РУССКАЯ ИСТОРИЯ И ИНТЕЛЛИГЕНТСКИЙ
ВЫМЫСЕЛ
Мережковский однажды со свойственным
ему преувеличением, писал:
"Восемь веков от начала России
до Петра, мы спали; от Петра до Пушкина — просыпались; в полвека от Пушкина
до Толстого и Достоевского, вдруг проснувшись, мы пережили три тысячелетия
западного человечества. Дух захватывает от этой быстроты пробуждения —
подобной быстроте падающего в бездну камня".
Романы Мережковского о Юлиане
Отступнике и Леонардо-да-Винчи хороши, они могут быть названы историческими
романами, отражающими эпоху. Но русские "Исторические романы" Мережковского
о Петре и Александре Первом никакими историческими романами не являются.
Историческая действительность в них искажена, подогнана под субъективный
взгляд автора, точка зрения которого ясно выражена в словах, что Россия
спала 800 лет до Пушкина.
Нет, Русь не спала восемь веков
до появления солнечного гения Пушкина. В невероятно тяжелых исторических
условиях она занималась упорным медленным накоплением физических и духовных
сил. Пушкин — выражение этого многовекового духовного процесса, смысл которого
остался скрытым для представителей русской интеллигенции, вся умственная,
политическая и социальная деятельность которой есть стремление уничтожить
плоды жертвенного служения предков идее самобытного национального государства
и самобытной русской культуры.
"...В нацию входят не только
человеческие поколения, но также камни церквей, дворцов и усадеб, могильные
плиты, старые рукописи и книги и чтобы понять волю нации, нужно услышать
эти камни, прочесть истлевшие страницы, — писал Бердяев в "Философии неравенства",
одной из немногих своих книг, которая будет полезна последующим поколениям.
В ней же он писал и действительно мудрые слова. "...В воле нации говорят
не только живые, но и умершие, говорят великое прошлое и загадочное еще
будущее".
В других своих книгах Бердяев
часто предстает пред нами как типичный русский интеллигент, последнее звено
в ряде наследников Радищева. Ход мысли у Бердяева — типичный ход мысли
русского интеллигента. Недаром в "Русской идее", этой типично интеллигентской
книге, по своим воззрениям на русскую историю и народ, Бердяев заявляет:
"Сам я принадлежу к поколению русского ренессанса, участвовал в его движении,
был близок с деятелями и творцами ренессанса. Но во многом я расходился
с людьми того замечательного времени... В моем отношении к неправде окружающего
мира, неправде истории и цивилизации для меня имел значение Л. Толстой,
а потом Карл Маркс".
"...Моя религиозная философия
не монистическая и я не могу быть платоником, как Г. С. Булгаков, О. Л.
Флоренский, С. Франк и другие "
"...Социальная проблема у меня
играет гораздо большую роль, чем у других представителей русской религиозной
философии, я близок к тому течению, которое на западе называется религиозным
социализмом, но социализм этот решительно персоналистический. Во многом
и иногда очень важном, я оставался и остаюсь одинок. Я представляю крайнюю
левую в русской религиозной философии ренессансной эпохи, но связи с православной
церковью не теряю и не хочу терять".
Бердяев понимал какую роль играет
прошлое для настоящего, но сам не пошел как и все интеллигенты, слушать
шепот истлевших русских летописей, могильных плит, молчаливые рассказы
курганов и стоящих на них каменных баб.
Русским интеллигентам со времен
Радищева и до наших дней был неведом этот сладостный, молчаливый разговор
с ушедшими в небытие поколениями русских людей.
"На друзьях, соратниках, учениках
Н. Бердяева прежде всех других лежит тягостный долг защищать истину от
Платона, защитить свободу от изменившего ей рыцаря, — писал Г. Л. Федотов
в журнале эсеров "За свободу". 1
Мережковский, классический русский
интеллигент, конечно, считает, что до появления Пушкина Россия спала восемь
веков. Мережковский, как русский интеллигент знает, конечно, всю историю
Вавилона, Египта, Индии, народов всех стран и эпох. Мережковскому доступно
все.
Недоступно Мережковскому только
одно — трезвый беспристрастный взгляд на культурное прошлое своего народа.
Заметивши все в истории Вавилона и других стран, Мережковский не соизволил
ничего заметить на протяжении восьми веков Русской Истории, вплоть до эпохи
Петра.
Типично интеллигентский или типично
большевистский взгляд на русское прошлое. Разница только в сроках. Мережковский
и другие интеллигенты считают, что Россия спала до Пушкина, а большевики,
что она спала до появления интеллигента Ленина, родного внука Радищева.
Стоит ли опровергать эту антиисторическую
интеллигентскую заумь. Стоит ли доказывать, что восемь веков до Пушкина
Россия прожила напряженной религиозной и национальной мыслью и только это
дало возможность накопить ей духовные силы, необходимые для создания величайшей
в мире Империи и создать духовную почву, на которой смог появиться Пушкин,
а вслед за которым даже на искалеченной духовной почве, смогли вырасти
такие гиганты, как Достоевский.
1 Журнал "За свободу" № 176
|
