Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

Антонин Бартонек.   Златообильные Микены

Глава I. К вопросу об источниках

Вряд ли найдется среди нас человек, который не слышал о прекрасной Елене и о сражениях под стенами Трои, даже если он никогда не задумывался, происходили ли эти события на самом деле или же они являются вымыслом древнегреческих сказителей, прежде всего Гомера. Наука же рано или поздно должна была поставить вопрос об этом. Еще в начале второй половины XIX в. она усматривала здесь всего лишь поэтические легенды. И только благодаря удачливому немецкому коммерсанту Генриху Шлиману смогла победить противоположная точка зрения. В 70-х годах прошлого века он открыл на холме близ Дарданелл древнюю Трою, а затем раскопал и Микены — столицу Агамемнона, предводителя греков под Троей. Заступ этого археолога чуть было не потревожил Кносс, считавшийся резиденцией легендарного критского царя Миноса, но запутанность прав собственности и неприемлемые финансовые требования явились основной причиной того, что самое славное открытие на территории древней Эгеиды, как известно, досталось другому исполину эгейской археологии — англичанину Артуру Дж. Эвансу. А. Эванс, начав раскопки Кносса в 1900 г., открыл там культуру, которую назвал по имени Миноса минойской и непосредственно от которой он производил всю культуру материковой Греции, существовавшую в течение весьма значительного периода во II тысячелетии до н. э. Согласно точке зрения Эванса, территория Греции являлась всего лишь критской колонией и мир гомеровских героев, собственно говоря, и не был греческим миром. Но это эпохальное открытие Эванса содержало в себе нечто, что впоследствии стало причиной крушения этой его концепции, отрицавшей присутствие греческого элемента в критской культуре, — маленькие глиняные таблички, целыми сотнями найденные в развалинах Кносского дворца и покрытые знаками довольно развитой письменности, которую [3] Эванс назвал линейным письмом Б, для отличия от двух других более древних систем критской письменности — линейного письма А и иероглифики.

Несмотря на то что кносские таблички находились в его полном распоряжении вплоть до его смерти в 1941 г., а доступ к ним Эванс ревниво охранял, сам он так и не приступил всерьез к их дешифровке. Монополия Эванса была нарушена только в 1939 г., после того как К. Блеген обнаружил аналогичные таблички в Пилосе (область Мессения на юго-западе Пелопоннеса). Но вскоре началась вторая мировая война, и приступить к плодотворным исследованиям по дешифровке оказалось возможным только в конце 40-х — начале 50-х годов. Однако окончательного успеха добился здесь не ученый с громким именем, а тридцатилетний английский архитектор Майкл Вентрис, который в 1952 г. с помощью филолога-классика Джона Чедуика из Кембриджского университета представил ученому миру бесспорные доказательства того, что под текстами линейного письма Б кроется древнегреческий язык, отличавшийся от языка Гомера. Так окончательно было доказано то, что еще в 20-е годы предполагал британский археолог А. Дж. Уэйс. Вопреки убежденности Эванса в безраздельном преобладании Крита в Эгейском мире в эпоху бронзы, Уэйс выдвинул собственную теорию, согласно которой греческие земли во II тысячелетии до н. э. являлись областью самостоятельной в этническом и политическом отношениях, хотя и испытывавшей сильное культурное влияние Крита.

Таким образом, 1952 год окончательно отделил от минойской культуры древнего Крита, которая развивалась в своем самобытном догреческом облике приблизительно в 2900—1470 гг. до н. э., микенскую цивилизацию ахейских греков, возникновение, расцвет и падение которой приходится на период XVI—XII вв. до н. э. Область распространения этой цивилизации охватывала прежде всего центры, расположенные в континентальной Греции, но уже во второй половине XV в. до н. э. она включала также Крит, а со временем охватила в той или иной степени целый ряд областей на побережье Восточного и Центрального Средиземноморья — от Южной Италии и Сицилии вплоть до Малой Азии, сиро-палестинского побережья и Египта. Троянская война, завершившаяся разрушением Трои, происходила в конце XIII в. до н. э. и, по существу, уже была лебединой песней политического и экономического могущества ахейцев: вскоре после ее [4] окончания микенские дворцы и селения в результате еще и до сегодняшнего дня не вполне выясненных обстоятельств навсегда обратились в руины. Прошло несколько долгих столетий, прежде чем на фоне этих развалин в изменившихся этнических, экономических и культурных условиях начался новый исторический период развития греческой цивилизации — тот, который завершился приблизительно в середине I тысячелетия до н. э. появлением классической Греции, в результате чего была заложена основа нынешней европейской цивилизации.

