на службу по мере надобности, с достаточным временным сдвигом, и первоначально без рабочих, занятых в промышленности, производящей вооружение. Важнейшие для ведения войны против Англии предприятия до дальнейших распоряжений вообще не трогали, работавшие там солдаты стали «резервом фюрера».

   Большие трудности были связаны с подготовкой необходимых запасов топлива и других эксплуатационных материалов для запланированной Восточной кампании. Генерал-фельдмаршал Кейтель 28 октября указал главнокомандующим войсками вермахта на то, что потребление горючего автотранспортными средствами вермахта в последние месяцы, несмотря на затишье в операциях, существенно возросло – в октябре до 100 тысяч тонн карбюраторного топлива и 25 тысяч тонн дизельного топлива. И это вопреки текущей ситуации и необходимости в течение спокойных месяцев создать достаточный запас для последующих операций. В настоящее время можно допустить максимальный ежемесячный расход в размере 65 тысяч тонн карбюраторного и 20 тысяч тонн дизельного топлива. Под этот лимит следовало подогнать все нормы потребления. ОКХ, которое в этом вопросе было ответственным за все три вермахта, 4 декабря сообщило, что новый лимит не соответствует масштабности задач и месячная потребность составляет примерно 90 тысяч тонн карбюраторного топлива и 27 тысяч тонн дизельного. Но и этого количества будет недостаточно при проведении операций «Феликс» и «Марита», а также ожидаемом в январе увеличении хранения запасов на востоке. На это руководитель ОКВ 19 декабря возразил, что без радикального сокращения потребления топлива не обойтись, если, конечно, нет желания весной 1941 года столкнуться с острым его дефицитом, который сделает невозможными запланированные широкомасштабные операции.

   Необходимой предпосылкой для этого оставались бесперебойные поставки румынской нефти. Большое значение здесь имела защита румынских нефтяных месторождений от возможного захвата третьей силой. Руководитель немецкой военной миссии в Румынии, на основании директивы ОКВ от 26 ноября, изложил в своем поступившем 12 декабря докладе соображения по поводу использования немецких войск при советских военных мерах. В нем сказано:

   «Расстановка русских сил предусматривает их концентрацию в Южной Бессарабии и на Буковине. Следовательно, приходится считаться с возможностью удара через Галац на запад, чтобы отрезать провинцию Молдова, а также с наступлением из Буковины в юго-восточном направлении, чтобы обойти фронт на Пруте с фланга.

   Румынский оперативный план предусматривал оборону фронта на Пруте от Галаца до Ясс и отвод находящихся в Северной Молдове и Южной Буковине сил на полевые укреп ленные позиции, тянущиеся от Ясс через Тыргу-Нямт до Карпат. В случае прорыва русскими этой линии или через фронт на Пруте и вмешательства венгров через Восточные Карпаты следует оставить провинцию Молдова и отойти на заранее подготовленные позиции на линии Брэила – Фокшаны – долина Тротуша.

   Вместо этого немецкая военная миссия предложила румынскому Генеральному штабу до последнего защищать восточную и северо-восточную границу провинции Молдова, за исключением северо-восточного выступа, чтобы помешать прорыву в районе Галаца и продвижению из Буковины по обе стороны Сирета. Немецкие учебные войска поддержат румын. Они должны в случае угрозы нападения русских расположить главные силы на исходных позициях Фокшаны – Рымникул-Сэрат – Бузэу – Сирет для активной обороны против русских атак в районе Галаца или из Буковины. Их концентрация завершится через 18 часов после получения приказа о выступлении. На долю находящихся в Румынии подразделений люфтваффе выпадает в основном защита нефтяных месторождений Плоешти.

   Немецкой военной миссии было приказано, во избежание инцидентов на румыно-советской границе, не пересекать границу 5-километровой зоны вдоль нее. С другой стороны, имелся приказ отражать любую попытку русских перейти в наступление, для чего, используя все имеющиеся средства, тотчас переходить в контрнаступление. Прибывающая с 15 декабря 16-я танковая дивизия на колесном ходу должна была первоначально стать резервом главы миссии. Ее можно было при необходимости использовать для вторжения в Северную Молдову или через край Венгрии, или броском через Брашов и Бузэу в Южную Молдову. Гитлер согласился с этими планами.

   В конце декабря началась транспортировка первого эшелона 12-й армии в Румынию. Согласно желанию Болгарии прибывшие первыми обе танковые дивизии (5-я и 11-я) были размещены в районе Чернавода, чтобы противостоять вторжению русских в Добруджу и удару на Варну, которых опасались болгары.

   9 января в Бергхофе имело место уже многократно упоминавшееся совещание, на котором присутствовали: Гитлер, генерал-фельдмаршал фон Браухич, первый обер-квартирмейстер и начальник оперативного отдела Генерального штаба армии, начальник оперативного отдела морского командования, начальник Генерального штаба люфтваффе, а также генерал-фельдмаршал Кейтель и генерал Йодль. Обсуждались в первую очередь меры по поддержке итальянцев в Ливии и Албании, дальнейшие приготовления к операции «Марита» и проведение операции «Аттила»[97]. Здесь интересны лишь слова руководителя ОКХ о том, что привлеченных к операции «Марита» войск при любых обстоятельствах будет недоставать в Восточной кампании. На это Гитлер ответил, что предназначенные для прикрытия от Турции силы, а также часть других формирований, скорее всего, довольно скоро можно будет вывести для участия в Восточной кампании.

   В заключение этого обсуждения фюрер в присутствии имперского министра иностранных дел дал оценку общей обстановки:

   «В свое время я оптимистически оценивал перспективы в кампаниях против Польши и на Западе, поскольку убедился в том, что утверждения противников о наличии у них гигантского военного производства не могли соответствовать действительности по причинам экономического характера. Например, Германия производила больше стали, чем Англия и Франция, вместе взятые. Также она выпускала больше алюминия, чем оба этих государства, и располагала большим количеством рабочей силы. Кроме того, в демократических странах невозможно увеличение экономического потенциала в такой мере, как в Германии. Анализ расходования финансовых средств вражескими державами привел к тому же результату. К тому же германские вооруженные силы имели решающее преимущество в развитии тактических и оперативных взглядов. Заключения об экономике, финансах и государственной системе верны. Их следует учитывать и сегодня при оценке текущей обстановки.

   Норвегия прочно остается в наших руках. Ее оборона обеспечена, высадка там англичан не ожидается, возможны только их рейды с целью держать в беспокойстве.

   Для оккупированных западных территорий сохраняется только угроза со стороны английской авиации. Во Франции ситуация следующая: она вступила в войну в обстановке всеобщего опьянения. Первое отрезвление наступило осенью 1939 года. Уничтожающий удар, нанесенный ей летом 1940 года, был для французов полной неожиданностью и произвел соответствующее действие. Сейчас вследствие успехов греков в Албании наступил некоторый перелом в настроениях. На оккупированной территории Франции существует лишь одно желание, а именно чтобы война как можно скорее кончилась. На неоккупированной территории часть населения и военных питает еще надежду на то, что произойдет перелом в обстановке. Эти люди готовы оказать Германии сопротивление. В остальном замечается растущая тенденция ничем не связывать себя. В еще большей степени это наблюдается в Северной Африке. Французский народ единодушно отвергает передачу Ниццы, Корсики и Туниса Италии. Совершенно очевидно, что движение, возглавляемое де Голлем, нежелательно для французского правительства Виши, но оно имеет во Франции много сторонников. Особую опасность представляет генерал Вейган, который определенно заявил маршалу Петену, что сделает Северную Африку самостоятельной, если правительство Петена начнет борьбу против Англии. Поэтому французское правительство находится в крайне затруднительном положении. В настоящее время антигерманские настроения усиливаются, хотя ответственные военные инстанции полностью сознают военную уязвимость и бессилие Франции. Подготовка к операции «Аттила» не осталась незамеченной. Поэтому тем более становится заметной у французов тенденция к выжиданию. Германия после отставки Лаваля[98] больше не связана обязательствами, и это хорошо.

   Испания заняла нерешительную позицию. Хотя это и представляется малоперспективным, все же необходимо еще раз попытаться побудить Испанию к вступлению в войну.

   На Балканах дружественную позицию к державам оси занимает только Румыния, позиция Болгарии лояльная. Король Болгарии Борис из страха оттягивал присоединение к Тройственному пакту. Следствием этого явился нажим со стороны русских… Болгария – территория для возможного броска к Босфору. Теперь Болгария решила присоединиться к Тройственному пакту. Югославия занимает отрицательную позицию к державам оси. Она хочет выиграть, не вмешиваясь активно, и оставляет за собой принятие решения.

   В данных странах изменение обстановки не в пользу Германии исключено. Если даже будет утрачена Северная Африка, восстановится положение, существовавшее до 25 июня 1940 года. Таким образом, общая обстановка для Германии значительно более благоприятна, нежели это было к 1 сентября 1939 года.

   Высадка в Англии была бы возможной лишь в том случае, если бы было достигнуто полное господство в воздухе и в стране произошло определенное замешательство. Иначе высадка станет преступлением. Англичане преследуют в войне конечную цель – разгромить Германию на континенте. Но собственных сил для этого у них недостаточно. Вследствие борьбы на двух далеко удаленных друг от друга театрах войны английский военный флот ослаблен как никогда, а его сколько-нибудь решающее усиление невозможно. На английской авиации весьма отрицательно сказались затруднения в снабжении Англии сырьем вследствие прекращения подвоза (прежде всего алюминия) и ущерба, нанесенного немецкой воздушной и морской войной английской промышленности. Сама авиационная промышленность пострадала настолько, что наступило не увеличение, а снижение производства. Эту борьбу против промышленности немецкая авиация должна продолжать еще с большей планомерностью, нежели это было до сих пор. Что же касается, наконец, английской армии, то она не способна осуществить вторжение. Что поддерживает Англию, так это надежда на США и Россию, ибо уничтожение английской метрополии со временем неизбежно. Но Англия надеется продержаться до тех пор, пока она не создаст крупный континентальный блок против Германии. Дипломатическую подготовку в этом направлении можно ясно видеть.

   Сталин, господин России, – умная голова. Он не выступит открыто против Германии. Однако следует считаться с тем, что он в трудных для Германии ситуациях эти трудности умножит. Он хочет принять наследство обнищавшей Европы, однако нуждается в успехе и стремится на Запад. Он хорошо понимает, что после окончательной победы Германии положение Советского Союза существенно усложнится.

   Англичан поддерживает надежда на возможность вмешательства русских. Они лишь тогда откажутся от сопротивления, когда будет разгромлена эта их последняя континентальная надежда. Он, фюрер, не верит в то, что англичане «безнадежно глупы»; если они не будут видеть никакой перспективы, то прекратят борьбу. Если они проиграют, то никогда не найдут в себе моральных сил сохранить империю. Если же они смогут продержаться, сформировать 40 – 50 дивизий и если США и Россия окажут им помощь, тогда создастся весьма тяжелая для Германии обстановка. Этого допустить нельзя.

   До сих пор мы действовали по принципу наносить удар по важнейшим позициям противника, чтобы еще на один шаг продвинуться вперед. Поэтому теперь необходимо разгромить Россию. Тогда либо Англия сдастся, либо Германия будет продолжать борьбу против Англии при самых благоприятных условиях. Разгром России позволит также и Японии обратить все свои силы против США. А это удержало бы последних от вступления в войну.

