Л. К. Амброз. Основы периодизации южнокрымских могильников типа Суук-Су

Как известно, погребения в эталонном раннесредневековом могильнике Суук-Су в Крыму делятся на два слоя: верхний и нижний. Первую периодизацию могил нижнего слоя Суук-Су сделал В. К. Пудовин, положив в основу априорное предположение, что их инвентарь должен был быстро беднеть под влиянием христианства и что большие двупластинчатые фибулы и золотые украшения могли употребляться только на раннем этапе как пережиточные вещи¹. В итоге в этапах этой периодизации смешались в разных пропорциях могилы и вещи всего периода существования нижнего слоя некрополя. Возможности периодизации памятника не были исчерпаны.

В основу следующей периодизации положено типологическое деление двупластинчатых фибул и орлиноголовых пряжек на варианты, выделено четыре периода, переоценено датирующее значение монет из погребений, в результате дата нижнего слоя расширена на время со второй половины (трети?) VI в. до конца (последних десятилетий?) VII в., соответственно начало верхнего слоя сдвинуто на рубеж VII—VIII вв.² Хотя основные опубликованные в 1971 г. положения остались в силе, эталонное значение Суук-Су заставляет искать пути дальнейшего углубления аргументации и постоянной проверки полученных ранее выводов. Вопрос изложен здесь кратко и с минимальным библиографическим аппаратом.

Наиболее изменчивыми и, следовательно, важными для периодизации оказались большие орлиноголовые пряжки широких женских поясов, а из деталей самой пряжки — гладкая пластинка, соединявшая рамку и острие со щитком (или, как ее обычно называют, «держатель рамки»). Все большие пряжки на западе (в Испании, Италии, у франков, гепидов и др.), в Крыму и на Кавказе имели обычный короткий держатель не более 1—1,5 см. До сих пор не удалось объяснить, почему только у орлиноголовых и ромбощитковых пряжек юго-западного Крыма начался процесс необычного удлинения держателя — у некоторых экземпляров до 3,8 см (рис. 1, 8—10). Возможно, это связано с появлением здесь какого-то особого способа застегивать такие пояса, не закрывая свободным концом ремня узорных частей пряжки. В статьях 1968 и 1971 гг. я использовал три варианта держателей, позднее пять: Ia — 1 см (рис. 1, 1, 2); 16-1,4 см (рис. 1, 3); II-2 см (рис. 1, 4); III - 2,4 см (рис. 1, 5); IV-2,5-3,8 см (рис. 1, 6-10).

Рис. 1. Основы периодизации могильников типа Суук-Су VI—VII вв.
1 — Керчь, склеп 152/1904 г.; 2—5, 7, 8, 11—15, 17, 20, 22—26, 29—31 — Суук-Су, могилы 46 (2), 82 (3), 124 (4, 13), 77 (5), 86 (б), 78 (5), 56 (Л, 25), 89 (12), 32 (14), 162 (15), 154 (17), 131 (15, 31), 67 (20, 24—25), 54 (21, 22), 58 (29), 29 (30), случайная находка (7); 9— Артек; 10 — Скалистое, склеп 288; 16, 32, 33 — Эски-Кермен, склеп 257; 19, 27, 28 — Чуфут-Кале, могилы 41 (19, 28), 34 (27)