Микенская цивилизация является, таким образом, первым великим культурным подъемом греческого народа в его долгой истории, насчитывающей три с половиной тысячелетия. И хотя микенский мир отделен от собственно античной греческой культуры I тысячелетия до н. э. рядом так называемых «темных веков» (XI—IX вв. до н. э.), он является цивилизацией, которую следует рассматривать как органичную составную часть греческой истории с таким же правом, с каким мы относим к истории Чехословакии эпоху Великой Моравии, несмотря на то, что земли Моравии и Словакии были отрезаны от последующего культурного развития страны более чем столетним политическим и культурным перерывом, наступившим после падения Великоморавской державы.1) С другой стороны, микенская цивилизация обладает настолько самобытными чертами, что ее с полным правом можно считать вполне самостоятельным культурным проявлением греческого духа, каковым и была более поздняя греческая античная культура, а также византийская культура.

Наша книга посвящена первой попытке народа, говорившего на древнегреческом языке, выйти на магистральный путь развития мировой культуры. Он вступил на этот путь не с пустыми руками — в его распоряжении были уже и свои собственные традиции, принесенные с прародины индоевропейских племен, расположенной где-то в восточноевропейских степях, но прежде всего — богатый опыт и знания, унаследованные как от более древнего догреческого населения Эгейского мира, так и от более далеких цивилизаций Ближнего Востока. В результате соединения всех этих трех элементов и возник замечательный синтез выдающейся цивилизации Европейского континента, об отдельных составных частях которой рассказывают главы этой книги.2)

Стремительное развитие исследований о микенском мире, благодаря которому удалось в течение последних [5] ста лет набросать картину совершенно новой величественной цивилизации, чье существование ранее было только гипотезой, обусловлено тремя основными факторами:

а) верой в правдивость греческой мифологической традиции и информации более поздних греческих авторов по древнейшей истории Греции;

б) результатами археологических раскопок на территории древней Эгеиды и прилегающих областей Средиземноморья;

в) дешифровкой линейного письма Б и толкованием его текстов, а также информацией, содержащейся в некоторых документах той же эпохи на других языках.

Таким образом, к настоящему времени у нас имеются три типа источников по истории Микенской Греции:

а) сведения, содержащиеся в греческой мифологической и исторической традиции;

б) памятники материальной культуры;

в) письменные греческие и иноязычные документы того времени.3)

Извлекаемые из этих источников данные значительно отличаются друг от друга как по характеру информации, так и по степени достоверности. Информация, содержащаяся в греческой мифологической и исторической традиции, в значительной степени искажена хотя бы уже потому, что она не современна освещаемой эпохе, а моложе ее по меньшей мере на полтысячелетия. Так обстоит дело с Гомером, обе мифологические поэмы которого составлены в VIII в. до н. э., а повествуют о событиях Троянской войны, датируемой концом XIII в. до н. э. Произведения же античных авторов, в частности историков, которые, кстати, только вскользь упоминают о древнейшей истории Греции, отстоят от нее намного дальше. Геродот писал в первой половине V в. до н. э., Фукидид — во второй половине V в. до н. э., а прочие историки и того позднее. Принимая во внимание значительную временную дистанцию, следует считать, что данные античной традиции имеют скорее второстепенное значение и могут привлекаться, как правило, в качестве вспомогательных и дополнительных аргументов там, где верность того или иного факта уже установлена на основании источников иного рода. Однако в целом сопоставление таких данных с памятниками материальной культуры убедительно показывает, что мифологическая и историческая традиции содержат реальное ядро в значительно большей степени, чем это предполагалось ранее. Естественно, в каждом конкретном случае весьма трудно [6] определить, что именно относится к этому реальному ядру, а что к нему добавлено (или же, наоборот, изъято из него) в течение последующих столетий.