   Особенно важен для разгрома России вопрос времени. Хотя русские вооруженные силы и глиняный колосс без головы, однако точно предвидеть их дальнейшее развитие невозможно. Поскольку Россию в любом случае необходимо разгромить, то лучше это сделать сейчас, когда русская армия лишена руководителей и плохо подготовлена и когда русским приходится преодолевать большие трудности в военной промышленности, созданной с посторонней помощью. Тем не менее и сейчас нельзя недооценивать русских. Поэтому немецкое наступление должно вестись максимальными силами. Ни в коем случае нельзя допустить фронтального оттеснения русских. Поэтому необходимы самые решительные прорывы. Важнейшая задача состоит в быстром отсечении района Балтийского моря; для этого необходимо создать особенно сильную группировку на правом крыле немецких войск, которые будут наступать севернее Припятских болот. Хотя расстояния в России и большие, но они не больше расстояний, с которыми уже справились германские вооруженные силы. Цель операции должна состоять в уничтожении русских вооруженных сил, в захвате важнейших экономических центров и разрушении остальных промышленных районов, прежде всего в районе Екатеринбурга; кроме того, необходимо овладеть районом Баку.

   Разгром России будет для Германии большим облегчением. Тогда на востоке необходимо будет оставить лишь 40 – 50 дивизий, численность сухопутной армии можно будет сократить и всю военную промышленность использовать для вооружения военно-воздушных и военно-морских сил. Затем необходимо будет создать надежное зенитное прикрытие и переместить важнейшие промышленные предприятия в безопасные районы. Тогда Германия будет неуязвима.

   Гигантские пространства России таят в себе неисчислимые богатства. Германия должна экономически и политически овладеть этими пространствами, но не присоединять их к себе. Тем самым она будет располагать всеми возможностями для ведения в будущем борьбы против континентов, тогда никто больше не сможет ее разгромить. Когда эта операция будет проведена, Европа затаит дыхание».

   В качестве даты начала операции предварительно было названо 15 мая. Между тем планомерно велась подготовка железных дорог к развертыванию войск. Руководитель полевой транспортной службы вермахта генерал Герке 17 января передал в штаб оперативного руководства, что из общей протяженности 8500 километров железных дорог на восточных территориях, которые следует оборудовать для большой нагрузки, до этого времени готово примерно 2/5 двухколейных и 1/5 одноколейных путей. С началом развертывания на каждом из предусмотренных направлений развертывания будет проходить 36 составов ежедневно. Поскольку проведение операции «Барбаросса» увеличит и без того существующую нехватку паровозов и вагонов, необходимо внести соответствующие коррективы в строительную программу имперских железных дорог.

   Подготовка к Восточной кампании значительно усложнялась тем, что она должна была вестись в обстановке строжайшей секретности. Следовало избегать абсолютно всего, что могло вызвать недоверие русских и преждевременно разорвать отношения с Советским Союзом. 10 января в Москве был подписан новый хозяйственный договор, предусматривающий увеличение товарооборота между двумя странами, а также территориальное соглашение. Гитлер категорически настаивал, чтобы предусмотренные в нем обязательства Германии выполнялись пунктуально. Это составляло определенные трудности, потому что русские заказы немецкой промышленности сталкивались с ее поставками для вермахта. Тем не менее отказаться от них было невозможно. Да и в чисто политических вопросах Гитлер демонстрировал большую осторожность. В начале января он распорядился, чтобы Советский Союз не информировали о перемещении немецких войск в Румынию раньше, чем они сами направят запрос. Однако затем он счел уместным, в целях поддержания мало-мальски нормальных отношений, предупредить советский демарш. Поэтому 12 января русский посол в Берлине Деканозов получил сообщение от статс-секретаря министерства иностранных дел барона фон Вайцзеккера сообщение о концентрации сил в Румынии. В качестве причины было указано присутствие британских войск в Греции. Советское правительство на это заявило решительный протест, приведший к тому, что Гитлер запретил до последующих распоряжений все видимые приготовления к переправе через Дунай 12-й армии. Он не верил, что предстоящее вторжение немецких войск в Болгарию может спровоцировать войну с Россией, однако считал возможным, что Советский Союз попытается подтолкнуть Турцию к враждебным действиям против Германии.



   Как уже говорилось, итальянское правительство и военное командование на совещании Гитлера с Муссолини в Бергхофе 18 – 20 января было информировано об операции «Марита». В последний день Гитлер развил перед дуче, графом Чиано и генералами Гуццони, Гандином и Маррасом свои мысли и планы относительно ситуации. На совещании также присутствовали имперский министр иностранных дел и сопровождающие его лица, руководитель ОКВ и штаба оперативного руководства и ряд других деятелей. Гитлер даже намекнул на свою позицию по отношению к Советскому Союзу, но своих истинных намерений не раскрыл.

   Вначале Гитлер указал «на большое значение Финляндии для Германии из-за ее запасов никеля, единственных в Европе. Хотя русские обещали поставить необходимый для Германии никель[99], но в любой момент поставки могут быть прекращены. Поэтому Финляндия не должна быть затронута.

   Из-за развертывания немецких войск в Румынии последовал демарш советского правительства, который был отклонен. Русские всегда проявляли бесстыдство во времена, когда им невозможно было повредить из-за погодных условий. Развертывание в Румынии преследует тройственную цель: операцию против Греции, защиту Болгарии от Советского Союза и Турции, обеспечение гарантий Румынии. Для каждой из этих задач необходима отдельная группа войск, поэтому в целом там будут использованы довольно крупные силы, развертывание которых потребует времени.

   Желательно, чтобы это развертывание было проведено без влияния противника. Поэтому ни в коем случае нельзя преждевременно раскрывать карты. Необходимо как можно позже переправиться через Дунай и после этого как можно раньше перейти в наступление. Поэтому представляется нецелесообразным направлять немецкую часть в Албанию. Оставшись за линией фронта, она окажет нежелательное обратное действие, а если она будет введена в бой, война на юго-востоке начнется преждевременно.

   Турция, судя по всем признакам, сохранит нейтралитет. Будет чрезвычайно неприятно, если она объявит о своей солидарности с Англией и предоставит в ее распоряжение свои аэродромы.

   Однако ситуации на востоке может быть дана правильная оценка, только если положить в основу ситуацию на западе. Наступление на Британские острова – последняя цель. И здесь главное – не промахнуться, поскольку в этом случае ситуация значительно усложнится. Высадку десанта не повторишь, поскольку в случае неудачи будет потеряно слишком многое. Тогда Англия сможет больше не тревожиться о высадке и располагать главными силами по своему усмотрению. А пока нападения не произошло, англичанам приходится считаться с его возможностью. Только высадка возможна лишь при определенных погодных условиях, которых осенью не бывает.

   На западе необходима защита от Англии на всем протяжении от Киркенеса до испанской границы. Также следует держать войска на юге Франции, которые могли бы действовать, если бы англичане решили обосноваться в Португалии. Блокирование силами люфтваффе Сицилийского пролива является всего лишь слабой заменой захвата Гибралтара. Подготовка к нападению на Гибралтар обещает гарантированный успех. После захвата Гибралтара Германия сможет направить более мощные войска в Северную Африку и положить конец шантажу Вейгана. Если к тому же итальянскому правительству удастся склонить каудильо к вступлению в войну, это будет большой успех, и за короткое время ситуация на Средиземном море изменится.

   Со стороны Америки, даже если она вступит в войну, большой опасности нет. Значительно опаснее гигантская Россия. Хотя Германия заключила с Россией очень выгодные политические и экономические соглашения, все же лучше полагаться на силовые средства. На русской границе скованы очень крупные силы, так что невозможно направить в военную промышленность достаточно людских ресурсов, чтобы максимально повысить оснащенность люфтваффе и кригсмарине. Пока Сталин жив и проявляет ум и предусмотрительность, со стороны русских опасности нет, но, если его не будет, евреи, пока остающиеся на заднем плане, могут снова приобрести утраченное влияние. Впрочем, русские всегда пытаются вычитать в договорах новые требования. Поэтому они избегают точных формулировок. Следовательно, необходимо всегда иметь в виду русский фактор и защищать себя силой и дипломатическими методами. Раньше Россия была для Германии совершенно неопасна. Однако в век авиации воздушные налеты из России и из Средиземноморья могут быстро обратить румынские нефтяные месторождения в руины, а румынская нефть является жизненно важной для стран оси».

   Какое впечатление эти выводы, к которым Гитлер в заключение присовокупил длинные и не слишком интересные рассуждения о решающих факторах успеха в современной войне, произвели на Муссолини и его свиту, мы точно не знаем. Однако довольно трудно себе представить, что эти зачастую ошибочные и пустые разглагольствования оказались очень уж убедительными.

   К концу января отдел иностранных армий Генерального штаба сухопутных сил составил, на основании имевшихся в нем сведений о Красной армии, обзор, который 29 января был передан в штаб оперативного руководства. В нем указывалась следующая численность Красной армии в мирное время: 100 стрелковых и 32 кавалерийские дивизии, а также 24 моторизованные и механизированные бригады, всего около 2 миллионов человек. Численность русской действующей армии в военное время – 20 армий, 150 стрелковых дивизий (из них 15 моторизованных), 32 кавалерийские дивизии, 36 моторизованных и механизированных бригад, всего около 4 миллионов человек. Также предполагалось, что из этого числа 29 стрелковых и 7 кавалерийских дивизий, так же как и 5 моторизованных и механизированных бригад, скованы в азиатской части России. Так что в европейской части России можно рассчитывать на 121 стрелковую и 25 кавалерийских дивизий, 31 моторизованную и механизированную бригаду, из которых 15 стрелковых дивизий будет оставлено на границе с Финляндией и 6 горных дивизий – на Кавказе. Насколько эти предполагаемые данные соответствовали действительности, точно не установлено ввиду нехватки советских сведений.

   1 февраля ОКХ была передана фюреру разработанная оперативным отделом Генерального штаба директива по развертыванию для операции «Барбаросса». Она, как и директива № 21, фигурировала на Нюрнбергском процессе над военными преступниками от обвинения и была опубликована хотя не в первоначальном чтении, а в окончательном варианте, датированном мартом 1941 года. В ней задачи группы армий «Юг» и подчиненных ей армий, на основании новых директив Гитлера, о которых мы еще поговорим, были изменены. Как она читалась в первоначальном варианте, не установлено. Однако нам известно из записей совещаний Гитлера с генерал-фельдмаршалом фон Браухичем и генерал-полковником Гальдером, а также из директивы № 21 следующее.

   Группа армий «Юг» под командованием генерал-фельдмаршала фон Рундштедта наступает из района Люблина в общем направлении на Киев, чтобы окружить и уничтожить советские войска в Галиции и Западной Украине к западу от реки Днепр и захватить своевременно переправы на Днепре в районе Киева и южнее, создав тем самым предпосылки для продолжения операций восточнее Днепра. 12-я армия наносит удар из района Молдовы на северо-восток. 17-я армия[100] прорывает оборону противника северо-западнее Львова и выходит в район Винница – Бердичев. 6-я армия из района Люблина, прикрывая северный фланг группы армий от возможных атак со стороны Припятских болот, следует на Житомир. 1-я танковая группа двигается перед 6-й армией через Житомир и опережающе выходит к Днепру в районе Киева и ниже его по течению, чтобы нанести удар в глубокий фланг и тыл противника.

   Группа армий «Центр» под командованием генерал-фельдмаршала фон Бока, сосредоточив свои главные силы на флангах, раскалывает вражеские силы в Белоруссии. Подвижные соединения, наступающие южнее и севернее Минска, своевременно соединяются в районе Смоленска и таким образом создают предпосылки для взаимодействия крупных сил подвижных войск с войсками группы армий «Север» с целью уничтожения сил противника, находящихся в Прибалтике и в районе Ленинграда.

