Солнце и Луна

После четырехлетней разлуки Антоний встретился с Клеопатрой не в Египте, а в Сирии. Триумвир хотел соблюсти внешние приличия. В случае надобности он мог бы оправдаться перед Римом и собственной женой:

— По политическим соображениям и в особенности в связи с предстоящим походом против парфян я должен был вступить в переговоры с правительницей самого сильного государства Востока. Встреча произошла на территории Римской державы, царица выступала только в качестве приглашенной для беседы союзницы. [172]

Вполне вероятно, что, отправляя своего посла в Александрию, триумвир действительно хотел придать этому свиданию чисто деловой характер и что именно такие инструкции получил от него Фонтей Капитон, человек более серьезный, чем Квинт Деллий. Перед послом и другом Антония стояла нелегкая задача. Царица вполне могла отказаться выехать за пределы своей страны. Но Капитон, по-видимому, искусно повел дело. А может быть, Клеопатра решила повернуть все иначе, чем планировал Антоний, и попытаться повторить в Сирии то, что так прекрасно удалось четыре года назад в Тарсе, — снова пленить римлянина.

На этот раз Клеопатра не стала изображать Афродиту. Не было маскарада, роскоши, увеселений. Она просто взяла с собой трехлетних близнецов, детей Антония.

В трудах древних авторов есть описание встречи в Тарсе в 41 году, но не сохранилось ни одного рассказа о том, что произошло в Сирии, как встретились Клеопатра и Антоний, о чем говорили друг с другом, как объясняли свои поступки. Но мы знаем главное: Антоний взял на руки и поднял вверх детей Клеопатры. По римским понятиям и обычаям, это означало, что он официально признает их своими. Вероятно, именно тогда близнецы получили новые имена. Мальчика назвали Александром Гелиосом, то есть Солнцем, а девочку — Клеопатрой Селеной, Луной. В этом, разумеется, был определенный политический смысл. Подобно Александру Великому, триумвир готовился к походу на Восток. Имя мальчика — Александр — должно было напоминать о великом прошлом и предвещать еще более великое будущее: как три столетия назад, Персия вновь будет покорена. Кроме того, назвав своих детей Гелиосом и Селеной, Антоний и Клеопатра хотели показать, что они рассчитывают завоевать господство над Парфией, царь которой в своей богатой титулатуре имел гордое наименование «брат Солнца и Луны». Наконец, надо помнить, какую роль играли в верованиях египтян и греков солнце и луна. Клеопатра — Исида и ее супруг Антоний — Дионис, будучи богами, могли произвести на свет только богов.

Признав детей, Антоний должен был сделать их мать своей законной супругой. Так он и поступил. Правда, мы не знаем, случилось ли это тогда же, осенью 37 года, в Сирии или несколько позднее. Брак с Клеопатрой [173] вовсе не означал, что Антоний был намерен разводиться с Октавией. С точки зрения римлян, его женой считалась только Октавия, потому что по закону римский гражданин мог вступить в брак с чужестранкой лишь в том случае, если ее страна была связана с Римом так называемым Jus connubii, соглашением, дающим право гражданам двух государств заключать важные династические браки. С Египтом у Рима такого договора не было. Поэтому Октавиан и его сестра попросту игнорировали женитьбу Антония, а церемонию бракосочетания рассматривали как очередную выходку триумвира, наподобие тех, о которых мы говорили.

Что же касается подданных Клеопатры, то они, как и все восточные народы, вообще не придавали значения юридической стороне дела. Боги и цари выше законов, и, если им угодно, они совершают обряды и становятся супругами. Из этого, однако, не следует, что Антоний сделался царем и повелителем Египта. Он был в этой стране — если воспользоваться современной терминологией — на положении «царствующего супруга».