В отличие от мифологической традиции, сведения, полученные в результате открытий в области материальной культуры, и письменные источники микенских и иноязычных архивов, в сущности, современны освещаемой ими эпохе. Памятники материальной культуры могут быть, естественно, иногда и несколько более древними, а в отдельных случаях завезенными из других стран (в особенности это касается предметов роскоши). Большинство же обнаруженных до сих пор документов линейного письма Б, прежде всего тексты на глиняных табличках, наоборот — датируются в основном тем же периодом, что и археологические пласты, в которых они были обнаружены. Ценность памятников материальной культуры состоит в том, что они представляют собой изделия микенских мастеров в их подлинном, никогда впоследствии не повторяемом виде. В то же время они не могут дать нам прямых сведений об общественной и культурной среде в целом — о той среде, в которой они были созданы и которой служили после своего появления на свет.

Вплоть до дешифровки линейного письма Б сами по себе археологические находки не могли дать достаточно ясного ответа на вопрос об этнической принадлежности властителей4) микенских дворцов и их языке. Исключительное значение памятников недавно дешифрованной микенской письменности состоит прежде всего в том, что они характеризуют правящие слои микенского общества как лиц, говорящих по-гречески, а также дают возможность непосредственно взглянуть на целый ряд отдельных сторон жизни микенского общества. К сожалению, речь может идти, по существу, лишь о некоторых сторонах жизни Микенской Греции, поскольку тексты носят характер регистрационных архивных документов, которые составлял не историк, желавший сохранить для будущего основные черты структуры микенского общества, а чиновник, для которого гораздо важнее было установить, верно ли произвело то или иное лицо обязательную для него поставку шерсти или же сколько боевых колесниц пришли в столь негодное состояние, что их уже невозможно использовать на войне. Если же, кроме всего прочего, вспомнить, что большинство письменных сообщений отличается лаконичностью и что относительно толкования текстов некоторых табличек до сих пор ведутся ожесточенные [7] споры, то станет ясно, что письменные источники также не всегда могут быть ключом к познанию микенской действительности.

Наиболее верным путем к установлению истины является, таким образом, сопоставление данных всех трех названных групп источников при скрупулезном и аргументированном определении их соотношения. Чтобы показать характер информации, которую можно извлечь из каждого из этих трех типов источников, рассмотрим прежде всего круг вопросов, связанных с мифологической и исторической традицией, далее — современные Микенской Греции иноязычные письменные сообщения, а затем начертим основную линию развития эгейской археологии с 1871 г. до наших дней, учитывая также раскопки, проводившиеся вне Эгеиды, познакомим читателя с историей доалфавитных эгейских письменностей (остановившись особо на текстах линейного письма Б) и, наконец, коротко рассмотрим, с какой степенью достоверности сохранил для человечества сведения о микенской эпохе ее главный певец Гомер.


1) Великая Моравия — крупнейшее раннефеодальное государственное образование западных славян, существовавшее в IX — начале X в. на территории современной Чехословакии и соседних государств. Столицей Великоморавской державы был город Велеград, точное местоположение которого до сих пор не установлено. (Примеч. пер.)

2) В том случае, когда автор и год издания работы указаны в списке литературы (с. 291), подробные библиографические данные в примечаниях опускаются. То же касается археологических публикаций, причем следует учесть, что публикация результатов археологических исследований обычно имеет место через год или даже несколько лет после проведения раскопок. Некоторые более ранние работы (в особенности вышедшие до первой мировой войны и в настоящее время не представляющие особого научного значения) по техническим причинам в библиографию не включены.

3) Характер второстепенного, косвенного источника может носить и сопоставление социальной структуры обществ Микенской Греции и современных ей цивилизаций Ближнего Востока. К источникам этого типа мы будем обращаться в соответствующем месте, при рассмотрении явлений, имеющих определенные аналоги в системе микенской экономики (см., например, с. 104).

4) Принятый при переводе термин «властитель», обозначающий носителя верховной политической власти в микенском обществе, в определенной степени условен, поскольку сам характер этой власти еще не определен в достаточной степени (см. с. 128-129). Довольно удачным представляется избранное автором чешское слово vladař, близкое по своему значению к предлагаемому нами русскому аналогу. (Примеч. пер.)

загрузка...
Другие книги по данной тематике

А. В. Махлаюк.
Солдаты Римской империи. Традиции военной службы и воинская ментальность

В. П. Яйленко.
Греческая колонизация VII-III вв. до н.э.

А.М. Ременников.
Борьба племен Северного Причерноморья с Римом в III веке

А. Кравчук.
Закат Птолемеев

Карл Блеген.
Троя и троянцы. Боги и герои города-призрака
e-mail: historylib@yandex.ru