Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

Игорь Коломийцев.   Народ-невидимка

Глава десятая. Цивилизация горшков

История древних славян в освещении археологических материалов – это область гипотез, обычно недолговечных, постоянно вызывающих многочисленные сомнения.

  Петр Третьяков, советский археолог,
  "У истоков древнерусской народности", 1970 год.

Меж тем, в скромной лондонской гостиной наши знакомые собеседники, похоже, так увлеклись научными поисками, что успели вступить друг с другом в нешуточный спор:

– Признайтесь, Холмс, подобные вещественные доказательства даже вас поставят в тупик! Здесь решительно не за что зацепиться. Жалкие землянки, банальные горшки, погребения без инвентаря. Да перед таким набором спасует самый глубокий аналитический ум. Тут и прославленный дедуктивный метод бессилен. Кажется, друг мой, вы утверждали, что вещи красноречивее людей? Не пора ли взять свои слова обратно? Трудно найти предметы более безликие, чем те, что оставили после себя ранние славяне.

– Дорогой Уотсон, лично мне ни разу в жизни не попадались безликие вещи, зато слепые или очень невнимательные люди (что по сути дела одно и тоже) встречались на каждом шагу. Вы празднуете победу раньше времени, уважаемый коллега, на самом деле находки в славянских землях поведали мне о многом. Конечно, я не могу уже сейчас, сходу, назвать область, откуда явились древние славяне. Надеюсь, вы и не ждали от меня подобного подвига? Зато уверенно могу сообщить, где наших героев точно никогда не было. Если на карте вы прочертите жирную линию от устья Вислы до устья Днепра, то западнее этой условной границы, отделившей центр Европы от её востока, корни славян искать совершенно бесполезно. Их там никогда не было.


Пётр Третьяков, советский археолог-славист

– Бога ради, Холмс, я согласен с тем, что славяне, скорее всего, появились в центральной части нашего континента сравнительно недавно. Но не станете же вы утверждать, что пришли к такому выводу, разглядывая скудные пражские и пеньковские находки? А, я понял. Вы, как обычно, разыгрываете меня!? Стыдитесь, Холмс – вы, похоже, злоупотребляете моим безграничным доверием к вашим феноменальным способностям.

– Уверяю вас, мой дорогой Уотсон, я и не думал шутить. Это действительно подсказали мне вещи из раскопок. И не только те, что там имеются, но, в большей степени, предметы, которых там не обнаружили. Просто, утаив от вас всю цепочку логических рассуждений, я поторопился сразу выложить полученные результаты. Вот они и кажутся вам слегка неожиданными. Впрочем, давайте размышлять вместе. Итак, учёные открыли на севере от Карпат и на землях нынешней Правобережной Украины две очень похожие археологические культуры. Вероятнее всего, они вполне соответствуют областям расселения двух летописных племён – склавинов и антов. Интересно, однако, что если первых все безоговорочно признают чистокровными славянами, то в отношении этнической принадлежности вторых высказываются различные сомнения. Академик Седов, трудами которого мы уже не раз пользовались, считает, к примеру, их смешанным славяно-иранским племенем. С его точки зрения это были, скорее, потомки сарматских кочевников, издревле освоивших степи Северного Причерноморья, которые в середине I тысячелетия внезапно подверглись славянизации.

– А вы что думаете по этому поводу?

