Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

Игорь Коломийцев.   Народ-невидимка

Глава тридцать четвёртая. Остров Припять

Именно остатки материальной культуры тех людей, которые, как я считаю, сначала жили в Полесье, потом достаточно широко распространились и к VI веку добрались до Дуная, – вот это и есть пражская культура... Прямыми свидетельствами контактов с гуннами, если говорить о пражской культуре, мы не располагаем.

  Игорь Гавритухин, российский археолог,
  Из интервью журналу "Русский обозреватель", 2008 год.

– Уотсон, а вам не кажется, что нечто важное выпало из нашего поля зрения?

– Что вы имеете в виду, Шерлок?

– Конечно же, происхождение третьей из венедских культур – пражской. Именно её учёные связывают с летописными склавинами. Мы определились, что анты – это, по большой части, бывшие подданные Готской державы, в колочинцев превратились враги германцев с берегов Десны, разве вам не любопытно на этом фоне узнать, кто же такие те племена, чьё имя через века станет общим названием всех потомков днепровских венедов?

– Чрезвычайно любопытно, просто я так увлёкся всадниками Аттилы в стране антов, что совсем забыл об их западных собратьях.

– Западными в полном смысле им ещё только предстоит стать в будущем. Вы, как всегда, слегка забегаете вперёд, Уотсон. Меж тем, история того, как учёные искали корни третьего сообщества сама по себе весьма увлекательна, поучительна и вполне напоминает научный детектив. Впрочем, со всеми подробностями это тянет на отдельное расследование, но я сейчас постараюсь изложить его для вас предельно кратко. Долгое время исследователи считали предковыми для склавинов (пражан) те древности, что встречались у истоков Вислы и в верховьях Днепра. Мы назвали их зубрицкой культурой. Это, несомненно, был один из невольничьих центров, созданных в своё время ещё спалами, который потом был поглощён Готской державой.

– Если не ошибаюсь, Холмс, этих каторжников согнали с самых разных территорий. Там оказались и полесские венеды, и вандалы с берегов Вислы, и фракийцы с Карпатского региона, и даже потомки бастарнов.

– У вас прекрасная память, Уотсон! Когда на Волынь пришли готы, они оттеснили зубрицких невольников несколько к Западу. И те продолжили жить уже внутри империи восточных германцев, сохраняя множество своих особенностей: землянки в качестве жилья, горшки как основной вид посуды, похоронный обряд в виде сожжений тел практически без инвентаря. То есть всё то, что обычно ассоциируется у археологов со славянами. Поэтому и немудрено, что их держали за предков пражан. Тем более, что Иордан заприметил первых склавинов на северных склонах Карпатских гор, то есть как раз в регионе обитания зубрицких племён. Но всё оказалось не столь просто.

– Вы хотите сказать, что потомки невольников не подошли на роль первых склавинов? Чем же они не угодили учёным?

– Видите ли, Уотсон, это в сравнении с блестящим Черняховым зубрицкая культура казалась археологам примитивной. Для пражан же она оказалась слишком развитой и многообразной, включавшей в себя разные этнические элементы, испытавшей серьёзное влияние со стороны восточных германцев.

– Вы намекаете на то, Холмс, что первые склавины выглядели даже более дико, чем отсталые невольники с территории Готской державы?

– Увы, это именно так. Не просто горшки, а грубые, кособокие, непременно одного только типа – в виде "безголовой матрёшки", немного плоских дисков-сковород и всё, никакой иной посуды. Землянки самые тесные, какие можно себе представить. Внутри – печи-каменки, хотя у предшественников на той же территории – зубрицких невольников – были, в основном, очаги и камины, встречались там также миски и посуда иных форм. У склавинов же практически никаких украшений, почти полное отсутствие оружия, редкость вещей из металлов, а те что имеются, например, хозяйственные ножи, археологи на своём сленге именуют "пластилиновыми", настолько они плохого качества. Пожалуй, ранние пражане – это самая спартанская культура Средневековья. Даже далекие финские охотники с берегов Волги на их фоне смотрятся настоящими Рокфеллерами. Такое впечатление, что эти люди выползли из пещер Каменного века, хотя, пожалуй, и тамошние обитатели позволяли себе большее.

Вид славянской полуземлянки в разрезе
Вид славянской полуземлянки в разрезе

– И откуда же, по мнению учёных, явились эти дикари?

– Археолог Игорь Гавритухин, первым разгадавший тайну происхождения данного сообщества, однозначно указал на "Припять, как внутреннюю артерию пражской культуры, причём для раннего времени очевидно важнейшую". Долгое время учёные смотрели на бассейн этой реки в IV столетии как на большое "белое пятно". Предполагалось, что Припятское Полесье в тот период оказалось в зоне сплошных болот и люди там вообще жить не могли. Ныне выясняется, что это не совсем так. Кое-что удалось раскопать и в тех местах. Впрочем, отрытые древности поначалу просто ужаснули учёных своим "крайне архаичным обликом", как дипломатично выразился по данному поводу Алексей Фурасьев, более того, их даже не сразу соотнесли с киевской культурной областью, то есть, поначалу в них не признали днепровских венедов: "Основной чертой является крайняя бедность и архаичность керамических форм, в противовес чрезвычайному разнообразию развитого керамического комплекса позднекиевских памятников, а также полное отсутствие импортных, особенно черняховских вещей, что для этого времени опять же очень странно". Получалось, что учёные открыли как бы "предпражскую" культуру, её иногда называют фазой "ноль", но к чему её привязать какое-то время не совсем понимали. Слишком изолированным и примитивным было это сообщество.