   Для этого 2-я танковая группа, взаимодействуя с 4-й армией, прорывает вражеские пограничные укрепления в районе севернее Кобрина и, быстро продвигаясь на Слуцк и Минск, во взаимодействии с 3-й танковой группой, наступающей в район севернее Минска, создает предпосылки для уничтожения войск противника, находящихся между Белостоком и Минском. Ее дальнейшая задача: в тесном взаимодействии с 3-й танковой группой как можно скорее захватить местность в районе Смоленска и южнее его, воспрепятствовать сосредоточению сил противника в верхнем течении Днепра, сохранив тем самым группе армий «Центр» свободу действий для выполнения последующих задач.

   3-я танковая группа во взаимодействии с 9-й армией прорывает вражеские пограничные укрепления севернее Гродно, стремительно продвигается в район севернее Минска и во взаимодействии с наступающей с юго-запада на Минск 2-й танковой группой создает предпосылки для уничтожения сил противника, находящегося между Белостоком и Минском. Последующая задача 3-й танковой группы: тесно взаимодействуя со 2-й танковой группой, ускоренными темпами достигнуть района Витебска и севернее, воспрепятствовать сосредоточению сил противника в районе верхнего течения Двины, обеспечив тем самым группе армий свободу действий в выполнении последующих задач.

   4-я армия, нанося главный удар по обе стороны Брест-Литовска, форсирует реку Западный Буг и тем самым открывает дорогу 2-й танковой группе на Минск. Основными силами развивает наступление через реку Шара у Слонима и южнее, используя успех танковых групп, во взаимодействии с 9-й армией уничтожает войска противника, находящиеся между Белостоком и Минском. В дальнейшем эта армия следует за 2-й танковой группой, прикрывая свой южный фланг со стороны Припятских болот, захватывает переправу через реку Березину между Бобруйском и Борисовом и форсирует Днепр севернее Могилева.

   9-я армия во взаимодействии с 3-й танковой группой наносит главный удар северным крылом по группировке противника, расположенной западнее и севернее Гродно, используя успех танковых групп, стремительно продвигается в направлении Лида – Вильнюс и уничтожает совместно с 4-й армией силы противника, находящиеся между Белостоком и Минском. В дальнейшем, следуя за 3-й танковой группой, выходит на реку Западная Двина юго-восточнее Полоцка.

   Группа армий «Север» под командованием генерал-фельдмаршала фон Лееба имеет задачу уничтожить действующие в Прибалтике силы противника и захватом портов на Балтийском море, включая Ленинград и Кронштадт, лишить русский флот его баз. Вопросы совместных действий с мощными подвижными силами, наступающими на Смоленск и находящимися в подчинении группы армий «Центр», будут своевременно уточнены и доведены до сведения особо главным командованием сухопутных войск. В рамках этой задачи группа армий «Север» прорывает фронт противника и, нанося главный удар в направлении на Двинск, как можно быстрее продвигается своим усиленным правым флангом, выбросив вперед подвижные войска, выходит в район северо-восточнее Опочки с целью не допустить отступления боеспособных русских сил из Прибалтики на восток и создать предпосылки для дальнейшего успешного продвижения на Ленинград.

   4-я танковая группа совместно с 16-й и 18-й армиями прорывает фронт противника между озером Виштынецкое севернее Гольдапа и дорогой Тильзит – Шяуляй, продвигается к Западной Двине в район Двинска и южнее и захватывает плацдарм на восточном берегу реки Западная Двина. В дальнейшем 4-я танковая группа как можно быстрее достигает района северо-восточнее Опочки, чтобы отсюда в зависимости от обстановки продолжить наступление в северо-восточном или северном направлении.

   16-я армия во взаимодействии с 4-й танковой группой прорывает фронт противостоящего противника и, нанося главный удар по обеим сторонам дороги Гумбинен – Каунас, стремительным продвижением своего сильного правого фланга за танковым корпусом выходит по возможности быстрее на северный берег реки Западная Двина у Двинска. В дальнейшем с танковой группой быстро выходит в район Опочки.

   18-я армия прорывает фронт противостоящего противника и, нанося главный удар вдоль дороги Тильзит – Рига и восточнее, быстро форсирует своими главными силами реку Западная Двина в районе Штокмансхофа (в 17 километрах северо-западнее Якобштадта), отрезает находящиеся юго-западнее Риги части противника и уничтожает их. В дальнейшем она, быстро продвигаясь к рубежу Псков – Остров, препятствует отходу русских войск в район южнее Чудского озера и по указанию командования группы армий «Север» во взаимодействии с танками в районе севернее Чудского озера очищает территорию Эстонии от противника. Оккупация балтийских островов Эзель, Даго и Моон должна быть подготовлена так, чтобы они могли быть захвачены неожиданно, как только позволит ситуация.

   Свои резервы ОКХ к началу операции подводит в район Жешува и восточнее Варшавы (сильные группы) и в район Замосць, Сувалки и Эйдкунен (слабые группы).

   Задача армии «Норвегия» была сформулирована следующим образом:

   «Важнейшей задачей остается надежная охрана всей территории Норвегии не только от действий диверсионных групп, но и от действий десантных отрядов англичан, с возможностью высадки которых следует считаться этим летом.

   Выполнение указанной задачи требует:

   а) чтобы прежде всего до середины мая были приведены в готовность для использования артиллерийские батареи, предусмотренные для усиления береговой обороны. Это должно быть осуществлено со всей энергией и с максимальным использованием всех транспортных средств;

   б) чтобы находящиеся в настоящее время в Норвегии дивизии не ослаблялись в связи с подготовкой операции «Барбаросса». Наоборот, войска в районе Киркенеса – Нарвика, подверженном наибольшей опасности, должны быть даже усилены. Это усиление следует начать немедленно за счет сил, имеющихся на территории Норвегии.

   Помимо перечисленных оборонительных задач, на армию «Норвегия» возлагаются следующие задачи:

   а) с началом операции, а если потребуется – и раньше, вторгнуться в район Петсамо и надежно оборонять его совместно с финскими войсками против нападения с суши, моря и воздуха. Особое значение приобретает удержание никелевых рудников, чрезвычайно важных для немецкой военной экономики (операция «Северный олень»);

   б) имеющимися в распоряжении войсками окружить Мурманск, являющийся опорной базой для наступательных действий сухопутных, морских и воздушных сил противника. В последующем, если позволят имеющиеся в наличии силы, осуществить захват Мурманска (операция «Зилберфукс» – «Чернобурая лиса»).

   В любом случае следует считаться с тем, что Швеция обеспечит безопасность собственной северо-восточной границы достаточными силами».

   Заключительный абзац директивы по развертыванию, касающийся сотрудничества с другими государствами, соответствовал аналогичной части директивы № 21. Финские войска должны атаковать не позже того момента, когда войсками группы армий «Север» будет форсирована река Двина, советские войска на юго-восточном участке финского фронта, нанести главный удар восточнее или западнее Ладожского озера, как этого потребует ОКХ.

   На основании этой директивы по развертыванию начальник Генерального штаба сухопутных войск 3 февраля в Бергхофе сделал доклад фюреру о планируемом проведении операции «Барбаросса». В совещании приняли участие главнокомандующий сухопутными силами, начальник оперативного отдела Генерального штаба полковник Хойзингер, а также генерал-фельдмаршал Кейтель и генерал Йодль. В дневнике боевых действий штаба оперативного руководства имеется следующая запись:

   «Начальник Генерального штаба армии заявил: на стороне противника, по нашим расчетам, около 100 пехотных, 25 кавалерийских и 30 механизированных дивизий[101]». Важно, что даже русские пехотные дивизии имеют сравнительно много танков, правда, речь идет о разношерстной технике невысокого качества. Что касается механизированных дивизий, русская армия превосходит немецкую в их количестве, а немецкая армия русскую – в качестве. Артиллерией русские оснащены нормально, но техника тоже низкокачественная. Среди русских военачальников выделяется только Тимошенко[102]. О планах русского командования говорить сложно. На границе стоят мощные силы, отход возможен только в ограниченном масштабе, поскольку Прибалтика и Украина жизненно важны для русских, как источники снабжения. Работы по возведению укреплений ведутся, особенно в северной и южной части русской западной границы.

   Данные трем видам войск вермахта директивы предусматривают прорыв русского фронта, его разделение на две части и предотвращение отступления противника на Днепр и Западную Двину. Группы армий «Центр» и «Север» имеют задачу своими собранными в три группы танковыми силами нанести удар в северо-восточном направлении на Смоленск и через Двину. Северная танковая группа выйдет к Чудскому озеру, чтобы оттуда вместе с двумя другими, действующими на Смоленском направлении танковыми группами двигаться дальше на восток. Группа армий «Юг» действует южнее Припятских болот, двигаясь к Днепру и через него. Направление главного удара находится севернее Припятских болот, там должны быть сосредоточены основные резервы. Обе северные группы имеют в своем распоряжении в общей сложности 50 пехотных, 9 моторизованных и 13 танковых дивизий, южная группа – более 30 пехотных, 3 моторизованные и 5 танковых дивизий. К тому же следует учесть резервы ОКХ. Из участвующих в операции «Марита» сил потребуется шесть танковых дивизий, и в первую очередь обе дивизии «Лер»[103]. Окажется ли возможным привлечь все шесть дивизий, зависит от ситуации на Балканах во время начала операции «Барбаросса», особенно от позиции Турции.

   К этому фюрер добавил, что Турция не станет предпринимать никаких действий, когда кости будут брошены. Поэтому особенной защиты Балкан не требуется. Опасный момент возникнет, когда вся Ливия окажется в руках англичан, ибо они тогда смогут задействовать свои свободные силы против и внутри Сирии. С планом ОКХ по операции «Барбаросса» фюрер в принципе согласился. Оперативное пространство – гигантское. Требуемое окружение крупных частей русских войск будет успешным, только если оно будет осуществлено сплошным наступлением. Немедленного оставления Прибалтики с Ленинградом и Украины русскими вряд ли следует ожидать, однако представляется возможным, что русские после первых поражений, осознав оперативные цели немцев, предпримут широкомасштабное отступление и дальше на востоке за каким-либо барьером организуют новую линию обороны. В этом случае следует сначала оккупировать Прибалтику и район Ленинграда, не принимая во внимание находящихся на востоке русских, чтобы обеспечить базу снабжения для ведения дальнейших операций. Весь вопрос в том, чтобы уничтожить крупные силы противника, не позволяя ему спастись бегством. Этого можно достичь, если завладеть фланговыми территориями, разместив там самые мощные силы, и потом вести грамотные маневры с флангов на противника в центре.

   Начальник Генерального штаба армии продолжил: из размещенных в Норвегии сил полторы дивизии должны выступить в сторону Петсамо, еще полторы, в том числе бригада СС, по шведским дорогам (когда их можно будет использовать), будут транспортированы на север Финляндии. Задача этих сил – защита северофинского промышленного района, а также сковывание и изоляция стоящих в районе Мурманска войск русских. Финны намерены развернуть на юге 4 армейских корпуса, из этого числа направить 5 дивизий на Ленинград, 3 дивизии на Онежское озеро и 2 дивизии – на Ханко. Но им нужна сильная поддержка[104]. На русско-финской границе находится 15 русских дивизий, еще одна – в районе Мурманска.