– Честно говоря,  пребываю в глубоком недоумении. Что собственно сарматского или даже в целом кочевого обнаружили сторонники данной версии в жизни пеньковских племён? Ведь их быт в самых мельчайших деталях повторяет склавинский. Они буквально во всём, до мелочей, походят на своих собратьев, как однояйцовые близнецы. Да, они чуть чаще (но тоже очень редко) хоронят своих мёртвых в могилах. Кроме того, их женщины носят фибулы. Но и то и другое – скорее, подражание германцам и, в первую очередь, готам, господствовавшим на Украине в начале нового тысячелетия. Аланы же и другие сарматские племена Причерноморья привыкли помещать своих покойников в каменные ящики или склепы. То есть их похоронный обряд решительно ничего общего с антским не имеет. Нет в пеньковских могильниках и других атрибутов кочевников: ни захоронений с лошадьми, ни оружия и снаряжения всадников, словом, ничего, что можно было бы принять за сарматский след. Выходит, отсталые и довольно дикие славянские племена так мощно и почти мгновенно повлияли на степняков Северного Причерноморья, стоявших, кстати, на довольно высокой ступени развития, что те сразу соскочили с коней, вмиг забыли о родных просторах и полезли в тесноту славянских землянок? Подобных чудес, конечно же, в истории не случается. К тому же византийские авторы постоянно подчёркивали полное сходство склавинов и антов в языке, обычаях, религии, нравах и, главное, в военном деле. Значит, они не видели каких-либо особых, сарматских черт у пеньковцев.

– А вас не смущает то обстоятельство, что в их землях не встречается височных колец, этого чуть ли не главного маркёра древнеславянских культур, зато часто попадаются пальчатые фибулы?

– Видите ли, коллега, мне кажется, крайне неразумно в поисках древних народов ориентироваться на различные украшения. А уж тем паче, всякие дамские штучки. Люди никогда не могли устоять перед соблазном украсить себя чем-то сверкающим и блестящим. Особенно это касалось представительниц прекрасной половины человечества. Стоит миссис или мисс увидеть на соседке некую занимательную вещицу, как она немедленно возжелает подобное навесить на себя. Такова уж природа этих милых созданий. А значит, разного рода женские побрякушки во все времена легко переходили от народа к народу. Височные кольца, которые уважаемый академик Седов приписывает исключительно славянам, на самом деле носили многие народы Восточной Европы. В начале нашей эры они, к примеру, были чрезвычайно популярны у большинства балтских и финских племен, живших на берегах Янтарного моря. Возможно, именно из тех краёв эта мода пришла к склавинам. Что касается антских фибул, то точно такие же пальчатые украшения были у готов. Причём они так близки к антским, что учёные не могут различить их меж собой. Тем не менее, именно фибулы, как ни покажется странным, подвели меня к мысли о том, что славяне никогда не жили в центре и на западе нашего континента.

– Но, Холмс, вы же прекрасно знаете, как популярны были эти металлические заколки по всей Европе?

– В том-то и дело, что у всех, без исключения, обитателей континента они служили заколками. И только славянские дамы носили их в качестве брошек. Это значит, что славянам, включая антов, не приходилось скреплять края ткани на груди или плечах некими застёжками. Очевидно, покрой славянской одежды, по крайней мере, – мужской, принципиальным образом отличался от общеевропейских канонов. Долгое время это племя совсем обходилось без фибул, затем те появляются у антских женщин как украшения, а через пару веков вновь исчезают. О чём свидетельствует сей любопытный факт?

– Видимо, славяне одевались не так, как прочие европейцы.

– Вот именно, Уотсон! Меж тем кельтские наряды – штаны и плащи – в ту эпоху распространены были по всему нашему континенту. Помните, как Полибий описывал италийских венетов: "В смысле нравов и одежды они мало отличаются от кельтов"? Эту характеристику вполне можно распространить и на прочих обитателей Западной и Центральной Европы. Фракийцы, иллирийцы и остальные жители Старого Света тогда носили схожие одеяния. О германских нарядах Корнелий Тацит писал так: "Верхняя одежда у всех – короткий плащ, застёгнутый пряжкой, а если её нет, то шипом". Даже сарматы, живущие на берегах Черного и Азовского морей, укрывались плащами, а, следовательно, пользовались фибулами. Прокопий же, описывая славян, напротив, специально подчеркивает, что многие из них идут в бой полуобнажёнными, в одних лишь коротких штанишках. Это было настолько непривычно для взора современников, что на такой "костюм" тут же обратили внимание.