Игорь Гавритухин, российский археолог
Игорь Гавритухин, российский археолог

– Эка невидаль! Вспомните, Холмс, что те же археологи говорят о деснинцах – предках колочинцев. Дескать, жили рядом с готами, но черняховских вещей на их поселениях очень мало.

– И всё же они там встречались. Кроме того, куда чаще там попадались предметы западноевропейского происхождения, почему мы и предположили, что "непримиримые" венеды с берегов Десны находились в конфронтации с готами, но не отказывали себе в удовольствии отправляться в дальние разбойничьи экспедиции, в том числе на Балтику. Здесь же, в Припятском Полесье, мы имеем дело с полной отрезанностью и не только от внешнего мира, но даже от сообщества днепровских обитателей, что само по себе довольно странно. Алексей Фурасьев замечает по данному поводу: "По неясным пока до конца причинам небольшая часть доселе единой этнокультурной общности оказалась в зоне Припятского Полесья, в ситуации некоторой изоляции от остального родственного венедского массива".

– Ещё одна венедская загадка? А вы что думаете по этому поводу, Холмс?

– Такие задачки, как всем известно, я называю – "на одну трубку". Простая логическая цепь позволяет мне без труда найти как корни полесских затворников, так и причины их долгого заточения. Я исхожу из простого предположения, что ни один народ по своей воле не откажется от общения с соседями. Ведь эти связи его обогащают, не так ли, Уотсон? Значит, существовали некие препятствия для того, чтобы обитатели берегов Припяти сносились с окрестными племенами. Главной преградой для данного региона всегда выступала вода, точнее, её избыток. Вспомните, Уотсон, как Иордан описывал путь готов в страну Ойум, минуя окрестности Припяти: "Говорят, что та местность замкнута, окружена зыбкими болотами и омутами; таким образом, сама природа сделала ее недосягаемой, соединив вместе и то и другое. Можно поверить свидетельству путников, что до сего дня там раздаются голоса скота и уловимы признаки человеческого (пребывания), хотя слышно это издалека". Полагаю, проходившие готы "слышали издалека" отзвуки жизни именно полесских "изолянтов". Итак, заболоченность не позволяла местным венедам общаться с готами, вандалами или обитателями берегов Балтики. Но в их распоряжении всегда оставалась главная артерия - Припять, впадающая, как известно, в Днепр. Вопрос: отчего и эта дорога оказалась для жителей Полесья закрыта? Захлопнуть последнюю дверь могли только те, кто жил в местах впадения Припяти в Днепр. Этих людей мы знаем - "непримиримые" деснинцы, будущие колочинцы. Воинственные противники готов. Остался лишь последний шаг - найти тех, с кем враждовали эти племена. Разумеется, готы - не в счёт, их трудно заподозрить в родстве с затворниками. Таким образом, несложная цепочка предельно простых рассуждений приводит нас к ответу на все поставленные вопросы. Вывод: в изоляции оказались абиднинцы - представители "верхнеднепровского" варианта киевской культуры. Вспомните, Уотсон, как развивались события после войны Германариха с венедами. Часть побеждённых племён бежала в лесную зону. Последняя оказалась переполнена. Именно в это время и пролили венеды первый раз братскую кровь. Это сделали деснинцы, которые вытеснили абиднинцев с их традиционных мест поселения в днепровских верховьях. Несомненно, что разбитые собратьями племена должны были куда-то отступать. Но куда? На Юге жили могучие готы, с Востока и с Севера наступали сородичи-враги. Их путь лежал на Запад, в страну болот. Укрытием для них стал бассейн Припяти, который с того времени превратился в темницу, выход из которой сторожили деснинцы. Вот и вся ваша загадка, Уотсон. Как видите, моя трубка ещё дымится.

– А что же учёные? Они догадались о том, кто стал прародителями полесских затворников?

– Представьте себе, да. Честь этого открытия принадлежит археологу Игорю Гавритухину. Это он, по словам Фурасьева, указал, что "предпражская" культура "максимально близка памятникам типа Абидни. Весьма важным в данном контексте оказалось обнаружение поселений типа Абидни в крайних точках Полесья – на западе в Польше и на северо-востоке – Симановичи и Дедново. Особенно показательны две главные характеристики материальной культуры: керамика так называемого "пражского типа", которая занимает ведущее место в керамическом комплексе Абидни, а также тип жилища – полуземлянки с печкой-каменкой, который в самом деле именно на Абидне получает широкое распространение. Вместе с тем Гавритухин отмечает влияние ещё более северных традиций – материалов типа Заозёрья, которое сказалось в виде оформления верхней части сосудов пражского типа, и которое кроме того весьма характерно для памятников именно первой половины IV века".

 Пражская культура по И. Гавритухину: Кружками с точками обозначены древнейшие поселения
Пражская культура по И. Гавритухину: Кружками с точками обозначены древнейшие поселения


– Как интересно разложились по разным корзинам, в зависимости от среды обитания, предки трёх славянских объединений! Анты у нас выходят "полянами", в смысле жителями просторной лесостепи, деснинцы – "лесовиками", обитателями чащоб Десны и Верхнего Днепра, а склавины оказались "болотниками", аборигенами топей и трясин. Может, природно-климатические зоны и стали теми причинами, что развели в разные стороны потомков днепровских венедов?

