I
|
Едва старый Рокфеллер успел уйти в отставку, как разразился грандиозный скандал на шахтах штата Колорадо. Рокфеллерам в этом штате принадлежала угольная компапия «Колорадо фьюел энд айрон». Положение шахтеров, по выражению американского историка С. Иелна, почти приближалось к рабству. Основная масса шахтеров состояла из иммигрантов — греки, итальянцы, русские, сербы, болгары, поляки я другие — 21 национальность — гнули спину на компанию, получая за это нищенское вознаграждение. Дважды, в 1903—1904 гг. и в 1910 г., шахтеры безуспешно пытались добиться минимальных улучшений. Их выступления были грубо подавлены, и Рокфеллер наотрез отказался пойти на какие-нибудь уступки.
На шахтах Колорадо сохранялись средневековые условия труда. Оторванный от внешнего мира, этот горный район находился на положении изолированной феодальной вот-чины. Предпринимателям принадлежала вся земля, и без их разрешения нельзя было занять ни одного участка. Жилища, школы, церкви — все это находилось в руках компании. Учителя и священники были у нее под контролем или назначались ею. Зарплату рабочим выдавали не в долларах, а в бонах, которые печатала сама компания. Она ввела собственную денежную систему. Но курс этих бумажек был обесценен: трехдолларовая бона реально стоила лишь около двух долларов. Продовольствие и одежду можно было купить только в лавке компании. Продукты были низкого качества, а платить приходилось втридорога. Жили шахтеры в жалких лачугах из одной-двух комнат. К ним пристраивали каморки из досок и старого полосового железа. В воздухе висело густое облако угольной пыли. Ею была покрыта и земля, на которой не росли ни трава, ни цветы. Ужасное зрелище представляли дети — разутые, голодные, в лохмотьях, они копошились в грязных канавах, и их жизнь постоянно находилась в опасности. Санитарные условия были ужасающими. Отбросы сваливались куда попало. Вода не фильтровалась. Люди гибли от эпидемий. Условия труда на шахтах Рокфеллера были тяжелыми, а техника безопасности фактически отсутствовала. В результате смертность шахтеров в Колорадо была в два раза выше, чем по Соединенным Штатам в целом. Если кто-либо пытался протестовать, его немедленно увольняли. Компания установила форменную диктатуру. Введенные ею правила являлись законом для всех и должны были неукоснительно соблюдаться. В рабочей массе насаждали шпионов, доносивших о малейшем проявлении недовольства. Имена тех, кто позволял себе критические замечания, заносились в черные списки. Даже в узком кругу знакомых, у себя дома, люди боялись высказываться, чтобы избежать репрессий. Суд и полиция находились на содержании у предпринимателей и были послушным орудием в их руках. На шахтах и в поселках рокфеллеровской компании люди были лишены элементарных прав, которые им давала конституция США. Впоследствии об этом так прямо и сказал губернатор Колорадо Амонс. В мае 1914 г. в интервью, опубликованном журналом «Харперс мэгазин», на вопрос: «Имеете ли вы конституционный закон и правительство в Колорадо?», Амонс был вынужден сказать: «Ничуть в областях, где расположены шахты». Желая уточнить, губернатора спросили: «Не хотите ли вы сказать, что в значительной части вашего штата нет конституционной свободы?». И он, не колеблясь, ответил: «Абсолютно никакой». В Колорадо царили преследования и произвол. Казалось, ничто не в состоянии разорвать этого страшного царства тьмы. Однако летом 1913 г. среди рабочих рокфеллеровской компании началась агитация за создание профсоюза те заключение коллективного договора, который обусловил бы права рабочих. «Это была борьба против условий, которые сегодня кажутся средневековыми, — писал в 1964 г. американский историк Ф. Фонер, — но они были типичными для многих промышленных районов Америки 50 лет назад. И нигде эти условия не были более типичными, чем на находившихся под властью Рокфеллера угольных шахтах Южного Колорадо». Тем не менее и на этот раз требования рабочих были категорически отвергнуты. Предприниматели отказались вступить в переговоры с прибывшими в Колорадо представителями Объединенного профсоюза углекопов. Рокфеллеровская компания начала готовить репрессии. Из соседних штатов были завербованы люди, пополнившие силы местной полиции. Впоследствии было установлено, что