– Но согласитесь, Холмс, было бы слишком рискованно вычёркивать славян из числа древних европейских народов только потому, что они не пользовались плащами, и, соответственно, фибулами!

– Согласен, друг мой. Но добавьте к исчезнувшим застёжкам (а значит, совершенно иным нарядам) другие элементы, которые также не встречаются у славян. У них совсем не было городов, в принципе, каких-либо укреплений. В то время как все подлинные европейцы предпочитали оборонять свои земли, а значит, строили мощные стены и неприступные цитадели. По всей Европе крепости воздвигались ещё за тысячи лет до Рождества Христова. Вспомните хотя бы знаменитые "замки" лужичан. Наши же герои не сражались с врагами, их тактика была принципиально иной. При приближении неприятеля они бросали имущество, оставляли хижины и скрывались в лесах и болотах. Конечно, при таком образе жизни богатство не скопишь. Поэтому быт славян и казался византийцам столь жалким. Да и жильё лучше строить как можно проще. Чтобы легче возрождать селения, когда враг уберётся восвояси. Заметьте, землянки и полуземлянки были в ходу у многих народов Европы, к примеру, у германцев. Но только наряду с наземными домами различной конструкции. Лишь славяне всецело отказались от затратного и трудоёмкого деревянного домостроительства, предпочли полностью закопаться в грунт.

– Легко понять, почему. Всё, что мог сделать захватчик, напавший на их страну – спалить бревенчатые кровли подобных хижин. Восстановить землянку – пара пустяков! Выкопать её на новом месте – тоже не проблема. Сараями и амбарами им служили ямы. Действительно, эти люди жили подобно лесным разбойникам, как писали о них византийцы. Завоевать такой народ было практически не возможно.

– Как можно завоевать тех, кто не сражается, а уходит в леса? Любому непредвзятому исследователю, изучающему древности славян, в первую очередь должна броситься в глаза беспомощность этого племени в военном плане. Оружие, как таковое, у них почти полностью отсутствует. Если не считать, конечно, редкие находки наконечников стрел и дротиков, которые часто вырезали из кости и они, вообще, могли предназначаться для охоты. А где же сверкающие как молнии мечи? Где блестящие под лучами солнца умбоны щитов? Где круторогие шлемы? Где надёжные панцири и кольчуги? Ничего этого нет. Опять таки, Европа упорно сражалась много тысячелетий подряд, сначала при помощи бронзового оружия, затем стального. Длинный железный меч, как мы знаем, появился ещё у кельтских племён и был широко разнесён ими в ходе нашествий почти по всему континенту. Разумеется, были народы, которые предпочитали мечам копья или боевые топоры-секиры. Но ведь у славян в принципе не было серьёзного оружия! А возьмите их посуду. Горшками, в качестве кухонной утвари, пользовались многие европейцы. Но лишь славяне стали обходиться только ими в своём хозяйстве. Начисто забыв о мисках, кружках, кубках, вазах, кувшинах и прочем.

– Но, Холмс, ведь всё это могло быть результатом обычной деградации. Допустим, славяне строили города, владели мечами, хлебали суп из мисок, носили плащи, а вместе с ними и фибулы. Но только до тех пор, пока на восток континента не ворвались, например, грозные гунны. Тогда они вынуждены были бежать в леса, и стали довольствоваться лишь самым необходимым. Разве такая версия убедительно не объясняет столь необычный облик ранних славянских культур?