– Вопрос деления мира по принципу "свои-чужие" всегда был очень тонким и деликатным. Если помните, Уотсон, зарубинцы, пришедшие с берегов Дуная на Днепр уже распадались на ряд группировок. Конечно, они с одной стороны воспринимали себя единым целым, противопоставляя своё разбойное сообщество прочим народам, с другой, селились раздельно. Мы условно назвали три зарубинецкие группировки "скирами", "гиррами" и "полесскими венедами". Последние пали жертвой зачистки, организованной спалами, их следы ведут в сторону сложносоставной зубрицкой культуры. "Скиры", а точнее ополчение этого германского племени, обосновавшееся на Днепре в районе Киева, через века стали основой нового объединения – антов. Помнили ли эти люди, о том, что случилось на Дунае, об общем с северянами пути, о днепровской вольнице, сказать сложно. Точно такой же вопрос можно адресовать и склавинам – потомкам "гирров", бастарнских переселенцев. Вероятно, все три новообразования ощущали себя частью некой венедской общности, поскольку мы помним о периоде миграций внутри общего ареала. Но и конфликты, как показывает опыт деснинско-абиднинских отношений, случались вполне серьёзные. Ясно одно, к моменту появления гуннов различия между обитателями "острова Припять" – будущими склавинами, "лояльными" венедами – предками антов и "непримиримыми" деснинцами – пращурами колочинцев были уже весьма велики. Хотя византийцам, познакомившимся со славянскими племенами в начале VI столетия, они и казались, что называется, "на одно лицо", сами эти варвары никогда не путали друг друга. Прокопий рассказал одну почти анекдотическую историю про юношу, которого звали Хильбудий. Он был родом ант и в результате войны со склавинами попал к последним в плен. По сходству имён его приняли за известного византийского военачальника. Один богач из земли антов, собираясь на этом подзаработать, выкупил молодого человека. Но тот, только прибыв на родину, заявил, что "поскольку вернулся в отчие места, то впредь и сам будет свободен". Чувствуете разницу в отношениях?! Склавины могли воевать с антами и держать их в качестве рабов, анты – склавинов, разумеется, тоже. Но ант не мог владеть своим собратом.

– Понимаю, что вы не случайно рассказали мне эту историю, Холмс. Вы меня явно к чему то подводите. Вот к чему именно, пока не улавливаю.

– Как вам кажется, Уотсон, люди в древности предпочитали переселяться вместе со своими сородичами или с чужаками?

– Разумеется, первый вариант им более привычен. Когда нам пришлось столкнуться с именьковским феноменом, или со случаем Чертовицкого-Замятино, мы резонно предположили, что люди оказались на чужбине не по своей воле.

 Карта археологических культур V–VII вв.: по Р. Терпиловскому:
Карта археологических культур V–VII вв.: по Р. Терпиловскому:
1 — пражская; 2 — пеньковская; 3 — колочинская;
4 — банцеровско-тушемлинская; 5 — мощинская; 6 — границы культур западных и центральных балтов; 7 — раннеславянские памятники V в.; 8 — направления славянской экспансии

– Всё верно, друг мой. А теперь посмотрите на эту карту археологических культур V столетия, составленную известным российским археологом Романом Терпиловским. На первый взгляд никакого подвоха не видно. Очерчены зоны всех трёх культур: пеньковской, пражской и колочинской, указано местоположение древнейших поселений. К таким "мелочам", как то, что донское "пятно" не вошло ни в одно из сообществ, хотя оно просуществует до начала VI столетия, а  именьковскому феномену и вовсе место не нашлось, придираться не будет. Обратим внимание на другое. Первые славянские поселения появляются не хаотично и бессистемно, а своего рода очагами или, если хотите, "ласточкиными гнёздами" вдоль русел крупных рек. Вот первый сгусток в верховьях Вислы, там где она сближается с истоками Днестра. Вот второй, самый мощный очаг, по среднему течению Днестра и Прута, в местах их максимального сближения. Затем следует "пятно" на Южном Буге, потом скопление поселений на Днепре в районе Киева, и далее на восток, всего более десяти "гнёзд". В том что это не случайность, а главный принцип поселения древних славян, легко убедиться, если сравнить рисунок Терпиловского с картой Валентина Седова, где указаны памятники пеньковской и пражской культур в пору их расцвета. Как видим, "пятна" обильно разрослись, но сам принцип не изменился и география очагов всё та же, хоть вместо двух посёлков теперь их стало двадцать или тридцать. Однако районы скоплений по-прежнему разнесены между собой, они не сомкнулись, в промежутках меж ними зияют пустоты, иногда довольно значительные.

Карта скоплений раннеславянских поселений по В. Седову
Карта скоплений раннеславянских поселений по В. Седову


– Я не вижу в этом подвоха, Холмс. Люди всегда стремились селиться рядом с сородичами, рассчитывая, если что, на их помощь и поддержку. Что же в этом удивительного?

