Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

А. В. Махлаюк.   Солдаты Римской империи. Традиции военной службы и воинская ментальность

Основные проблемы и тенденции современной зарубежной историографии

Отмеченные выше тенденции получили дальнейшее развитие на следующем этапе изучения римской армии36. Послевоенный период становится временем настоящего бума в изучении римской армии. Он был ознаменован прежде всего значительным расширением источниковой базы и тематики исследований, заметным обновлением исследовательских подходов и постановкой новых проблем в соответствии с общим прогрессом современного антиковедения. Фундаментом для появления новых обобщающих и монографических работ, безусловно, стали существенное расширение и интенсификации работ в области военной археологии, эпиграфики и папирологии. Появляется целый ряд публикаций, посвященных археологическому изучению отдельных легионных лагерей и римской военной архитектуры37. На регулярно проводимых международных конференциях широко представляются результаты археологических и эпиграфических исследований римского лимеса и отдельных провинций38. Публикуются не только многочисленные новооткрытые надписи и другие письменные памятники, но и отдельные тематические сборники военных эпиграфических документов, острака и папирусов39.

В соответствии с достигнутым в данном направлении прогрессом на качественно новый уровень, особенно за последние 20-25 лет, поднялось изучение нескольких важнейших тем истории римской армии в эпоху Империи, солидные заделы в разработке которых были сделаны еще в рамках первого из выделенных нами этапов. Это прежде всего римское военное присутствие и роль армии в жизни отдельных провинций. Пристальное изучение такой «локальной» истории армии стало одной из характерных особенностей современного этапа развития историографии. Среди большого числа монографий и коллективных трудов по этой теме40 по разносторонности исследуемой проблематики и оригинальности суждений следует выделить работы П. Ле Ру, Я. Ле Боэка, Р. Алстона, в которых первостепенное внимание уделено социальным и ментально-идеологическим компонентам и факторам в жизни армейских группировок, дислоцированных соответственно в Испании, Африке, Нумидии и Египте41. Особый интерес представляют выводы этих исследователей об экономической и демографической роли армии, особой корпоративности провинциальных войск и религиозно-культовых манифестациях, о политике рекрутирования в разные периоды истории Империи и т. д. Второй темой, активно разрабатываемой в последние десятилетия, является организационная структура вооруженных сил Империи с точки зрения характеристики разных родов войск и типов подразделений42. В данном направлении весьма плодотворно трудится такой известный специалист по военной эпиграфике, как М. П. Спейдель, перу которого принадлежит, в частности, серия работ о конных телохранителях императора (equites singulares Augusti) и других армейских подразделениях43. В ряде статей и монографических исследований последнего времени получили новое освещение вспомогательные войска, преторианская гвардия, римская кавалерия, структура и подразделения легиона, военный флот44. Третья тема — это то, что принято называть Rangordnung'ом, т. е. порядок чинов и структура военной карьеры, а также положение в армейской иерархии и социально-политическая роль отдельных ранговых групп45. Разработка этих вопросов тесно связана с изучением высшего военного командования и просопографическими штудиями. Для развития исследований младшего, среднего и высшего командного состава императорской армии очень многое сделал Эрик Бёрли46 . Он, в частности, впервые попытался реабилитировать высших военачальников Римской империи и выдвинул идею о существовании особой группы viri militares — высших военачальников сенаторского ранга, которые отличались своеобразием прохождения своей карьеры и занимали преимущественно ответственные наместнические посты в наиболее важных в военном отношении провинциях, являясь своего рода военными профессионалами. Эта концепция встретила решительные возражения в статье Брайана Кэмпбелла47, чьи аргументы и выводы не получили, однако, признания большинства специалистов, но стимулировали новый виток дискуссии о характере высшего командования императорской армии, о «профессионализме» и «дилетантизме» римских «генералов». Эта дискуссия продолжается вплоть до настоящего времени48.

Просопографические исследования высшего и среднего командного состава римских вооруженных сил имеют очень большое значение и дали в последние десятилетия весьма ценные результаты для понимания эволюции социального состава офицерских кадров, структуры служебной карьеры и других вопросов. Помимо названных можно отметить работы И. Фитца о легионных и пропреторских легатах Паннонии, Г. Альфельди о наместниках и офицерах Испании, В. Эка и Т. Франка по германским провинциям, Энт. Бёрли по Британии, Э. Дабровы и М. Жиромского об офицерах отдельных легионов, а также исследования Х. Девийвера о всаднических офицерах49. Существенный вклад в изучение карьеры младшего командного состава внесли работы Э. Зандера, М. Клауса и Д. Бриза50 . Разностороннее и во многом новое освещение получил вопрос о составе корпуса центурионов, его роли в жизни армии и государственном управлении. Здесь нужно выделить работы Б. Добсона, который акцентировал проблемы социальной мобильности и личностных качеств центурионов и других командиров, составлявших костяк и элиту императорской армии51. В своей монографии о примипилярах он не только рассмотрел традиционные вопросы о карьере и социальном статусе этих офицеров, но попытался также дать их социально-психологический портрет, ограничившись, правда, только развернутыми комментариями к наиболее важным свидетельствам литературных источников. Не были обойдены вниманием и центурионы республиканской эпохи. Свои исследования им посвятили Ю. Соулахти и Л. де Блуа, рассмотрев эту ключевую категорию римских командиров в контексте социального развития и политической борьбы в последние десятилетия Республики52.

В связи с интереснейшими археологическими и эпиграфическими материалами, полученными в результате раскопок постов бенефициариев в Остербуркене (1982 г.) и сербском городе Сремска Митровица (античный Sirmium) (1988 г.), появилась возможность комплексного изучения этой важной категории римских военнослужащих, выполнявших разнообразные функции в армии и провинциальной администрации. Данная возможность была превосходно реализована в новейшей монографии французской исследовательницы Ж. Нели-Клеман. В ней на основе скрупулезного, разностороннего анализа всей совокупности имеющихся свидетельств рассмотрен широкий круг аспектов, связанных с деятельностью, социальными связями, престижем и ролью в провинциальных обществах и административном аппарате, с культурным и ментальным обликом бенефициариев53. Таким широким подходом эта книга выгодно отличается от другой недавней работы, посвященной этой категории младших командиров, но выполненной в общем-то в традиционном ключе с акцентом на структуре карьеры и функциях54.

К четвертому направлению, развитие которого также непосредственно связано с накоплением нового документального материала, относится изучение различных сторон внутренней, повседневной жизни армейского организма55. В частности, исследуются такие вопросы, как порядок набора и обучения новобранцев56, питание и одежда солдат, предоставление отпуска, и некоторые другие57. В последние годы появились специальные работы по демографической структуре императорской армии58. Характерно то, что некоторые из этих аспектов армейской повседневности получают подробное освещение в монографических трудах59 . Примечательно также переиздание отдельных статей ведущих специалистов в этой области в виде итоговых сборников избранных работ60 .

Принципиально важной чертой развития послевоенной историографии является приоритетная ориентация на изучение социальных аспектов и факторов функционирования и эволюции римской военной организации. Одним из значимых проявлений этой тенденции стало детальное исследование социального состава и социально-политической роли армии в римском обществе. Тщательный анализ документальных данных позволил более четко выделить этапы в эволюции политики рекрутирования и существенно уточнить или пересмотреть многие прежние взгляды61 . В послевоенные десятилетия широко стали изучаться социально-экономическое положение и экономическая роль армии в римском обществе. Углубленную разработку получает, в частности, вопрос о солдатском жалованье, хотя в силу скудости и противоречивости источников он продолжает оставаться дискуссионным62 . Появляются и обобщающие работы, в том числе монографии, о хозяйственной роли императорской армии, величине государственных военных расходов, об организации снабжения войск63 . Немалое внимание в современных исследованиях уделяется общественному, правовому и экономическому статусу ветеранов64 . Все эти вопросы получили недавно подробное освещение в упомянутой книге Г. Веш-Кляйн (сн. 58), которая, хотя и не претендует на оригинальные концептуальные суждения, ценна как обобщение, учитывающее все наличные источники и современные исследования65 . Специальное освещение получает и такая важная тема, как значение военной службы в качестве фактора социальной мобильности в римском обществе66 .

Одной из ведущих тем в послевоенной историографии стало изучение коренных изменений в характере и социально-политической роли армии в период кризиса Республики и перехода к Принципату. Этой теме посвящено немало страниц в общих работах по истории данного периода и целый ряд монографических трудов67 . Не останавливаясь подробно на их анализе, отметим, что большинство исследователей в настоящее время признает постепенность процесса профессионализации римской армии, который начался задолго до реформ Мария и продолжался впоследствии, завершившись только при Августе68 ; подчеркивается также континуитет традиций в военной организации позднереспубликанского и раннеимператорского Рима69 .

В 1960-70-е гг. появляется серия интересных исследований, специально посвященных социальной и политической роли армии в эпоху кризиса Римской республики, и эта тема продолжает разрабатываться в последующие годы70 . Правда, основное внимание уделяется здесь скорее историко-политологическому и конкретно-историческому, событийному анализу. Хотя во многих из этих работ так или иначе поднимается и вопрос о формировании в регулярной постоянной армии особых ценностей и психологии, прежде всего корпоративного духа и чувства личной преданности полководцу, но подробных специальных исследований по данной теме в современной историографии пока нет71 . То же самое можно сказать и о таком важном вопросе данной темы, как солдатские мятежи. В последнее время появился целый ряд добротных исследований конкретно-исторического и источниковедческого плана, посвященных отдельным мятежам72 , но нет ни одной специальной работы, в которой бы этот феномен, в развитие отмеченного выше подхода В. С. Мессера, рассматривался с точки зрения его особого механизма и семантики, тех специфических традиций римской армии, которые сохранялись от ранних времен и до позднеримской эпохи73 . Среди такого рода традиций можно, в частности, выделить те, которые связаны с институтом воинской сходки (contio militaris), представлявшей одну из форм самоорганизации воинского сообщества и игравшей важнейшую роль в моменты солдатских восстаний и политических переворотов. Однако единственная монография, написанная испанским историком Ф. Пина Поло, в которой специально исследуется этот институт на протяжении всей римской истории74 , в определенной степени разочаровывает. В книге тщательно собран и проанализирован материал источников, касающийся порядка проведения, организации и функций воинской сходки, но глубокого исследования ее значения в качестве политического фактора, по сути дела, не дается. Не нашли достаточного отражения в современной литературе и правовые аспекты солдатского мятежа.