   К этому фюрер добавил: он предполагает, что шведы ценой уступки Аландских островов примут участие в событиях. Объединение Швеции и Финляндии не принимается в расчет, потому что это не соответствует новому европейскому порядку. Норвегию следует защитить от английских нападений. Неудачи быть не должно. Поэтому необходимо усилить их артиллерийскую береговую оборону. В Румынии важнейшая задача – защита нефтяных месторождений, она требует быстрых действий.

   Начальник Генерального штаба армии уделил внимание позиции Венгрии. Если она не примет участие в операциях, то должна, по крайней мере, согласиться с выгрузкой немецких войск на своей территории. В качестве цели броска этих войск следует указать Румынию, и только в последней момент они будут повернуты к русской границе.

   Фюрер сказал, что Венгрия при соответствующих политических гарантиях согласится со всеми немецкими требованиями. Но договоренности со всеми участвующими государствами должны быть достигнуты только в последний момент. Исключение составляет Румыния, для которой участие в операциях – вопрос жизни.

   Затем начальник Генерального штаба армии остановился на ряде отдельных вопросов. Вопрос зенитной защиты до сих пор не ясен. 30 дивизионов хотят предоставить люфтваффе. 30 батарей будет сформировано сухопутными войсками. Кригсмарине необходимо как можно скорее открыть морские пути в балтийские порты. Снабжение – проблема автомобильного транспорта, ибо русские железные дороги первыми должны быть выведены из строя. Планируется использовать грузовики дальнего действия, которые будут доставлять снабженческие грузы на базы. По соглашению с люфтваффе снабжение должно вестись так, чтобы транспортные средства не стояли. В свое время надо будет заняться созданием на территории Восточной Польши снабженческих округов. В Румынии уже проведена рекогносцировка для создания снабженческих округов.

   В заключение начальник Генерального штаба сухопутных сил показал на картах планируемый временной ход развертывания. В настоящее время идут перевозки первого эшелона. С началом в середине марта транспортировки второго эшелона на восток уже будет перевезено существенное подкрепление, но сначала только в тыловые области. С этого времени и далее операция «Аттила» трудноосуществима. Да и хозяйственные перевозки из-за транспортировки войск окажутся сильно ограниченными. В начале апреля необходимо обратиться к Венгрии по поводу прохода немецких войск. Транспортировка третьего эшелона начнется в середине апреля, тем самым будет введено в действие крайне напряженное расписание. Из-за вывоза основных сил артиллерии операция «Феликс» будет невозможна. К этому времени развертывание перестанет быть тайной. А намеченная на 25 апреля – 15 мая транспортировка четвертого эшелона оттянет с запада настолько крупные силы, что потом и операция «Морской лев» станет невыполнимой. И развертывание на востоке станет вполне распознаваемым. Трудности будут связаны с транспортировкой необходимых по плану «Барбаросса» восьми дивизий, участвовавших в операции «Ма рита»[105].

   Фюрер одобрил планы сухопутных сил. Он заявил, что весь мир затаит дыхание во время операции «Барбаросса».

   Затем с приглашением начальника Генерального штаба люфтваффе обсудили положение итальянцев на Средиземном море и обещанную им немцами поддержку, о чем уже говорилось в главе «Операция «Зонненблуме». Непосредственно после совещания Гитлер сказал начальнику штаба оперативного руководства вермахта, что к Финляндии, Швеции, Венгрии и Словакии можно только тогда обращаться по поводу сотрудничества или опосредованной помощи, когда немецкие планы можно будет не прятать. Раньше можно намекнуть только главе Румынского государства, что настало время усилить румынские войска в Молдове. Особенно важно, чтобы развертывание на востоке как можно дольше казалось грандиозным отвлекающим маневром в рамках операции «Морской лев». Операция «Аттила» должна быть выполнена, пусть и в ограниченном объеме. Поэтому воздушно-десантный корпус не должен с самого начала привлекаться к операции «Барбаросса». Его следует держать наготове в качестве резерва для всевозможных непредвиденных обстоятельств.

   На следующий день после совещания гроссадмирал Редер в рамках своего доклада о положении на море изложил фюреру планы военно-морского флота на проведение Восточной кампании. Гитлер подчеркнул, что у противника, как и в собственных вооруженных силах, должно поддерживаться впечатление, что приготовления к операции «Барбаросса» ведутся исключительно для того, чтобы отвлечь внимание от предстоящей высадки в Англии.

   Вплотную занимаясь оперативным планом сухопутных сил, Гитлер усомнился, достаточна ли фланговая защита против необозримых пространств Припятских болот. Поэтому он 5 февраля потребовал от ОКХ оценить этот район с точки зрения возможностей русской обороны и удара оттуда русских войск, в частности кавалерии, во фланги наступающих по обе стороны болот групп немецких армий.

   В полученной от Генерального штаба сухопутных сил 21 февраля памятной записке было сказано: Припятские болота непригодны для масштабных военных операций. Но все же представляется весьма вероятным, что отдельные русские мобильные части, прежде всего кавалерийские дивизии, могут действовать в первую очередь на вдающихся в болотистую местность земляных участках западнее Пинска и восточнее Ковеля, на холмах Овруча и в районе юго-восточнее Слуцка против флангов огибающих Припятские болота ударных немецких групп. Помимо того, что операции местного значения, проводимые силами до полка, возможны почти повсеместно и в любое время в Припятском Полесье, следует учитывать существующие трудности с тщательной разведкой и подготовкой. Сражающиеся на своей земле русские находятся в лучшем положении. Они хорошо знакомы и привычны к труднопроходимой местности и могут пользоваться добровольной поддержкой местного населения. Лучший способ борьбы с этим явлением – постоянное наблюдение с воздуха. Оно поможет установить местонахождение и перемещение крупных формирований русских. После этого Гитлер 8 марта приказал, чтобы внутренние фланги групп армий «Юг» и «Центр» на вдающихся в болота твердых участках были защищены минными заграждениями.



   Особое внимание Гитлер уделял вопросу береговой обороны Норвегии, поскольку он, как и ОКХ, считался с возможностью серьезных попыток англичан высадить десант на побережье Норвегии во время проведения Восточной кампании. ОКХ была предусмотрена срочная переброска в Норвегию большого числа тяжелых батарей из числа трофейного имущества вместе с персоналом. Они будут подчинены командующему береговой обороной и сменят находящуюся в настоящее время на берегу дивизионную артиллерию. Эти меры показались Гитлеру недостаточными, тем более что оборона жизненно важного для вывоза шведской руды Нарвика, осуществляемая только 150-мм орудиями, таким образом не усиливалась. Поэтому он издал 15 февраля принципиальную директиву на обеспечение побережья от Киркенеса до испанской границы против нападения англичан в случае крупных операций на Восточном театре военных действий. В ней ответственность за организацию отпора вражеским десантным операциям на побережье оккупированных западных территорий возлагалась на назначенного ОКХ главнокомандующего на западе, которому было приказано настолько усилить гарнизоны английских островов на Канале, чтобы они могли продержаться без помощи боевых формирований люфтваффе. Первоочередным было названо укрепление береговой обороны в Норвегии, при этом особое внимание следовало уделить Нарвику, полярному побережью и другим подобным ключевым пунктам, где вражескими военно-морскими силами или мелкими десантными операциями может быть прервано сообщение на прибрежных дорогах. Следовало рассчитывать на то, что англичане к тому же используют линейные корабли. Кроме того, в Норвегии для отпора вражеским атакам на море и с воздуха должны быть оставлены постоянные части пикирующих бомбардировщиков, истребителей и истребителей-бомбардировщиков. Чтобы обойтись малыми силами, рекомендовалось формировать смешанные эскадрильи или устраивать школы и учебные курсы. Размещение немецких военно-морских сил весной должно учитывать, что не германские воды, а Норвегия и побережье оккупированных западных областей будут целью вражеских операций на море.

   Принятые на основании этого тремя видами войск вермахта меры были только частично выполнены. Из перевезенных в Норвегию батарей – наряду с 39 армейскими батареями еще 55 было поставлено моряками – большая часть не была готова к ведению огня. А действия британцев указывали на необходимость более надежной защиты норвежского побережья. Утром 4 марта легкие силы ВМФ англичан – якобы 2 крейсера и 4 эсминца – провели успешный налет на гавань Свульвер (на Лафотенских островах в 110 километрах западнее Нарвика), тяжело повредили стоявший там немецкий пароход «Гамбург», потопили большое число рыболовных судов и забрали с собой 15 немецких солдат, 10 приверженцев Квислинга и 300 норвежцев, которые добровольно примкнули к высадившимся английским морякам. Гитлер был очень раздражен этим происшествием и потребовал немедленного усиления береговой обороны, преж де всего артиллерией, для чего сухопутные силы должны были установить еще 160 батарей. Кроме того, он вызвал к себе для личного доклада командующего силами вермахта в Норвегии и адмирала полярного побережья. Беседа с генерал-полковником фон Фалькенхорстом и адмиралом Бемом состоялась 14 марта в берлинской рейхсканцелярии. Гитлер подчеркнул полную ответственность командующего силами вермахта за внутреннюю безопасность и оборону Норвегии от внешних врагов. Он приказал задействовать предназначенные для береговой обороны силы так, чтобы они примыкали к береговым батареям. Их следовало распределить таким образом, чтобы внезапные налеты противника в будущем стали невозможными.

   Другим предметом обсуждения Гитлера с генерал-полковником фон Фалькенхорстом были задачи, выпавшие на долю АОК в Норвегии в рамках операции «Барбаросса» в Северной Финляндии. При этом основное значение Гитлер придавал заблаговременному захвату района Петсамо, который из-за огромного значения местных никелевых месторождений для немецкой военной промышленности во что бы то ни стало должен был быть защищен от захвата русскими. Только недавно прошедшие советско-финские переговоры в Москве относительно разработки этих месторождений продемонстрировали острый интерес к ним Советского Союза. Переговоры довольно скоро зашли в тупик, поскольку финны не проявили склонности к удовлетворению претензий русских, желавших получить контрольный пакет акций. Фельдмаршал Маннергейм 8 февраля обратил внимание немецкого военного атташе в Хельсинки на то, что при выполнении этого требования проходившее полярным маршрутом снабжение немцев окажется под контролем русских. Финское правительство, опасаясь насильственных действий со стороны Советов, заботится об укреплении тыла с помощью Германии. Оно давно обдумывало вопрос о добровольной передаче Советскому Союзу Петсамо, чтобы создать нормальные отношения. Однако потом оно отказалось от этой идеи, поддавшись уговорам Германии. В конце концов немецкое правительство дипломатическими средствами сумело предотвратить укрепление русских на месторождениях Петсамо, и в заключенном Советским Союзом в конце 1940 года договоре 60 процентов выхода продукта должна получить Германия. Вряд ли стоит сомневаться, что русские планы на регион Петсамо остались неизменными и Советы используют первую же возможность, чтобы захватить их силой. Поэтому их оккупация немецкими войсками настоятельно необходима и должна произойти самое позднее с началом восточной операции, но желательно раньше.

   Кроме того, теперь Гитлер желал, чтобы ударом по Мурманской железной дороге Мурманск – база русских на севере – был не только отрезан от тыловых связей, но и захвачен. Тем самым противник будет лишен всякой возможности действовать оттуда против Северной Финляндии и Северной Норвегии и станет невозможной высадка англичан на мурманском побережье. Для этого помещенную в район Петсамо атакующую группу предстояло усилить моторизованным подразделением и тяжелыми танками. Гитлер считал это особенно важным, поскольку, согласно его планам, на Мурманск войска должны были двигаться по шоссе, а не через тундру. Затем он приказал своевременно заминировать гавани Мурманска и Архангельска.