– Ничего. Если не учитывать того, из каких этнических элементов формировались некоторые из ранних очагов. Например, киевское "пятно" расположено в зоне традиционного обитания "среднеднепровцев" – будущих антов. А большинство посёлков там почему-то пражские. Хотя тут же рядом присутствуют и пеньковские памятники. Причём смешение стилей встречается даже в рамках одного посёлка. Точно такая же чересполосица наблюдается и в скоплении на Южном Буге. А на Левобережье, в пограничье пеньковцев и колочинцев, практически все очаги оказались смешением, как минимум, двух традиций. Археолог Роман Терпиловский относит "южную часть Подесенья до верховьев Сулы и Псла в маргинальную зону между пеньковской и колочинской культурами". Иначе говоря, определить, какой посёлок здесь к какой культуре относится, невозможно. Уотсон, мы имеем на руках неоспоримый факт: Великое переселение славян начала V века не поддаётся никакой нормальной логике традиционных миграций. Добровольные переселенцы всегда предпочитают двигаться в каком-либо одном общем направлении, как правило, вдоль русел рек. Они стараются держать связь с сородичами и селиться рядом с ними. А теперь под этим углом зрения взгляните, Уотсон, что случилось с обитателями "острова Припять", то есть полесскими "изолянтами". Их просто разорвало на куски, причём ошмётки разлетелись в самые разные стороны: на Запад, к истокам Вислы и Днестра; на Юг к среднеднестровскому и южнобугскому очагам; на Юго-восток, к Киеву; и даже на Восток, на территорию вчерашних недругов-деснинцев. Одно из пражских поселений обнаружено у деревни Колочин Гомельской области, давшей название одноимённой венедской культуре. Что это? Обезумевшие люди бегут в разные стороны, даже на "враждебную" территорию? Хотя вокруг полным-полно свободной земли – чуть ли не вся Скифия бесхозна. И почему, например, "среднеднепровцы" не остались в районе киевского скопления, а подались на Северский Донец и в другие места, хотя наделов с лихвой хватало и на их родине? Или кто-то более могущественный погнал невольников туда, куда ему хотелось, не сильно интересуясь их мнением, поселяя мигрантов по своему разумению, часто вперемешку с соседями?

– Теперь я, наконец, понял, к чему вы клонили. Вы хотите сказать, что первичные очаги славянских поселений создавались без учёта их этнической принадлежности? То есть, здесь, на Днепре и Днестре мы имеем точно такую же картину, как на Дону и Средней Волге?

– Разница лишь только в том, что в те дальние восточные центры в качестве рабов попадали германцы, венеды, балты и финны, на Западе же невольничьи районы создавали поначалу из славян и готов, а после ухода последних – почти исключительно из славян, добытых даже из самых жутких дебрей.

– Постойте, друг мой! Давайте уточним. Насколько мне известно, германские элементы среди невольников обнаружены только у именьковцев, а на Дону, напротив, они встречаются лишь у элиты. Рабами там были, в основном, славяне.

– Уотсон, вы всерьёз полагаете, что кочевники занимались такой ерундой, как сортировка пленных? Имена у них спрашивали или паспорта? Германец – в одну колонну, венед – в другую? Оставьте, друг мог, подобные глупости профессиональным историкам. Грубая, дикая, неотёсанная орда – таковыми были гунны после своих первых побед. Они вообще не очень-то понимали, что за население перед ними, какова его психология. Всех в одну колодку – и в дальний путь на каторгу.

– Но отчего же тогда в донском невольничьем районе не оказалось рабов из числа готов или вандалов? По крайней мере, их присутствие там не ощущается.

– Потому что у германцев нашёлся герой – Винитарий, который напал на Чертовицкое-Замятино, победил "злого короля" Боза, и, разумеется, освободил своих соотечественников. После они смогли уйти вместе с Радагайсом на Запад. Эти люди предпочли смерть неволе, хотя в итоге, многие из них всё же угодили в рабство, только римское. Более покладистые венеды предпочли остаться. Хотя у многих из них тоже был схожий выбор. Но, возможно, германские господа казались им не намного лучше гуннов. В любом случае, как показало его величество Время, их жребий оказался более удачным. Они выжили, что для тех времён уже неплохо.

– Так вы полагаете, Шерлок, что поначалу гунны рассчитывали обратить в рабство непосредственно жителей Готской державы? И только их уход заставил кочевников охотиться на славян, балтов и финнов в лесных дебрях Восточной Европы?

– Разумеется, Уотсон. Кто же в здравом уме полезет в трясины Припяти и окско-волжские леса, не говоря уже о зарослях Смоленщины и Псковщины, если в его распоряжении и так море рабов. Причём каких! Среди черняховцев, как известно, было немало мастеров, чему свидетельством их оружие, украшения и керамика. Разве можно их сравнить в этом плане с тем человеческим материалом, что добыли степняки в лесах Белоруссии, Литвы или Центральной России? Конечно же, при таких невольниках общая деградация Скифии была просто обеспечена. Поверьте, Уотсон, лишь крайняя необходимость, вызванная уходом основной массы готского и вандальского населения, заставила гуннов и их вассалов "шерстить" леса Восточной Европы.

– Как-то сомнительно, чтобы всадники рыскали по лесам? Вы не находите, Холмс?