В отличие от армии республиканского времени характер и формы участия в политике императорской армии не получили освещения в специальных монографических трудах. Впрочем, данная тема неизменно затрагивается и в общих работах по истории Принципата, и в исследованиях отдельных ее периодов и событий, а также в литературе, посвященной самой императорской армии75 . Среди новейших исследований по данной теме своим интересным подходом выделяется книга Эгона Флайга76 . Анализируя политическую роль армии, автор исходит из социологической характеристики армии как «тотальной организации», в которой вырабатывалась сильная горизонтальная солидарность, определявшая идентичность солдат и рассматривавшаяся ими как высшая ценность, наряду с культивируемой преданностью императору. Флайг отмечает тесную связь принцепса и армии, основанную на обмене «дарами» по принципу «верность в обмен на привилегии», причем императорские милости по отношению к армии имели прежде всего символический характер, подчеркивая уважение и почет, оказываемый армии правителем, а не были, вопреки распространенному мнению, способом просто подкупить солдат.

Изучение социально-политической роли армии в конце Республики и в период Империи самым непосредственным образом связано с проблемой войсковой клиентелы, поставленной в свое время А. Премерштайном. В настоящее время большинством исследователей в целом разделяется его тезис о складывании в последние десятилетия Республики патронатно-клиентских отношений между полководцами и подчиненными им войсками и о монополизации этой клиентелы в эпоху Империи принцепсом77 . Однако концепция «персональных» армий и войсковой клиентелы как феномена, характерного для последнего столетия Республики, подверглась достаточно аргументированной критике в статье Н. Рулана78 , по мнению которого, нельзя выделить некую специфику войсковой клиентелы как клиентелы нового типа и говорить об армиях-клиентах.

Следует также отметить, что в послевоенные десятилетия продолжали активно изучаться отдельные этапы и реформы в развитии военной организации императорского Рима — тема очень важная для разработки такой «сквозной» проблемы, как соотношение традиций и новаций, континуитета и качественных изменений в устройстве армии79 . Правда, решается данная проблема почти исключительно с точки зрения военно-организационных, тактических и стратегических аспектов.

Для понимания солдатской ментальности и идеологии большое значение, безусловно, имеет изучение сакральных основ военной организации и религиозных культов, распространенных в армейской среде. Начиная с 1960-х гг. эта проблематика изучалась все более активно. Наряду с исследованиями конкретных религиозных ритуалов и культов, связанных с войной и бытовавших в армии, религиозной жизни отдельных провинциальных группировок и солдат разных родов войск80 , в 1970-е и начале 1990-х гг. появился и ряд монографических работ по армейской религии в целом. Среди последних стремлением к системному анализу и концептуальным обобщениям выделяется работа Дж. Хельгеланда81 . Не соглашаясь с распространенным мнением, что религия римской армии главной своей целью имела романизацию солдат из числа перегринов, автор рассматривает религиозную жизнь армии как основу воинских добродетелей и армейской корпоративности. По его словам, вся военная жизнь римлян явно или неявно была религиозным феноменом — настолько глубоко сакральные начала пронизывали военные институты, ценности и традиции: именно религия показывала, что значит быть хорошим солдатом и как вписаться в воинское сообщество. В диссертации Г. Анкресдофера, выполненной, вообще говоря, в традиционном ключе, суммированы все известные на начало 1970-х гг. данные о распространенных в римской императорской армии культах, прослежено их историческое развитие, критически оценены и уточнены отдельные интерпретации, высказывавшиеся ранее (например, относительно характера культа signa militaria), но существенные свежие идеи отсутствуют82 . Сделанные в конце 60-х гг. прошлого века А. Ле Бонньеком наблюдения и выводы о значении религии для военной деятельности в Риме83 получили развитие в монографии И. Рюпке84 , которая представляет собой подробный очерк религиозных аспектов войны и военного дела в Древнем Риме. Она охватывает главным образом эпоху Республики, но при рассмотрении отдельных вопросов (сакральность пространства военного лагеря, культ знамен и штандартов) автор обращается и к анализу материалов императорского времени, прослеживая бытование и развитие древних традиций в новых исторических условиях. Первостепенное внимание Рюпке уделяет роли полководца, который как носитель особой военной власти и посредник между войском и миром богов осуществлял все важнейшие ритуалы, так что другие военные институты и обряды (присяга, люстрации) оказывались производными от этой его роли. Надо сказать, что в работах последнего времени рассматривается также роль офицеров в религиозной жизни римской армии и почитании военных знамен85 . Здесь особо следует выделить интересные исследования О. Штолля86 , который, в частности, подробно раскрыл взаимосвязь культовых функций офицеров с их обязанностями по обеспечению дисциплины и лояльности войск, подчеркнув тождественность государственной и армейской религии, аналогичность религиозной роли военных командиров и гражданских магистратов городских общин. Исследования Штолля, посвященные signa militaria, отличаются не только тщательным и тонким анализом документальных источников, но и стремлением выявить символическое значение и культурно-исторический контекст, которыми обусловливалось особое отношение римских солдат к знаменам.

Из сакральных основ и практического опыта военной деятельности благодаря правовому творчеству римских юристов и законодательной деятельности императоров развивалась римская система военного права, которое, в свою очередь, задавало многие базисные параметры военных традиций Рима. Военному праву римлян посвящена обширная литература, трактующая самые разные стороны и элементы этой системы (государственно-правовые, военно-уголовные, частно-правовые) как в историческом аспекте, так и в догматическом плане87 . Отметим здесь интересное исследование Ж. Вандран-Вуайе, в котором эволюция военно-правовых установлений и юридического положения римского солдата рассматривается с точки зрения специфики воинской профессии и в контексте социально-политических и ментально-идеологических процессов, причем подчеркивается продолжение в военном праве императорского времени многих очень древних традиций88 . С историко-правовой и в еще большей степени с социально-исторической проблематикой связано изучение семейных отношений римских солдат. В последние годы на эту модную тему написано немало очень интересных работ, в том числе одна специальная монография89 .

Вполне закономерно, что накопление фактического материала, углубление и конкретизация знаний по отдельным элементам и этапам истории римской армии в позднереспубликанскую и императорскую эпохи приводят к появлению новых обобщающих работ. Примечательно, что если в 1950-е гг. появилась только одна сравнительно небольшая работа такого рода — книга Р. Смита90 , то в 1960-1970-е гг. выходит целая серия общих исследований императорской армии, в которых получили отражение основные итоги, достижения и проблемы ее изучения. Как на интересную попытку концептуального разностороннего осмысления римской военной истории можно указать на сборник статей «Проблемы войны в Риме», вышедший в 1969 г. под редакцией Ж. -П. Бриссона. Отметим здесь помимо интересной вводной статьи редактора и упомянутого очерка A. Лe Бонньека о религиозных аспектах военного дела в Риме также статью Г. Пфлаума о сильных и слабых сторонах императорской армии. В данной статье кроме собственно военных аспектов подчеркивается, в частности, значение армии как фактора социальной мобильности, отмечается характерная для Рима дихотомия miles и civis, а также сплачивающая сила традиционных военно-религиозных ритуалов, воинской дисциплины и корпоративного духа91 . В книге Г. Вебстера основное внимание уделено организации, вооружению, тактике и условиям службы в римской армии I — II вв., но ни политические, ни социальные, ни идеологические аспекты (за исключением краткой характеристики армейской религии) освещения в ней не получили92 . В ином ключе написана содержательная монография Г. Уотсона93 . Вопросы рекрутирования, обучения, порядка прохождения службы, карьеры, отношений с гражданским населением и судьбы ветерана после отставки автор рассмотрел с точки зрения жизненного пути типичного римского солдата, сделав акцент на побудительных мотивах и внутренних аспектах службы в императорской армии. Напротив, главная тема книги М. Гранта «Армия цезарей», написанной скорее в популярном ключе, более глобальна — роль армии во внутриполитических событиях и судьбах Империи94 . Поэтому внутренняя жизнь армии и духовно-идеологический облик римского солдата фактически остаются за рамками данной работы. Отметим также книгу И. Гарлана, в которой акцентированы своеобразие римской военной организации по сравнению с греческой и специфическое отношение римлян к войне95 .

Как новаторскую по своим подходам к теме социально-политической роли армии следует выделить книгу Рамсея МакМаллена «Солдат и штатский в Поздней римской империи». В ней, пожалуй, впервые в комплексе рассмотрены основные, так сказать, невоенные аспекты деятельности армии: ее экономические, социальные и административно-полицейские функции, определявшие ее государственную роль и непосредственные взаимоотношения с гражданским обществом. Весьма показательно, что логика исследования данных аспектов с необходимостью приводит автора к постановке вопроса об особенностях солдатской ментальности по сравнению с мировосприятием и ценностями гражданских людей96 . Позднее МакМаллен вновь вернулся к этой проблеме, но уже в другом ракурсе. Отталкиваясь, как и в предыдущей работе, от наблюдений и выводов современной военной социологии, он посвятил специальную статью характеристике легиона как своеобразного сообщества97 . По мысли МакМаллена, складывавшиеся в легионе особые социальные связи и отношения определяли важнейшие ценностные ориентации солдат. Автор обращает внимание на наличие внутри легиона разного рода микрообщностей, основанных как на формальных, так и на чисто дружеских связях. Подчеркивая ценностное содержание этого товарищества, он пишет, что с первых шагов на военной службе и до отставки (а часто и после нее) воины «держались за руки в братстве, которое не распадалось даже после смерти»98 . Мнение и оценка узкого круга товарищей, ревнивое соперничество с другими частями и подразделениями непосредственно определяли поведение солдата на поле боя. Основанная на связях в малых группах внутренняя сплоченность легиона в значительной степени обеспечивала высокую боеспособность императорской армии99 , помогала легионерам заявлять о своих требованиях и интересах перед лицом властей, а по выходе в отставку адаптироваться к гражданской жизни. Хотя рамки статьи не позволили автору подробнее остановиться на многих существенных компонентах воинского этоса римской императорской армии (например, на отношении к почестям и наградам, взаимосвязи воинского этоса и солдатской религии и т. д.), нельзя не отметить плодотворность самого подхода, исходным пунктом которого является признание определенной изоморфности легиона как социального организма и римского общества, взаимообусловленности функциональных, социальных и ментально-психологических факторов в жизни армии.