– Вы не оригинальны, Уотсон. Подобным же образом оправдывает увиденное в пражских и пеньковских раскопках большинство видных историков современности. Дескать, жестокий внешний враг заставил славян деградировать, и точка! Но объясните мне, Уотсон, отчего иные племена, выходцы из того же региона, испытавшие на себе удар гуннов, не утратили ни одного из "потерянных" славянами элементов? Например, часть готов-черняховцев, живших на Днепре, вынуждена была спасаться от гнева свирепых кочевников в Крыму. Их тамошняя культура заметно проигрывает в сравнении с расцветом Черняхова. Но в крымских памятниках, тем не менее, встречаются фибулы, мечи, наконечники копий, миски, чаши и длинные наземные дома. Словом все те детали, которыми отличался быт готских племён на Украине. Конечно, эти вещи делались слегка в упрощённой манере и выглядели чуть примитивней. Но в целом облик культуры почти не изменился. Уотсон, вы читали роман о моряке Робинзоне Крузо?

– Разумеется, Холмс, но к чему вы клоните?

– Этот несчастный оказался в джунглях необитаемого острова, в абсолютно незнакомых ему условиях. И что же? Там, на крохотном кусочке земли, затерянном в водах Мирового океана, он попытался возродить свой привычный мир. Построил дом, смастерил стол, стулья, кровать. Развёл коз, доил их, получая молоко. Сеял пшеницу и пёк хлеб. Из шкур сшил штаны и куртку и разгуливал в них по берегу моря под зонтиком. Не так ли? Но согласитесь, туземцам тех мест занятия Робинзона и в целом его внешний вид показались бы более чем странными. Они не пьют молока, не едят мучного, ходят почти без одежды. Вместо домов живут в пещерах, им не нужны столы, стулья и кровати – они бросают шкуры на пол, сидят и спят на них. Вы думаете, их жизнь от этого становится менее комфортной? Напротив, уверяю вас, ловить рыбу и охотиться на диких коз в тех природных условиях гораздо проще, чем вспахивать девственную землю или пасти непослушное стадо. Но каждый стремится к тому, что ему ближе и родней.

– Вы намекаете на то, что славяне не могли разом потерять все достижения своей культуры, забыть свой прежний образ бытия?

– Разумеется, Уотсон! Представьте, ваш народ живёт в благоустроенных городах, носит плащи и штаны. Затем враг вынудил вас бежать и прятаться в лесной глуши. Конечно, у вашего племени теперь не будет дорогих шелков и атласов, вам придётся обходиться грубой домотканой материей. Но не станете же вы вместо обычных нарядов шить из неё какие-то нелепые набедренные повязки? Зачем, если штаны и плащи удобней и привычней? Допустим, ваши мастера делали посуду при помощи гончарного круга. Хорошо, теперь этого приспособления не стало. Но кто заставляет вас лепить вручную исключительно горшки? Производство мисок, пожалуй, даже проще. Если вам удобно пользоваться этим видом посуды, отчего от неё отказываться? Скажите, Уотсон, вам нравится сидеть у горящего камина, смотреть на живой огонь?

– Конечно, Холмс, но при чём здесь это?