Изменение размеров вещей или их частей оказалось важным признаком при изучении ряда археологических культур, но всегда требуется параллельная проверка и по другим критериям, в данном случае по декору щитков пряжек. Материал еще невелик, новые находки приносят и новые вариации. К тому же при существовании разных мастерских трудно ожидать единой всеобъемлющей эволюционной линии. Поэтому, не стремясь создать окончательной классификации, я объединил в один вариант совершенно одинаковые на вид щитки, пронумеровав их от 2 до 9 (рис. 1). Видно, что параллельно происходят следующие изменения: рост размеров, переход от почти квадратных к более продолговатым, сужение гладких диагональных полос; узор из «бегущих» завитков в виде «деревца» сначала бывает на боках щитка обращен в одну сторону «вершинами», потом — только в разные, а в центре щитка появляется крестообразная фигура. Хотя один и тот же вариант щитка могли соединять с разной длины держателем, в целом видно, что изменения держателя и щитка протекали параллельно и взаимосвязано (рис. 2,1) и потому были объективными процессами.
Большие двупластинчатые фибулы с рельефными накладками у основания дужки в Суук-Су делятся на четыре подварианта (рис. 1, 11—14). Фибулы с рельефными накладками очень похожи друг на друга, их удалось разделить лишь по длине (без учета средней головки, нередко отсутствующей): 1-й подвариант — не менее 20—22 см (рис. 1, 11); 2-й — не более 17—18,5 см (рис. 1,12). Естественно, что деление по размеру не абсолютно, новые находки могут внести уточнения. Фибулы 3-го подварианта (длиной 9—18 см) имеют упрощенную полукруглую головку с тремя вырезанными выступами вместо приклепанных (рис. 1,13). У них встречаются гладкие накладки и подкладки снизу. Фибулы 4-го подварианта самые маленькие (не более 8 см), ножка треугольная, головка, как у 3-го подварианта (рис. 1,14) или с выступами в виде шариков. Некоторые маленькие фибулы литые. Постепенно шла деградация дорогих дунайских фибул и обычая их ношения: утоньшение с заменой части серебра медью, уменьшение размеров, упрощение декора и формы; большие фибулы, согласно традиции, еще носят парами, а вот маленькие с треугольной ножкой уже встречаются в могилах и по одной.

В комплексах погребений двупластинчатые фибулы 1-го подварианта сопутствовали орлиноголовым пряжкам с держателем не более 2 см (рис. 2,11). Самые большие фибулы (более 20 см, подвариант Iа) сочетались в Суук-Су дважды с пластинчатым держателем в 1 см (погребения 56/5 и 46): раз —в 2 см (погребение 77/1) и еще раз — со щитком 5-го варианта (погребение 61). Чуть более короткие (19—19,5 см, вариант I6) — с держателем в 1,4 см (погребение 56/3) и с новой формой пряжки со львом на щитке (погребение 91). Уже здесь видно, что еще незначительное укорочение фибул сопровождается слабым удлинением держателей. Со временем держатель орлиноголовых щитков достиг в длину 2 см, т. е. его необычное для других пряжек удлинение стало вполне заметным для глаза. Два погребения Суук-Су с такими держателями зафиксировали тот краткий переходный период, когда произошел как бы стык разновременных форм щитков и фибул: в погребении 124 щиток 4-го варианта с архаичными широкими диагоналями и фибула нового 3-го подварианта; в погребении 77/1 щиток 5-го варианта с новыми узкими диагоналями и архаичные длинные (20,5 см) фибулы с накладками. Чтобы особо подчеркнуть принципиальное значение этого перелома, начавшегося отхода от исходных форм фибул и пряжек, генетически наиболее связанных с дунайскими традициями V и первой половины VI в., указанные два погребения 77/1 и 124 выделены мной в особый переходный II период. Типологически предшествующие им по находкам погребения 56/5, 46, 56/3, 82, 193 представляют исходный для Суук-Су I период.

Рис. 2. Сопоставительные таблицы

I — соотношение 1—10 вариантов орнаментации щитка пряжек на рис. 1, 1—10 (по горизонтали) и длины пластинчатого держателя рамки (по вертикали)

1 — Керчь, Фундэтура, Арнесп; 2 — Суук-Су. могилы 46, 56 и случайная находка; 3 — Суук-Су, могилы 82, 193; 4— могила 124; 5 — Суук-Су, могилы 77, 86, 61, 89, 28, 131. Скалистое, могила 420; 6—Никополь; 7 — Суук-Су; 8 — Суук-Су. могилы 78, 154; 9— Суук-Су, Кореиз, Артек, Чуфут-Кале; 10а — Артек, Суук-Су, Чуфут-Кале, Скалистое; 106 — Аромат, Суук-Су, Артек, Чуфут-Кале. Незакрашенные кружки — пряжки, известные по упоминанию.