многие оказались с темным прошлым и просто уголовными преступниками. Для борьбы с забастовщиками компания снарядила броневик и отправила огнестрельное оружие. На холмах, возвышающихся над территорией шахт, были вырыты окопы, поставлены прожекторы и пулеметы. Однако меры устрашения не подействовали. В сентябре 1913 г. 9 тысяч шахтеров, забрав свои семьи п имущество, покинули поселки угольных компаний и расположились в палаточном лагере близ местечка Ладлоу. Так началась знаменитая забастовка, окончившаяся жестокой расправой и кровопролитием. В истории Америки это событие известно под названием «бойни в Ладлоу». За несколько дней до трагической даты вокруг лагеря забастовщиков сосредоточились наемные банды, предводительствуемые шерифами, и крупные силы национальной гвардии штата. Последние были присланы для соблюдения порядка. Но в действительности их использовали в качестве карателей против рабочих. 20 апреля на господствовавшей над лагерем высоте установили пулемет и взорвали две бомбы. Это был сигнал к наступлению. Профсоюз снабдил рабочих ружьями, и они залегли в канавах, готовясь отразить атаку. Но силы были неравными. 12 часов продолжался пулеметный и ружейный обстрел лагеря. Сотни женщин и детей бежали. А те, кому это не удалось, попрятались в ямах и погребах под палатками. Тогда национальные гвардейцы облили палатки смолой и подожгли их, а затем бросились грабить. Люди, которые прятались в ямах, задыхались и погибали. В одной из них нашли заживо сожженными одиннадцать детей и двух женщин. Был зверски убит начальник лагеря рабочий Л. Тайкас. Его взяли в плен и, до полусмерти избив прикладом, пристрелили. Общее же количество жертв в результате этих событий достигло 66 человек. Весть о кровавой расправе в Ладлоу всколыхнула соседние селения. Профсоюз бросил призыв «К оружию!». «Поскольку правительство штата не дает нам никакой защиты, — говорилось в обращении к шахтерам, — мы должны сами защитить себя, своих жен и детей от этих кровавых убийц. Мы намерены использовать наши законные права, как граждане, чтобы защитить свои дома и свои конституционные свободы». Бросив работу и вооружившись, шахтеры отправились на подмогу своим товарищам. Обстановка приобрела грозный характер. Правительство штата обратилось к президенту США Вильсону с просьбой прислать федеральные войска. Эта просьба была незамедлительно выполнена. Посланные правительством отряды кавалерии сразу навели порядок. Рокфеллер и владельцы других компаний приняли меры, чтобы о событиях в Колорадо как можно меньше писали в газетах. Они не допускали репортеров, препятствовали передаче информации и сделали максимум для того, чтобы предотвратить неугодные публикации. Тем не менее скрыть подробности варварской расправы оказалось невозможно. Известие о расстреле рабочих в Ладлоу вызвало негодование по всей стране. Была создана комиссия конгресса по расследованию обстоятельств этой кровавой расправы. Имя Рокфеллера замелькало на газетных полосах. Он стал мишенью для карикатур и обличительных статей. С него требовали объяснений, и он начал с заявления, что «шахты должны приносить сносную прибыль». Что же касается заработной платы и условий жизни шахтеров, то об этом он якобы не имел «ни малейшего представления». Рокфеллер ссылался на своих директоров, которым передал управление компанией. Но оказалось, что и директора редко бывали на местах. Их контора находилась в Денвере, в 320 км от угольного бассейна. Фактически производством ведал управляющий топливным отделом. Но его резиденция также отстояла на 130 км, и сам он редко бывал на шахтах, ограничиваясь получением донесений от своих уполномоченных. Существовала целая иерархия власти. На первый взгляд все выглядело случайностью, однако на деле являлось продуманной системой. Власть, введенная в заблуждение и не знающая о лишениях народа, — это ли не классический прием, к которому прибегали во все времена для оправдания произвола и угнетения? Именно так поступал Рокфеллер, защищаясь от предъявленных ему обвинений. Но подобного рода отговорки мало кого могли убедить. Комиссия конгресса США вынуждена была констатировать, что на деле Рокфеллер «шаг за шагом поощрял ту борьбу, которую вели его администраторы в целях сохранения своего произвола». «В