– Почему же? Татаро-монголы Батыя разорили Рязань, Москву, Владимир, Ярославль, Кострому, за малым не дошли до Новгорода, Смоленска и Вологды. А ведь гуннские всадники были вооружены ещё легче. Кроме того, они самым активным образом в этой зачистке использовали армии "подвижников": оставшихся верными германцев и западных балтов. Именно вещи данных традиций, наряду с гуннскими трёхлопастными стрелами, встречаются по всей лесной полосе Восточной Европы. "Скорее всего, – полагает археолог Казанский – речь идёт о глубоком проникновении в лесную зону немногочисленных, но сильных в военном отношении групп населения". И не думайте, Уотсон, что охота шла, в основном, за венедами. Ничего подобного. Мощинская культура, её полагают балтской, гибнет практически бесследно. А в её финальных слоях находят гуннские стрелы. "Несмотря на то, что другие лесные цивилизации, возникшие ранее, в римское время, – пишет о событиях гуннского периода Мишель Казанский – переживают эту перестройку создаётся впечатление некого "стресса", охватившего значительные части территорий лесной зоны Восточной Европы". Досталось всем, но венеды были самыми многочисленными из обитателей восточноевропейских лесов, к тому же их ареал располагался в непосредственной близости к гуннским владениям. Именно поэтому они и стали главным человеческим материалом, заполнившим невольничьи центры. Которые ныне мы знаем под псевдонимами ранних пеньковской, колочинской и пражской культур.

– Так вы, Холмс, полагаете, что пражане-склавины тоже оказались в неволе? Но разве в их землях находят инородные могилы?

– Их там не меньше, чем у южных соседей. Послушайте, Уотсон, что пишет об этом Игорь Гавритухин: "Погребения по обряду ингумации отнюдь не являются особенностью ареала пеньковской культуры, а тем более, её характеристикой. Комплекс из Чулавки (№8) и ряд восточно-карпатских примеров происходят из ареала пражской культуры". Как видите, друг мой, без "надсмотрщиков" никто из ранних славян не обошёлся.

– Но согласитесь, Холмс, историки не могли не заметить странности Великого переселения славян V века, как вы назвали это явление. Они должны были обратить внимание на то, что общее направление движения славян, несомненно, было к Юго-востоку, в сторону гуннской Степи. И это в эпоху Аттилы! Учёные же в этом случае просто обязаны задаться вопросом: отчего предки, покинув леса, не отправились, к примеру, на Запад, к берегам Вислы, которые были покинуты вандалами, зачем им стремиться в опасные южные широты?

– Единственное внятное объяснение всем этим "аномалиям" первых славянских миграций предложил академик Валентин Седов. Вот что он пишет: "С конца IV века в Европе наступает резкое похолодание, особенно холодным было V столетие. Это был период максимального похолодания не только для I тысячелетия нашей эры, в это время наблюдались самые низкие температуры за последние 2000 лет. Резко повышается увлажнённость почвы, что было обусловлено как увеличением выпадения осадков, так и трансгрессией Балтийского моря. Заметно повышаются уровни рек и озёр, поднимаются грунтовые воды, разрастаются болота. В результате многие поселения римского времени оказались затопленными или сильно подтопленными, а пашни - непригодными для сельскохозяйственной деятельности... В результате тевтонами были оставлены земли Ютландии и смежных регионов материковой Германии. От наводнений и переувлажнённости серьёзно пострадало и Среднее Повисленье, отличающееся низменным рельефом".

– Зрелище, предъявленное академиком, впечатляет. Почти апокалипсис! Тогда понятно, отчего славяне вынуждены были покинуть свои леса и болота, почему они на Вислу не отправились...

– Вы слишком впечатлительны, Уотсон. Для сыщика это большой недостаток. Нельзя сходу всё принимать на веру. Валентин Седов был известен как горячий сторонник теории рождения славян на берегах Вислы. Гипотеза о резком похолодании в Европе V столетия с затоплением Ютландии, Польши и прочих мест, очень удачно, с его точки зрения, объясняла весь дальнейший ход событий. Однако, труды современных климатологов факт континентальной климатической катастрофы гуннской эпохи отчего-то не подтверждают. Да и исторические хроники того периода отнюдь не переполнены сообщениями о "переувлажнённости" многих стран. Так, за весь V век на территории Германии было зафиксировано всего одно наводнение, хотя обычно их бывает от двух до пяти. В Италии того же столетия случились лишь две засухи и не было ни одного бедствия, вызванного избытком влаги. Дело в том, что и в целом I тысячелетие после рождения Христа отличалось скорее некоторым повышением температур и склонностью к засухам, нежели похолоданием и подтоплениями. А уж эпоха с V по VIII столетия и вовсе получила в геоботанике наименования "второго ксеротермического периода", что в переводе с научного на простой язык означает "жара и засуха". Вот так-то, Уотсон!

– Не может быть!? Как-то даже за академика Седова неудобно... А не могло случиться так, что везде по континенту свирепствовала засуха, а в бассейне Днепра, напротив, происходило похолодание и многочисленные подтопления?