– А знаете ли вы, друг мой, что прототипом камина был простой очаг? Конструктивно он, вероятно, самый примитивный вариант отопительного приспособления – всего лишь груда камней на полу, где разводят костёр, плюс отверстие для выхода дыма в потолке. Кстати, латинское слово "caminus" собственно и означает – "открытый очаг". Как в камине, здесь бьётся живое пламя, которое и согревает помещение и освещает его. Лучистое тепло лечит от простуды, спасает не только от мороза, но и от хандры и скуки. Радостный треск дров, запах смолистого дерева, приветливые угольки костра, возможность посидеть вкруг него всей семьёй – не это ли наполняет покоем и уютом человеческое жильё? Не случайно, само понятие "очаг" у большинства народов стало неотъемлемым символом дома. Печка же устроена намного сложней. При этом огонь прячется глубоко в её недрах, поэтому тех эстетических наслаждений, что даёт живое пламя, здесь не получишь. Но у неё есть свои преимущества. Она гораздо экономичней. Длинной, холодной зимой данный тип обогревательного устройства потребует гораздо меньше дров. Пища, приготовленная в печи, необыкновенно вкусна. Она там не варится или жарится, а буквально томится. Хлеб вообще выпекают исключительно в печке. Древние германские племена, кстати, с этой целью специально строили хлебные печи во дворах. Но в домах они предпочитали пользоваться открытыми очагами. Славяне, напротив, оказались убеждёнными сторонниками закрытой топки. В последующем, правда, некоторые славянские племена, проникшие в Центральную Европу, воспримут от местных народов западную культуру очагов. Они тоже станут делать камины. Печи сохранятся только на востоке славянских владений, причём просуществуют почти два тысячелетия. Вы не поверите, Уотсон, у русских они до сих пор служат не только для отопления жилья или приготовления пищи, но и в качестве своеобразных лежанок с подогревом. Очевидно, что столь оригинальное и многогранное использование такого сложного и универсального обогревательного приспособления никак не может быть объяснено обычной деградацией. Это просто совершенно иные, но довольно глубокие и самобытные традиции. Общеевропейской культуре городов, наземных домов, оружия, украшений, включая знаменитые фибулы, разнообразию посуды, в том числе мискам и кубкам, а также неизменным каминам, славяне противопоставили свою формулу жизни: "землянка, речка, горшок и печка". Отсюда я делаю вывод: это не просто упадок неких европейских племён, пострадавших от агрессии гуннов или других завоевателей, а принципиально иной способ существования. Бесполезно искать носителей данной цивилизации в Центре Европы. Их здесь никогда не было. Значит, нам следует обратить свой взор на Восток. Только там, на окраинах нашего континента вполне могли обитать племена подобного типа.

* * *

Действительно, когда археологи перестали пытаться найти истоки первых славянских культур на Висле или на Одере, а повернулись лицом к лесной зоне Восточной Европы, им сразу же улыбнулась удача. Уже вскоре они обнаружили культуру, которую назвали киевской. По сути дела, она является начальной фазой существования антской общности, и некоторые исследователи вообще вначале предлагали именовать её ранним Пеньковым. Здесь учёные встретили все те элементы, которыми отличались древние славяне: горшки, очень похожие на пеньковские; печи-каменки, правда, не у всех "киевлян", а только на Севере их зоны; землянки; и то же неизменное пристрастие к речным поймам. Жилища и посуда были таками же простыми и грубыми. "Культурный слой поселений Киевской культуры на удивление беден, – замечает историк Марк Щукин – керамика очень плохого качества и при распашке превращается в весьма невыразительные фрагменты". Неудивительно, что на такие древности, рассыпающиеся в пыль прямо в руках археологов, долгое время вообще не обращали внимание. Обитали ранние анты на северо-востоке своих более поздних владений. "Собственно Киевская культура – свидетельствует тот же автор – охватывает Среднее Поднепровье по обеим берегам его вплоть до устья Березины, весь бассейн Сейма, на юге простирается вплоть до устья Роси и среднего течения Псла и Сулы, а на востоке достигает Курска, верховьев Северного Донца и даже Дона".


Киевская и черняховская культуры по Р. Терпиловскому.
1 - Основной ареал киевской культуры
2 - Донской анклав киевской культуры
3 - Основной ареал черняховской культуры
4 - памятники типа Черепнин-Теремцы
5-6-7 - балтские культуры лесной полосы
8 - направления миграций

Внимательный читатель наверняка заметит, что этот район частично накладывается на весьма обширную область распространения черняховской культуры. Действительно, киевляне жили единовременно с готами на одной и той же территории, но отнюдь не смешивались при этом, а селились черезполосно и вполне сохраняли собственную самобытность. "В зоне пересечения этих культур… наблюдается весьма любопытное явление: они сосуществуют, имеют некоторые контакты…, но слияния не происходит, поскольку каждая занимает свою экологическую нишу. Черняховские поселения тяготеют к чернозёмам, а большинство киевских располагаются на песчаных дюнах в поймах рек… Способы ведения сельского хозяйства и использования угодий у носителей этих культур были различны, и они могли сосуществовать, не очень мешая друг другу". Правда, само появление в регионе готских племён поначалу доставило антам ряд неприятностей. К примеру, "на поселении Глеваха под Киевом слой Киевской культуры перекрыт Черняховским, первые, вероятно, были вытеснены вторыми. Наблюдается и общий процесс некоторого сдвига населения в северном направлении".