   Спустя три дня после этой беседы, 17 марта, Гитлер провел в берлинской рейхсканцелярии совещание с генерал-фельдмаршалом фон Браухичем и генерал-полковником Гальдером, на котором сначала обсуждались только вопросы, касающиеся операции «Марита». Как уже говорилось, Гитлер приказал продолжать операцию против Греции до изгнания оттуда англичан, используя достаточные силы. Снова, как и на совещании 9 января, он заявил, что силы прикрытия против Турции через короткое время после начала операций могут быть выведены или для операции «Барбаросса», для которой, во всяком случае, предназначен XIV армейский корпус (5-я и 11-я танковые дивизии), или для самой операции «Марита» и это надо иметь в виду. Необходимо отдавать себе отчет, что ОКХ, вследствие расширения операций против Греции, из подразделений 12-й армии сможет вывести значительно меньшую часть, чем планировалось раньше, для участия в Восточной кампании. Кроме того, штаб 12-й армии, первоначально предназначенный для командования собирающейся в Молдове армией, предположительно будет вынужден остаться в Греции. В этом случае в Молдове намечено создать новый АОК, командование которым поручить руководителю военной миссии в Румынии генералу Ганзену, а на его место назначить руководителя военно-воздушной миссии генерала Шпейделя, который будет командовать всей немецкой миссией в Румынии.

   В остальном Гитлер желал изменить директиву по развертыванию сухопутных сил для операции «Барбаросса» в части задач группы армий «Юг». Он пришел к убеждению, что ранее планируемый удар 12-й армии из Молдовы в северовосточном направлении не может быть рекомендован, потому что на пути встречается слишком сильное препятствие в виде Днестра. А потому он приказал 6-й армии сформировать участок главного удара в более крупном масштабе, чем предусматривалось, в районе Люблина, используя там все без исключения мобильные силы группы армий, пробиться ими к Киеву и вскрыть Днестровскую линию с тыла. На Пруте должно развернуться ровно столько сил, сколько требуется для сковывания противостоящих сил противника. Они должны устремиться в погоню, когда он начнет отступать. К тому же они должны быть достаточно сильны, чтобы не дать русским прорваться в Молдову. Необходимо во что бы то ни стало обеспечить безопасность жизненно важных для Германии румынских нефтяных месторождений, за что отвечает лично руководитель немецкой военной миссии. Расположенные там пожарные и зенитные части нужно укрепить. Венгрия не будет участвовать в операции «Барбаросса», а Словакия, напротив, должна использоваться для развертывания и снабжения группы армий «Юг».

   Новые распоряжения Гитлера потребовали внесения изменений в директиву № 21 и директиву по развертыванию. В директиве № 21, раздел II, пункт 2, теперь сказано следующее:

   «Задача Румынии заключается в том, чтобы вместе с развернутой там боевой группой сковать противостоящие ей силы противника и в остальном нести вспомогательную службу в тыловых районах».

   В разделе III оба абзаца, посвященные группе армий «Юг», имели следующую формулировку:

   «Группе войск, действующей южнее Припятских болот, надлежит посредством концентрированных ударов, имея основные силы на флангах, нанести главный удар из района Люблина в общем направлении на Киев, чтобы сильными танковыми частями быстро выйти в глубокий фланг и тыл русских и затем уничтожить их еще до выхода к Днепру.

   Немецко-румынская группа войск выполняет следующие задачи:

   а) защищает территорию Румынии и южный фланг основной операции;

   в) в ходе наступления на северном фланге группы армий «Юг» сковывает противостоящие ей силы противника и при поступательном развитии ситуации вместе с люфтваффе предотвращает их организованный отход за Днепр ударом вслед»[106].

   В директиве по развертыванию сухопутных сил соответствующие абзацы звучали следующим образом:

   «Группа армий «Юг» наступает своим усиленным левым флангом в общем направлении на Киев, имея впереди подвижные части. Общая задача – уничтожить советские войска в Галиции и Западной Украине к западу от реки Днепр и захватить своевременно переправы на Днепре в районе Киева и южнее, создав тем самым предпосылки для продолжения операций восточнее Днепра. Наступление следует провести таким образом, чтобы подвижные войска были сосредоточены для удара из района Люблина в направлении на Киев.

   В соответствии с этой задачей армии и танковая группа, руководствуясь непосредственными указаниями командования группы армий «Юг», должны обеспечить выполнение следующих задач.

   11-я армия обеспечивает прикрытие румынской территории от вторжения советских войск, имея в виду жизненно важное значение Румынии для ведения войны. В ходе наступления войск группы армий «Юг» 11-я армия сковывает противостоящие ей вражеские силы, создавая ложное впечатление стратегического развертывания крупных сил, и по мере дальнейшего развития обстановки путем нанесения во взаимодействии с авиацией ряда ударов по отходящим войскам противника препятствует организованному отходу советских войск за Днестр.

   1-я танковая группа во взаимодействии с войсками 6-й и 17-й армий прорывает оборону войск противника, сосредоточенных близ границы между Рава-Русской и Ковелем, продвигаясь через Бердичев – Житомир, своевременно выходит на реку Днепр в районе Киева и южнее. В дальнейшем, не теряя времени, согласно указаниям командования группы армий «Юг», продолжает наступление вдоль Днепра в юго-восточном направлении с тем, чтобы воспрепятствовать отходу за реку Днепр вражеской группировки, действующей в Западной Украине, и уничтожить ее ударом с тыла.

   17-я армия прорывает оборону противника на границе северо-западнее Львова. Быстро продвигаясь своим сильным левым флангом, она отбрасывает противника в юго-восточном направлении и уничтожает его. В дальнейшем эта армия, используя успешное продвижение войск танковой группы, без промедления выходит в район Винница – Бердичев и, смотря по обстановке, продолжает наступление в восточном или юго-восточном направлении.

   6-я армия во взаимодействии с соединениями 1-й танковой группы прорывает вражеский фронт в районе Луцка, прикрывая северный фланг группы армий от возможных атак со стороны Припятских болот, своими главными силами по возможности с максимальной быстротой следует на Житомир вслед за войсками танковой группы. Войска армии должны быть готовы по указанию командования группы армий повернуть свои главные силы на юго-восток, западнее реки Днепр с тем, чтобы во взаимодействии с 1-й танковой группой воспрепятствовать отходу за Днепр вражеской группировки, действующей в Западной Украине, и уничтожить ее».

   На совещании 17 марта обсуждались также операции, которые предстояло провести армейскому командованию Норвегии в Северной Финляндии. Однако главнокомандующий сухопутными силами на этот счет пояснил, что все распоряжения в этой области отдает ОКВ, которому с самого начала подчинялось командование в Норвегии. Гитлер с такой постановкой вопроса согласился и поручил генералу Йодлю разработать относящуюся к этому директиву ОКВ, соответствующую следующим основным направлениям.

   Планируется, как уже было сказано, наступление из полярной области для занятия Петсамо и атаки на Мурманск, а также удар из центральной части Финляндии по Мурманской железной дороге и бухте Кандалакши. Для северной операции требуемые силы должны освободиться в Северной Норвегии: имелась в виду 2-я горная дивизия. Для южной операции ОКХ намеревалось предоставить 199-ю и еще одну пехотную дивизию из своего резерва. Обе дивизии должны были быть переброшены в Норвегию, а оттуда через Швецию в Финляндию. Если это окажется невозможным по времени, тогда находящаяся в Осло 163-я дивизия будет перевезена через Швецию в Финляндию и в Норвегии заменена одной дивизией из состава резерва. Вторая дивизия будет переправлена из Германии морским путем. В Стокгольме намеревались объяснить, что речь идет о смене горного корпуса. Если же шведское правительство все же не даст разрешение на использование своих железных дорог, в этом случае следует одну из двух дивизий обеспечить повторной передислокацией стоящих в Норвегии сил на север[107]. К южной атакующей группе далее должен подойти норвежский смешанный танковый батальон, хотя все же не к северной, как распорядился Гитлер несколькими днями ранее. Планировалось подчинить обе немецкие боевые группы финскому главнокомандующему фельдмаршалу Маннергейму, причем северную группу должен был возглавить генерал пехоты Дитль.

   Между тем шеф ОКВ 13 марта издал распоряжение, регламентирующее управление на захваченных русских территориях[108]. Гитлер по этому поводу 3 марта высказал следующие соображения.

   Предстоящая кампания – это не только вооруженная борьба; это конфликт двух мировоззрений. Учитывая размеры русских пространств, для окончания этой войны недостаточно будет разгромить вооруженные силы противника. Всю территорию России нужно разделить на ряд государств с собственными правительствами, готовыми заключить с нами мирные договоры. Создание этих правительств потребует очень большой политической сноровки и хорошо продуманных общих принципов.

   Каждая революция большого размаха создает факты, от которых больше невозможно просто отмахнуться. Социалистическую идею нельзя отделить от сегодняшней России. Только она может быть внутриполитической основой при строительстве новых государств и правительств. Еврейско-большевистскую интеллигенцию, прежних угнетателей народа, необходимо устранить. Бывший буржуазно-аристократический слой общества также исключается, поскольку он отвергнут народом и, в сущности, настроен враждебно по отношению к Германии. Это относится прежде всего к бывшим прибалтийским государствам. Кроме того, при любых обстоятельствах необходимо избегать замены большевистской России государством националистическим. Уроки истории доказали, что такое государство опять станет врагом Германии. Напротив, задача Германии – как можно скорее, используя минимум военной силы, сформировать социалистическое государственное образование, зависимое от рейха.

   Эти задачи настолько трудны, что нельзя доверять их решение армии. Сухопутным войскам необходимо тыловое операционное пространство. Однако следует по возможности ограничить его глубину. Позади операционного пространства не нужно никакой военной администрации. Вместо нее здесь будут функционировать имперские комиссары. Границы пространства, входящего в компетенцию каждого из них, должны быть определены с учетом народонаселения. Комиссарам будет поставлена политическая задача быстро сформировать новые государственные образования. При каждом комиссаре должен находиться командующий войсками. В чисто военных вопросах, связанных с продолжением операций, этот командующий будет подчинен главнокомандующему сухопутными войсками, во всем остальном – Верховному главнокомандованию вооруженных сил. В штаб местного командующего следует включить также все те органы, которые обычно имеются в составе вооруженных сил (отделы военной экономики, связи, контрразведки и т. п.). Основную массу полиции нужно подчинить имперскому комиссару. Необходимо уточнить с рейхсфюрером СС, следует ли создавать уже в этих зонах подчиненные ему органы, которые действовали бы наряду с тайной полевой полицией. В пользу такого решения говорит необходимость немедленно обезвредить всех большевистских главарей и комиссаров. Военные трибуналы должны быть освобождены от решения подобных вопросов, им нужно будет заниматься только судебными делами в рамках воинских частей.

   Прошедшие переговоры между Верховным командованием вермахта и рейхсфюрером СС привели к тому, что фюрер поручил рейхсфюреру «особые задачи» и на операционном пространстве армии для подготовки политической власти, причем рейхсфюрер полностью самостоятелен и отвечает сам за себя. Среди этих «особых задач» в первую очередь подразумевалась политическая чистка, следовательно, уничтожение целых слоев населения, что Гитлер считал самым главным. Согласно «принципам управления» «оккупированная русская территория в тылу операционного пространства будет первоначально разделена на Север (Прибалтика), Центр (Белоруссия) и Юг (Украина)».