– Боюсь, что и здесь мне придётся вас разочаровать, Уотсон. Никакого особого "днепровского климатического района" в тот период времени не складывается. Вот что пишет к примеру археолог Алексей Комар, ссылаясь на данные климатологов, изучивших колебания уровня Днепра: В Северном Причерноморье ксеротермальная фаза охватила весь период 100-650 годов, но собственно промежуток низкого увлажнения продолжался с ІV века до начала VIII. В период с 297 года по 396 год, то есть целое столетие, сток Днепра держался на отметке 0.89 от нормы (с коротким влажным промежутком 339 - 347 годов). В гуннский период ситуация не улучшилась – за период 396 - 475 годов засушливых лет наблюдается в два раза больше, чем влажных". Можно сказать, что гуннам изумительно повезло, Уотсон. У них для возвышения над прочими кочевниками был сравнительно короткий период – шестнадцать влажных лет. Именно тогда (339-347 годы) Приазовье превращается в страну болот и лиманов, а без того затопленное Припятское Полесье становиться и вовсе замкнутым островом. Зазеленевшие луга позволили равнинным кочевникам взять верх над жителями предгорий Северного Кавказа. Затем этот краткий миг степного изобилия завершился и без меры размножившиеся обитатели страны, зажатой между Доном, Волгой и стеной Кавказских гор должны были или умереть, или найти себе иное применение. Но благодаря падению уровня воды в Приазовье, открылась лазейка в Скифию, и изголодавшие орды во главе с гуннами в 375 году хлынули в благодатные европейские лесостепи. Засуха помогла свирепым кентаврам и в 406 году, когда восточные германцы и аланы бежали от них на Запад. Площадь лесов и болот к тому времени сжалась, как шангреневая кожа мсье де Бальзака, что позволило кочевникам проникнуть в укромные уголки Восточной Европы и пригнать оттуда массу рабов. Кто-то должен был обслуживать Аттилу, его двор и его грозных всадников. Кстати, вероятно, сухие степи как раз и заставили гуннскую орду вскорости уйти в Подунавье. Так что, как видите, Уотсон, климатические данные скорее льют воду на мою мельницу, чем подтверждают теорию академика Седова.

– И всё же, Шерлок, согласитесь, что прямыми данными о том, что склавины и анты находились в рабстве у кочевников историческая наука не располагает.

– Смотря, что считать в качестве таковых. Конечно, можно упрямо требовать непосредственных свидетельств средневековых хронистов, но вы не хуже меня знаете, что в пятом столетии летописи вообще не упоминают антов и склавинов. Ни в каком качестве. Ни как рабов, ни как свободные народы. И само по себе это серьёзный факт, над которым стоило бы задуматься учёным. В самом деле, археологи уверяют нас, что всё V столетие проходит под эгидой наступающих славян. Они в это время занимают огромные пространства европейского континента, вплотную приблизившись к границам Восточно-римской империи. Меж тем, единственное упоминание об этом периоде истории славян заключено в рассказе Иордана о войне Винитария с антами Боза, записанном в следующем столетии по мотивам готских легенд. Не густо. Меж тем, нельзя обвинить летописцев гуннского периода в лени или отсутствии интереса к жизни варваров. Вы не хуже меня знаете, Уотсон, что они замечают даже такие, казалось бы, удалённые племена, как эстов с берегов Балтийского моря, их соседей – акациров, или поставщиков пушнины – хунугуров, в коих подозревают зауральских угров – предков венгерских племён. Почему же древние хронисты, как в рот воды набрав, молчат о тех, кто всё столетие "наступает", причём делает это у самых границ Империи? Мне представляется, на этот счёт есть лишь одно разумное объяснение - ни анты, ни их собратья-склавины до поры до времени не воспринимались римлянами и византийцами в качестве самостоятельных народов, а описывать жалкую жизнь гуннских рабов средневековым авторам просто не приходило в голову.

– Это всё по большей части эмоции, Холмс, а мне бы хотелось, чтобы вы предъявили "железные" факты.

– Извольте, доктор. Будут вам и факты. Причём, как вы точно выразились, именно "железные". Как вам, кажется, друг мой, что стало главным занятием для склавинов и антов на протяжении всего гуннского периода, если не считать, конечно, традиционного для них земледелия?

– Ну не знаю, Шерлок. Торговали там или скот разводили. Разве это имеет какое-то значение?

– Имеет и большое. Я, кстати, полагал, что вы легко дадите ответ на этот вопрос, поскольку самым подробнейшим образом поведал вам о расположении ранних славянских "пятен". Вам их география ничего не напомнила, нет? Тогда подсказываю: одним из главных занятий склавинов и антов стала металлургия. Железо, Уотсон, железо! "Люди гибнут за металл" – кажется так звучит одна известная ария? Плавка сырцовой стали в ту эпоху была занятием рабов-каторжников, поскольку выдержать у печи человек мог от силы два-три года, затем он умирал. И его приходилось менять новым рабом. Я думал вы сами обо всём догадаетесь, Уотсон, когда предложил вам взглянуть на карту ранних славянских поселений. Ведь это практически калька с мест "лютежского пленения" поздних зарубинцев. Видимо, в те времена для плавки сырцовой стали требовались особые условия, залежи богатых руд, или, к примеру, древесина твёрдых пород дерева. Словом, абы где горн не поставишь. Поэтому появление первых славянских посёлков в тех же самых местах, где плавили железо для кочевников пленные венеды, вряд ли можно считать случайным совпадением, не так ли, доктор? Впрочем, российские и украинские историки, похоже даже гордятся тем, что анты и склавины оказались металлургами. По крайней мере, они выставляют это обстоятельство, как достижение ранних славян. Вот что пишет всё тот же академик Седов: "В ареале пеньковской культуры открыты железоделательные центры (Гайворон, Семенки, Самчинцы). Они свидетельствуют о становлении территориальной специализации в черной металлургии". Он же рассказывает нам об одном из таких центров: "На территории пеньковской культуры исследован Гайворонский железоделательный комплекс, располагавшийся на острове Южного Буга. На площади 3000 квадратных метров раскопками вскрыто 25 производственных печей, из которых 4 были агломерационными (для обогащения железной руды), в остальных осуществлялась плавка железа". А знаете, Уотсон, отчего всё это размещено на острове? Чтобы никто не мог сбежать. Ибо если был в то время на Земле ад, то располагался он посредине реки Южный Буг на острове Солгутове.