Если у МакМаллена социальная характеристика армии дана как бы изнутри, то в вышедшей почти в то же время статье Г. Альфёльди анализируются, так сказать, внешние аспекты социального бытия императорской армии, прежде всего ее положение в рамках общественной структуры Ранней империи, а также корреляция социальной эволюции и политической роли армии100 . Отмечая, что при Принципате иерархия внутри военной организации отражала почти во всем многообразии социально-правовую стратификацию римского общества, Альфёльди подчеркивает, что положение различных групп военных в социальной структуре Империи не было однородным. Внутренне дифференцированная и поначалу не укорененная в местных обществах, армия не могла создать «единый фронт» против императорской власти, стать самостоятельной силой, преследующей собственные цели. Но с конца II в. армия из органической части общества начинает превращаться в некое чужеродное образование, внутренне более гомогенное, чем раньше. Традиционная общественная иерархия утрачивает в армии свое значение, и военная служба открывает новые возможности социального возвышения. Переход к рекрутированию в районах постоянной дислокации способствовал распространению наследственности военной профессии и возникновению в пограничных зонах своеобразного «военного общества», состоявшего из солдат, ветеранов, их родственников и связанного с ними разнообразными узами местного населения. В результате этого процесса, по мнению Альфёльди, между военными районами и остальными частями Империи разверзлась пропасть. Этой обособленностью армии во многом объясняется ее возросшая политическая активность и самостоятельность в период кризиса III в.

Под иным углом зрения проблема взаимоотношений армии, общества и государства рассмотрена в концептуальной статье В. Дальхайма101 . Исходным пунктом его рассуждений являются вопросы о соотношении статусов гражданина и солдата и об эволюции военной организации в связи с этапами римской экспансии. Дальхайм акцентирует внимание на том факте, что главной задачей солдата была война, которая накладывала отпечаток на все его сознание и образ жизни в большей степени, чем какие бы то ни было его социальные связи и происхождение. Характер же и задачи армии определялись в первую очередь спецификой войн Рима на разных этапах его истории. При этом соответствующие изменения затрагивали не только структуру войска в целом и его место в государственной системе, но также социальную и духовную сущность солдата. Масштабность военных кампаний на отдаленных театрах военных действий требовала нового типа солдата, который по своим профессиональным качествам и ценностным ориентациям уже мало напоминал воина гражданского ополчения. Последние определялись теперь отождествлением лагеря и родины, воинской доблести и морали, преданностью полководцу, одобрением со стороны тесного круга боевых товарищей. Для солдат, которые вступали в легион как в некий орден и жили обособленной жизнью, цивильный мир значил немного. Последний, в свою очередь, смотрел на солдат как на аутсайдеров, наделяя их всевозможными пороками. Но, несмотря на это отчуждение, армия оставалась частью римского мира, средоточием которого был и император, главнокомандующий и патрон войска, а также сенаторы и всадники, которые становились высшими офицерами и были носителями римских традиций и ценностей, сохранявших свое значение и в поздние времена не только среди аристократии, но и среди простых солдат.

В исследованиях 1960-1980-х гг. все более отчетливым становится понимание, что функционирование римской военной системы самым тесным образом связано не только с организационно-правовыми и сакральными установлениями римской армии, с социально-политическими процессами в обществе, с характером отношений между императором и войском, но и со сферой традиционных ценностей, ментальных установок и идеологии. Соответствующие аспекты получили довольно подробное освещение в ряде современных работ. Так, система наград и знаков отличия, прямо связанная с вопросом о кодексе воинской чести, была детально рассмотрена в монографии В. Максфилд, которую от предшествующих работ на данную тему102 отличают не только четкий исторический подход и более широкий охват материала, но и стремление выяснить ценностное значение воинских почестей103 . Для современных исследователей представляется очевидным, что ни римская тактика, ни римская военная мысль, ни отношение к армии и военной профессии в обществе не могут изучаться без учета социокультурных и ментальных факторов, системы традиционных ценностей и представлений104 . В соответствующем ключе написана работа А. К. Голдсуорти, в которой предпринята попытка не только по-новому осветить организационные и тактические структуры римской армии и дать реалистическую реконструкцию различных моделей боя, но и раскрыть мотивацию поведения римского солдата в сражении, выяснить сущность римской солдатской храбрости105 .

С учетом ментально-идеологических факторов разрабатывается в настоящее время и тема «полководец и войско». В частности, можно назвать работу Р. Комбэ, который подробно исследовал различные аспекты понятия и титула «император» в республиканском Риме, рассмотрев в том числе римскую «идеологию победы», включая и комплекс качеств, характеризующих деятельность и образ полководца, его взаимоотношения с войском и обратив внимание прежде всего на идеологическое и пропагандистское значение соответствующих понятий и идеалов, влияние на них традиционных представлений, философского, риторического и официального дискурса106 . На связь и взаимообусловленность римской идеологии и военной деятельности указал В. Харрис, отметивший, в частности, что аристократические ценности, стремление римских нобилей к славе на военном поприще и, соответственно, к увеличению своего общественного престижа были значимыми факторами военной активности Рима107 . К теме военного лидерства в республиканском Риме прямое отношение имеет и исследование Н. Розенштайна108 . Автор обратил внимание на весьма парадоксальное отношение в Риме к военным поражениям, которые практически не оказывали влияния на успешность или неуспешность последующей политической карьеры полководцев, и, пытаясь объяснить этот парадокс, пришел к выводу, что суть дела заключается прежде всего в своеобразном понимании римлянами роли и личностных качеств полководца и тех обязанностей, которые возлагались на рядовых солдат.

Названная тема в рамках императорской эпохи рассматривается в книге Б. Кэмпбелла и новейшей монографии Я. Штекера. В своем обстоятельном исследовании Кэмпбелл наряду с попыткой комплексно и во многом по-новому осветить ряд традиционных вопросов (присяга, жалованье, донативы, почетные наименования воинских частей, чинопроизводство, политическая лояльность, правовые привилегии, предоставляемые императорами воинам, и т. д.) специально остановился на социально-психологических и идеологических сторонах взаимоотношений императора и солдат и, говоря об императоре как военном лидере, обратил внимание на неформальные аспекты взаимоотношений императора и войска, особенно подчеркнув символическое и практическое значение для этих отношений идеи воинского товарищества109 . Рассматривая вопрос о политической роли армии, автор пришел к выводу, что у солдат полностью отсутствовало политическое сознание, не было ни общих политических целей, ни опыта, ни способности реализовать их в целенаправленных действиях; поведение войск определялось непосредственными реакциями и материальными интересами; сами же императоры в целом использовали армию ответственно и осторожно, стараясь никак не акцентировать тот факт, что она по сути была частной наемной силой110 . Однако конкретные механизмы и формы политического влияния армии в работе Кэмпбелла не получили анализа. Ряд его концептуальных построений и выводов (это относится к вопросу о viri militares, а также к проблеме политической роли армии и некоторым другим моментам) вызвал серьезные критические отзывы и, очевидно, нуждается в корректировке111 . В то же время отдельные наблюдения и сама постановка проблем заслуживают, на наш взгляд, дальнейшего развития.

В книге Яна Штекера112 подробно исследуется комплекс многообразных средств, обеспечивавших особые узы между императором и войском. В отличие от Кэмпбелла немецкий исследователь не склонен преувеличивать наемный характер императорской армии, но в большей степени акцентирует символические и моральные факторы во взаимоотношениях принцепса и воинов, связывая специфику этих отношений с традиционными взаимными моральными обязательствами, существовавшими между патроном и клиентами. С этой точки зрения оцениваются практика использования донатив (по мнению Штекера, они отнюдь не были средством покупки лояльности войск: важен был сам акт их предоставления, а не размер), организация ветеранских колоний и предоставление praemia militiae отставным воинам. В соответствующем ключе рассматривается значение воинской присяги (sacramentum), императорских статуй, воздвигавшихся в лагерях, и изображений императора на военных штандартах и наградных фалерах. Автор считает, что они имели почетное, но не религиозное значение, и вообще, по его заключению, императорский культ в армии до времен Северов не являлся значимым механизмом обеспечения связей между войском и принцепсом. Выводы и исследовательские подходы, представленные в монографии, далеко не бесспорны, но представляют несомненный интерес.

Социально-политическая история императорской армии в последние годы, как мы уже сказали, получила солидную разработку в многочисленных исследованиях, посвященных отдельным провинциям. Для автора одной из наиболее важных работ этого рода, французского историка Я. Лe Боэка, посвятившего солидный труд истории III Августова легиона, скрупулезное и разностороннее исследование этого, казалось бы, локального сюжета стало основой для создания нового синтетического труда по императорской армии в целом113 . Армия рассматривается автором не как некая абстрактная структура, но как своеобразный сложный организм, взаимодействующий с обществом в широком контексте социальной и политической истории. Лe Боэк отмечает противоречивость образа римского воина и настаивает на необходимости дифференцированного учета рода войск, их социального состава, хронологической и региональной конкретики. Вполне справедливо его мнение о том, что в ментальности военных первостепенное значение имели профессиональные аспекты. Но, на наш взгляд, эта специфика недостаточно четко акцентируется. При безусловной важности таких моментов, как карьера, дисциплина, почитание императора и деньги, ими, наверное, далеко не исчерпывается система ценностей римских солдат. Нельзя в то же время не согласиться с утверждением, что существенную черту воинской ментальности составляла pietas (благочестие), проявлявшаяся в интенсивной культовой практике, армейских ритуалах и пронизывавшая все военные традиции Рима с древнейших времен, так что военная сфера в своих глубинных основах теснейшим образом переплеталась со сферой сакрального. Важно, что религия воспринималась как долг скорее коллективный, чем индивидуальный. В целом же, по мнению французского историка, императорская армия благодаря своему социальному составу, обусловленному политикой качественного рекрутирования, выступала как хранительница римских традиций, и легионеры сознавали себя настоящими квиритами, наследниками римской державы114.