каждом письме, которое он писал своим агентам, — отмечала комиссия, — он поддерживал и поощрял их в этой борьбе». В печати и на рабочих собраниях раздавались куда более грозные обличения. Денверская газета «Экспресс» писала: «Матери и дочери были распяты в Ладлоу на кресте человеческой свободы». Рабочие распевали песню, в которой говорилось о зверской расправе Рокфеллера над шахтерами. Лидер американских социалистов Ю. Дебс заявил, что «выстрелы, прогремевшие в Ладлоу, услышал весь мир». Расстрел шахтеров совпал с годовщиной начала американской революции XVIII в., и Дебс выражал надежду, что события в Ладлоу послужат сигналом для новой революции. 1 мая 1914 г. в Нью-Йорке состоялась массовая демонстрация протеста. Ее участники пикетировали правление «Стандард ойл» и дом, где жил Рокфеллер. «Он использует библию в Нью-Йорке и пули в Колорадо», — было написано на транспарантах, Э. Синклер, побывавший на месте событий и выпустивший впоследствии обличительный роман «Король Уголь», был одним из организаторов этой демонстрации. Он предлагал Рокфеллера изгнать из Америки. А известная профсоюзная деятельница Матушка Джонс настаивала на смертной казни. Никогда за всю предыдущую историю Рокфеллеры не подвергались таким ожесточенным нападкам. Положение стало серьезным, и решено было ассигновать крупную сумму на «разъяснительную кампанию». Ее поручили некоему Айви Ли, в прошлом И. В. Левковичу 1, выходцу из России, служившему у Ротшильдов. Эмигрировав в Америку, этот деятель поступил на службу на Пенсильванскую железную дорогу, а затем был приглашен Рокфеллером. Дотоле малоизвестный руководитель рекламного бюро, Айви Ли стал с годами признанным «гением рекламы». Биографы Рокфеллеров подчеркивают, что благодаря ему произошел перелом в общественном мнении и отношение к династии американских миллиардеров резко изменилось. Тщательно продуманная и умело организованная агитация бесспорно имела результат. Был нанят целый штат людей, которые готовили брошюры, памфлеты и газетные статьи, прославляя имя Рокфеллеров и защищая их от нападок. Контора Айви Ли в Филадельфии буквально забросала страну такого рода литературой. Печатались специальные бюллетени «Факты о борьбе в Колорадо», рассылавшиеся в течение нескольких месяцев один-два раза в неделю по тщательно составленному списку. Их отправляли государственным чиновникам, редакторам, священникам, учителям, а также видным деятелям свободных профессий и делового мира. Эти произведения издавались анонимно, без указания их авторов и составителей, распространяя клеветнические сведения, компрометирующие забастовщиков и руководителей профсоюза. Поскольку рабочие были не в состоянии ничего противопоставить этой литературе, за ней оставалось последнее слово, и люди неискушенные попадались в сети пропаганды. Деньги делали свое. А заодно с ними была власть. Поэтому не Рокфеллера и не тех, кто представлял его в Колорадо, а рабочих посадили на скамью подсудимых. 124 человека предали суду. Их судила коллегия, в которой ни один заседатель не был беспристрастным лицом. Большинство из них действовало согласованно с полицией и рокфеллеровской компанией. Руководители профсоюза шахтеров заявили протест, а их адвокаты отказались выступать перед таким составом суда. Однако изменений не последовало. В то же время люди, повинные в убийстве рабочих, хотя и были формально привлечены к ответственности, оказались оправданными за исключением одного человека, начальника отряда национальных гвардейцев. Да и то только потому, что видели, как он лично избивал Тайкаса, обломав о него приклад ружья. Отрицать этот факт было невозможно, и карателя наказали. Его понизили на один чин в звании! Таков был финал этой в буквальном смысле позорной комедии. За несколько лет до событий в Колорадо один из американских магнатов выдвинул лозунг: «Никаких переговоров с подстрекателями беспорядков!». «Права и интересы рабочих, — говорил он, — будут защищены и обеспечены не рабочими агитаторами, а теми христианами, которым бог в своей бесконечной мудрости предоставил контроль над собственностью страны». Этой философии следовал и Рокфеллер. Забастовщики были в его глазах нарушителями закона и преступными заговорщиками против прав собственности. Поэтому их ожидала расправа. Однако репрессии оказались не в силах остановить рабочее движение. Год спустя после Ладлоу вспыхнула новая забастовка на нефтеперегонных предприятиях «Стандард ойл» в Байоне. «Человек восприимчивый, случайно забредший сюда, — писал Т. Драйзер, побывав в Байоне, — содрогнется и поспешит прочь, угнетенный и подавленный тем, что увидел. Это великое царство тьмы, предстающее в неустанном движении и играющее всеми тончайшими оттенками серого и черного». 