   Утром 30 марта Гитлер собрал в берлинской рейхсканцелярии всех участвующих в операции «Барбаросса» главнокомандующих сухопутными силами, люфтваффе и кригс марине и их начальников штабов, чтобы они лично ознакомились с выпавшими на их долю задачами. Затем он во всех деталях изложил свои обоснования для войны с Советским Союзом, подчеркнув, что эта борьба будет вестись не на общих чисто военных принципах. Поскольку речь идет о столкновении двух противоположных мировоззрений, она требует жесткости и беспощадности. Вермахт должен полностью освободиться от унаследованных им от прошлого понятий и масштабов. Речь идет об уничтожении большевизма. Носителями большевистских идей являются политические функционеры и комиссары в вооруженных силах. Последние никоим образом не могут считаться солдатами, и поэтому с ними не следует обращаться как с военнопленными. Как и политические функционеры, они должны быть сразу после взятия в плен отделены от остальных военнопленных и переданы айнзацгруппам СД, которые по приказу рейхсфюрера СС сопровождают немецкие войска в России. Если передача СД из-за военной ситуации невозможна, функционеры и комиссары должны расстреливаться войсками. Этот приказ Гитлер обосновал еще 3 марта тем, что Советский Союз не присоединился к Женевской конвенции и с немецкими военнопленными определенно будет обращаться не так, как она предписывает. В качестве примера он привел поведение русских солдат и особенно комиссаров в Польше, во время «зимней войны» в Финляндии, в Прибалтике и Румынии[109].

   После обеденного перерыва Гитлер обсудил с командирами вермахта проведение восточной операции в деталях. В группе армий «Север» 4-я танковая группа генерал-полковника Гепнера должна действовать севернее Немана, чтобы избежать форсирования водной преграды. Повернет ли она сразу к Рижской бухте или сначала вдоль Чудского озера на север, чтобы отрезать противнику отступление на побережье, будет решено по ситуации. Конечно, существует опасение, что русские постараются уклониться от решающего сражения на границе. Этому необходимо помешать. Также возможны фланговые удары противника, при этом группа армий Лееба должна особенно заботиться о своем правом фланге. Пограничная охрана района Мемеля должна быть усилена на две дивизии. В группе армий «Центр» действует 9-я армия с танковой группой генерал-полковника Гота слева, 4-я армия с танковой группой генерал-полковника Гудериана справа, в обеих участок главного удара на южном фланге. Для укрепленного фронта Осовец – Гродно предназначена только одна дивизия. Обе танковые группы должны позднее, однако чем раньше, тем лучше, от Минска повернуть в направлении на Ленинград. Генерал-полковник Гудериан заметил, что за пять-шесть дней выйдет к Минску. Гитлер добавил, что в ударе танковых групп по Ленинграду он видит идеальное решение оперативных проблем. Сильным препятствием для продвижения танковых формирований является болотистая долина Березины. Военно-воздушным силам необходимо как можно более четко держаться над участками атаки танковых войск. Главные силы войскового резерва должны следовать севернее Припятских болот. В группе армий «Юг» на участке главного удара находится 6-я армия, она должна открыть тесно связанной с ней 1-й танковой группе генерал-полковника фон Клейста переправы через Буг и Стырь. Затем танковая группа должна наступать в сторону Киева, причем из-за нехватки пригодных дорог следует рассчитывать на более чем 100-километровую глубину (суточного) марша. Справа от 6-й находится 17-я армия, действующая из района северо-западнее Львова в юго-восточном направлении. Венгрия остается свободной. В Молдове 11-я армия генерал-полковника фон Шоберта выполняет задачи по осуществлению прикрытия тремя группами, чтобы дать румынским войскам необходимую поддержку. В заключение обсуждалась целесообразность немецкого наступления из Венгрии. Генерал-фельдмаршал фон Рундштедт высказался за необходимость атаковать шесть русских дивизий на венгеро-советской границе. Гитлер решил, что над этим следует еще подумать.



   Встрече Гитлера с генералами предшествовало два весьма значимых политических события: визит японского министра иностранных дел Мацуоки в Берлин и государственный переворот в Югославии. Чтобы правильно осветить значение первого события, представляется достаточным вкратце остановиться на отношениях между Германией и Японией, как они развивались после заключения Тройственного пакта.

   Согласно статье IV Тройственного пакта от 27 сентября 1940 года в Берлине, Риме и Токио должно быть сформировано по три комиссии, а именно: главная комиссия из соответствующего министра иностранных дел в качестве председателя и послов двух других стран в качестве членов, экономическая и военная комиссии. Последняя должна состоять из представителей частей вооруженных сил соответствующей страны и военных военно-морских и военно-воздушных атташе двух других стран. Председателем военной комиссии в Берлине 24 декабря 1940 года был назначен начальник особого штаба по ведению торговой войны и экономических боевых мероприятий (сокращенно HWK), почетный доктор, вице-адмирал Гроос. Ответственными представителями частей вермахта стали полковник Мацки, капитан 1-го ранга Штанге и полковник Ольбрехт.

   Прежде чем собрались эти комиссии – тому, чтобы это произошло скоро, придавали особое значение японцы, – в Берлин прибыла состоящая из 16 членов делегация японской армии под руководством генерал-лейтенанта Ямаситы. Они были приглашены в Германию и Италию правительствами этих стран для изучения на месте европейского военного опыта на местах. Одновременно японский военно-морской флот по собственной инициативе направил в Германию делегацию офицеров в учебных целях и для переговоров по вопросам вооружения. Ее глава вице-адмирал Номура[110] прибыл в Берлин в середине января, остальные члены миссии – только 24 февраля. Обе делегации не имели ничего общего с Тройственным пактом, хотя японские моряки намеревались делегировать адмирала Номуру в формирующуюся в Токио комиссию в качестве своего представителя.

   В своей первой беседе с адмиралом Гроосом 18 января адмирал Номура обозначил важнейшие вопросы для обсуждения военными комиссиями Тройственного пакта:

   1. Мероприятия стран оси, позволяющие в существующей обстановке помешать вступлению Соединенных Штатов Америки в войну и началу японо-американской войны.

   2. Создание общего плана операций Германии, Италии и Японии на случай вступления США в войну.

   3. Поддержка Японии Германией и Италией для увеличения японского военного потенциала против США.

   После состоявшегося 23 января доклада адмирала Грооса руководителю ОКВ об этой беседе генерал Йодль 29 января высказал Гитлеру следующее: предложения адмирала Номуры поднимают вопросы о военном сотрудничестве с Японией. Можно сделать вывод, что Япония желает разработки общего плана операций трех держав и намеревается обратиться к Германии и Италии с материальными требованиями. Операция «Барбаросса», с одной стороны, снимет нагрузку с Великобритании, тем более что она лишь отчасти скована в Средиземноморье, с другой стороны, будет означать некоторую разгрузку и для Японии. Ведь в момент начала Восточной кампании для нее снизится угроза со стороны США, поскольку их готовность к войне все же не беспредельна. Если Япония в этих обстоятельствах найдет возможность вступить в войну и напасть на Сингапур, это будет иметь чрезвычайно важное военное, экономическое и психологическое значение. По сообщению бывшего военного атташе в Токио полковника Мацки, в японских вооруженных силах царит позитивный настрой в отношении нападения на Сингапур. Есть смысл провести переговоры с японцами, чтобы выяснить их боеготовность к выполнению этой задачи. Им должно предшествовать зондирование в военных комиссиях Тройственного пакта. После этого можно принять окончательное решение о совместном ведении войны.

   В аналогичном духе выразился гроссадмирал Редер 4 февраля, докладывая о ситуации на море. Он передал фюреру памятную записку морского командования относительно задач Японии при поддержании нейтралитета и при вступлении Америки в войну. Гитлер дал свое согласие на начало приготовлений, принимая во внимание военное сотрудничество с Японией, и 15 февраля поручил начальнику штаба оперативного руководства вермахта разработать директиву, в которой частям вермахта будут даны основные руководящие принципы по рассмотрению пожеланий Японии и соблюдению собственных интересов в военных комиссиях Тройственного пакта. При этом он озвучил следующие мысли.

   Цель Германии – побудить Японию как можно скорее приступить к активным действиям на Дальнем Востоке. Чем раньше атакует Япония, тем легче будет военная обстановка. Она должна овладеть Сингапуром и другими источниками сырья, необходимыми для ведения войны против Великобритании, и особенно если в войну вступят США. Чем больше промедление, тем сильнее станут Соединенные Штаты и сложнее собственные задачи. У Германии на Дальнем Востоке нет ни политических, ни военных, ни даже экономических интересов, которые могли бы побудить к ограничению японских операций. Все военные операции, необходимые ей для войны против Англии и, возможно, против Америки, определены. В качестве ответной услуги японцев можно широко и щедро ознакомить с военным и боевым опытом Германии и дать возможность создавать по образцам новое оружие и технику. Тайну они умеют хранить лучше, чем любые другие народы. То, что японское правительство еще может передумать, Гитлер считал невозможным.

   Через два дня адмирал Гроос рассказал о его новых переговорах с адмиралом Номурой, который тем временем был назначен членом военной комиссии Тройственного пакта, следующее: после заключения Тройственного пакта обстановка на Дальнем Востоке постепенно обострилась. США держат свои силы на Тихом океане в боевой готовности, усилили свои базы на Дальнем Востоке и увеличили экономическое давление на Японию и вместе с Англией поддержали чонкинское правительство[111]. Во французском Индокитае англо-американское влияние было заметным. И в голландской Индии англо-американские интриги противодействовали стремлениям японцев договориться с местным правительством об обеспечении необходимой для обороны страны нефтью мирным путем. Япония не хотела войны с США, однако было твердо решено не оставить у них ни малейших сомнений насчет того, что она находится в боевой готовности на случай любого американского вызова и постепенно полностью перестроится в противовес экономическому давлению, оказываемому на нее Великобританией и США.

   Отсюда следовала необходимость общих действий трех стран оси. По мнению представителей японского флота, предусмотренные Тройственным пактом комиссии должны собраться как можно быстрее. Как только был подписан пакт, японцы стали выдвигать требование о поддержке, и в первую очередь поставке металлорежущих и металлообрабатывающих станков и оружия, а также предоставлении технических консультаций. Соответствующие пожелания передавались дипломатическим путем. Кроме того, японский флот проявлял чрезвычайно большой интерес к получению в Германии четкой картины о дальнейшем ходе войны, немецкой воздушной и морской войне, возможности высадки в Англии, итальянских операций на Средиземноморье, масштабах поддержки Италии Германией. Японцы понимали, что с немецкой стороны им вряд ли сообщат время проведения десантной операции в Англии, однако они желали, по крайней мере, знать, надеется ли Германия, что Япония в связи с этой десантной операцией предпримет какие-либо действия на Тихом океане.

   По поводу упомянутого выше штаб оперативного руководства вермахта занял следующую позицию: представляется установленным, что Япония не желает войны с США, а против Великобритании выступит, только если Германия будет готовиться к нанесению по ней последнего удара. Между тем она будет делать все возможное, чтобы поднять свою боеготовность с немецкой помощью. Следует только выяснить, совпадает ли позиция японского военно-морского флота с общей политической позицией Японии, и проверить, какие существуют экономические возможности для удовлетворения желаний японцев.