II — основы периодизации погребений юго-западного Крыма VI—VII вв. По горизонтали указаны номера могилы и костяка (56/5 и т. п.), буквами обозначены могильники: Ч — Чуфут-Кале, Э — Эски-Кермен, К — Кореиз, без буквы — Суук-Су. Обозначения значками: а — длина держателя рамки; б — вариант щитка пряжки; в — двупластинчатая фибула; г — днепровская фибула; д — большие щитки пряжек со львом и крестом; е — мелкие византийские пряжки; ж — серьги с крючком; з — нательный крест. По вертикали: 1 — длина держателя 1 см; 2 — фибула с накладками длиннее 20 см; 3 — щиток 2-го варианта; 4 — длина держателя 1,4 см; 5 — фибула с накладками немного короче 20 см; 6 — щитки 3-го и 4-го вариантов; 7 — длина держателя 2 см; 8 — фибулы с тремя плоскими выступами (рис. 1, 13); 9 — щиток 5-го варианта; 10 — пряжки со львом; 11—пряжки с искаженным мотивом креста; 12 — пряжки с пятью крестами; 13 — фибулы с накладками короче 18.5 см; 14 — длина держателя около 2,5 см; 15 — длина держателя 2,6—3,8 см; 16 — маленькие фибулы с треугольной ножкой; 17 — днепровские фибулы; 18 — щитки 7—9-го вариантов; 19 — щитки 10-го варианта (ромбические); 20 — мелкие византийские пряжки; 21 — серьги с крючком; 22 — нательный крест

Фибулы 2-го подварианта сопровождались орлиноголовой пряжкой с более длинным держателем в 2,5 см (погребение 89) и пряжкой со львом (погребение 67,1), большинство фибул 3-го подварианта — такими же пряжками со львом или с крестами в середине гладкого щитка (рис. 1, 19, 20; погребения 198, 196, 169/1, 90/1 в Суук-Су и 21 в Чуфут-Кале). Тенденция, наметившаяся во II периоде, здесь явно продолжается, но она станет гораздо виднее, если обратиться к орлиноголовым и ромбощитковым пряжкам с самым длинным держателем в 2,6—3,8 см, связанным уже с фибулами новой формы — литыми пальчатыми и зооморфными среднеднепровских типов (рис. 1,16—18). Они встречены вместе четыре раза, кроме того, в погребении 154 длина держателя неизвестна, но щиток позднего 8-го варианта, а в погребении 86/1 найдены архаичный для комплексов с днепровскими фибулами держатель в 2,4 см и щиток промежуточного 5-го варианта. Как считает Б. А. Рыбаков, появление здесь днепровских фибул связано с изменением местной моды, вырождением и постепенным исчезновением готского обычая вводить в женский костюм две совершенно одинаковые большие двупластинчатые фибулы. Днепровские фибулы здесь тоже носят парами, но обычно составленными из вещей разной формы и даже величины³. Днепровские фибулы, попавшие в юго-западный Крым уже в сложившемся виде, не выстраиваются в эволюционные ряды и, видимо, употреблялись здесь совсем недолго. Трижды в эту комбинацию входили и маленькие импортные византийские пряжки типов Сиракузы (рис. 1, 29; погребение 154) и крестовидные (рис. 1,32; могилы 55 и кореизская). В свою очередь пряжка типа Сиракузы встречена с самой поздней маленькой двупластинчатой фибулой 4-го подварианта (погребение 32), причем костяк с пряжкой захоронен раньше и потом сдвинут к задней стенке подбоя, чтобы дать место погребению с фибулой. Следовательно, фибулы 4-го подварианта синхронны днепровским и знаменуют конец эволюции местных двупластинчатых фибул. В том же периоде появились нательные христианские кресты (рис. 1, 33) и крестовидные фигуры на традиционных местных пряжках с «языческой» орнаментикой (рис. 1, 7—10).
Таким образом, для периодизации погребений эпохи нижнего слоя Суук-Су наиболее показательны украшения парадного женского костюма. Комбинация этих вещей обрисовывает четыре периода (рис. 2, II). Суук-Су, раскопанное в начале века, до сих пор сохраняет ведущее положение, так как прочие раскопанные и опубликованные, могильники, как правило, разграблены в средние века и не дают такой цельной картины, как Суук-Су. К сожалению, и в Суук-Су опубликованы далеко не все находки. Поэтому отбор комплексов для таблицы (рис. 2, II) намеренно ограничен наиболее показательными, составляющими основу периодизации. Как показала практика, включение в нее со справочной целью менее показательных комплексов и типов вещей (как было сделано в 1971 г.) может лишь затруднить восприятие самого существенного и повести к недоразумениям.