14-часовой рабочий день и нищенская зарплата, так же как и в Колорадо, здесь усугублялись особо трудным положением выходцев из Центральной и Юго-Восточной Европы. Они находились в худших условиях, чем рабочие других национальностей, выполняя черную работу и получая самую низкую зарплату. «Жизнь их так тяжела и скудна, — писал Драйзер, — что тот, кто привык к сколько-нибудь сносным условиям существования, содрогнется при виде всего этого». Большинство из них не умело ни читать, ни писать, ни говорить по-английски. Их старались рассредоточить, чтобы помешать массовым выступлениям. Но недовольство росло и в июле 1915 г. вылилось в стачку. В ней участвовало около пяти тысяч человек. Против бастующих бросили полицию и специально нанятые отряды вооруженных детективов. Произошли столкновения, в результате которых было убито несколько рабочих. Метод расправы был тот же, что в Колорадо. Но здесь компания сумела быстро овладеть положением. Повысив немного зарплату, она уговорила коренных американцев вернуться через две недели на работу, а это предопределило судьбу всей стачки. Сопротивление было сломлено. В разгар событий в Байоне орган деловых кругов газета «Файненшел Америкен» выразила недоумение по поводу того, что на предприятиях Рокфеллера вспыхнула забастовка. Ведь, по словам газеты, отношения между компанией и рабочими всегда отличались «гармонией». Однако в тот же день социалистическая «Нью-Йорк Колл» обвинила Рокфеллера в тирании. А на страницах «Нью-Йорк Тайме» появилось письмо рабочего, который называл политику «Стандард ойл» «абсолютным терроризмом». Правда, некоторые категории рабочих получали у Рокфеллера более высокую зарплату, чем на других предприятиях страны. Но это не меняло дела. Компания доплачивала небольшой части квалифицированных рабочих, стремясь завоевать их на свою сторону и расколоть рабочую массу. Это был традиционный прием в борьбе с рабочим движением. Руководители «Стандард ойл» деланно разводили руками по поводу причин недовольства рабочих, заявляя, что стачка инспирирована извне, противоречит рабочим интересам и что она вызвана действиями врагов Соединенных Штатов. «Несколько агитаторов, — говорили они, — сбили с толку массу». Поэтому, когда губернатор штата Нью-Джерси предложил компании свое посредничество для урегулирования конфликта с рабочими, «Стандард ойл» категорически отказалась. «Пожалуйста, не думайте, что мы согласимся на это! — ответили ему. — Мы не потерпим никакого вмешательства!». Чтобы успокоить недовольство, компания пошла на небольшие материальные уступки. Этим считали инцидент исчерпанным. Однако год спустя в Байоне вспыхнула новая забастовка. На этот раз в ней участвовало вдвое больше рабочих. 10 тысяч человек присоединились к стачке, требуя улучшить условия работы и повысить заработную плату. Снова против бастующих бросили полицию и отряды частных детективов. Забастовка была подавлена. Руководители «Стандард ойл» продолжали твердить, что недовольство рабочих — результат враждебной агитации. Однако с каждым днем становилось яснее, что на этом далеко не уедешь и что необходимы какие-то конструктивные меры. После событий в Колорадо этим вопросом занялся сам Рокфеллер. Поручив Айви Ли рекламную кампанию, он одновременно присмотрел «советника» по рабочей политике. Для этой роли Джон Д. II выписал бывшего министра труда Канады Маккензп Кинга, многократно выступавшего в роли посредника и примирителя в столкновениях между рабочими и предпринимателями у себя дома. Получив приглашение Рокфеллера, Кинг бросил свои дела и немедленно прибыл в Нью-Йорк. Вместе с американцем К. Хиксом, приглашенным в качестве помощника Кинга, канадский министр сразу взялся за дело. Рокфеллер просил «изучить способы, позволяющие создать более тесный личный контакт и более