   В конце февраля имперский министр иностранных дел Риббентроп обсудил эти вопросы с недавно назначенным японским послом, только что прибывшим в Берлин, генерал-лейтенантом Хироси Осимой, который всегда был другом Германии и сторонником тесного сотрудничества стран Тройственного пакта. Он заявил, что Япония в мае будет готова к нападению на Сингапур с суши. При этом не было ничего сказано о конкретном сроке ее вступления в войну. Ожидалось, что намерения японцев прояснятся во время предстоящего визита в Берлин японского министра иностранных дел Мацуоки. Между тем 7 марта частям вермахта была направлена разработанная отделом обороны страны и подписанная руководителем ОКВ директива № 24 на совместные действия с Японией. В ней сказано, что цель опирающихся на Тройственный пакт совместных действий – склонить Японию как можно скорее начать активные действия на Дальнем Востоке, которые отвлекут внимание Соединенных Штатов Америки на Дальний Восток. Основные военные переговоры с Японией должны вестись не немецкими представителями в военных комиссиях Тройственного пакта, а Верховным командованием военно-морского флота, как наиболее заинтересованным видом войск вермахта.

   26 марта японский министр иностранных дел Мацуока прибыл из Москвы, где он имел короткие беседы со Сталиным и Молотовым, в столицу рейха. Он приехал, чтобы установить личный контакт с немецкими и итальянскими государственными деятелями и своими глазами увидеть ситуацию в Риме и Берлине. После того как он 27-го был принят Гитлером и на следующий день провел переговоры с Риббентропом и Герингом, Мацуока отбыл в Рим, где после аудиенции у короля побеседовал с Муссолини и графом Чиано. На обратном пути 4 апреля он имел еще одну долгую беседу с Гитлером и имперским министром иностранных дел[112]. При этом на первый план был выдвинут вопрос о выступлении Японии против Великобритании путем нападения на Сингапур. Мацуока призвал по возможности в широком объеме пойти навстречу пожеланиям японской военной комиссии, ибо Япония, в первую очередь в области подводной войны, крайне нуждается в военном опыте и технических новинках, которыми располагает Германия. Японское правительство сделает все возможное, чтобы избежать войны с Соединенными Штатами Америки. Если она все же решится на удар по Сингапуру, она должна готовиться также и к боевым действиям против Америки, которая, скорее всего, будет на стороне Великобритании. Даже если верить, что дипломатическими усилиями можно будет удержать США от вступления в войну на стороне Великобритании, следовало принимать в расчет и менее благоприятное развитие событий, иначе говоря, войну с Америкой. Для этого японскому военно-морскому флоту и нужны новейшие технические достижения немцев в этой области.

   Гитлер обещал выполнить пожелания японцев и пояснил, что и для Германии конфликт с Соединенными Штатами был бы крайне нежелателен, хотя с его возможностью нельзя не считаться. Приготовления к военным действиям велись таким образом, чтобы ни один американец не смог высадиться в Европе. Против Америки будет вестись активная борьба с использованием подводных лодок и авиации, в которой немцы имеют безусловное превосходство. Если Япония вступит в конфликт с Соединенными Штатами, Германия тотчас сделает соответствующие выводы, ибо в совместных действиях заложена сила держав Тройственного пакта.

   Мацуока возразил, что, по его мнению, война Японии с США является неизбежной и рано или поздно все равно начнется. Поэтому японское правительство должно в нужный момент проявить решительность и взять риск войны с Америкой на себя. Но только в Японии не решаются следовать таким мыслям. Соединенные Штаты недавно предприняли последний маневр, заявив, что не станут вести борьбу с Японией из-за Китая или южной части Тихого океана, если оттуда в Америку будет беспрепятственно поступать каучук и олово, но тотчас выступят против Японии, если она вступит в войну, чтобы способствовать разгрому Великобритании. При английском воспитании, полученном многими японцами, подобная аргументация, естественно, не может не оказать влияния.

   Гитлер на это заметил, что американская хитрость ничего не значит. Американцы заинтересованы в сохранении Британской империи, потому что надеются когда-нибудь совместно с Великобританией выступить против Японии. Если же Британская империя потерпит крах, они останутся с Японией один на один и не смогут ничего добиться.

   В заключение Мацуока указал на то, что он, являясь министром иностранных дел Японии, при существующих обстоятельствах не может говорить о планах на будущее и не знает, когда ему удастся доложить о поднятых в процессе переговоров вопросах премьер-министру своей страны или императору. Ему придется сначала внимательно проследить за развитием событий в Японии, чтобы выбрать благоприятный момент для изложения своих планов императору и князю Коноэ. Непосредственно по возвращении, если члены кабинета или тэнно[113] будут его спрашивать о результатах визита, он сообщит, что в Берлине велась речь о Сингапуре, но только в гипотетической форме.

   На следующий день после этой беседы японский министр иностранных дел выехал в Москву для продолжения переговоров со Сталиным и Молотовым. Представлялось весьма сомнительным, что исход берлинских переговоров показался ему удовлетворительным. Ведь на вопросы, которые интересовали его больше всего, а именно планирует ли Германия, как и прежде, высадку десанта в Англии и как обстоят дела с русско-немецкими отношениями, он так и не получил четкого ответа. Естественно, ему ничего не сказали о предстоящем нападении на Советский Союз. Точно так же он не давал никаких обещаний относительно вступления Японии в войну и нападения на Сингапур и не говорил, как далеко он намерен при необходимости зайти во время переговоров в Москве. Поэтому немцы были захвачены врасплох известием о том, что Мацуока 13 апреля подписал с русскими договор о нейтралитете и декларацию о взаимном уважении территориальной целостности и неприкосновенности Маньчжоу-Го и Монгольской Народной Республики. Тем самым японцы обеспечили тыл на случай выступления против британских баз на Дальнем Востоке, но одновременно и русские – при нападении немцев. В общем, при сохраняющейся неопределенности в Берлине не увидели в японско-русском пакте о нейтралитете непосредственной выгоды для Германии.



   В день прибытия Мацуоки в имперскую столицу – 27 марта – в Югославии произошел военный переворот, который сделал необходимым коренное изменение операции «Марита», о чем уже говорилось в главе 7. Операция против Греции, которая должна была начаться 1 апреля, теперь должна была соединиться с одновременным нападением на Югославию, которое не могло начаться раньше 6 апреля. Следствие – сдвиг операции «Барбаросса». Уже раньше представлялось проблематичным, смогут ли те подразделения 12-й армии, которые были незаменимыми для Восточной кампании, – в первую очередь танковые дивизии, – свое временно оказаться доступными для нового использования. В данный момент приходилось исключить возможность того, что 2-я армия генерал-полковника барона фон Вейхса (которая, согласно оперативному плану операции «Барбаросса», должна была следовать за группой армий «Центр» в качестве главного резерва, а теперь вместе с частями 12-й армии предварительно атаковать Югославию) успеет до середины мая прибыть с Балкан в район Варшавы. (Именно на середину мая было первоначально назначено начало Восточной кампании.) Даже при самых благоприятных обсто ятельствах проведение кампаний против Югославии и Греции означало сдвиг операции «Барбаросса» примерно на пять недель. Таким образом, при трехмесячной продолжительности Восточной кампании существовала вероятность захватить дождливый период в России, когда всякое передвижение, особенно техники, из-за осенней распутицы существенно затруднено. Этот факт следовало учитывать. Новую дату начала кампании первоначально не установили. После капитуляции югославской армии 17-го и греческой армии «Эпир» 21 апреля на следующий день ОКХ сообщило, что переброска основных сил с Балкан на Восточный фронт будет ориентировочно завершена 23 июня, а значит, Восточную кампанию можно начать 25-го. Поскольку Гитлер решил, что транспортировку можно сократить на несколько дней, 30 апреля он назначил начало операции «Барбаросса» (день «Б») на 22 июня. После начала операции против Крита (20 мая) создалось впечатление, что эту дату придется сдвинуть еще дней на десять. Дело в том, что участвовавший в ней VIII авиакорпус генерала авиации барона фон Рихтгофена, который должен был участвовать в Восточной кампании в составе 2-го воздушного флота, действуя совместно с группой армий «Центр», не успевал вернуться в район севернее Варшавы. Но быстрое взятие Крита сделало возможным переброску VIII авиакорпуса из населенного пункта Крайова на Сувалки в период 7 – 20 июня, так что день «Б» больше сдвигать не пришлось.

   После белградского военного мятежа Югославия начала искать поддержки у Советского Союза и 6 апреля заключила с ним в Москве пакт о ненападении и договор о дружбе, в котором оба государства брали на себя обязательство поддерживать дружественные отношения и тогда, когда одно из них подвергнется нападению третьей силы. Гитлер увидел в этом новое доказательство стремления русских вмешаться в проводимую им балканскую политику. Советское правительство во время кампании против Югославии и Греции постаралось соблюдать корректный нейтралитет и продолжить тесное сотрудничество с Германией в экономической области. Они даже увеличили свои предусмотренные торговым договором поставки, хотя Германия ответные поставки теперь под разными предлогами задерживала.

   Такая позиция России была очень кстати для немецкой военной экономики. Особенно ценным было беспрепятственное движение каучука из Восточной Азии через Россию. Начальник управления военной промышленности и вооружений ОКВ генерал пехоты Томас 8 февраля сообщил генерал-фельдмаршалу Кейтелю, что запасов каучука, учитывая предполагаемый ввоз в первом квартале 1941 года, хватит до конца марта. В случае если с 1 апреля ввоз будет невозможен, останется только небольшой резерв натурального каучука, который позволит выпускать 3500 тонн резины в течение восьми месяцев[114]. После этого Германия полностью перейдет на буна-каучук[115], из которого нельзя изготовить без добавления натурального каучука, например, шины для грузовых автомобилей. Это сообщение заставило Кейтеля принять срочные меры по экономии каучука и поручить соответствующим инстанциям проработать вопрос о ввозе каучука в Германию судами – прорывателями блокады. И рейхсмаршал, в качестве уполномоченного по четырехлетнему плану, занялся этим важнейшим вопросом, активно привлекая специалистов народного хозяйства. Было намечено движение судов – прорывателей блокады, сначала четырех, между Бразилией и сферой немецкой власти. Кроме того, надеялись следующий с Дальнего Востока (Индокитай) поток каучука, в настоящее время идущий через Сибирь, в будущем хотя бы частично поддерживать судами, для чего использовать в первую очередь теплоходы из-за их большой дальности плавания. Для экономии резины был отдан приказ о новом существенном ограничении движения гражданского и даже военного грузового транспорта и об учете автомобильных шин. Правда, все это не означало, что в будущем таким способом удастся создать достаточные запасы резины. Тем временем, благодаря бесперебойному поступлению каучука из Восточной Азии через Россию, был создан такой запас, что Верховное главнокомандование могло не опасаться серьезного вреда Восточной кампании из-за недостатка резины. В марте ежесуточно подвозилось в среднем 300 тонн, и по состоянию на 22 марта 5800 тонн находилось в пути от Маньчжурии, маньчжурско-сибирской пограничной станции к границам рейха, 2 тысячи тонн в пути от порта Далянь (японское название – Дайрэн) к Маньчжурии, 4 тысячи тонн в Даляне, 388 тонн в Японии и 5700 тонн в пути туда. Большая часть этих объемов прибыла в рейх как раз вовремя – перед началом Восточной кампании. Последний состав прибыл накануне дня «Б», что явилось еще одним доказательством отсутствия у Советского Союза планов начать враждебные действия против Германии. В мае начался подвоз каучука морскими судами, первое из которых вошло в западнофранцузский порт 20 июня.