Труднее всего абсолютно датировать выделенные периоды. В I периоде (рис. 1, 2, 3, 11, 21—23) найдена монета Юстиниана I (527—565гг.), по которой начало могильника Суук-Су принято относить ко второй половине VI в. Но правильнее брать только дату начала выпуска монеты: не весь отрезок между 527 и 565 гг., а только 527 г., раньше которого монета не могла попасть в землю. Орлиноголовые пряжки I периода имеют ближайшие аналогии в пряжках дунайских гепидов, представляя их упрощенный и удешевленный вариант. Королевство гепидов погибло в 567 г., следовательно, прообразы для южнокрымских пряжек были заимствованы, скорее всего, до этой даты. В Керчи склеп 152/1904 г. был полузасыпан землей и через некоторое время использован для нового захоронения с парой местных пальчатых фибул и двумя местными орлиноголовыми пряжками, подражающими гепидским. В засыпи уцелели от первоначальных погребений гепидская пряжка (рис. 1,1) и канделябр VI в. Этим подтверждается дата гепидских пряжек первой половиной VI в. и возникновение местных подражаний в более позднее время.
Детали наборных мужских поясов (рис. 1, 21—23) можно условно синхронизировать с женскими украшениями лишь в немногих случаях, когда те и другие найдены на соседних костяках в небольшом семейном склепе. Наборный пояс из такого склепа 56 (с монетой) не имеет прямых аналогий, но одна бляшка редкой формы (рис. 1, 21) встречена также на поясе из погребения 54/1 (рис. 1, 22), в свою очередь имеющем прямую аналогию в византийском поясе из крепости Садовско-Кале в Болгарии, который датируется концом VI в. Наконец, большие фибулы с накладками (рис. 1,11) не характерны для Крыма и безусловно восходят к дунайским прообразам, исчезнувшим после V в. Следовательно, не позднее рубежа V—VI вв. южнокрымские мастера вступили в тесный контакт с подунайскими и в течение первой половины VI в. ими был создан местный набор украшений, представленный в I периоде Суук-Су. Не исключено, что начало этого периода может быть сдвинуто на середину или вторую треть VI в.
II переходный период (рис. 1,4, 11—13) датирован монетой Маврикия Тиберия. Среди нумизматов нет единства мнений, относить ли ее ко всему царствованию (582—602 гг.) или ограничить 597—602 гг. Опорные даты здесь 582 или 597 г. с разницей в 15 лет. Сложность датирования по монетам в том, что неизвестно, как сочетаются монета и могильный инвентарь: попали они в землю в начальный или в заключительный период ношения таких вещей. К сожалению, никакие умозрительные или статистические «ухищрения» здесь не помогут, попадание в могилу той или иной монеты, ее выбор из суммы имеющихся подчинялся только случайности. Просмотр могил с монетами и монет в ювелирных изделиях убеждает, что, как правило, древние не обдумывали, монету какого царя использовать, а брали ее совершенно произвольно из суммы имевших одновременное хождение монет, отчеканенных за последние несколько столетий. По сумме данных наиболее вероятно отнести II период к десятилетиям около рубежа VI—VII вв. Было ли это в 590—610 гг. или в 580—600 гг., можно только гадать. Но едва ли это было намного раньше. Так что с конца VI или рубежа VI—VII вв. началось заметное удлинение держателей орлиноголовых пряжек и появились признаки упрощения фибул с накладками (рис. 1, 4, 5, 12, 13). Эта веха чрезвычайно важна для всей хронологии Суук-Су.

III период (рис. 1, 5, 12, 13, 19, 20, 24—26) не содержит показаний для абсолютного датирования. В склепах 67, 90, 169 поясной набор и пряжечки у мужчин отличаются от встреченных в I периоде. У В-образных пряжек стала шире (массивнее) рамка и уже щель для продевания конца ремня, бляшки набора отличаются от ранних (византийских), знаменуя сложение восточноевропейской разновидности поясных наборов. Это подтверждает относительно-хронологическое место III периода после I и II.