Однако в дальнейшем отношения обоих племён стали более добрососедскими: "На поселении Киевской культуры Александровка в Подесенье, наоборот, выявлен момент кооперации носителей двух культур. Жители посёлка в массовом порядке нарезали из рогов лосей и оленей пластинки, которые служили заготовками-полуфабрикатами для знаменитых черняховских гребней". Словом, славяне постепенно обжились на северо-восточной окраине великой Готской империи и со временем стали поставлять на местные рынки важное сырьё, из которого германские мастера делали популярные предметы обихода.

Хотя с открытием киевской культуры археология и сделала ещё один шаг на пути к обнаружению прародины предков, было очевидно, однако, что направление поисков при этом, вопреки ожиданиям учёных, развернулось на 180 градусов. Не в сторону Центральной Европы, а, напротив, вдаль от неё. Во-первых, самых ранних славян нашли гораздо севернее и восточнее, чем рассчитывали их обнаружить ранее, в непосредственном соседстве с дремучими лесами Белоруссии и России. Во-вторых, выглядели киевляне не менее дикими и примитивными, чем склавины с антами. Хотя жили они в I-II веках нашей эры, то есть задолго до прихода грозных гуннов, которых многие винили в "деградации" наших пращуров. Пропасть между европейцами и славянами при этом не только ни закрылась, но стала ещё шире и глубже.

"С одной стороны, – пишет Марк Щукин, – мы видим эффектные и яркие Черняховскую и Пшеворскую культуру с богатейшим ассортиментом форм посуды: серой лощённой в черняховской, чернолощеной в пшеворской. С другой – славянские культуры с их исключительно лепной грубой керамикой, представленной лишь высокими слабопрофилированными горшками, да иногда сковородками… Большие черняховские могильники почти всегда биритуальны: есть и трупоположения, и трупосожжения. Во многих из них обилие разнообразных вещей: фибулы, пряжки, подвески, ожерелья, нередки стеклянные кубки. В трупосожжениях Пшеворской культуры, кроме тех же фибул и пряжек, масса оружия: ритуально согнутые мечи, копья, шпоры, умбоны щитов… Всего этого нет в славянских культурах: ни длинных домов, ни трупоположений, ни оружия и других вещей в погребениях; находки фибул, как и прочих металлических изделий, – большая редкость. Поселения невелики, кратковременны".


Марк Щукин, российский археолог

Очевидно, что при таких обстоятельствах прежние подходы к розыску предков себя полностью исчерпали. Ни одна из восточноевропейских культур кельто-германского круга даже в принципе не могла породить то, что предстало взору учёных в киевских древностях. Надо было срочно искать иные варианты продолжения поисков. Поневоле историкам пришлось обратить свой взор на Северо-восток европейского континента. Эта область долгое время почти не интересовала исследователей. Теперь вспомнили, что Иоахим Вернер, профессор из Мюнхена, давно предлагал своим славянским коллегам внимательней присмотреться к лесным племенам, жившим на территории Белоруссии, Западной России и Восточной Литвы. Здесь, в лесной и болотной глухомани бассейнов Верхнего Днепра и Западной Двины издревле располагались многочисленные племена охотников и рыболовов. Быт их был столь же немудрён и незатейлив, как у ранних славян. До сих пор отечественные историки полагали обитателей этих мест предками балтов или даже финнов, отсюда искатели прародины предков смотрели на лесных аборигенов чуть свысока. Вот как слегка иронично оценивает способ существования этносов данной зоны выдающийся советский археолог Пётр Третьяков: "Жизнь этих племён, обитавших в северных лесах, в отдалении от беспокойного юга, протекала относительно спокойно. Столетиями люди оставались на одних и тех же местах; их культура развивалась преемственно, без резких изменений… Поколение за поколением люди жили на своих старых городищах, тщательно сохраняя дедовские традиции производства, быта и культуры. Находки, сделанные в нижних, ранних слоях верхнеднепровских городищ, не всегда можно отличить от находок, происходящих из верхних горизонтов слоя, настолько медленно изменялась здесь жизнь и культура". Однако, когда писались эти строки, учёные ещё не предполагали, что славян тоже придётся искать в этом тёмном и дремучем закоулке Европы.