– Мне кажется, Шерлок, вы слегка сгущаете краски. Да, Тацит полагал металлургию занятием зависимых племён, он, в частности, писал об одном из древних народов следующее: "Часть податей на них, как на иноплеменников, налагают сарматы, часть квады, а племя котинов, что ещё унизительней, добывает к тому же железо". Но где доказательства того, что на этом острове и в других местах трудились именно рабы? Вдруг это был город свободных металлургов, богатых и процветающих, работающих во вполне приемлемых условиях?

– Вы случаем не стали социалистом, Уотсон? Так печётесь об охране труда древних железодобытчиков. Бог с ними, с условиями, пусть они будут самыми распрекрасными! Вы лучше задайтесь иным вопросом, друг мой: а куда же делась продукция из этих металлургических центров? Отчего её так ничтожно мало среди антских и склавинских полуземлянок и практически нет на их могильниках? Если чуть ли не каждое пятое поселение ранних славян – специализированный металлургический центр, то куда исчезли тонны выработанного там железа? И напротив, если славяне в своём быту привыкли обходиться минимумом вещей, к чему им такое изобилие печей и горнов? Уж не хотите ли вы сказать, друг мой, что их возводили исключительно в эстетических целях – для красоты.

– Не знаю что и сказать, Шерлок, вы загоняете меня в тупик. Может славяне готовили железные изделия на продажу?

– Тогда они должны хоть что-то получать взамен. Любые материальные ценности. А ведь вы, Уотсон, не хуже меня знаете, что у ранних славян не было вообще ничего импортного. Оружия практически не найдено, что само по себе явный признак несвободы, из посуды – самодельные лепные горшки, украшений ровно никаких.

– Постойте, Холмс, а как же знаменитые пальчатые фибулы антов.

– Боюсь в очередной раз разочаровать вас, Уотсон, но, похоже, к славянам данные украшения прямого отношения не имеют.

– Не может быть, Холмс, ведь историки говорили о том, что эти готские по происхождению застёжки антские девушки носили особым образом – по одной, а не по две, как германские дамы!?

 Распространение "антских" пальчатых фибул по В. Седову:
Распространение "антских" пальчатых фибул по В. Седову:
а - места находок
б - пеньковская культура
в - ипотешти-кындешская
г - аварская культура в Подунавье


– Видите ли, друг мой, в пятидесятые годы прошлого века добряк-профессор Йоахим Вернер из Мюнхена по щедрости душевной посчитал, что пальчатые фибулы некоторых видов, в ту пору чаще всего встречавшиеся в Поднепровье и в Подунавье, принадлежат ранним славянам. Он допустил, что славянский женский костюм предполагал ношение одного украшения. Уже Валентин Седов увязал эти фибулы с древностями антов. Возник довольно стойкий научный миф. Затем выяснилось, что в ареале колочинской культуры таких застёжек не меньше, а, возможно, даже больше, чем у пеньковцев. Но это было не так страшно, как ни крути, это соседи и даже родственники. Однако, затем выяснилось, что самое большое число таких украшений найдено в Крыму, особенно, в его южной части. Немало их отыскали и на Юго-востоке Прибалтике, в зоне Мазурских озёр. Ни там, ни там, славяне в Средневековье не то что ни жили, даже случайно появиться не могли. Стали объяснять, что эти фибулы изобрели, конечно, готы, но поскольку часть славян – бывшие жители державы Германариха, они могли там эту яркую вещь подсмотреть и позаимствовать. Затем обратили внимание на то обстоятельство, что в Подунавье данные украшения попадаются в землях, которые занимали кочевники-авары, а в собственно славянских пределах их не так уж много. Стали выходить из положения следующим образом: дескать, авары брали в жёны славянских девушек, а те в качестве приданного приносили с собой эти дорогие их сердцу застёжки, в своё время унаследованные антами от готов. Потом уточнили датировки. Выяснилось, что знаменитые "антские" фибулы возникли не ранее начала VII века, а значит, они никак не могут быть готским наследством славянских выходцев из державы Германариха. Да и производили их не в Поднепровье, а в Южном Крыму. Вот что пишет по этому поводу археолог Алексей Фурасьев: "Пальчатые фибулы днепровской подгруппы – один из ярких элементов раннесредневековой культуры населения Среднего Поднепровья и Подесенья (колочинская и пеньковская культуры). ремя появления данного типа украшений в Восточной Европе – вопрос дискуссионный. Большинство закрытых узко датируемых комплексов с днепровскими пальчатыми фибулами сосредоточено в могильниках Южного Крыма. Там они датируются в рамках второй и третьей четверти VII века нашей эры". Видимо, последний гвоздь в гроб этого стойкого научного мифа забил американский славист Флорин Курта, который сообщает: "Носить только одну фибулу, как считал Йоахим Вернер, однако, не характерно для славян. Ни в одном из погребений с трупоположениями, исследованных в Венгрии, в которых обнаружена одна фибула, не содержится в качестве инвентаря предметов в корне отличающихся от погребального инвентаря, характерного для женских могил раннеаварской эпохи". Проще говоря: эти украшения носили отнюдь не славянки. Ни к антам, ни к деснинцам эти фибулы прямого отношения не имеют.