Для IV периода (рис. 1, 6—10, 14—18, 27—33) благодаря раскопкам А. И. Айбабина в Эски-Кермене появились первые датирующие монеты: Ираклия (630—641 гг.) в погребении 257/6 и Константина IV (668— 685 гг.) в погребении 257/4. С первой из них найдены поздняя орлиноголовая пряжка (рис. 1, 9) и две днепровские пальчатые фибулы (одна с орнаментом из S-видных завитков: рис. 1, 16). Это лишний раз опровергает ходячее заблуждение, что достаточно наличия таких завитков для отнесения имеющих их днепровских фибул к самым ранним. До этой находки на ту же дату указывали сами днепровские фибулы: в Мартыновке, Судже, Колоскове, Блажках им сопутствовали пояса с псевдопряжками или их элементы, датируемые по находкам в Перещепине и Келегеях с монетами 641—668 гг. Встречающееся мнение, что более дешевые среднеднепровские псевдопряжки древнее перещепинских, ни на чем не основано: скорее те подражают степным псевдопряжкам, днепровские мастера явно приспосабливают привычные пряжки к новому назначению в качестве декоративных блях (Хацки). В Крыму поясов с псевдопряжками не было, но влияние нового более декоративного стиля заметно по появлению бляшек с особенно широкими прорезями (рис. 1, 27, 28). Хуже датируются мелкие привозные византийские пряжки (рис. 1, 29—32). Не касаясь спорных вопросов византийской хронологии, подчеркну, что в Суук-Су пряжки связаны с IV периодом. К середине и второй половине VII в. относятся найденные с монетами аналогии для нательных крестов. Рельефные ромбощитковые пряжки явно отличаются от своих гораздо более древних прототипов хотя бы очень длинными держателями — это очень интересный пример необычайно долгого и бережного сохранения старинных заимствованных мотивов.

По сумме данных IV период должен датироваться примерно второй доловиной VII в. Его начало ограничено тем, что между ним и II периодом лежит не менее обильный погребениями III период, не позволяя глубоко сдвигать эту дату в первую половину VII в. Любые попытки «уточнить» дату периода на имеющемся материале сведутся к умозрению, предлагать ли 650—700 гг. или 630—680 гг. (а для III периода — 610—650 или 590—630 гг.): реальных данных для этого еще нет. Но уже вполне ясно, что конец нижнего слоя Суук-Су нельзя ограничить серединой VII в., как это делалось раньше. Соответственно сдвигается вверх и дата верхнего слоя. Как я уже отмечал в печати, уточнения в хронологии Суук-Су не безразличны для изучения множества памятников на территории СССР и Подунавья, при датировании которых использованы были археологами ссылки на Суук-Су и Керчь в качестве эталонов.

Изложенная периодизация сделана методом сопоставления. Тем важнее замечательное открытие А. И. Айбабиным ненарушенных многоярусных склепов в Лучистом близ Алушты, где рассмотренные выше III— IV периоды многократно встречены в стратиграфической последовательности ⁴, реально подтверждая намеченную здесь периодизацию. Публикациями А. И. Айбабина в принципе подтверждена на новом материале и необходимость существенного омоложения даты верхнего слоя Суук-Су. С его работ начинается сейчас новый этап в изучении раннесредневековых могильников юго-западного Крыма.

¹Пудовин В. К. Датировка нижнего слоя могильника Суук-Су//СА. 1961. № 1.
²Амброз А. К. Дунайские элементы в раннесредневековой культуре Крыма // КСИА. 1968. Вып. 113; Он же. Проблемы раннесредневековой хронологии Восточной Европы //СА. 1971. N° 2; Он же. [Рецензия]//С А. 1973. № 2. Рис 1.- Рец. на кн.: Erdelyi I., Ojtozi Е., Gening W. Das Graberfeld VOD Newolino; Он же. Хронология раннесредневековых древностей Восточной Европы Y—IX вв.: Автореф. дис. д-ра ист. наук. М., 1974; Он же. О двуиластинчатых фабулах с накладками // Древности эпохи великого переселения народов. М., 1982; Веймарн Е. В., Амброз А. К. Большая пряжка из Скалистинского могильника: (Склеп 288) // СА. 1980. № 3.
³Рыбаков Б. А. Ремесло древней Руси. М., 1948. С. 65, 66.
⁴Айбабин А. И. Раскопки раннесредневековых могильников в горном Крыму//АО 1980. М., 1984; Он же. Раскопки раннесредневекового могильника у с. Лучистое в Крыму//АО 1983. М., 1985.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 7595

загрузка...

Другие книги по данной тематике