В русле такого же внимания к человеческому фактору, какое отличает работы Лe Боэка, написан и чрезвычайно интересный, насыщенный оригинальными наблюдениями очерк Ж.-М. Каррие о римском солдате в коллективной монографии «Римский человек»115 . Отвергая анахронизмы в трактовке римской императорской армии, автор стремится, по его собственным словам, реализовать социологический и антропологический подход к римскому солдату, рассмотреть его с точки зрения профессии, как особый социальный тип, носителя специфического поведения и ментальности. Для адекватного решения этой задачи, по мнению Каррие, очень важно, во-первых, понять характер литературного образа римского солдата как выражение определенной общественной идеологии и общественного мнения, а во-вторых, сопоставить этот образ с реальными фактами жизни армии и с теми представлениями, которые сами военные имели о себе. Подчеркивая политическую установку на качественное с точки зрения социального состава пополнение легионов, автор отмечает возникновение спонтанной тенденции к образованию в зонах локального рекрутирования особых военных сообществ с фактической наследственностью профессии и собственной коллективной идентичностью. Но как бы ни опустошалось реальное значение статуса гражданства для легионеров, они, по мнению исследователя, никогда не вели себя как простые наемники, но отождествляли в своем сознании службу и интересы общества, сохраняя гражданственную (в широком смысле) ответственность. Вместе с тем военное сообщество отличалось специфическими поведенческими чертами, среди которых автор называет особую роль товарищеских связей, сплоченность и профессиональную солидарность. Обоснованно звучит вывод о том, что армия не была интеллектуальной пустыней, но, разделяя многие культурные ценности современного общества, обладала и собственной военной культурой, которая помогала пришедшим в конце III в. к власти военным решать сложные политико-административные проблемы. Главный же пафос рассматриваемой работы заключается не столько в реабилитации римского солдата, ставшего, по словам автора, жертвой превратных суждений и литературных топосов, сколько в объективной оценке его места и роли в общественных и идеологических структурах Римской империи.

Рассмотренные работы МакМаллена, Альфельди, Дальхайма, Кэмпбелла, Ле Боэка и Каррие с очевидностью свидетельствуют о явно обозначившемся в 1980-е гг. повороте исследователей римской армии к антропологическим и социально-историческим подходам и проблематике. Эта тенденция получила развитие и в 1990 — начале 2000-х гг., что выразилось в появлении ряда работ, в которых непосредственно трактуются различные проблемы воинской ментальности. На исключительно важном компоненте солдатской ментальности подробно остановился Дж. Лендон в книге, посвященной той роли, какую в функционировании Римской империи играли представления и отношения, связанные с понятием чести116 . Рассматривая честь как элемент и своеобразную форму осуществления власти в античном обществе, Лендон строит свое исследование на анализе устойчивых восприятий и оценок соответствующих отношений в литературных источниках. Армия, отмечает Лендон, была миром с особыми обязательствами и собственным кодексом чести. Для солдат огромное психологическое значение имела принадлежность к армейскому сообществу в целом и к такой малой общности, какой была отдельная воинская часть. Ориентация на мнение референтной группы делала армию общностью, в котором честь ценилась исключительно высоко, были сильно развиты соперничество из-за чести и чувство стыда. Понятие чести было органически связано с высоким престижем физической силы и индивидуальной храбрости, а также с занимаемым в военной иерархии местом, с сознательным подчинением дисциплине и личной преданностью императору. Лендон отмечает, что в армии ценности простых солдат в целом доминировали над ценностями аристократии, но в сфере чести они во многих моментах соприкасались друг с другом, ибо в Риме аристократия была по своему происхождению сражающейся знатью и военные достижения всегда сохраняли в ее среде высокий престиж. Работа Лендона является одним из редких в современной историографии обращений непосредственно к теме военно-этических ценностей римской армии117 . Не исчерпывая всех аспектов данной темы, она привлекает внимание самим стремлением вскрыть глубинные механизмы и модели жизнедеятельности римского общества в целом и армии как его части. Данная проблематика получила дальнейшую разработку и в другой капитальной работе Дж. Лендона, посвященной роли морально-психологического и культурно-исторического факторов в истории военного дела античности118 .

Пристальное внимание к социокультурным факторам военной деятельности и общественно-политической роли армии, несомненно, является характерной приметой текущего этапа развития историографии. Свидетельством этого может служить появление в последние годы новых трудов, в которых исследуются различные аспекты данной проблематики. В их числе можно назвать сборник работ, вышедший в 1993 г. под редакцией Дж. Рича и Дж. Шипли119 . На его страницах поднимаются такие проблемы, как факторы и мотивы римских войн в эпоху Республики120 , взаимообусловленность военной организации и социальных изменений в Поздней республике121 , отношение римских поэтов и философов к войне122 , характер римской экспансии и военной политики в императорский период123 . К аналогичным и смежным проблемам обращаются и авторы коллективного труда, в котором война в античном мире рассматривается как культурная и социальная сила, а также Б. Кэмпбелл в своей новейшей работе124 .

Заключая обзор современной западной историографии, необходимо указать еще на два момента, характеризующих достигнутый ею новый качественный уровень. Во-первых, своеобразной формой подведения итогов исследований в послевоенные десятилетия стало издание начиная с 1984 г., сначала в Амстердаме, а потом в Штутгарте, серии «Mavors. Roman Army researches», которая включает в себя сборники работ наиболее крупных специалистов по истории римской армии. На некоторые из них мы уже ссылались125 . Второй момент заключается в значительном расширении в последнее время тематики и проблематики проводимых научных конференций, в повестку которых специально выносятся социально-и культурно-исторические вопросы. Так, подход Р. МакМаллена и других исследователей к изучению римской армии как своеобразного сообщества получил развитие в конкретных исследованиях, представленных в материалах недавно проведенной конференции в Лондоне126 . Отметим здесь вводную статью Я. Хейнеса и его же работу о культурной идентичности в вспомогательных войсках (р. 7-14; 165-174), а также статьи Дж. Вилкеса и Р. Алстона, посвященные соответственно рассмотрению римской армии как сообщества на примере VII легиона (р. 95-104) и связям солдат и общества (р. 175-210). Из работ недавнего времени следует также указать на сборник материалов, само название которого звучит весьма симптоматично с точки зрения современных подходов и проблематики исследования римской армии, — «Военные как культуртрегеры в римское время»127 .

Таким образом, в целом можно констатировать, что в научной литературе последних лет все более ярко выраженной становится тенденция не только к общей диверсификации изучаемой проблематики, но к углубленной, разносторонней разработке таких тем и ракурсов исследования, в которых раскрывается значение человеческого фактора и преемственности многих традиций в развитии римской военной организации. Эта позитивная тенденция, несомненно, заслуживает дальнейшего развития. Немалый задел имеется в изучении вопроса о специфике социальных традиций римской армии. В настоящее время вполне очевидно, что именно здесь нужно искать ключ к пониманию как высоких боевых качеств и политической активности армии, так и специфической ментальности римского солдата. Вместе с тем анализ историографии показывает, что к числу наименее изученных установлений и традиций императорской армии относятся военно-этические нормы и представления простых солдат. Ясно, однако, что этот неписаный военно-этический кодекс имел существеннейшее значение для функционирования той совершенной военной машины, какой была армия императорского Рима.