   6 мая Сталин принял на себя обязанности председателя Совета народных комиссаров вместо Молотова, который остался заместителем председателя и комиссаром иностранных дел. В этом Гитлер видел признак стремления Советов поддерживать и укреплять дружеские отношения с Германией. С другой стороны, Советы, вне всяких сомнений, принимали меры военного характера на немецкой границе, которые якобы проводились исключительно в целях обороны. Учитывая немецкое развертывание на востоке, которое не могло остаться не замеченным русскими, вряд ли этому стоило удивляться. Из 25 кавалерийских дивизий, 121 стрелковой и 31 механизированной бригады – так в конце января отдел иностранных армий Генерального штаба сухопутных сил оценивал численность армии противника в европейской части России – в середине марта 84 стрелковые дивизии и 8 механизированных бригад стояли вдоль финской и немецкой границ. С того времени русские постоянно продолжали подтягиваться к границам. В начале апреля отдел иностранных армий оценивал численность войск противника в европейской части России уже в 171 стрелковую и 36 кавалерийских дивизий, а также 40 механизированных бригад. В начале июня разведка обнаружила, что в пограничных округах находится 4600 самолетов, вплотную к ним располагается еще 1100 машин. В середине июня немецкий военно-морской атташе в Москве сообщил о масштабных железнодорожных перевозках оттуда в Прибалтику.

   Быстрее всего шло сосредоточение русских войск на Украине, что вызвало у немцев новые опасения относительно румынских нефтяных месторождений. Там находились следующие силы люфтваффе: истребительная группа, 16 зенитных батарей, а также 10 противопожарных рот. Из войсковых частей в Бухаресте и в районе Плоешти с начала апреля стояла 22-я пехотная (воздушно-десантная) дивизия. В середине июня она должна была смениться другим соединением и отправиться в Верхнюю Силезию. В начале июня началось развертывание 11-й армии в Молдове. Одновременно дивизия «Лер» (13-я моторизованная пехотная дивизия), которая тем временем была преобразована в танковую дивизию, из Румынии и 16-я танковая дивизия, которая во время Балканской кампании несла вахту на турецкой границе, были перевезены в район развертывания в Польше. К 11-й армии вместо этого должны были подойти еще остававшиеся в Южной Греции части 5-й танковой дивизии. С развертыванием в Молдове началась частичная мобилизация румынской армии и усиление оборонительных мероприятий на русской границе. 11 июня Гитлер при встрече в Мюнхене посвятил в свои планы генерала Антонеску и обсудил с ним задачи, выпадающие на долю румынских вооруженных сил в рамках операции «Барбаросса». Тревога из-за возможного вторжения русских войск оставила немцев только в середине июня, когда разлив рек Дуная и Прута сделал невозможной переправу до самых Ясс.

   Об участии Финляндии в кампании против Советского Союза шла речь 25 мая в Зальцбурге на переговорах генерала Йодля с начальником финского Генерального штаба генерал-лейтенантом Гейнрихсом. Там тоже не было достигнуто никаких четких договоренностей. Обсуждались только оперативные возможности в ни к чему не обязывающей форме. Также финны были официально поставлены в известность о намерении немцев в случае войны против Советского Союза направить свои войска из Северной Норвегии через район Петсамо против Мурманска и из Центральной Финляндии против Мурманской железной дороги. И в имевших на следующий день переговорах в Берлине с генерал-полковником Гальдером финский гене рал-лейтенант не дал никаких конкретных обещаний относительно участия финских вооруженных сил в войне между Германией и Советским Союзом. В начале июня начальник штаба армии «Норвегия» полковник Бушенхаген был отправлен для продолжения переговоров с финским Генеральным штабом в Хельсинки. Теперь финны объявили о своем согласии, чтобы немецкая 169-я пехотная дивизия в первой половине июня была транспортирована с родины морским путем на Оулу и Кеми, а оттуда по железной дороге в район развертывания восточнее Рованиеми[116]. Зато теперь намеченное заблаговременное выступление группы СС «Норд» из Киркенеса на Рованиеми было отложено до дня «Б». Кроме того, было согласовано, что финская пограничная защита начиная с 10 июня будет усилена и начнется мобилизация финской армии: стоящего в центральной части Финляндии V корпуса – 15 июня, а главных сил – только 18 июня. Обе дивизии V корпуса финны намеревались при необходимости задействовать в рамках немецкой операции «Чернобурая лиса» из центра Финляндии на Мурманскую железную дорогу и бухту Кандалакши. И наконец, они согласились на заблаговременную оккупацию Аландских островов, чтобы блокировать Ботнический залив. Морская перевозка 169-й пехотной дивизии началась 5 или 6 июня и продолжалась до 16-го. Посланник Шнурре, который в начале июня был послан в Стокгольм, чтобы прозондировать настроение шведского правительства, уже 5-го доложил о своем впечатлении, что шведы после начала Восточной кампании предоставят свои железные дороги для транспортировки немецких войск через свою территорию. Посланнику намекнули, чтобы он в день «Б» или вскоре после него обратился к шведскому правительству с соответствующей просьбой. Если согласие будет получено, 163-я пехотная дивизия в первые дни Восточной кампании будет переправлена через Швецию в Финляндию, чтобы сначала принять участие в совместных действиях при взятии Ханко.

   С Муссолини Гитлер 2 июня встретился на Бреннере, но при этом он снова ограничился смутными намеками на предстоящее событие. Проинформировать венгров Гитлер намеревался в самый последний момент, потому что не доверял им. Немецкий генерал в Будапеште – генерал Гимер – в конце мая имел беседу с представителями венгерского Генерального штаба относительно охраны венгерской территории в случае немецко-русского конфликта. Он получил информацию, что армия на венгеро-советской границе может развернуться в течение 12 дней после появления первых признаков угрозы со стороны Советского Союза. Уже 15 июня имперский министр иностранных дел фон Риббентроп поручил немецкому посланнику в Будапеште сообщить венгерскому правительству, что оно должно учитывать предстоящий разрыв между Германией и Советским Союзом и потому было бы правильнее немедленно начать укрепление границы. Это было сделано в последующие дни, но более серьезных мер венгры не принимали, ибо планы немцев до последнего момента оставались для них неопределенными. Зато со Словакией в середине июня были согласованы проход немецких войск и участие словацких войск в Восточной кампании.

   Между тем Гитлер 5 июня утвердил хронологическую последовательность плана «Барбаросса», и начались последние приготовления к началу боевых действий. Непрерывным потоком шли составы четвертого и последнего эшелона развертывания к предназначенным им местам на границе (весьма напряженный график движения поездов был утвержден 23 мая). С 10 июня началось развертывание авиационных подразделений на востоке. 4-й воздушный флот под командованием генерал-полковника Лера занял позиции в районе действий группы армий «Юг», 2-й воздушный флот под командованием генерал-фельдмаршала Кессельринга – в районе действий группы армий «Центр», а 1-й воздушный флот под командованием генерал-полковника Келлера – в районе действий группы армий «Север». Находившиеся в Финляндии подразделения подчинялись 5-му воздушному флоту в Норвегии, которым командовал генерал-полковник Штумпф. 10 июня были призваны на службу рабочие штабы трех военных командующих будущих оккупационных рейхс-комиссариатов на востоке. В середине июня кригсмарине было установлено два минных заграждения в Финском заливе. Пять подводных лодок заняли выжидательные позиции в Балтийском море. Предложение морского командования снять запрет на применение оружия было принято в ночь перед днем «Б».

   Утром 12 июня Гитлер вернулся в Берлин после почти пятинедельного пребывания в Бергхофе. Через два дня он собрал в рейхсканцелярии старших командиров и их начальников штабов для последнего обращения к ним. В длинной речи он еще раз изложил причины, побудившие его напасть на Советский Союз, и выразил надежду, что разгром русских вынудит Великобританию сдаться. До и после речи он выслушивал доклады командующих армиями и танковыми группами, а также командующего на Балтийском море адмирала Шмундта относительно выполнения поставленных перед ними задач. При этом время начала атаки было назначено на 3.00. 17 июня Гитлер отдал окончательный приказ о начале операции «Барбаросса» 22 июня, но до 13.00 21 июня не отказывался от возможности в последний момент дать отбой. Кодовое слово для отмены операции – «Альтона», для ее начала – «Дортмунд». А 18 июня он отдал приказ имперскому министру иностранных дел: он должен был, со ссылкой на имеющиеся в ОКВ сообщения, обратиться к нему по поводу того, что угроза развертывания русских не позволяет больше медлить. При этом Гитлер объяснил: он хочет обосновать нападение на Советский Союз тем, что уже давно существует договоренность между Англией и Россией, согласно которой Советский Союз должен развернуть свои войска против Германии, чтобы сковать ее армии на востоке и освободить Великобританию. В отношении этого весьма шаткого предлога следует еще раз подчеркнуть: Советский Союз сделал все возможное, чтобы избежать конфликта с Германией. Вечером 20 июня Гитлер передал вермахту кодовое слово «Дортмунд» и с ним приказ к выступлению в назначенный час. На следующий день он сообщил о своем решении в личном послании Муссолини и призвал его к совместным действиям. В ночь на 22-е Риббентроп передал немецкому послу в Москве графу фон Шуленбургу текст заявления, которое тот должен был на следующее утро передать комиссару иностранных дел. От созыва рейхстага 22 июня для передачи правительственного заявления Гитлер воздержался, поскольку, как он заявил, 700 депутатов рейхстага уничтожат маскировку и ликвидируют фактор внезапности. Вместо этого он написал обращение к немецкому народу, которое было передано по радио утром 22 июня.



   Во время совещаний с главнокомандующим сухопутными силами и начальником Генерального штаба сухопутных сил 9 января и 3 февраля Гитлер говорил, что не только Европа, но и весь мир затаит дыхание, когда будет идти операция «Барбаросса». Однако в действительности мир, пожалуй, скорее облегченно вздохнул, когда Гитлер, напав на Советский Союз, без необходимости навязал себе нового противника и войну на два фронта, которой доселе всегда старался избегать. Причем численность населения его противника более чем в два раза превышала численность населения Германии, и к тому же он обладал воистину гигантской территорией. Этот колосс, который никому еще не удавалось действительно одолеть, Гитлер всерьез собирался разбить в короткой военной кампании, которая, по его расчетам, должна была продлиться не более четырех месяцев, и подчинить своей воле. Он был в этом настолько твердо убежден, что еще до начала Восточной кампании начал строить дальнейшие планы. В середине февраля он сказал генералу Йодлю, чтобы тот поручил отделу обороны страны проработать вопрос вторжения в Афганистан для нападения на Индию. Как ни странно, но ответственные лица в армии тоже верили в быстрый и решающий успех. Во всяком случае, они не пытались удержать своего фюрера. ОКХ в начале июня подняло вопрос в штабе оперативного руководства вермахта о том, чтобы своевременно получить информацию об операциях, которые будут проводиться после разгрома русских вооруженных сил[117]. Это, безусловно, является одним из признаков уверенности высокопоставленных военных в победе. Тот факт, что предыдущие военные кампании прошли, сверх ожиданий, быстро и успешно, а Гитлер со своим даром предвидения против опасений и скепсиса военных всегда оказывался прав, очевидно, повлиял на способность ведущих военачальников объективно оценивать ситуацию. Они явно недооценили трудности, которые им предстояло встретить на бескрайних просторах Русской земли, ее бездорожье и суровый климат, невзыскательность и упорство жителей, энергию и крепость большевистского режима. Всего этого не предусмотрели и не знающие меры планы Гитлера.

загрузка...
Другие книги по данной тематике

Е. Авадяева, Л. Зданович.
100 великих казней

Владимир Сядро.
50 знаменитых загадок истории Украины

Александр Колпакиди.
Спецназ ГРУ: самая полная энциклопедия

Игорь Муромов.
100 великих авантюристов
e-mail: historylib@yandex.ru