Речь идёт, по словам Марка Щукина, в первую очередь, о "Днепро-двинской и Тушемлинской культурах на Смоленщине, культуре штрихованной керамики Белоруссии и Восточной Литвы. Здесь тоже исключительно грубая лепная керамика и почти исключительно слабопрофилированные горшки. Также редки находки металлических изделий. В быту жители лесной зоны, как и славяне, были явно не притязательны, а это означает, добавим, и сходство специфики менталитета тех и других, отличного от всех окружающих народов". Безусловно, самая древняя из славянских культур – киевская – не только непосредственно примыкает к лесным сообществам Восточной Европы, но и демонстрирует с ними немало общих черт. Киевская керамика отличается тем, что учёные называют "расчёсами". Древние гончары как бы разглаживали наружную поверхность горшков палочками или обломками черняховских гребней. Но у лесных обитателей тоже принято было приглаживать стенки сосудов пальцами или кусочками дерева. "Ещё один элемент, объединяющий Киевскую культуру с памятниками глубинки лесной зоны, пряслица с большим отверстием". У народов Центральной Европы они не встречались.

Нужно воздать должное научной смелости историков питерской школы. Ещё недавно даже сомнения в постоянном величии славян были сродни национальному предательству. Да и сегодня вокруг полно учёных, на все голоса твердящих о выдающихся заслугах и славных достижениях далёких пращуров. Необходимо изрядное мужество, чтобы в такой обстановке указать на более чем скромное место предков на мировой карте. Чтобы понять, куда именно сослали эти исследователи наших прародителей, процитирую ещё один фрагмент из книги Марка Щукина "Рождение славян": "Даже поверхностное знакомство с культурами лесной зоны "Европейской Сарматии" действительно производит впечатление попадания в "другой мир", где-то более патриархальный, если не застойный, не стремящийся к внешней эффектности и комфортности… каждый посёлок сам по себе, очень простая, если не примитивная, посуда, отсутствие могильников (очевидно, применялись обряды, не оставляющие следов для археологов)". Хотя учёный, как может, утешает своих читателей, заверяя их в том, что не все стороны духовной жизни племени определяются уровнем материальной культуры, получается это у него не слишком убедительно: "Быть может как раз наоборот; и в "области балета" они были впереди "планеты всей", а их удивительная деревянная резьба или кожаные изделия, кружева и вышивки по льну просто-напросто не дошли до нас". В любом случае вполне очевидно – цивилизация не слишком часто заглядывала в тот медвежий угол нашего континента, куда учёные "сослали" ранних славян.

Племена данной зоны – Восточной Прибалтики, Белоруси и Западной России – в науке прозвали "лесными индоевропейцами". Учёные всегда считали их древними балтами.
загрузка...
Другие книги по данной тематике

под ред. В.В. Фомина.
Варяго-Русский вопрос в историографии

Л. В. Алексеев.
Смоленская земля в IХ-XIII вв.

Галина Данилова.
Проблемы генезиса феодализма у славян и германцев

Б. А. Тимощук (отв. ред.).
Древности славян и Руси

Валентин Седов.
Происхождение и ранняя история славян
e-mail: historylib@yandex.ru