36 Общий обзор основных направлений в изучении военной истории античного мира см.: Hanson К D. The Status of Ancient Military History: Traditional Work, Recent Research, and On-Going Controversies // The Journal of Military History. 1999. Vol. 63. N 2. P. 379-413 (особенно P. 401 ff.).
37 Fellmann R. Die Principia des Legionslagers Vindonissa und das Zentaralgebande der romischen Lager und Kastelle. Brugg, 1958; Baatz D. Mogontiacum. Neue Untersuchungen am romischen Legionslager in Mainz. В., 1962; PetrikovitzH., von. Die Innenbauten romischer Legionslager warend der Prinzipatszeit. Opladen, 1975; Barbulescu M. Din istoria militara а Daciei romane: Legiunea V Macedonica si castrul de la Potaissa. Cluj-Napoca, 1987; Johnson A. Romische Kastelle des 1. und 2. Jahrhunderts n. Chr. in Britannien und in der germanischen Provinzen des Romerreiches / Bearb. von D. Baatz. Mainz, 1987.
38 Из последних публикаций такого рода можно указать: Roman Frontier Studies 1979. Papers of the XIIth International Congress of Roman Frontier Studies / Ed. W. S. Hanson, L J. F. Keppie. Vol. 1-3. Oxf., 1980; Studien zu den Militargrenzen Roms III. 13. Internationaler Limeskongress, Aahen 1983. Vortage. Stuttgart, 1986; Akten des 14. Internazionaler Limeskongress 1986 in Carnuntum. T. 1-2. Wien, 1990; Roman Frontier Studies 1989. Proceedings of the XVth International Congress of Roman Frontier Studies / Ed. V. A. Maxfield, M. J. Dobson. Exeter, 1991; Roman Frontier Studies 1995. Proceedings of the XVIth International Congress of Roman Frontier Studies / Ed. Groenman van Waateringe W. Oxf., 1997; Actes du IVе Colloque international d'histoire et d'archeologie de l'Afrique du Nord (Strasbourg 1988). Vol. II. L'armee et les affiares militaires. P., 1991; Militaires romains en Gaule civile. Actes de la Table-Ronde de mai 1991 organise au Centre d'Etudes Romaines et Gallo-Romaines de l'Universite de Lyon / Ed. Y. Le Bohec. Lyon; P., 1993; Les legions de Rome sous le haut-empire. Actes du congres de Lyon (17-19 septembre 1998) / Ed. Y. Le Bohec, C. Wolff. Vol. I — II. Lyon; P., 2000.
39 В дополнение к тем, что указаны в главе I, можно назвать: Roxan M. Roman Military Diplomas 1954-1977. L., 1978; eadem. Roman Military Diplomas 1985-1993. L., 1994; eadem, Holder P. Roman Military Diplomas IV. L., 2003; Schallmayer E. et al. Der romische Weihebezirk von Osterburken I. Corpus der griechischen und lateinischen Benefiziarier-Inschrifte. Stuttgart, 1990; Bozilowa V., Kolendo J., Mrozewicz L. Inscriptiones latines de Novae. Poznan, 1992.
40 Приведем далеко не полный перечень такого рода работ: Salway P. The Frontier People of Roman Britain. Cambridge, 1965; Roldan J. M. Hispania y el ejercito romano. Contribucion a la Historia social de la Espana antiguo. Salamanca, 1974; Fentress E. W. B. Numidia and the Roman Army: Social, military and economic aspects of frontier zone. Oxf., 1979; Aricescu A. The Army in Roman Dobrudja. L., 1980; Holder P. A. The Roman Army in Britain. L., 1982; Military and Civilian in Roman Britain. Cultural Relationships in a Frontier Province / Ed. T. F. C. Blagg and A. C. King. Oxf., 1984; Sarnowski T. Wojsko rzymskie w Mezji Dolnej na polnocnym wybrzezu Morza Czarnego. Warzawa, 1988; Isaak В. The Limits of Empire. The Roman Army in the East. Oxf., 1990; The Roman and Byzantine Army in the East / Ed. E. Dabrowa. Krakow, 1994; Mrozewicz L Legionisci mezyjscy w I wieku po Chrystusie. Poznan, 1995; The Roman Army in the East / Ed. D. Kennedy. Ann Arbor, 1996; Cherry D. Frontier and Society in Roman North Africa. Oxf., 1998 ; Pollard N. Soldiers, Cities and Civilians in Roman Syria. Ann Arbor, 2000; Gebhardt A. Imperial Politik und provinziale Entwicklung. Untersuhungen zum Verhaltnis von Katser, Heer und Stadten im der vorse-verischen Zeit. В., 2002.
41 Le Roux P. L'armee romaine et organisation des provinces Iberiques d'Auguste a l'invasion de 409. P., 1982 (cp. idem. Armee et societe en Hispanie sous l'Empire // KHG. P. 261 — 278); Le Bohec Y. La IIIe legion Auguste. P., 1989; idem. Les unites auxiliaires de l'armee romaine en Afrique proconsulaire et en Numidie. P., 1990 (ср.: idem. Le role social et politique de l'armee romaine dans les provinces d'Afrique // KHG. P. 207-226); Alston R. Soldier and Society in Roman Egypt. A Social History. L.; N. Y., 1995 (ср.: Mitthof F. Soldaten und Veteranen in der Gesellschaft des romischen Agypten (1-2. Jh. n. Chr.) // KHG. S. 377-406).
42 Обзор данной проблематики см.: Speidel M. Work to be done on the organization of the Roman Army // Bulletin of the Institute of Archaeology, University of London., 1991. Vol. XXVI. P. 99-106.
43 Speidel M. Die equites singulares Augusti. Begleittruppe der romischen Kaiser der 2. und 3. Jahrhunderts. Bonn, 1965; idem. Guards of the Roman Armies. An Essay of the Singulares of the Provinces. Bonn, 1978; idem. Riding for Caesars: The Roman emperor's horse guards. Cambridge (Mass.), 1994; idem. Die Denkmaler der Kaiserreiter Equites Singulares Augusti. Koln, 1994; idem. The Rise of Ethnic Units in the Roman Imperial Army // ANRW. Bd. II. 3. 1975. P. 202-231. Мне остались недоступными некоторые из его исследований, в частности: idem. The Framework of the Imperial Legion. Cardiff, 1992.
44 Holder P. A. Studies in the Auxilia of the Roman Army from Augustus to Trajan. Oxf., 1980; Saddington D. B. The development of the Roman Auxiliary Forces from Caesar to Vespasian (49 ВС — AD 79). Harare, 1982; Southern P. Numeri // Britannia. 1989. Vol. 20. P. 21-140; Reuter M. Studien zu den numeri des Romischen Heeres in der Mittleren Kaiserzeit // Bericht der Romisch-Germanischen Kommission. 2001. Bd. 80. S. 359-369; Stover H. D. Die Pratorianer. Munchen, 1994; Dixon К. P., Southern P. The Roman Cavalry. From the First to the Third Century A. D. L., 1992; Saxer R. Untersuchungen zu den Vexillationen des romischen Kaiserheeres von Augustus bis Diocletian. Koln; Graz, 1967 (Epigraphische Studien. I); Breeze D. The organisation of the legion. The first cohort and the equites legionis // JRS. 1969. Vol. 59. P. 50-55; Roth J. The size and organization of the Roman imperial legion // Historia. 1994. Bd. 43. Hf. 3. P. 346-362; Kienast D. Untersuchungen zu den Kriegsflotten der romischen Kaiserzeit. Bonn, 1966; Redde M. Mare nostrum. Les infrastructures, le dispositif et l'histoire de la marine militaire sous l'Empire romain. Rome, 1986 (ср.: idem. Les Marins // KHG.P. 179-189).
45 О неослабевающем интересе к теме военной иерархии свидетельствует проведение недавно специального конгресса во Франции: La hierarchie (Rangordnung) de l'armee romaine sous le Haut-Empire. Actes du Congres de Lyon (15-18 semptembre 1994) / Ed. Y. Le Bohec. P., 1995. На страницах этого издания можно найти историографические обзоры по данной проблематике. См.: Le Bohec Y. Pour servir a l'etude de la hierarchie dans l'armee romaine du Haut-Empire (P. 11-14); Dobson B. The Bibliography of Rangordnung (P. 41-46); Frezouls E. Le commandement et ses problemes (P. 157-166). См. также: Dobson В. The «Rangordnung» of the Roman Army // Actes du VIIе Congres International d'Epigraphique grecque et latine. Constanza 1977. Bucurest; P., 1979. P. 191-204.
46 Вirley Е. The Equestrian Officers of the Roman Army // idem. Roman Britain and the Roman Army. Kendal, 1953. P. 133-171; idem. Senators in the Emperor's Service // Proceedings of the British Academy. 1954. Vol. 39. P. 197-214; idem. Beforderung und Versetzungen in romischen Heere // Carnuntum Jahrbuch. 1957 (Romische Forschungen in Niederosterreich. Bhft. 3). Wien, 1958. S. 3-20; idem. Promotions and transfers in the Roman Army 2. The Centurionate // Carnuntum Jahrbuch. 1963-1964. Bhft. 21; idem. Some legionary centurions // ZPE. 1989. Bd. 79. P. 114-128. Некоторые из этих его работ вошли в сборник: Birley Е. The Roman Army Papers 1929-1986. Amsterdam, 1988.
47 Campbell B. Who were the viri militares? // JRS. 1975. Vol. 65. P. 11-31.
48 Точку зрения о существовании особой системы критериев отбора, повышений и перемещений viri militares в целом разделяют следующие авторы: Eck W. Beforderungskriterien innerhalb der senatorischen Laufbahn, dargestellt an der Zeit von 69 bis 138 n. Chr. // ANRW. Bd. II. 1. 1974. S. 158-203; idem. Proconsuln und militarisches Kommando // Heer und Integrationspolitik. Die romische Militardiplome als historische Quelle / Hrsg. W. Eck, H. Wolff. Bohlau; Koln; Wien, 1986. S. 518-534; Alfoldy G. Die Legionslegaten der romischen Rheinarmeen // Epigraphischer Studien 3. Koln; Graz, 1967. S. 67 ff; idem. Die Generalitat des romischen Heeres // BJ. 1969. Bd. 196. S. 233-264; idem. Konsulat und Senatorenstand unter den Antoninen. Prosopographische Untersuchungen zur senatorischen Fuhrungsschicht. Bonn, 1977. S. 33 ff; 95 ff. Из более новых работ с обзором предыдущих дискуссий см.: Birley A. R. Locus virtutibus patefactus? Zum Beforderungssystem in der Hochen Kaiserzeit. Opladen, 1992. S. 7 ff.; 31 ff; idem. Senators as Generals // KHG. P. 97-120; Ziromski M. Amatorzy czy profesjonalisci? Wyzci dowydcy armii rzymskiej okresu pryncypatu // Pod znakami Aresa i Marsa: Meterialy z konf. nauk. «Wojna i wojskowosc w starozytnosci», 24-26 wrzesnia 1993 / Pod red. Dabrowy E. Krakow, 1995. S. 119-124. Позицию, близкую точке зрения Б. Кэмпбелла, занимает Р. Саллер: Salier R. Р. Personal Patronage under the Early Empire. Cambridge, 1982. P. 79 ff.