дружественное сотрудничество между трудом и капиталом». В ответ на эту просьбу советники разработали план постоянных совещаний, состоявших из предпринимателей и рабочих, для мирного урегулирования конфликтов. Даже комиссия конгресса США вынуждена была констатировать: «М. Кинг должен был помочь измыслить специальные организации, способные служить заменой профессиональных союзов, чтобы этим обмануть и умиротворить общественное мнение и в то же время укрепить произвол предпринимателей». Действительно, в этом и состояло значение предложенного Кингом плана, послужившего основой создания так называемых компанейских союзов, контролируемых пред-принимателями. Когда настало время ввести этот план в действие,' Рокфеллер вместе с Кингом отправился в Колорадо. Он надел на себя шахтерскую форму, а на устроенном в честь такого события приеме танцевал с женами рабочих. Вокруг этого эпизода было много шума. Но как маскарад ничего не менял для Рокфеллера, так и предложенный Кингом план, обещавший рабочим чуть ли не равное положение с предпринимателями, никак не изменил их судьбы. Несколько лет спустя специальная комиссия, обследовавшая колорадские шахты, нашла, что, несмотря на частичное улучшение; положение рабочих в целом осталось таким же бесправным. Тем не менее пропагандистская машина постаралась раздуть значение новых мер. Когда возникли трудности в Байоне, Рокфеллер рекомендовал и там применить данный план. Этот вопрос обсуждался правлением «Стандард ойл», заслушавшим доклад Хикса, которого пригласили на пост помощника президента компании по отношениям с рабочими. В начале 1918 г. Хикс провел этот план в жизнь, и, забегая вперед, можно оказать, что организованная им система в значительной мере сохранила свою силу по сей день. Почти одновременно с этим «Стандард ойл К0 оф Нью- Джерси» приняла еще одно решение. Она выступила с призывом к рабочим покупать акции компании, специально для этой цели снизив нарицательную стоимость выпускаемых в продажу ценных бумаг. Если раньше акция стоила 100 долларов, то теперь она разбивалась на несколько частей и соответственно уменьшалась цена каждой части. Выпуску этих акций предшествовала бурная реклама, и через три года выручка от их продажи достигла 18.5 миллионов долларов. С тех пор продажа акций населению превратилась в широко практикуемый способ мобилизации денежных средств. И хотя на долю рабочих приходится небольшой процент проданных акций, а владение ими не дает им абсолютно никаких прав на управление предприятием, пропаганда стала уверять, что рабочий превратился в капиталиста и равноправного партнера. Это была чистейшая иллюзия. Но в насаждении ее Рокфеллер и другие американские магнаты проявляли тем большую настойчивость, что на другом конце земного шара — в Советской России — рабочий вопрос уже был решен совсем иным, революционным путем. Коммунисты, или просто «красные», как их называли в те годы в Америке, посеяли панику среди господствующих классов заокеанской державы. Боязнь «красной заразы» превратилась в своего рода болезнь. Однако реальный страх перед влиянием коммунистических идей соединялся с сознательно разжигаемой истерией, используемой для гонений на всех инакомыслящих. Когда старому Рокфеллеру популярно изложили коммунистическую теорию, говорят, он провел бессонную ночь. А на следующее утро потребовал уволить из находившегося на его содержании Чикагского университета всех свободомыслящих профессоров. Впрочем, Рокфеллер Младший и люди «Стандард ойл» были с самого начала твердо ориентированы в этом вопросе. К тому же сюда присоединилась чисто материальная заинтересованность. Речь идет о национализации собственности нефтяных капиталистов в России, которая затрагивала интересы рокфеллеровского треста. До недавнего времени по этому поводу было мало что известно. Однако несколько лет назад в США появилась книга Гибба и Ноултон по истории «Стандард ойл», основанная на архивах Рокфеллеров. Несмотря на тенденциозный подход и откровенную апологию Рокфеллеров, она пролила свет на многое из того, что раньше казалось недостаточно ясным. 1 Американский вариант имени И. В. Левковича был составлен в соответствии с английским произношением его инициалов: IV — Айви и первых двух букв фамилии — Le — Ли. |
загрузка...