 Наиболее распространённые типы фибул, встречающиеся в том числе в ареалах славянских культур:
Наиболее распространённые типы фибул, встречающиеся в том числе в ареалах славянских культур:
1 - с каймой из птичьих головок
2 - пальчатая с маскоподобным окончанием

– Получается, Холмс, что для V века нет ни одной достоверно славянской ценной вещи? И всё чем могут похвастать склавины и анты этого времени – это убогие горшки, "пластилиновые" ножи, редкие серпы и единичные топоры? Не считая, конечно, мощных металлургических центров, продукции которых мы фактически не видим.

– Я рад, что к вам вернулось чувство юмора, друг мой. Вы, кажется, требовали представить неопровержимые факты в доказательство рабского положения ранних славян? Поговорим тогда об "упрощении". Этот термин ведущие российские археологи Обломский и Гавритухин применили к сообществу антов, очевидно, в качестве деликатного синонима слова "деградация". Они пишут про ">известное огрубление, упрощение пеньковской культуры не только по сравнению с черняховской, но и с различными группами лесостепной киевской". То есть анты "упростились" не только соотносительно германцев, но и по отношению к самим себе предыдущей эпохи. Понятно, у склавинов данное явление не могло проявиться. По той вполне очевидной причине, что далее деградировать выходцам с "острова Припять" было просто некуда. Более "упростить" их культуру уже физически невозможно. Но в чём же причины деградации антов? Казалось бы, люди заняли обширные и благодатные земли, понастроили металлургических центров, чего ранее у их предков не водилось, откуда тогда взялось "известное огрубление" их жизни. Кстати, как вы понимаете этот термин, Уотсон?

– Думаю, речь идёт о том, что в культуре пеньковцев исчез "черняховский блеск". Утрачены оказались некоторые технические приёмы и новшества, забыт гончарный круг, не стало красивой готской керамики, изделий из стекла, великолепных украшений. Но это всё легко объяснимо – на Запад вслед за Радагайсом ушли и германские мастера: гончары, ювелиры, кузнецы. Все вещи стали проще.

– Хорошо, Уотсон. К примеру, стекло дуть стало некому, про гончарный круг все позабыли, изготовление ручных мельниц тоже не простое ремесло. Но объясните мне, пожалуйста, доктор: отчего исчезло готское рало? Почему анты, знавшие это не слишком сложное изобретения, выплавившие тонны металла, отныне довольствуются примитивной сохой? И потом, "лояльные" венеды – предки антов пользовались черняховскими мисками, кувшинами, кубками и так далее. Некому стало их делать. Отчего их не налепить самим? Чем миска в изготовлении сложнее горшка? Наконец, надеюсь вы не думаете, что лепную посуду делали для венедов готские мастера? Тогда, Бога ради, объясните мне, Уотсон, отчего горшки антов "упростились" даже по сравнению с горшками их предков? Отчего они стали кривыми и кособокими, сделанными по принципу "тяп-ляп" и толком не обожжёнными? Что заставило занявших украинские чернозёмы антов настолько деградировать? Они что, все сразу стали криворукие или просто перестали себя уважать?

Раннеславянская пражская керамика. с. Рашков на Днестре 5-7 века. фото В. Светличного

Раннеславянская пражская керамика. с. Рашков на Днестре 5-7 века. фото В. Светличного
Раннеславянская пражская керамика. с. Рашков на Днестре 5-7 века. фото В. Светличного

– Археологи подозревают, что на них плохо повлияли "северяне" – венеды с верховьев Днепра, селившиеся среди южан.

– Начнём с того, что на многих поселениях эти дикари, видимо, проживали инкогнито, поскольку следов их не обнаружено. И потом, давайте рассуждать здраво. К примеру, Уотсон, вы – бедны, я – богат. У вас минимум вещей, у меня много больше. Почему не вы должны до меня подтягиваться, а я – опускаться на ваш уровень? И ведь заметьте, "упрощение" прошло не в течение какого-то долгого времени: за век или за два. А случилось практически мгновенно. И охватывает оно не какой-либо отдельный посёлок или очаг, а решительно всю венедскую зону.

– Не знаю, что и сказать, Холмс. Я не понимаю, почему в материальном плане этим племенам понадобилось опускаться на самый нижний уровень.

– Это явление я назвал "зубрицким феноменом". Вспомните, коллега, как в рамках одного невольничьего центра на Западной Украине оказались объединены самые разные народы: вандалы, фракийцы, бастарны и полесские венеды. Прошло совсем немного времени и на кого стали похожи все члены этого сообщества?

– На венедов. Но почему – не понимаю.

– По той простой причине, что это был самый минимум – простейшая из попавших в рабство культур. В материальном плане – нижний предел условий выживания человека, конечное "дно" жизни. Значит, владельцам каторжников содержание рабов из числа венедов обходилось дешевле всего. А далее срабатывает элементарный мотив из области психологии рабовладельцев – если эти так живут, почему другие не могут? Не баре – и из горшка поедите, к чему вам миска. Не князья – и в землянке проживёте. И так далее. Стандарты венедского существования уже вскоре были распространены на всех их товарищей по несчастью. Вот почему, когда учёные говорят "упрощение", я произношу другое слово – "рабство".
загрузка...
Другие книги по данной тематике

Валентин Седов.
Древнерусская народность. Историко-археологическое исследование

Иван Ляпушкин.
Славяне Восточной Европы накануне образования Древнерусского государства

Игорь Коломийцев.
Народ-невидимка

Любор Нидерле.
Славянские древности

под ред. Б.А. Рыбакова.
Славяне и их соседи в конце I тысячелетия до н.э. - первой половине I тысячелетия н.э.
e-mail: historylib@yandex.ru