49 FitzJ. Legati legionum Pannoniae Superioris // AAASH. 1961. Bd. 9. S. 159-207; idem. Legati Augusti pro praetore Pannoniae Inferioris // AAASH. 1963. Bd. 11. S. 245-324; idem. Uber die Laufbahn der pannonischen Legaten // Helicon. Rivista di tradizione e cultura classica. 1963. Vol. III. S. 373-387; Alfoldy G. Fasti Hispanienses. Senatorische Reichsbeamte und Offiziere in den spanischen Provinzen des romischen Reiches von Augustus bis Diokletian. Wiesbaden, 1969; Franke T. Die Legionslegaten der romischen Armee in der Zeit von Augustus bis Traian. Bochum, 1991; Eck W. Die Statthalter der germanischen Provinzen vom 1.-3. Jahrhundert. Bonn, 1985 (Epigraphische Studien 14); Birley A. R. The Fasti of Roman Britain. Oxf., 1981; Dabrowa E. Legio X Fretensis: A prosopographical Study of its Officers (I — II с. A.D.). Stuttgart, 1993; Zyromski M. Specialisation in the Roman Provinces of Moesia in the Time of Principate // Athenaeum. 1991. Vol. 79. P. 59-102; idem. The elite in the Lower Danube provinces of the Roman empire in the time of Principate. Mosina, 1995; idem. Dowodcy Legioni Siedmego Klaudyjskiego w okresie pryncypatu // Balcanica Posnaniensia. 1995. S. 181-203; Divijver H. Prosopographia militiarum equestrium quae fuerunt ab Augusto ad Gallienum. 5 Bde. Bd. 4-5. Leuven, 1976-1993; idem. The Equestrian Officers of the Roman Imperial Army. Vol. I-II. Amsterdam, 1989 (Mavors VI); Stuttgart, 1992 (Mavors IX); idem. Les milices equestres et la hierarchie militaire // La Hierarchie (Rangordnung)... P. 175-193. См. также: Demougin S. L'ordre equestre sous les Julio-Claudiens. P., 1988.
50 Sander E. Zur Rangordnung des romischen Heeres: Die gradus ex caliga // Historia. 1954. Bd. 3. Hf. l.S. 87-105; idem. Zur Rangordnung des romischen Heeres. Der Duplicarius // Historia. 1959. Bd. 8. Hfl. 2. S. 239-247; Clauss M. Untersuchungen zu den principales des romischen Heeres von Augustus bis Diokletian. Cornicularii, speculatores, frumentarii: Diss. Bochum, 1973; Breeze D. J. Pay Grades and Ranks below the Centurinate // JRS. 1971. Vol. 61. P. 130-135; idem. The Career Structure below the Centurionate // ANRW. Bd. II. 1. 1974. P. 435-451; idem. The Organisation of the Career Structure of the Immunes and Principales of the Roman Army // BJ. 1974. Bd. 174. P. 245-292.
51 Dobson B. Centurionate and social Mobility during the Principate // Recherches sur les structures sociales dans l'Antiquite classique. P., 1970. P. 99-116; idem. Legionary Centurion or Equestrian Officer? A Comparison of Pay and Prospects // AncSoc. 1972. Vol. 3. P. 193-207; idem. The Significance of the Centurion and «Primipilaris» in the Roman Army and Administration // ANRW. Bd. II. 1. 1974. P. 392-434; idem. Die Primipilares. Entwicklung und Bedeutung, Laufbahnen und Personlichkeiten eines romischen Offiziersranges. Koln; Bonn, 1978; idem. The primipilares in Army and Society // KHG. P. 139-152.
52 Soulahti J. The Junior Officers of the Roman Army in the Republic period. A Study on Social Structures. Helsinki, 1955; idem. A «Professional» Roman Soldier // Archivum historicum. 1975. Fasc. 68. P. 5-21; De Blois L. Sueton, Aug. 46 und die Manipulation des mitleren Militarkadres als politischen Instrument // Historia. 1994. Bd. 43. Hf. 2. S. 324-345; idem. Army and Society in the Late Roman Republic: Professionalism and the Role of the Military Middle Cadre // KHG. P. 11-32.
53 Nelis-Clement J. Les beneficiarii: militaires et administrateurs au service de l'Empire (Ier s. а. С. — VIе s. p. C.). Bordeaux, 2000. Подробно см. нашу рецензию на эту книгу: ВДИ. 2003. № 2. С. 232-241.
54 Ott J. Die Beneficiarier: Untersuchungen zur ihrer Stellung innerhalb der Rangordnung des romischen Heeres und zu ihrer Funktion. Stuttgart, 1995.
55 В целом о повседневной жизни римской армии см.: Davies R. W. The Daily Life of the Roman Soldier under the Principate // ANRW. Bd. II. 1. 1974. P. 299-338.
56 Gilliam J. F. Enrollment in the Roman Imperial Army // Symbolae R. Taubenschlag dedicatae. Fasc. 2. Vratislaviae; Varsaviae, 1956. P. 207-216; Watson G. R. Coscription and voluntary enlistment in the Roman army // Proceedings of the African Classical Association. 1982. Vol. 16. Р. 46-50; Brunt P. A. Conscription and volunteering in the Roman imperial army // Scripta classica Israelica. I. 1974. P. 90-115; Priuli S. La probatio militum e il computo del servizio militare nelle coorti pretorie // Rendiconti delia Classe di Scienza morali, storiche e filologiche dell'Academia dei Lincei. 1978. Ser. 8. T. 26. P. 697-718; GasparD. The concept in numeros referri in the Roman army // AAASH. 1974. Vol. 26. P. 113-116; Davies R. W. Joining the Roman Army // В J. 1969. Bd. 169. P. 208-232; idem. Training grounds of the Roman cavalry // The Archaeological Journal. 1968. Vol. 125. P. 73-100; idem. Fronto, Hadrian and the Roman Army // Latomus. 1968. T. 27. P. 75-95.
57 Davies R. W. The Roman military diet // Britannia. 1971. Vol. 2. P. 122-142; Sander E. Die Kleidung des romischen Soldaten // Historia. 1963. Bd. 12. Hfl. 2. S. 144-166; Wesch-Klein G. Commeatus id est tempus, quo ire, redire quis possit. Zur Gewahrung von Urlaub im romischen Heer // KHG. S. 459-472; Speidel M. P. Furlough in the Roman Army // Papyrology. Cambridge, etc., 1985. P. 282-293; idem. The Soldiers' Servants // AncSoc. 1989. Vol. 20. P. 239-247. См. также: Baccolini S. Vita quotidiana nei castra: l'esempio africano: Universite degli Studi di Bologna. Faccolto di lettere e filosofia. Tesi di Laurea in Storia Sociale del Mondo Autico. Sessione III. Anno Academico, 1999-2000 (htpp: // freeweb.superava.com/ baccol l/sito2/la_mia_tes.html).
58 Scheide IW. Inschriftenstatistik und die Frage des Rekrutierungsalters romischer Soldaten // Chiron. 1992. Bd. 22. S. 281-297; idem. Rekruten und Uberlebende: Die demographische Struktur der romischen Legionen in der Prinzipatszeit // Klio. 1995. Bd. 77. S. 232-254; idem. The Demography of the Roman Army I I Measuring Sex, Age and Death in the Roman Empire. Ann Arbor, Michigan, 1996. P. 93-138.
59 См., например: Horsmann G. Untersuchungen zur militarischen Ausbildung im republikanischen und kaiserzeitlichen Rom. Bopard a. Rhein, 1991; Junkelmann M. Die Legionen des Augustus. Der romische Soldat im archaologischen Experiment. Mainz, 1986; idem. Panis militaris: die Ernahrung des romischen Soldaten oder der Grundstoff der Macht. Mainz, 1997. Ряд аспектов данной темы (медицинское обеспечение, досуг, разного рода объединения внутри армейских подразделений и др.) получил подробное освещение в новейшей монографии Габриэлы Веш-Кляйн: Wesch-Klein G. Soziale Aspekte des romischen Heerwesens in der Kaiserzeit. Stuttgart, 1998.
60 Здесь можно упомянуть сборники работ таких известных специалистов в области военной эпиграфики и папирологии, как Дж. Гилльям, Р. Дейвиз, М. Спейдель, О.Штолль: Gilliam J. F. Roman Army Papers. [1940-1985]. Amsterdam, 1985 (Mavors II); Davies R. W. Service in the Roman Army / Ed. D. Breeze and V. A. Maxfield. Edinburgh, 1989; Speidel M. P. Roman Army Studies I. Amsterdam, 1984 (Mavors I); idem. Roman Army Studies II. Stuttgart, 1992 (Mavors VIII); Stoll O. Romisches Heer und Gesellschaft. Stuttgart, 2001 (Mavors XIII).
61 См.: Forni G. Il reclutamento delle legioni da Augusto a Diocleziano. Milano; Roma, 1953; idem. Estrazione etnica e sociale dei soldati delle legioni nei primi tre secoli dell' impero // ANRW. Bd. II. 1. 1974. P. 339-391; VittengoffF. Zur angedlichen Barbarisierung des romischen Heeres durch die Verbande der Numeri // Historia. 1950. Bd. 1. Hf. 3. S. 389-407; Kraft K. Zur Rekrutierung der Alen und Kohorten an Rhein und Donau. Bern, 1951 ; Mann J. C. Legionary Recruitment and Veteran Settlement during the Principate. L., 1983.
62 Современное состояние данного вопроса отражено в следующих работах: Watson G. R. The Pay of the Roman Army // Historia. 1956. Bd. 5. P. 332-340; idem. The Pay of the Roman Army. The Auxiliary Forces // Historia. 1959. Bd. 8. P. 372-378; Develin R. The Army Pay Rises under Severus and Caracalla and the Question of annona militaris // Latomus. 1971. T. 30. Fasc. 3. P. 489-496; Gabba E. Aspetti economici e monetari del soldo militare dal II sec. a. C. al II sec. d. C. // Les «devalutions» a Rome, Epoque republicaine et imperiale (Rome, 13-15 nov. 1975). Coll. de l'Ecole Francaise de Rome, 37. Roma, 1978. Pt. I. P. 217-225; Alston R. Roman military Pay from Caesar to Diokletian // JRS. 1994. Vol. 84. P. 113-123; Speidel M. A. Roman army pay scales // JRS. 1992. Vol. 82. P. 87-105; idem. Sold und Wirtschaftslage der romischen Soldaten // KHG. S. 65-96; Pedroni L. Illusionismo antico e illusioni moderne sul soldo legionario da Polibio a Domiziano // Historia. 2001. Bd. 50. Hf. 1. P. 115-130.
63 Carrie J.-M. Le role economique de l'armee dans l'Egypte romaine // Armee et fiscalite dans le monde antique. Colloques nationaux du Centre Nationale de la recherche scientifique. Paris, 14-16 octobre 1976. P., 1977. P. 373-391; idem. Les finances militaires et le fait monetaire dans l'empire romaine tardif // Les devalution a Rome... P. 227-248; Wierschowski L. Heer und Wirtschaft. Das romische Heer der Pronzipatszeit als Wirtschaftfaktor. Bonn, 1984; Mac Mullen R. The Roman emperor's army cost // Latomus. 1984. T. 43. P. 571-580; Kissel Th. К. Untersuchungen zur Logistik des romischen Heeres in dem Provinzen des griechischen Ostens (27 v. Chr. — 235 n. Chr.). St. Katharinen, 1995; Roth J. P. The Logistics of the Roman Army at War (264 ВС — AD 235). Leiden, 1999; The Roman Army and Economy / Ed. Paul Erdkampf. Amsterdam, 2002.
64 Neumann A. Veterani // RE. Suppl. IX. 1962. Sp. 1597-1609; Schneider H. C. Das Probleme der Veteranversorgung in der spateren romischen Republik. Bonn, 1977; Fijala E. Die Veteranenversorgung im romischen Heer vom Tod des Augustus bis zum Ausgang der Severerdynastie: Diss. Wien, 1955; Watson G. R. Dischage and Resettlement in the Roman Army: The praemia militiae // Neue Beitrage zur Gechichte der Alten Welt. Bd. 2. В., 1965. P. 147-162; Wolff H. Die Entwicklung der Veteranenprivilegien // Heer und Integrationspolitik... S. 44 — 115; Birley E. Veterans of the Roman Army in Britain and Elsewhere // AncSoc. 1982/1983. Vol. 13/14. P. 265-270(= idem. The Roman Army. Papers 1929-1986. Amsterdam, 1988. P. 272-283); Mrozewicz L. Die Veteranen in den Munizipalraten an Rhein und Donau zur hohen Kaiserzeit (I. — III. Jh.) // Eos. 1989. T. 77. S. 65-80; Link S. Konzepte der Privilegierung romischer Veteranen. Stuttgart, 1989; idem. Veteranus and munuspublicum II War as a Cultural and Social Force... P. 137-145; Berard F. Vie, mort et culture des veterans d'apres les inscriptions de Lyon II REL. 1993. A. 70. T. 70. P. 166-192.
65 Об этой работе см.: Махлаюк А. В. Римская императорская армия в контексте социальной истории // ВДИ. 2002. № 3. С. 130-139.
66 Pferderhirt В. Die Rolle des Militar fur den sozialen Aufstieg in der romischen Kaiserzeit. Mainz, 2002; Alfoldy G. Kaiser, Heer und soziale Mobilitat im Romischen Reich II Army and Power in the Ancient World / Ed. A. Chaniotis, P. Ducrey. Stuttgart, 2002.
67 Обзор основной литературы см.: Парфенов В. Н. Римская армия и рождение империи: историография проблемы и перспективы исследования // Историографический сб. Вып. 15. Саратов, 1991. С. 81-94.
68 Gabba E. Le origini dell'esercito professionale in Roma: i proletari e la riforma di Mario // Athenaeum. 1949. Vol. 27. P. 173-209; idem. Ricerche sull'esercito professionale romano da Mario a Augusto // Athenaeum. 1951. Vol. 29. P. 171-272 ( = idem. Esercito e societe nella tarda Republica romana. Firenze, 1973); Sordi M. L'arruolamento dei «capite censi» nel pensiero e nelPazione di Mario II Athenaeum. 1972. Vol. 60. P. 379-385; Brunt P A. Italian Manpower 225 ВС — AD 14. Oxf., 1971. P. 406-411; HarmandJ. Les origines de l'armee imperiale. Un temoignage sur la realite du pseudo-principat et sur l'evolution militaire de l'Occident // ANRW. Bd. II. 1. 1974. P. 263-298; Matela P. «Reforma Mariuszyw». Jej geneza i tho spoleczno-polityczne II Scripta minora III. Aetas imperatoria / Ed. L. Mrozewicz, K. Ilski. Poznan, 1999. S.109-118.
69 Smith R. E. Service in the post-Marian Roman army. Manchester, 1958; Keppie L. The Making of Roman Army. From Republic to Empire. L., 1984; idem. The changing face of the Roman legions (49 ВС — AD 69) // Papers of British School at Rome. 1997. Vol. 65. P. 89-102.
70 Schmitthenner W. Politik und Armee in der spaten Romischen Republik // HZ. 1960. Bd. 190. Hfl. 1. S. 1-17; Brunt P. A. The Army and the Land in the Roman revolution // JRS. 1962. Vol. 52. P. 68-86; Harmand J. L'armee et le soldat a Rome de 107 a 50 avant notre ere. P., 1967; Botermann H. Die Soldaten und die romischen Politik in der Zeit von Caesars Tod bis zur Begrundung des Zwischen Triumvirats. Munchen, 1968; Aigner H. Die Soldaten als Machtfaktor in der ausgehenden romischen Republik. Innsbruck, 1974; De Blois L. The Roman Army and Politics in the First Century В. C. Amsterdam, 1987; Keppie L. Army and Society in the Late Roman Republic and Early Empire // War as a Cultural and Social Force... P. 130-136.
71 Исключение составляет, пожалуй, только книга Ж. Армана, в которой есть специальная глава о ментально-психологическом облике постмарианского солдата: Harmand J. L'armee et le soldat... P. 409 et suiv.
72 Hagendahl H. The mutiny at Vesontio // Classica et Mediaevalia. 1944. Vol. 6. P. 1-40; Fantham E. Caesar and the mutiny: Lucan's reshaping of the historical tradition in De bello Civile 5. 237-373 // CPh. 1985. Vol. 80. P. 119-131 ; Chrissanthos S. G. Scipio and the Mutiny at Suero, 206 В. С. // Historia. 1997. Bd. 46. Hf. 2. P. 172-184; idem. Caesar and the Mutiny of 47 В. C. // JRS. 2001. Vol. 91. P. 63-75; Williams M. F. Four mutinies: Tacitus Annales I. 16-30; I. 31-49 and Ammianus Marcellinus Res Gestae 20. 4. 9-20. 5. 7; 24. 3. 1-8 // Phoenix. 1997. Vol. 51. P. 44-74; Malloch S. J. V. The end of the Rhine mutiny in Tacitus, Suetonius, and Dio // CQ. 2004. Vol. 54. N 1. P. 198-210.
73 Небольшая книжка Э. Габбы (Gabba E. Le rivolte militari romane dal IV secolo a. ad Augusto. Firenze, 1975), по существу, представляет собой развернутый исторический комментарий к подборке литературных свидетельств о солдатских мятежах в эпоху Республики и в начале принципата и не претендует на какие-либо концептуальные построения.
74 Pina Polo F Las contiones civiles у militares en Roma. Zaragossa, 1989.
75 Это прежде всего работы, посвященные кризисным периодам в истории императорского Рима. См., например: Chilver G. Е. F. The Army in Politics, A. D. 68-70 // JRS. 1957. Vol. 47. P. 29-35; Gra?l H Untersuchungen zum Vierkaiseijahr 68/69 n. Chr. Ein Beitrag zur Ideologie und Sozialstruktur des fruhen Prinzipats. Wien, 1973; Hartmann F. Herrscherwechsel und Reichskrise. Untersuchungen zu den Ursache und Konsequenzen der Herrscherwechsel im Imperium Romanum der Soldatenkaiserzeit (3. Jahrhundert n. Chr.). Frankfurt a. Main; Bern, 1982; SzidatJ. Usurpationen in der romischen Kaiserzeit. Bedeutung, Grunde, Gegenmassnahmen // Labor omnibus unus. G. Walser zum 70. Geburtstag. Stuttgart, 1989. S. 232-243. Среди общих работ по императорской армии наиболее подробно о ее участии в политических процессах и судьбах Империи речь идет в книге М. Гранта: Grant М. The Army of Caesars. L., 1974.
76 Flaig E. Den Kaiser herausforden: die Usurpation in Romischen Reich. Frankfurt; N. Y., 1992.
77 Этот тезис (с определенными вариациями) вошел и в общие работы. См., например: Крист К. История времен римских императоров от Августа до Константина. Т. 1. Ростов н/Д, 1997. С. 40; Bleichen J. Verfassung-und Sozialgeschichte des romischen Kaiserreiches. Bd. I. Padeborn, 1978. S. 17 ff.; 27 f.; 48 ff. Из специальных работ проблема войсковой клиентелы, пожалуй, наиболее подробно освещена в содержательной статье К. Раафлауба: Raaflaub К. А. Die Militarreformen des Augustus und die politische Problematik des fruhen Prinzipats // Saeculum Augustum. I. Herrschaft und Gesellschaft / Hrsg. von G.Binder. Darmstadt, 1987. S. 246-307, особенно 265 ff. Ср. также Harmand J. L'armee et le soldat... P. 445 suiv.
78 Rouland N. Armee «personnelles» et relations clientelaires au denier siecle de la Republique // Labeo. 1979. Vol. 25. P. 16-38.
79 См., например: Sander E. Die Reform des romischen Heerwesens durch Julius Caesar // HZ. 1955. Bd. 179. S. 225-254; Birley E. Septimius Severus and the Roman Army // Epigraphische Studien. Bd. 8. Bonn, 1969. P. 63-82; Smith R. E. The Army Reforms of Septimius Severus // Historia. 1972. Bd. 21. Hf. 4. P. 481-500; Alfoldi M R. Zu den Militarreformen des Kaisers Gallienus // Limes-Studien. Vortrage des III. internationalen Limes-Kongress in Rheinfelden-Basel, 1957. Basel, 1959. S. 13-18; Pflaum H. G. Zur Reform des Kaisers Gallienus // Historia. 1976. Bd. 25. Hf. 1 S. 109-117; Simon H. G. Die Reform der Reiterei unter Kaiser Gallienus // Studien zur antike Sozialgeschichte. Festschrift Friedrich Vittinghoff / Hrsg. von W. Eck, etc. Koln; Bohlau, 1980. S. 435-452.
80 В числе наиболее важных можно указать: Richmond I. A. The Roman Army and Roman Religion // Bulletin of the John Rylands Library. 1962. Vol. 45. N 1. P. 185-197; Daniels С. M. The Role of the Roman Army in the Spread and Practice of Mithraism // Mithraic Studies. Proceedings of the First Unternational Congress of Mithraic Studies / Ed. by J. Ninnels. Vol. II. Manchester, 1975. P. 249-274; Speidel M. The Religion of Juppiter Dolichenus in the Roman Army. Leiden, 1978; Speidel M. P., Dimitrova-Milceva A. The Cult of the Genii in the Roman Army and a New Military Deity // ANRW. Bd. II. 16. 2. 1978. P. 1542-1555; Herz P. Honos aquilae // ZPE. 1975. Bd. 17. S. 181-197; Henig M. Throne, altar and sword: civilian religion and the Roman army in Britain // Military and Civilian in Roman Britain... P. 227-248; Kolendo J. Le culte des divinites guerisseuses a Novae a la lumiere des inscriptions nouvellement decouvertes // Archaeologia. 1982 [1985]. Vol. 33. P. 65-78; Bauchhenss G. Hercules Saxanus, ein Gott der niedergermanischen Armee // Studien zu den Militargrenzen Roms III. 13. Internationale Limeskongress, 1983. Stuttgart, 1986. S. 90-95; Ziolkowski M. Il culto delia Disciplina // Ri vista delia storia antica. 1990. Vol. 20. P. 97-107; idem. Epigraphical and numismatic evidence of Disciplina // Acta antiqua. 1990-1992. T. 33. Fase. l^t. P. 347-350; Haynes I. P. The Romanisation of Religion in the Auxilia of the Roman Imperial Army from Augustus to Septimius Severus // Britannia. 1993. Vol. 24. P. 141-157; Nelis-Clement J. Le monde des dieux chez les beneficiarii // Der romische Weihebezirk von Osterburken II. Kolloquium 1990 und palaobotanische-osteologische Untersuchungen. Stuttgart, 1994. P. 251-259; Saddington D. B. Roman Soldier, local gods and interpretatio Romana in Roman Germany // Acta classica Pretoria. 1999. Vol. 42. P. 155-169; Birley E. The Religion of the Roman Army...
81 Helgeland J. Roman Army Religion // ANRW. Bd. II. 16. 2. 1978. P. 1470-1505.
82 Ankersdorfer H. Op. cit..
83 Le Bonniec H. Aspects religieux de la guerre a Rome // Problemes de la guerre a Rome / Sous la direction et avec introduction de J.-P. Brisson. P., 1969. P. 101-116.
84 Rupke J. Domi militiaeque: Die religiose Konstruktion des Krieges in Rom. Stuttgart, 1990.
85 Kolendo J. Le role du primus pilus dans la vie religieuse de la legion. En rapport avec quelques inscriptions de Novae // Archeologia. 1980 [1982]. Vol. 31. P. 49-60.
86 Stoll O. «Offizier und Gentleman». Der romische Offiziet als Kultfiinktionar // Klio. 1998. Bd. 80. S. 134-162; idem. Die Fahnenwache in der Romische Armee // ZPE. 1995. Bd. 108. S. 107-118; idem. Excubatio ad Signa. Fahnenwache, militarische Symbolik und Kulturgeschichte. St. Katharinen, 1995 (последняя работа осталась мне недоступной).
87 В числе основных можно назвать: Sander Е. Das Recht des romischen Soldaten // RhM. 1958. Bd. 101. S. 152-191; 193-234; idem. Das romische Militarstrafrecht // RhM. 1960. Bd. 103. S. 289-319; Brand С. Е. Roman Military Law. Austin; L., 1968; Guiffre V. La litteratura «de re militari». Appunti per una storia degli ordinamenti militari. Napoli, 1974; idem. Militum disciplia e ratio militaris I I ANRW. Bd. II. 13. 1980. P. 234-277 (мне остались недоступными некоторые работы этого автора: Guiffre V. Aspetti costituzionali del potere dei militari nella tarda respublica. Napoli, 1973; idem. «Iura»e «arma». Intorno al VII libro del Codice Teodosiano. Napoli, 1979; idem. Il «diritto militare» dei Romani. Studi e materiali per gli insegnamenti storico-giuridico 2. Bologna, 1980); Kuleczka G. Studia nad rzymskim wojskawym prawem karnym. Poznan, 1974; Jung J. H. Die Rechtsstellungen der romischen Soldaten: Ihre Entwicklung von den Anfangen Roms bis auf Diokletian // ANRW. Bd. II. 14. 1982. S. 882-1013; idem. Das Eherecht der romischen Soldaten // ANRW. Bd. II. 14. 1982. S. 302-346; Lehmann B. Das Eigenvermogen der romischen Soldaten unter vaterlicher Gewalt // ANRW. Bd. II. 14. 1982. S. 183-284; Mircovic M. Die romische Soldatenehe und der Soldatenstand // ZPE. 1980. Bd. 40. S. 259-271; Vendrand-Voyer J. Origine et developpement du «droi militaire» romaine // Labeo. Rassegna di diritto romano. 1982. Vol. 28. P. 259-277.
88 Vendrand-Voyer J. Normes civiques et metier militaire a Rome sous le Principat. Clermont, 1983.
89 Garnsey P. Septimius Severus and the Marriage of Roman Soldiers // California Studies in Classical Antiquity. 1970. Vol. 3. P. 45-53; Campbell J. B. The Marriage of Roman Soldiers under the Empire // JRS. 1978. Vol. 68. P. 153-166; Cherry D. Soldiers' marriages and recrutment // AHB. 1989. Vol. 3. P. 128-130; Debrunner Hall M. Eine reine Mannerwelt? Frauen um das romische Heer // Reine Mannersache? Frauern in Mannaerdomanen der antiken Welt / Hrsg. M. H. Dettenhofen Koln, 1994. S. 207-228; Roxan M. Women on the Frontiers // Roman Frontier Studies 1989. Proceedings of XVth International Congress of Roman Frontier Studies / Ed. V. A. Maxfield and J. Dobson. Exeter, 1991. P. 462-467; Wells С. M. The Daughters of the Regiments: Sisters and Wives in the Roman Army // Roman Frontier Studies 1995. Proceedings of the XVIth International Congress of Roman Frontier Studies. Oxf., 1997. P. 571-574; Alloson-Jones L. Women and the Roman Army in Britain // The Roman Army as a Community / Ed. A. Goldsworthy and I. Haynes. Portsmouth, 1999. P. 41-51; Bartolini R. Un indigne statistic sui rapporti di tipo matromoniale dei legionari atraverso le testimonianze epigrafiche. II caso della Pannonia // Les legions de Rome... Vol. II. P. 715-726; Phang S. E. The Marriage of Roman Soldiers. Leiden, etc., 2001; eadem. The Families of Roman Soldiers (First and Second Centuries A. D.) // Journal of Family History. 2002. Vol. 27. N 4. October. P. 352-373.
90 Smith R. Е. Service in the post-Marian Roman Army...
91 Le Bonniec H. Op. cit.; Pflaum H.-G. Forces et faiblesses de l'armee romaine du Haut Empire // Problemes de la guerre a Rome / Sous la direction et avec introduction de J.-P. Brisson. P., 1969. P. 85-98.
92 Webster G. The Roman imperial Army. L., 1969 (в 1998 г. книга вышла 3-м изд.).
93 Watson G. R. The Roman Soldier. N. Y.; Ithaka, 1969 (2d ed.: L., 1983).
94 Grant M. Op. cit.
95 Garlan Y. La guerre dans l'Antiquite. P., 1972.
96 MacMullen R. Soldier and Civilian in the Later Roman Empire. Cambridge (Mass.), 1963. P. 174-177.
97 MacMullen R. The Legion as a Society II Historia. 1984. Bd. 33. Hf. 4. P. 440-456.
98 Ibid. P. 443.
99 На этот момент обращает также внимание автор новейшей работы по военной истории Рима: Goldsworthy А. К. The Roman Army at War: 100 ВС — AD 200. N. Y., 1996 (особенно P. 250-264).
100 Alfoldy G. Das Heer in der Sozialstruktur des romischen Kaiserreiches // Idem. Romische Heeresgeschichte: Beitrage 1962-1985. Amsterdam, 1987. S. 26-42 (Mavors III) (= idem. Heer und Gesellschaft im Romischen Kaiserreich // AAASH. 1989 [1992]. Vol. 32. S. 169-187. Дополненный вариант статьи см.: KHG. S. 33-57). См. также: Alfody G. Kaiser, Heer und soziale Mobilitat im Romischen Reich // Army and Power in the Ancient World / Ed. A. Chaniotis, P. Ducrey. Stuttgart, 2002.
101 Dahlheim W. Die Armee eines Weltreiches: Der romische Soldat und sein Verhaltnis zu Staat und Gesellschaft // Klio. 1992. Bd. 74. S. 197-213.
102 См., например: Buttner А. Untersuchungen uber Ursprung und Entwicklung von Auszeichungen in romischen Heer // BJ. 1957. 107. S. 127-180.
103 Maxfield V. A. The Military Decorations of the Roman Army. L., 1981.
104 Oakley S. P. Single combat in the Roman Republic // CQ. 1985. Vol. 35. P. 392-410; Lee A. D. Morale and the Roman Experience of Battle // Battle in Antiquity / Ed. A. B. Lloyd. L., 1996. P. 199-217; Wiedemann Th. Single combat and being Roman // AncSoc. 1996. N 27. Р. 91-103; Lendon J. Е. The rhetoric of combat: Greek military theory and Roman culture in Julius Caesar's battle discriptions // CA. 1999. Vol. 18. N 2. P. 273-329; Alston R. Arms and the man: soldiers, masculinity and power in republican and imperial Rome // When men were men. Masculinity, power and identity in classical antiquity / Ed. Lin Foxhall and John Salmen. L.;N.Y., 1998. P. 205-223.
105 См. сноску 98.
106 Combes R. Imperator (Recherches sur l'emploi et signification du titre d'imperator dans la Rome republicaine). P., 1966.
107 Harris W. V. War and imperialism in Republican Rome 327-70 B. C. Oxf., 1979. P. 10 ff.
108 Rosenstein N. Imperatores victi: Military Defeat and aristocratic competition in the middle and late Republic. Berkeley, 1990. Ср.: idem. War, Failure, and aristocratic Competition 11 CPh. 1990. Vol. 85. N 4. P. 255-265.
109 Campbell J. В. The Emperor and the Roman army: 31 ВС — AD 235. Oxf., 1984.
110 Ibid. P. 386ff.; 393.
111 См., например, рецензии: Alfoldy G. (Gnomon. 1985. Bd. 57. Hf. 5. S. 440-446); Le Roux P (REL. 1985. T. 63. P. 42-49); Christol M. Le prince et ses soldats. A propos d'un livre recent // REA. 1985. T. 87. N 3/4. P. 359-366.
112 [Rev.] Содержание данной работы известно мне по рецензии Э. Уиллера: Wheeler Е. L. // Bryn Mawr Classical Review. 2004. 06. 27 (http: // ccat. sas. upenn. edu/bmcr/2004-06-27. html.) Stacker J. Princeps und miles: Studien zum Bindungs-und Nachverhaltnis von Kaiser und Soldat im 1. und 2. Jahrhundert n. Chr. Hildesheim, 2003.
113
114 Le Bohec Y. L'armee romaine... P. 268; idem. La III-e legion... P. 570.
115 Carrie J.-M. Il soldato // L'uomo romano / A cura di A. Giardina. Bari, 1989. P. 99-142.
116 Lendon J. Е. Empire of Honour. The Art of Government in the Roman World. Oxf., 1997.
117 Примечательно, однако, что в последнее время, в отличие от недавнего прошлого, эта тема поднимается и в общих работах по истории императорской армии. Так, в новейшей работе по армии Поздней римской империи специальная глава посвящена морали: Southern Р, Dixon R. The Late Roman Army. New Haven; L., 1996. P. 168-178.
118 Lendon J. E. Soldiers and Ghosts: A History of Battle in Classical Antiquity. New Haven, 2005 (эта книга пока осталась мне недоступной).
119 War and Society in the Roman World / Ed. by J. Rich, G. Shipley. L.; N. Y., 1993.
120 Rich J. Fear, greed and glory: the causes of Roman warmaking in the middle Republic I I Ibid. P. 38-68.
121 Patterson J. Military organization and social change in the later Roman Republic // Ibid. P. 92-112.
122 Cloud D. Roman poetry and anti-militarism // Ibid. P. 113-138; Sidebottom H. Philosopher's attitude to warfare under the principate 11 Ibid. P. 241-264.
123 Cornell T. The End of Roman imperial expansion // Ibid. P. 139-170; Woolf G. Roman peace // Ibid. P. 171-212.
124 War as a cultural and social force: Essays on warfare in Antiquity. Kobenhavn, 2001; Campbell J. B. War and Society in Imperial Rome, 31 ВС — AD 284. L., 2002. Последняя работа осталась мне пока недоступной.
125 См. сн. 60 к данной главе. См. также: Keppie L. Legions and Veterans. Roman Army Papers 1971-2000. Stuttgart, 2000 (Mavors XII); Forni G. Esercito e Marina di Roma Antica: Raccolta di Contributi / Ed. M. P. Speidel. Stuttgart, 1992 (Mavors V).
126 The Roman Army as a Community / Ed. by A. Goldsworthy and I. Haynes. Portsmouth, 1999.
127 Das Militar als Kulturtrager in romischer Zeit / Hrsg. von H. von Hesberg. Koln, 1999.
загрузка...
Другие книги по данной тематике

Глеб Благовещенский.
Юлий Цезарь

Татьяна Блаватская.
Ахейская Греция во II тысячелетии до н.э.

Терри Джонс, Алан Эрейра.
Варвары против Рима

Фюстель де Куланж.
Древний город. Религия, законы, институты Греции и Рима

В.И.Кузищин.
Римское рабовладельческое поместье
e-mail: historylib@yandex.ru